«Многое в современной литературе похоже на блевоту»

«Когда все немножечко не к месту»

Первая русская революция началась 22 января 1905 года с расстрела мирной демонстрации. Люди шли к Зимнему дворцу с требованием либерализации страны, расширения гражданских свобод, улучшения условий труда. Еще 2 года страну трясло. Закончилась революция в июне 1907-го. Позже, в 1920-е, этот период назвали «безвременьем». Толковый словарь определяет это слово как «временной период общественного и культурного застоя» и «пора невзгод, несчастий, неудач, тяжелое время».

— Еще одно из определений слова «безвременье» — это период между сезонами. То есть это уже не лето, но еще не осень, уже не зима, но еще не весна. Это период, у которого нет устоявшегося шаблона поведения. Это период, когда что бы ты ни делал, ничего не изменится, потому что ты находишься в ситуации, когда все методы несвоевременные. По сути, эпоха «безвременья» — это эпоха, когда все немножечко не к месту, — сказал Иван Ротов.

Он также отметил, что, по мнению участников Первой русской революции, она оказалась проигрышной для всех сторон. Потому что радикалы не получили достаточно радикального ответа, консерваторы столкнулись с изменениями, которые их шокировали. Хотя если верить школьным учебникам по истории, то закончилось все довольно неплохо. Царь дал больше свобод, в том числе свободу печати и вероисповедания, появилась Государственная дума. Но тексты современников тех событий говорят об обратном. В них Россия была мрачной.

Скандалист Арцыбашев и его порнографический «Санин»

Свое выступление Иван Ротов начал с истории про писателя Михаила Арцыбашева, у которого в 1907 году вышел роман «Санин». Его раскупили, напечатали еще тираж. Опять раскупили. В общей сложности было четыре издания. В какой-то момент спохватилась цензура, прочла и усмотрела в книге порнографию. Книгу сняли с продаж, тираж изъяли. Арцыбашеву грозил как минимум штраф. За защитой он обратился к известному в то время юристу Оскару Грузенбергу, поставив тем самым последнего в неудобное положение. Потому что цензура — это, конечно, плохо. Но и сам Арцыбашев тот еще скандалист. За советом юрист обратился в письме к Максиму Горькому и изложил свою ситуацию. На что Горький ответил: «Многое в современной литературе похоже на блевоту».

Его посыл был прост: защищать нужно, потому что эти скандальные писатели ничего не выдумывают, жизнь такая. Не могли они в себе держать весь этот социальный яд, их выворачивало, и получались романы наподобие «Санина». Судить за такое человека нельзя. В 1907 году Горький еще был против литературных процессов.

Михаил Арцыбашев отличался тем, что с нигилистической позиции рубил правду-матку. В том числе он описывал в своих произведениях самоубийства. Надо сказать, что тогда была какая-то эпидемия самоубийств. Журналисты писали о некоем тайном клубе в Санкт-Петербурге и приписывали Арцыбашеву руководство этим клубом самоубийц. Ротов отметил, что упоминание о таких сообществах были только в газетах, но историки не нашли других подтверждений этому и склонны думать, что клуб был выдумкой. Но точно известно, что 8 февраля 1908 года в Казани прошла научно-популярная лекция «Отрицание жизни». Вход на нее был платный, но плата символической. Приглашали всех желающих обсудить важную тему. По сведениям полиции, на лекцию пришли от 700 до 800 человек. По мнению Ротова, это подтверждение того, что в Российской империи после 1905 года было мрачно.

Позолоченная мебель Сологуба

В 1905 году в одном из журналов частями начал выходить роман Федора Сологуба «Мелкий бес». Но тогда произведение прошло незамеченным. На что есть объективные причины: в стране революция, митинги, взрывы, экспроприации. Людям не до литературы. А вот в 1907 году писатель издал роман отдельной книгой. За 3 года у нее было шесть изданий, а при жизни писателя — одиннадцать.

— Это одна из самых популярных книг в это время в России на русском языке. Федор Сологуб был сыном крестьянина, который на деньги от продажи этого романа обставил свою квартиру позолоченной мебелью, — сказал Иван Ротов.

«Мелкий бес» — это история о провинциальной гимназии и об учителе словесности, который надеется на повышение. Ему это обещала сожительница, если он на ней женится. Главный герой, который еще и садист, постепенно сходит с ума в ожидании повышения. Все это на фоне провинциальной хтони, которая отразилась в сущности под названием серая недотыкомка. Она преследует главного героя и сводит его с ума. По мнению Ротова, этот роман описывает то, как жила Россия.

Революционер в борделе и фанфик на Библию

Писали тогда много и разное. Но канон задал Леонид Андреев своим рассказом «Тьма», который тоже вышел в 1907 году. Это был один из первых рассказов, в которых жестко деконструировался опыт революционера. Действие в рассказе «Тьма» происходит накануне главного события в жизни революционера, который собирается пожертвовать собой во время совершения политического убийства. Он в чужом городе, за ним охотятся шпики, чтобы от них скрыться, главный герой решил переночевать в борделе. При этом он девственник с высокими моральными идеалами, но других вариантов у революционера нет. А дальше уже сам Леонид Андреев начинает проводить параллели между главным героем и проституткой, зеркалить их, сравнивать, показывать их с разных сторон. За время рассказа они несколько раз меняются местами.

— В этом произведении продвигается мысль, которая будет актуальна во многих текстах той эпохи. Мысль звучит примерно следующим образом: если ты попытаешься спасти всех, ты сойдешь с ума. Это то, о чем писали и социалисты, и религиозные философы. Поднимается идея смерти за народ. А что такое народ? Где он? Это было очень радикальное высказывание для того периода, для той эпохи, когда еще 5 лет назад революционеры были как сверхлюди. А теперь это люди, которые за один вечер могут три раза поменять свою позицию и в итоге сойти с ума, — объяснил Иван Ротов.

В том же 1907 году у Леонида Андреева выходит еще более радикальный текст — «Иуда Искариот». Чтобы вовлечь молодую аудиторию, Ротов охарактеризовал эту книгу как фанфик на Библию.

— По сути, это история, которая иллюстрирует прагматику революционеров. Иуда размышляет как революционер: у нас есть классная идея, но люди глупые, ничего не поймут, им надо все разжевать, поэтому мы за них все сделаем. Иуда верит, что Иисус — это Бог, поэтому он не может умереть. А потом происходит то, что случилось в России в 1905 году. Революционная, яркая, эпичная жертва ничего не изменила. Сцена, в которой Иуда понимает, что Иисус просто умер, — это опыт революционеров, которые в 1905 году убили брата императора, а на следующий день мир не изменился. Этот текст был очень болезненным для революционеров, — рассказал историк.

Революционер на карантине

После текстов Леонида Андреева пошло массовое переосмысление роли революционеров. В 1908 году вышли первые рассказы Александра Грина, который известен многим по романтическому произведению «Алые паруса». Образ писателя сильно контрастировал с его нежной повестью. Он был революционером, эсером. Причем довольно специфическим. Ротов рассказал, что Грин дезертировал из армии и прибился к эсерам, на их деньги вел разгульный образ жизни и занимался пропагандой среди матросов. Но при этом не был идеологическим. В 1906 году он поссорился с женщиной, с которой тогда жил, и выстрелил в нее. Пуля застряла в груди, с женщиной через какое-то время все было в порядке. Кстати, она сама была революционеркой, поэтому Грина полиции не сдала. Но их отношения на этом инциденте закончились.

Примерно в это время у Александра Грина произошел переломный момент, после чего он ушел из революции. Хорошо его состояние описывает рассказ «Карантин». В нем идейный революционер ожидает в деревне дня «икс». Но когда за ним приезжают и говорят, что завтра нужно совершить подвиг ради революции, главный герой отказывается. Неожиданно чистое небо и красивая природа вокруг становятся для него важнее. «Опять же, для того времени это очень радикальный текст, и таких текстов становится все больше и больше», — добавил Иван Ротов.

Мемуары террориста

В произведениях того времени становится больше и бытового насилия. Насилие принесла с собой революция. По словам историка, у людей тогда выработалась толерантность ко всему происходящему, поэтому тексты про убийства и террор воспринимались спокойно. А это, в свою очередь, вывело на литературную сцену некоего писателя Ропшина, который в 1909 году опубликовал произведение «Конь бледный».

Ропшин — это псевдоним, настоящего имя автора — Борис Савинков. И с точки зрения царской власти, он преступник. Это боевик-эсер, который убивал людей и организовывал убийства. Борис Савинков был одним из самых страшных людей русской революции. Но в какой-то момент он ударился в писательство. Более того, его книга «Конь бледный» стала одной из самых популярных в свою эпоху.

— Его литературным агентом была Зинаида Гиппиус. Савинков тусовался с Ильей Эренбургом, в эмиграции ходил в гости к Пикассо, в салонах за ним бегали женщины. Напомню, этот человек был преступником и убийцей. Но он дал людям то, что им было интересно. В романе «Конь бледный» Савинков показал внутренний мир революционера. И это было с большим удовольствием потреблено, — добавил Иван Ротов.

Публикация повести «Конь бледный» принесла Савинкову немалую славу. Кстати, довольно быстро стало известно, кто скрывался под псевдонимом Ропшин. Интеллигенция того времени знала, что именно Савинков организовал убийство Гапона. Но никакой культуры отмены не последовало. Всем было интересно, что он думает по поводу происходящего в стране.

Екатерина Петрова — литературный обозреватель интернет-газеты «Реальное время», автор телеграм-канала «Булочки с маком» и основательница первого книжного онлайн-клуба по подписке «Макулатура».