Динара Садыкова: «Человек без любви к детям работать в педиатрии не может!»

«Как ты будешь преподавать педиатрию, если не будешь лечить детей?»

Вопрос о том, кем быть, перед Динарой Ильгизаровной не стоял никогда: она родилась и выросла в медицинской семье. Ее отец, Ильгизар Галимзянович Зиятдинов, был детским врачом и ученым-медиком. Он долгие годы работал доцентом на кафедре пропедевтики детских болезней Казанского медицинского института (а потом и университета). Мама нашей героини — фонопед, специалист, который занимается голосовыми патологиями. Детский набор «Айболит», «лечение» кукол и плюшевых собачек, изучение диковинных медицинских атласов — наша героиня прошла все, что полагается девочке, мечтавшей стать врачом.

Отец, конечно же, во многом предопределил само возникновение этой мечты. Маленькая Динара проводила немало времени у папы на работе. А дома, в его личном кабинете, затаив дыхание, аккуратно перебирала бумаги на отцовском столе в его отсутствие и украдкой листала медицинские книги из огромной домашней библиотеки. Все это ее завораживало.

А еще она вспоминает вхождение в роль учителя: в школе ее периодически ставили проводить уроки младшим классам, и девушку это очень воодушевляло.

— Я с тех самых пор люблю делиться знаниями, меня всегда тянуло преподавать. Наверное, это все в комплексе и предопределило мой выбор — как профессор медицинского университета, я сейчас одновременно и преподаватель, и врач. Но в нашей профессии невозможно разделить эти ипостаси. Нельзя преподавать на клинической кафедре и не быть врачом, — рассуждает Динара Ильгизаровна. — Как ты будешь преподавать педиатрию, если не будешь лечить детей?

«Всегда боялась опозориться на экзаменах»

В 1987 году наша героиня окончила школу с золотой медалью и поступила в Казанский государственный медицинский институт. Из сильных впечатлений тех лет она вспоминает отцовскую командировку в Узбекистан: его в составе группы специалистов направили в союзную республику, и он взял дочь с собой. Девушку потрясла разница в организации медицинской помощи детям между Казанью и отдаленными узбекскими аулами. Наша героиня вспоминает:

— Тогда отношение к детям было такое: Бог дал — Бог взял. Особенно в сельской местности. Папа вылечил там очень многих детей. Пока он там работал, его уважали и даже боготворили. На его примере я видела, как надо правильно общаться с маленькими пациентами и их родителями. И в целом и мой приход в профессию, и становление меня как доктора — все это произошло с подачи отца и по его примеру.

Кстати, после того, как Динара Ильгизаровна вышла замуж за своего однокурсника Марата Садыкова, свекровь рассказала невестке о том, что когда в детстве Марат заболел пневмонией, привезла его из Буинска в Казань лечиться — именно к ее отцу! Такие вот совпадения…

Ильгизар Галимзянович тем временем с самого начала ориентировал дочь на научную карьеру: она с первого курса настраивалась на ординатуру и аспирантуру. На четвертом курсе девушка начала работать медицинской сестрой в клинике Меньшикова. Но и училась Динара усердно: наличие папы-доцента процесс не облегчало, а усложняло. Нужно было соответствовать его репутации и его заслугам, и спрос с нее был повышенный.

— Я всегда боялась опозориться на экзаменах, особенно если знала, что папа лично знаком с преподавателем. Думала, ну как же так, я плохо отвечу, а он потом папе скажет: «Ну и бестолочь же у тебя дочь!» — смеется Динара Ильгизаровна.

Пропедевтику она сдавала не отцу — другому педагогу. А вот Марат Наильевич учился у него на курсе. Ильгизар Галимзянович даже говорил дочери, когда студенты учились на втором курсе: «Динара, у меня в группе один мальчик есть. Такой хороший, умный, шустрый такой! Обрати на него внимание!»

«Ольга Ивановна Пикуза — моя первая научная «мама»

Динара Ильгизаровна окончила педиатрический факультет, потом окончила ординатуру и аспирантуру на кафедре пропедевтики детских болезней. Диссертацию, посвященную местному иммунитету детей из экологически неблагоприятных районов, она защищала под руководством Ольги Ивановны Пикузы, профессора кафедры пропедевтики детских болезней.

— Она научила меня всему: как заниматься научной работой, как писать статьи, как работать с учениками. Тот формат, в котором я сейчас занимаюсь со своими аспирантами, я полностью переняла от Ольги Ивановны — она именно так работала со мной. Она — моя самая настоящая первая научная «мама», которая научила меня любить науку и заниматься ею. Я очень благодарна ей — мы до сих пор общаемся, созваниваемся. У нее огромное количество учеников, под ее руководством защищено множество диссертаций. То, как она вкладывает душу в каждого аспиранта, — дорогого стоит. Ольга Ивановна умеет привлечь молодого доктора к науке. Зажечь ту научную искру, которая потом в тебе разгорится на всю жизнь. А это очень важно. Мне кажется, у каждого врача должен быть интерес к науке! Без этого — без интереса к новому лечению, к новой диагностике — невозможно эффективно работать! — убежденно говорит наша героиня.

Итак, здоровое научное любопытство у врача обязательно должно быть. Конечно, доктор работает по стандартам и протоколам. Но первое, чем он должен руководствоваться, — клиническим научным мышлением. Динара Ильгизаровна уверена: если у любого врача спросить, то он ответит, что уходя домой и закрывая дверь своего кабинета, он не перестает думать о своих пациентах. Работа мысли у врача идет постоянно, и без научного мышления тут не обойтись.

«Папа посоветовал заняться детской кардиологией»

Защитив кандидатскую диссертацию, наша героиня пришла работать ассистентом на кафедру госпитальной педиатрии к профессору Владимиру Булатову — кафедра и тогда, и по сей день базируется в ДРКБ. В дальнейших планах была докторская диссертация — а значит, встал вопрос, какое врачебное направление выбрать для клинической работы, на чем специализироваться. И здесь тоже помог советом отец.

— Был 1998 год. В то время в детской медицине не было отдельных специальностей «Кардиология» и «Ревматология». Поэтому папа посоветовал мне заняться детской кардиологией — очень востребованным направлением, которое как раз в те годы активно развивалось, но еще не было дифференцировано в отдельную врачебную специальность. Чуть позже это все-таки произошло — этого добилась главный детский кардиолог Минздрава РФ Мария Александровна Школьникова.

Тему для работы нашей героине подсказал Альберт Галявич — корифей отечественной кардиологии. В то время он занимался артериальной гипертензией у взрослых — и своей молодой коллеге предложил работать над этим заболеванием у детей. «Наверняка, такие пациенты есть — просто этой темой у нас практически не занимаются», — сказал профессор Динаре Ильгизаровне.

И она занялась.

«Эта девочка далеко пойдет»

— Очень многое в моей жизни решил Его величество случай, — признается нам доктор. —Бог дает нам возможности, а мы решаем, взять их или нет. Я твердо уверена, что предопределение есть!

Случай, который предопределил ее дальнейшую научную карьеру, произошел в Москве, куда Динара Ильгизаровна приехала на конференцию. Там выступала с лекцией звезда детской кардиологии — Ирина Леонтьева, которая была ведущим экспертом в России по артериальной гипертензии у детей. Наша героиня была покорена уровнем экспертизы столичной коллеги. И когда, окончив лекцию, Леонтьева начала выходить из зала-амфитеатра, поднимаясь по лестнице, Динара Ильгизаровна побежала за ней.

— Я бегу за ней и окликаю: «Ирина Викторовна!» Она удивленно оборачивается: «Да?» Я начала ей рассказывать, что занимаюсь артериальной гипертензией у детей, хочу написать докторскую диссертацию и у меня очень много вопросов. Она ответила: «Ну хорошо. Приезжайте ко мне, если будут вопросы». И пошла себе дальше. Каково же было ее удивление, когда через месяц я постучала в дверь ее московского кабинета! Просто взяла и приехала. Уже сильно позже она мне рассказывала: «Знаешь, Динара, я была просто в шоке. Ко мне ведь таких девочек, как ты, подбегало очень много. Но приехала только ты. И тогда я подумала: «Даа, эта девочка далеко пойдет», — с улыбкой вспоминает профессор.

На тот момент уже начали выходить клинические рекомендации по ведению детей с гипертензией, отрасль бурно развивалась. Для Динары Ильгизаровны открылся мир большой, международной науки. Училась она сразу у лучших: работала с корифеями, со звездами российской педиатрической и кардиологической науки — и до сих пор помнит, как с замиранием сердца входила в их кабинеты. Марию Школьникову и Ирину Леонтьеву наша героиня вспоминает как мудрых учителей, которые помогали и вели ее в профессии.

Но был и еще один очень важный аспект ее жизни в то время — безоговорочная поддержка семьи. Уже родились к тому времени дети, да и домашнее хозяйство нужно было вести. Как было совместить роли пытливого ученого и матери, жены, хозяйки дома? Она признается: без поддержки и помощи родителей это было бы невозможно. Бабушки и дедушки помогали с детьми, когда наша героиня ездила в Москву на консультации и работала в стационаре.

— И конечно, была колоссальная помощь от моего мужа. Он никогда не придерживался той точки зрения, что жена должна быть домохозяйкой. Наоборот, он меня всегда и во всем поддерживал, — грустно улыбается Динара Ильгизаровна…

«В педиатрию не идут случайные люди»

15 лет она занималась детской артериальной гипертензией: лечила детей, собирала материал, участвовала в разработке методов лечения и написания стандартов. И, как признается нам, всегда эмоционально вовлекалась в проблемы пациентов и их родителей. Динара Ильгизаровна уверена: педиатры — это особая когорта врачей, которые обладают очень высокой степенью ответственности и доброжелательности. Они с большим теплом и терпением относятся к своим пациентам, чем «взрослые» врачи, — просто в силу специфики этих пациентов.

— В педиатрию не идут случайные люди. И даже когда я прихожу к студентам на последнем курсе, которые уже выбрали себе специализацию — я вижу: здесь остаются те, кто любят педиатрию и любят детей. Человек без любви к детям работать в педиатрии не сможет, — убежденно говорит профессор.

Она вспоминает случай, когда работала еще ассистентом кафедры после защиты кандидатской. Доктора собрались на консилиум у одного маленького пациента, и ему при них сделали пункцию костного мозга. Ребенок плакал — процедура болезненная. А Динара Ильгизаровна вышла в коридор — и заплакала тоже. И никто из коллег ее за это не упрекнул, а заведующая отделением обняла за плечи и успокоила.

Наша героиня признается: сочувствие к пациентам в ней до сих пор огромно. Доктор и по сей день благодарна судьбе (и папе) за то, что выбрала кардиологию: в этой дисциплине велик шанс спасти ребенка. А с развитием медицинской науки, технологии и методов лечения шансов становится все больше — сегодня доктора делают очень многое, вплоть до пересадки сердца.

За те десятилетия, что работает Динара Ильгизаровна, детская кардиология изменилась радикально: от терапевтических методов лечения доктора «доросли» до хирургических, далеко вперед шагнула диагностика, в которой появилось невероятное количество методов.

— Сейчас в нашей больнице мы можем сделать все или почти все, что придумано в мире в области кардиологии. А еще семимильными шагами развивается кардиогенетика — когда мы выявляем заболевания или предрасположенность к ним по тесту на ДНК. И с ее появлением у нас будто бы открылся луч в космос! — говорит доктор.

Медицинские чудеса и «плохое наследство»: на что способна кардиогенетика

Развиваются терапевтические методы лечения: за последние несколько лет в распоряжении у детских кардиологов появились препараты, о которых раньше они и мечтать не могли. Инновационные лекарства разрабатывают и для взрослых — и педиатры ждут, когда они станут доступны для детей. Среди них — например, генно-инженерные препараты или даже те, которые будут редактировать геном РНК.

Случаев счастливых спасений детей на памяти Динары Ильгизаровны очень много. Среди них — например, мальчик-подросток, который поехал отдыхать с родителями и внезапно стал себя очень плохо чувствовать: заболело сердце. С быстро нарастающей отрицательной динамикой его транспортировали в Казань, экстренно госпитализировали в ДРКБ. И тут кардиологи поняли, что, скорее всего, заболевание наследственное — кардиомиопатия, поражение сердечной мышцы. Иных способов спасти ребенка, кроме трансплантации сердца, не было. Чудом стало то, что в течение месяца для него нашелся донор и в Москве его смогли взять на операцию. Сейчас мальчику 16 лет, у него все относительно благополучно.

Вообще, с наследственными заболеваниями детские кардиологи встречаются очень часто. Наблюдается в таких случаях вся семья. Динара Ильгизаровна иллюстрирует широкие способности кардиогенетики: прямо сейчас под наблюдением ее научной группы находится семья с четырьмя детьми. Данные кардиогенетики показали: у папы дилатационная кардиомиопатия, и трое детей из четырех ее унаследовали. При этом отец семейства категорически отказывался признавать, что болен: много лет болезнь никак себя не проявляла, оставалась в его теле бомбой с часовым механизмом. И буквально недавно он попал в больницу — кардиомиопатия его все же настигла. Генетику не обманешь. Что касается девочек, то теперь у кардиологов есть схемы лечения врожденной кардиомиопатии, с помощью которых поддерживается функционирование сердечной мышцы.

— Сейчас наша главная задача — «дотянуть» их до того момента, когда можно будет пересадить им взрослое сердце (трансплантация детских органов в нашей стране запрещена). Это будет в подростковом возрасте. Мы их максимально поддерживаем, и девочки пока неплохо себя чувствуют. Но в дальнейшем, конечно, их ждет трансплантация, — говорит Динара Ильгизаровна.

Наша героиня всегда говорит родителям своих маленьких пациентов: «Никогда не теряйте надежды — вдруг появятся новые открытия, способные излечить вашего ребенка. Надо тянуть, лечить, спасать до тех пор, пока есть малейший проблеск шанса». Это она видит собственными глазами: ведь за те тридцать лет, что она в профессии, медики научились спасать тех детей, которые раньше не прожили бы и нескольких месяцев.

«Если возникает идея — мне обязательно надо довести ее до конца»

Сегодня в Татарстане ведется регистр детей с тяжелыми врожденными заболеваниями сердца. Их не так много, но за каждой строчкой в списке — беда целой семьи. Динара Ильгизаровна работает для того, чтобы эту беду облегчить и по возможности спасти ребенка. И она не устает говорить о том, что огромные возможности видит именно в кардиогенетике. Потому что если врач знает, что есть наследственная болезнь, — он вместе с родителями пациента может подготовиться к тому моменту, когда она манифестирует. Поддержать организм ребенка, оттянуть катастрофические последствия и довести пациента до того момента, когда станет возможна трансплантация или на горизонте появится иной способ спасения.

— Многие заболевания в кардиологии зависимы от технологий и препаратов, — рассказывает профессор. — Те же самые наследственные нарушения обмена — например, семейная гиперхолестеринемия — могут уже в 35 лет приводить к ишемической болезни сердца и инфаркту. А если она есть у обоих родителей — у их ребенка инфаркт миокарда может случиться уже в 12 или даже в 6 лет! У нас есть такой случай — пациенту сейчас 12 лет, и слава богу, он нормально себя чувствует. Потому что есть препараты, которые ему помогают. А знаем мы про его заболевание благодаря кардиогенетике. Так что она здорово помогает! Я считаю, за ней будущее.

Динара Ильгизаровна добилась уже очень многого: защитила докторскую диссертацию, возглавляет кафедру в одном из самых авторитетных медицинских вузов страны, у нее множество публикаций и сотни благодарных пациентов. Казалось бы, чего еще желать? Но спокойно почивать на лаврах она не планирует: впереди новые ученики, новые разработки.

Во главу угла она всегда ставила не достижение должностей и званий, а конкретные результаты того, что она делает. Улыбается и говорит, что работа ради работы ей не интересна, ей нужно ставить перед собой конкретные большие цели и их добиваться.

— Это, наверное, дурацкая моя черта, которая не дает спокойно жить. Мне все говорят: «Динара, у тебя же уже все есть, чего тебе еще надо?» А я просто не могу по-другому. Я человек идейный и загорающийся. Если возникает какая-то идея — мне просто обязательно надо довести ее до конца. И пока я этого не добьюсь — не успокоюсь!

«Профилактировать и диагностировать нужно именно с детства!»

Новая медицинская «любовь» Динары Ильгизаровны — липидология. Она увлеченно разрабатывает сегодня тему лечения нарушений липидного обмена. Это, кстати, сегодня «модное» направление в мировой кардиологической науке. И новое развитие оно получило как раз благодаря той самой кардиогенетике, которой, фигурально выражаясь, слагает оды наша героиня. За счет кардиогенетических исследований кардиологи очень много узнают. И, что особенно важно, отвечают на вопросы, которые уже давно неловко висят в воздухе.

Один из таких вопросов, который Динара Садыкова не раз задавала «взрослым» кардиологам: почему, несмотря на огромное развитие кардиологической службы, высокотехнологичной медпомощи, открытие сосудистых центров и установку всевозможного оборудования, у нас в стране смертность от сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) все равно остается на первом месте?

Она считает, что главная причина — в недостаточности профилактики и даже преддиагностики ССЗ. Кардиологи встречаются с проблемой, когда человек приходит уже с жалобами. У него уже выросло давление, а во многих случаях — уже развилась ишемическая болезнь сердца и случился инфаркт. Единицы из нас мерят себе давление на фоне полного спокойствия. Или, например, по ночам. А ведь бывают ситуации, когда давление у человека регулярно поднимается по ночам, когда он спит и не замечает этого. Таким образом, «взрослые» кардиологи уже работают со случившимся событием.

Но инфаркт не возникает на ровном месте как гром среди ясного неба. Ему всегда предшествует череда патологических изменений, которые в итоге приходят к состоянию, когда уже невозможна компенсация. Но получается, что человек с этим жил и что-то чувствовал — наверное, у него подскакивало давление, а он не обращал на это внимание!

— И когда я стала заниматься артериальной гипертензией у детей, то поняла: кардиология — это именно та область медицины, в которой изучать, профилактировать и диагностировать нужно именно с детства! — с горящими глазами говорит Динара Ильгизаровна.

В Германии внедрены профилактические программы, которые преподают в детском саду и начальных классах школы. И когда наша героиня спросила у немецкого профессора, почему это делается так рано, тот ответил: «После второго класса — что бы вы ни делали, это уже будет потерянное поколение». По его мнению, с раннего детства нужно закладывать паттерны здорового образа жизни: правильного питания, движения в нужных количествах, мытья рук перед едой, режима сна. С тех пор и у нашей героини есть такая мечта: добиться того, чтобы такие государственные программы были приняты и в нашей стране. Причем «воспитывать» таким образом, по ее мнению, нужно всю семью.

— Со мной многие спорят. Вы, наверное, тоже слышали этот аргумент: наши мамы и бабушки ели жирную пищу, любили баранину и сливочное масло — и ничего, здоровые были. Но те, кто так говорит, забывают о том, что у наших мам и бабушек была адекватная физическая нагрузка, а значит, расход энергии. А современный человек всю жизнь проводит в сидячем положении. Сегодня наше сердце недорабатывает, — говорит профессор.

«Недостаток физической активности формируется с детства, и это прискорбно»

Это, кстати, касается и детей. Динара Ильгизаровна вспоминает, что нас в свое время было не загнать домой, а современный ребенок не хочет бегать, прыгать и гулять. Он утыкается в гаджеты — и сидит, скрюченный, как маленький старичок. Родители этому никак не препятствуют — для них даже удобно, когда ребенок занят чем-то и за ним не нужно следить. Профессор говорит:

— Я не говорю, что нужно полностью исключить технологии, нет! У детей не нужно отбирать телефоны. Я лишь говорю, что всему нужны разумные пределы! Недостаток физической активности формируется с детства, и это прискорбно.

Татарстан вошел в число пяти первых регионов в России, где введена пилотная программа скрининга на общий холестерин у детей. Семейная гиперхолестеринемия (повышенный уровень холестерина в крови) — одна из самых частых наследственных патологий. До 2018 года этот диагноз в нашей республике вообще не ставили, потому что жалоб у детей при этом не возникает, а анализ на общий холестерин им, как правило, не делают, потому что он не входит в общий список при диспансеризации. Результатом становятся инфаркты и инсульты у тридцатипятилетних людей.

— Но если бы диагноз «гиперхолестеринемия» ребенку ставили с 8 лет, лечили бы его, наблюдали за ним, то все эти события можно было бы очень надолго отложить, — объясняет Динара Ильгизаровна.

У встревоженной мамы, которая читает эти строки, может возникнуть немедленное желание обследовать ребенка на уровень холестерина. Динара Ильгизаровна говорит: в Татарстане эта работа поставлена уже хорошо, потому что детские кардиологи и ее научная группа над этим активно работают. Центр липидологии, который она возглавляет в ДРКБ, занимается именно такими обследованиями. В него можно записаться и прийти — особенно если среди ближайших родственников есть люди, перенесшие сосудистые катастрофы (инфаркты и инсульты) в относительно молодом возрасте.

— И если мы обнаруживаем высокий холестерин у ребенка в таких случаях, то проводим обследование и его родителям, и братьям с сестрами. У нас много случаев, когда таким образом мы впервые выявляем подобные нарушения у взрослых людей — и направляем их в Центр липидологии на базе горбольницы №7 Казани.

«Медицинское образование дает такую фундаментальную базу, что применить его можно везде!»

200 лет исполнилось на днях педиатрическому образованию в Казани: в 1823 году в Казанском университете будущих врачей начали учить работе с детьми. Работу своих славных предшественников на кафедре госпитальной педиатрии продолжает Динара Ильгизаровна — она возглавляет эту кафедру с 2018 года, а всего работает на ней уже больше 20 лет. Мы возвращаемся к ее педагогической ипостаси: а как изменился студент за те годы, что она преподает педиатрическую науку? Ведь многие университетские преподаватели сетуют на то, что в клиническую медицину хотят идти все меньше выпускников с дипломами.

— Конечно же, студенты не могли не измениться за это время. И мы с вами меняемся, ведь правда? Но мне кажется, что всегда были заинтересованные в медицине ребята. Я всегда говорю студентам, что двери нашей кафедры открыты для них. Мы очень любим инициативных ребят. Любой студент к нам может прийти с инициативой. И в последние годы к нам приходит очень много ребят: они ездят на международные олимпиады, на конференции, завоевывают награды и призовые места. Их стало очень много сейчас: «Мы хотим участвовать в конкурсе», «Мы хотим поехать на конференцию», «Мы хотим попробовать получить грант». И они работают, готовятся, идет настоящий научно-образовательный процесс. Это ведь очень здорово! — с воодушевлением рассказывает профессор.

Работать, по ее словам, сейчас стало интереснее. По сравнению с девяностыми она видит гораздо больше возможностей для студентов. А преподаватели, в свою очередь, стремятся дать больше практики, чтобы будущие врачи себя попробовали в деле: в стационаре, в поликлинике, на амбулаторном приеме. Конечно, какой-то процент всегда отсеивается и в клинику не идет. Но и в этом большой трагедии нет.

— Например, одна наша студентка недавно заявила, что не хочет работать клиницистом, а собирается уйти в ИТ-технологии. А мне кажется, что медицинское образование дает такую фундаментальную базу этим ребятам, что применить его можно везде! — говорит Динара Ильгизаровна. — Кто-то ведь из них должен пойти в цифровую медицину, развивать ИТ-технологии в нашей отрасли. И медицинские юристы нам сейчас очень нужны. И клинико-экспертной работой тоже кто-то должен заниматься. И организаторы здравоохранения необходимы!

«У нас на кафедре одна общая цель — образование студентов»

Уже шесть лет наша героиня руководит кафедрой, и возникает вопрос: а какой она руководитель? Ведь чтобы организовывать работу классической медицинской кафедры, наверное, нужна твердая рука? Динара Ильгизаровна смеется:

— Одна моя коллега сказала, что у меня твердый тип руководства. И объяснила свою реплику: «Вы не мелочная. У вас все строго по делу». Я действительно считаю, что коллектив должен объединяться общим духом, понимать перспективы, всегда стремиться вперед. Добиться результата можно только в команде. Мне кажется правильным всегда поддерживать инициативу сотрудников. У нас на кафедре одна общая цель — образование студентов. Мы ведь понимаем, что от того, кого мы выпустим, зависит очень много в нашем татарстанском здравоохранении (и не только, кстати, в татарстанском). Поэтому на кафедре должна быть обязательно преемственность. Мы и себе обязательно должны готовить смену. Я считаю, это неправильно — когда руководитель боится конкуренции. Когда ты работаешь с молодежью — ты сам растешь. Ты видишь, что тебе кто-то наступает на пятки — и это стимулирует тебя бежать вперед! Что-то почитать, чему-то научиться, что-то придумать…

Наша героиня любит работать с молодежью — яркой, заинтересованной и очень разной. Есть ребята, которые обещают стать прекрасными амбулаторными врачами. Есть те, кто совершенно точно будут яркими звездами в узких высокотехнологичных областях. Есть студенты, по которым сразу видна тяга к классической медицинской науке. И все они — будущее нашей медицины. Поэтому Динара Ильгизаровна стремится дать возможность своим студентам выбирать те направления, к которым они стремятся.

Профессор обрисовывает нам свою мечту: способствовать воспитанию в обществе профилактики сердечно-сосудистых заболеваний, тот образ жизни, который поможет сохранить здоровье. И это, по ее глубокому убеждению, должно быть только воспитание с детства. В том числе и над этим она и работает сегодня. А еще — развить кардиогенетику до того уровня, когда она станет доступна каждому.

И в этом свете выглядит совершенно логичным ее ответ на традиционный вопрос нашего издания о том, для чего она здесь, в этом кабинете, в этом белом халате:

— Для того, чтобы делиться своими знаниями и дать как можно больше возможностей своим ученикам. Я считаю, что если могу кому-то помочь — обязательно должна это сделать. Это касается и моих студентов, и ординаторов, и аспирантов, и, конечно же, моих пациентов. Наверное, это моя миссия. Двери нашей кафедры всегда открыты, и чем смогу — я всегда постараюсь помочь.