«Прожил папа на свете всего 65 лет»
Из воспоминаний Ашрафа Валиуллина о детских и школьных годах в татарской деревне в Башкирии
Непростая жизнь сельских жителей Поволжья в первой половине прошлого столетия нагляднее всего предстает в рассказах очевидцев тех событий. Воспоминания Ашрафа Мирсаяфовича Валиуллина (1924—2010), родившегося в татарской деревне в Башкирии, — яркий тому пример. Его повествование о детских и школьных годах продолжает публиковать в своем дзен-канале доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института истории им. Ш. Марджани Академии наук РТ Лилия Габдрафикова.
«Прожил папа на свете всего 65 лет»
«Не мог я думать тогда, что, прощаясь с папой у Мажит абыя, никогда больше не увижу его. По возвращении в Арсланово его арестовали, осудили по ст.58-10, 11 УК РСФСР. Постановлением тройки НКВД Баш. АССР от 6 декабря 1937 года он был заключен в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет. Ему было предъявлено обвинение в распространении среди колхозников слухов о скорой гибели советской власти.
Находясь в Душанбе, я несколько раз пытался получить хоть какие-нибудь сведения о судьбе отца. Просил сообщить, в чем его обвинили и, если его нет в живых, сообщить дату, причину смерти, место захоронения. И вместо вразумительного ответа правоохранительные органы Башкирии предпочитали отделаться канцелярской отпиской. Вот один из ответов МВД Башкирии, полученный в январе 1991 года, дословно:
«К сожалению, несмотря на тщательные поиски (?), каких-либо сведений о судьбе вашего отца после его осуждения не обнаружено».
Более формального, лицемерно-издевательского ответа не придумаешь!
Лишь после того, как безвинно осужденного отца реабилитировали (февраль 1996 года), удалось узнать, что папа умер 27 января 1938 года, то есть через месяц с небольшим после заключения. В полученном свидетельстве о смерти значится: причина смерти — неизвестна, место смерти — город Уфа.
Получается, что прожил папа на свете всего 65 лет. В «неизвестной» причине смерти можно не сомневаться: у папы не было зубов, а как и чем кормили там репрессированных — догадаться не трудно.
Помнится, как-то Мажит абый или Райса апа обмолвились о том, что двое сыновей папы от первого брака — Мударис и Миассар — погибли в гражданскую войну, на стороне белых или красных — знает один Бог. Значит, у нас было еще два брата! Расспрашивать подробности мне не приходилось, так как сыну репрессированного в то время лучше было об этом не знать. Мне — человеку советского времени, прошедшему все ступени коммунистического воспитания от октябренка, пионера, комсомольца, кандидата партии до члена КПСС.
Тем более что чувствовал свое нахождение под негласным наблюдением осведомителей КГБ, в чем приходилось не раз убеждаться при неоднократных попытках выдвинуть меня на партийную работу по линии политотдела железной дороги, а также членом Сталинабадского Облсуда после окончания ВЮЗИ.
Словом, возвращаясь к прошлому, судьба наносила папе удар за ударом. Что может быть горше, печальнее, чем потеря сыновей, и, кроме того, испытывать бесконечные репрессии, не оставившие папе возможности даже нормально уйти из жизни и быть похороненным по-человечески. Обидно и до слез мне его жалко, общаться пришлось с ним мало, если не считать годы раннего детства. И непоправимо больно за его горькую судьбу.
Задумавшись над жестокой судьбой отца и разволновавшись, я отвлекся от своего повествования. Вернемся к августу 1936 года, когда мы с папой находились в пути второй день и шли от Ивановки до села Давлеканово. Переночевав в Давлеканово у знакомых, к вечеру третьего дня мы добрались до Мажит абыя в Нигматуллино, где и состоялось мое первое знакомство с Бадиг жизняй, Хамдия апа, с двоюродным братом Рафаилем и двоюродными сестрами Наиля апа и Лялей».
Стихи на татарском о Кирове в газете «Сталинчы»
«В отличие от начальной школы в Арсланово школьная жизнь в Нигматуллино была насыщена разными мероприятиями и проходила интересно. Мы активно участвовали в отрядных сборах, соревнованиях, выпуске стенгазет. Совершали походы в лес, знакомились с видами изучаемых на уроках растений непосредственно на местности. С интересом занимались в школьном музыкальном кружке, подружились с детскими книгами и журналами, сочиняли стихи.
Наверное, редко кто из подростков под влиянием прочитанной детской литературы или по другим причинам не мечтал в свое время почувствовать себя чуть-чуть поэтом, сочинять свои стихи.
Чудом уцелевшая после пожара тетрадка тех лет сохранила более двух десятков моих детских стишков на родном языке. Написанные латинскими буквами, как тогда мы учились, они посвящены детской жизни и природе: «Морозный день», «На горке», «На елке», «Отличница Диня» и такое прочее. Впрочем, выглядят они не так уж и плохо.
Некоторые из них были напечатаны в газетах: «Весна пришла» — в юношеской газете «Яшь төзүче» («Молодой строитель»), Уфа, «Ты жив, Киров» — посвящены годовщине злодейского убийства С.М. Кирова, были помещены в районной газете «Сталинчы» («Сталинец») (зарвавшийся скороспелый «поэт» замахнулся на политику!)».
Неизвестно, о какой именно газете «Сталинчы» идет речь в воспоминаниях Ашрафа Валиуллина, поскольку в Башкирской АССР в 1930-е годы издавались три татарские газеты под таким названием: в Чишминском, Шаранском и Илишевском районах (прим. Л.Г.).
«Трудно себе представить, откуда находились тогда нужные слова, рифмы, в то время как сейчас при общении нелегко подобрать даже двух слов на родном языке. Где уж тут до рифм!?!»
Ашраф Валиуллин
Автор благодарит за содействие Ильгизара Ахмедова. Рукопись воспоминаний А.М. Валиуллина хранится в семейном архиве Иштиряковых.
Продолжение следует...