«Когда уходим мы в лашманы»
В 1718 году Петр I издал указ о строительстве адмиралтейства в Казани у деревни Бишбалта для поставки военных судов во время русско-персидской войны. Вместе с императором 25 кораблей ушли по Волге в Каспийское море. За время существования Казанского адмиралтейства было построено более 400 кораблей. Подробнее о крестьянах, приписанных к адмиралтейству и занимавшихся заготовкой корабельных лесов, рассказывает в дзен-канале «Татарский Мир» кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Отдела истории Поволжья и Приуралья Института истории им. Ш. Марджани АН РТ Ильшат Файзрахманов.
Лашманы — так назвали крестьян, приписанных к Адмиралтейству, которые выполняли государственную повинность по заготовке и вывозке на пристани корабельных лесов для строительства военно-морского флота, продолжавшуюся с 1718 по 1860 год.
В первые десятилетия XVIII в. корабельный лес вырубали в огромных масштабах, так что стало трудно отыскать пригодные для корабельных частей деревья (в основном дуб).
Изначально на лесозаготовки было приписано сословие служилых татар, чувашей и мордвы в количестве свыше 56 тысяч человек мужского пола, включая грудных младенцев и седовласых старцев. Однако возраст, в пределах которого отбывалась повинность, составлял 15—60 лет, с 1797 года — 18—55 лет. В каждый осенне-зимне-весенний период работы сельские общества должны были поставлять в среднем от 2 до 5 тысяч пеших и конных работников в зависимости от устанавливаемых норм выработки (иногда до 10 тысяч человек). Острая нехватка рабочей силы вынудила правительство время от времени определять в ряды лашманов представителей ясачного населения (до конца XVIII века их ряды пополнялись преимущественно ясачными татарами, после и другими крестьянами из чувашей, удмуртов, марийцев и русских). Однако основной костяк лашманов по-прежнему состоял из служилых татар (около 100 тысяч человек), которые были привычны к этому делу.
Сбор на лашманную работу был схож с отправкой рекрутов в армию
Только в армию шли на 25 лет и под казенное обеспечение, а в лашманы — на несколько зимних месяцев за свои и общинные средства. Списки отправляемых на лесозаготовку оглашал сельский староста, списки он получал от сотника (до 1780-х гг.) или старшины, волостной головы (после образования волостей) — глав административно-территориальных единиц в России (сотней, волостей). Сотни и волости входили в состав уездов, а уезды — в губернии.
Оглашенные списки наряжаемых на «корабельную работу» были еще не окончательными. На месте сельчане разбирались, кто пойдет на работу или не пойдет. Причин для исправления списков было много: кто-то был больным и немощным или даже умер, у кого-то личные обстоятельства.
При заготовках лес вырубался не полностью, выбирались только корабельные деревья. Их обнаруживали за несколько лет до вырубки, делали на них адмиралтейские клейма, означавшие, что клейменые деревья нельзя вырубать — они для строительства корабля. Когда наступало время вырубки, так называемые «показатели» показывали их лесорубам.
В лесу к каждому не приставишь по солдату...
Считается, что заготовка корабельных лесов жестко контролировалась государством. Однако в лесу людей невозможно постоянно держать на контроле — не приставишь к каждому по солдату. Основной контроль осуществлялся через крестьянские общины, в которых существовала круговая порука. Например, если лашман покинул место работы (неважно, по уважительной причине (заболел) или нет (сбежал), за это отвечала конкретная община — оттуда должны были прислать взамен убывшего другого нового работника. Поэтому общинникам было не все равно, кого посылают на работу, а на лашманах лежала двойная ответственность как перед начальниками в местах лесозаготовок, так и перед односельчанами. Таким образом, во многом с помощью общинных порядков государству удавалось контролировать работников на лесозаготовках. Если не так, то неизвестно, как вообще можно было организовать такую работу. В лесу люди оказывались в узком кругу, что, безусловно, приводило к злоупотреблениям контролировавших органов, пользовавшихся бесправным положением работников, да и сами работники, соответственно, могли своевольничать и устраивать саботаж.
И вот назначенные на работу и снабженные всем миром лашманы по несколько человек с каждой деревни направлялись в места сбора, которые чаще всего находились на пути следования к местам лесозаготовок — возле деревень, пристаней, на пересечении сухопутных дорог.