«Его обвиняют в конформизме, искажении истории татарского народа»
Эксперт: современные исследователи незаслуженно критикуют труды татарского историка Хайри Гимади
Научная деятельность татарского ученого Хайри Гимади, известного своими трудами по истории Золотой Орды и Татарстана, пришлась на годы ужесточения идеологического контроля за деятельностью национальной интеллигенции в СССР. Однако сегодня наследие историка подвергается резкой критике со стороны современных исследователей, которые поспешили обвинить его в конформизме и искажении истории татарского народа. Между тем несправедливо оценивать поведение Гимади исходя из современного видения событий, считает кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела новейшей истории Института истории им. Марджани Алина Галимзянова. В историческом блоге эксперт рассказывает, почему «советскому человеку зачастую приходилось переступать нравственные границы и идти на поводу системы».
Письмо Х. Гимади в ЦК ВКП (б). Годы Большого террора в Казанском педагогическом институте
публикация А.Т. Галимзяновой:
В сентябре исполнилось 111 лет со дня рождения Хайри Гимади (1.09.1912 — 11.10.1961) — известного татарского историка, кандидата исторических наук, старшего научного сотрудника АН СССР по специальности «История Татарии». Будучи заведующим сектором истории в Институте языка, литературы и истории Казанского филиала АН СССР, он возглавлял работу по написанию двухтомной «Истории Татарской АССР», также являлся автором трудов по истории Золотой Орды, Татарстана, этногенезу татарского народа.
Его научно-педагогическая карьера начиналась в Казанском педагогическом институте и проходила в разгар сталинских репрессий.
Будучи аспирантом он оказался в числе подозреваемых в причастности к так называемой «троцкистско-зиновьевской группе»: по данному обвинению был арестован его научный руководитель — Николай Наумович Эльвов (1901—1937).
Среди сохранившегося эпистолярного наследия Хайри Гимади, нам удалось обнаружить письма-заявления, относящиеся к данному периоду жизни историка. В них автор сообщает, что получил анонимное письмо, в котором говорится, что студенты второго курса хотят написать в вышестоящие органы и обвинить его в троцкизме и национализме. В условиях разрастания политики Большого террора, подобный донос можно было приравнять к обвинительному приговору. Руководствуясь ложным представлением о том, что единственным источником справедливости является партия, Х. Гимади решил обратиться в ЦК ВКП (б).
Во вступительной части письма историк отдает дань советскому правительству, далее вкратце пересказывает свою биографию, подводя повествование к событиям 1935 г.
В середине 1930-х гг. в Татарии развернулась кампания против троцкистов в среде научной интеллигенции. Поводом для начала проверок в КГПИ послужило «антисоветское выступление» студента четвертого курса истфака Рафикова, который во время теоретической конференции в январе 1935 г. произнес с трибуны «контрреволюционную речь». Главным обвиняемым в произошедшем был объявлен декан факультета — Н.Н. Эльвов, который вскоре оказался в застенках НКВД.
Вскоре начались проработки в научно-педагогической и студенческой среде КГПИ. Вспоминая эти годы Е. Гинзбург, которая также являлась преподавателем этого вуза, писала: «залы и аудитории превратились в исповедальни, ... поток раскаяний ширился с каждым днем». Каждый, кто хоть как-то был знаком с Эльвовым должен был признать, что не смог вовремя разоблачить его контрреволюционную деятельность.
Одним из таковых был Хайри Гимади, который сразу же после ареста своего научного руководителя пошел в райком с заявлением, что учился у Николая Наумовича при этом «никаких связей с ним не имел» и тут же сознался, что «не сумел разглядеть его вражескую деятельность». Тем не менее Х. Гимади был исключен из рядов ВЛКСМ «за связь с троцкистом» и только после подачи апелляции был восстановлен, но получил строгий выговор с предупреждением. В формулировке звучало: «за примиренчество к антисоветским разговорам отдельных студентов», здесь, конечно же, имели в виду четверокурсника Рафикова.
Еще много деталей о событиях второй половины 1930-х гг. можно обнаружить в письмах Х. Гимади. Эти документы отражают сложившуюся в годы Большого террора форму корпоративной этики, отношения между преподавателями и студентами, передают атмосферу подозрительности и вражды, непреходящее чувство страха.
Сегодня труды Хайри Гимади по истории Татарстана вызывают много нареканий со стороны современных исследователей. Его обвиняют в конформизме, искажении истории татарского народа, четкому следованию официозным предписаниям.
Сохранившееся эпистолярное наследие историка лишний раз доказывает, что для осмысления истинного мировоззрения и миропонимания человека науки сталинской эпохи недостаточно знать содержание его трудов, тем более не справедливо оценивать поведение человека прошлого исходя из современного видения событий. Мы обнаруживаем, что советскому человеку зачастую приходилось переступать нравственные границы и идти на поводу системы, чтобы выжить.