«Еще одной проблемой для Хаджи Герая была неподконтрольная ему Каффа»

Для Крымского ханства созрела новая опасность. Османский флот все более активно действовал в Черном море. В 1447 г. он совершил разведывательный рейд на Трапезунд, Грузию и Готию, то есть Феодоро, где пленил много людей. В 1456 г. бывший консул Чембало А. Сенестрари упоминал о нападении двух турецких судов на селение Кайто в «пяти милях» от Чембало, где османы захватили 300 человек. В следующем году в конце июня — начале июля османский флот снова проявил военную активность. Сперва он напал на Константинополь, а потом на Килию, где потерпел поражение от венгров. Летом 1454 г. пятьдесят судов во главе с адмиралом Темир Ходжа напали на Аккерман (Белгород), но были отбиты. Далее эскадра ограбила генуэзскую колонию г. Севастополис (Сухуми) и стала на рейде г. Воспоро.

Генуэзцев охватила паника. В Каффе считали, что это Хаджи Герай пригласил османов захватить город. Темир Ходжа встретился с послом хана, после чего 11 июля ввел флот в каффинскую бухту. Там 14 июля вроде бы как адмирал встретился с самим ханом и, по мнению каффинцев, заключил с ним договор: турки с помощью татар должны покорить Каффу и другие генуэзские города; османский султан получит всех захваченных пленников и контрибуцию, а хан будет владеть городом и всем крымским побережьем. Но Мехмед II готовился к войне на Балканах и не стал распылять свои силы. Дело закончилось лишь выкупом с города и увеличением регулярных выплат хану: 600 соммов серебра ежегодно и еще 150 аспров ежедневно.

Но Хаджи Герай вряд ли заключил с турками договор о захвате города. 11—15 июля османы дважды пробовали сойти на берег. Если бы хан действительно планировал захватить Каффу, то вряд ли бы не поддержал адмирала. Кроме того, правитель Феодоро Олобей предупредил город об угрозе нападения флота. Поскольку Феодоро было под покровительством Хаджи Герая, понятно, что и сам хан был заинтересован предупредить генуэзцев. В самой же Каффе еще с весны 1454 г. пребывал турецкий посол, которого городские власти выпустили лишь после того, как османы отошли от стен города. При этом он еще получил и письменное уверение, что каффинцы признают сюзеренитет турецкого правителя, что выражалось в уплате дани.

Ввиду новой опасности Хаджи Гераю нужно было собрать силы в кулак и как-то примириться с Сайид-Ахматом II либо же окончательно нейтрализовать его. Сам Сайид-Ахмат II, даже находясь в Киеве, и дальше создавал проблемы. В 1455 г. его люди еще раз попытался напасть на Москву, но под Коломной их встретили московские войска, разбили их и отобрали весь полон. Ордынцы перекочевали в причерноморские степи, но тут их встретил Хаджи Герай и нанес очередное тяжелое поражение.

Пребывание опасного врага у киевского князя не устраивало Казимира IV. Ян Гаштовт не оставлял мысли вместо него посадить правителем в Вильно если не Радзивилла, то князя Олельку Владимировича (1455 р.) или его сына Семена. Но это противоречило интересам Хаджи Герая, который старался поддерживать добрые отношения как с королем, так и с литовской правящей верхушкой. Казимир IV приказал воеводе Анджею Одровонжу арестовать Сайид-Ахмата II, что и произошло в конце октября 1455 г. Несмотря на неудовольствие поляков, хана содержали в литовском г. Ковно, где он и окончил свою жизнь.

Вместе с Одровонжем были войска молдавского воеводы Петру III Арона, и сыновья Сайид-Ахмата II попали к нему в плен. В 1456 г. молдавский воевода обязался выдать их Казимиру IV по первому же требованию, но это не было сделано даже в 1462 г. Татары Сайид-Ахмата II еще во второй половине 1456 г. создали какие-то проблемы для ВКЛ и нападали на московские владения в 1455 и 1459 гг., но их быстро поглотили другие степные властители, в частности крымский хан.

Еще одной проблемой для Хаджи Герая была неподконтрольная ему Каффа. Захватить город он не мог из-за стен и мощного арсенала огнестрельного оружия, поэтому ослаблял генуэзцев экономическим путем. Для этого хан взял под опеку Феодоро, поддерживал ее торговлю и организовал поток товаров в обход Каффы. Если ранее турки привозили товары в Каффу и там покупали рабов, то теперь важное торговое значение приобрел Севастополис (Сухуми).

В 50-х гг. XV в. купцы начали скупать живой товар в Зихии (Абхазии) и перевозить через Воспоро и Кырк-Йер в Каламиту, где продавали османским купцам, тем самым нанося большой вред торговле Каффы. Каффинцы панически отчитывались в Геную: «можете быть уверенными, что наш город [Каффу] ожидает такая же участь, что и Тану: некогда великую и богатую, а сегодня в руинах из-за отсутствия торговли и притока торговцев». Турецкие товары также шли в Каламиту, что приносило Каффе дополнительные убытки, но давало немалый доход хану. Свидетельством роста экономической силы Крымского ханства стало затратное строительство не только ханского дворца в Кырк-Йере, но и каменной мечети в 859 г. х. (1454—1455 гг.), на стенах которой было высечено имя Хаджи Герая.

Наладить доверительные отношения с ханской администрацией генуэзцы не смогли. В Каффе не доверяли хану и очень боялись татарских контактов с османами. А тем временем Хаджи Герай решил увеличить дань. Смирив гордость, в 1456 г. генуэзцы вынуждены были воспользоваться посредничеством княжества Феодоро, с которым они пребывали в перманентном конфликте. С помощью феодорийского правителя Олобея генуэзцы смогли убедить хана «удовлетвориться давними правами на Каффу». Условия и размеры выплаты остались неизменными. Интересно, что между татарами и Каффой еще до 1455 г. существовал какой-то договор, написанный буквами уйгурского алфавита.

В том же 1456 году на Крым и Хаджи Герая обрушилось новое несчастье, которое также случилось, по всей видимости, не без участия Каффы: «в этот год пришел султан Маhмутаг и прогнал хана hАтжи-Кирея, и этот город [Каффа] очень радуется [смене власти]». Протекторы Банка Св. Георгия, в чью собственность перешли генуэзские колонии Крыма после захвата османами Константинополя, отвечая на письмо каффинских властей о перевороте в Крымском ханстве, 17 ноября 1456 г. рекомендовали всячески поддерживать добрые отношения с «новым императором» и оказать ему всестороннюю поддержку против его врагов.

«Махмутагом» мог быть сын Улуг Мухаммада Махмудек (Махмуд), но еще в начале 1456 г. «царевич Момотяк с татарскою силою» по велению Василия Васильевича Московского ходил на Великий Новгород. Тут он назван «царевичем», хотя к тому времени уже давно был казанским ханом.

Осенью 1456 года генуэзцам пришлось потратиться на расходы, «случившиеся из-за прибытия татар султана Кассима», который побывал в Каффе в мае 1442 г. Он прибыл в сопровождении Мамака Ширина, сына Тегене Ширина, не позднее 23 сентября. А 24 октября к Каффе в сопровождении даруги Эминека Ширина, брата Мамака Ширина, явился сам Хаджи Герай. Городские власти вновь оплатили пир, где были достигнуты некоторые договоренности. Для этого списали партию вина более 4,5 т. С этого же дня Касым и Мамак стали получать от Каффы содержание (alafa) по отдельности и вместе в среднем 360 аспров в день, а с 29 октября «согласно договору» они получали по 480 аспров в день.

Касым прибыл не один, а в сопровождении тестя Усеина Ширина, слуги Улуг Мухаммада и племянника Тегене Ширина. Если он пытался захватить Крым, то для его спасения могли задействовать Усеина Ширина и его двоюродного брата Мамака Ширина. Возможно, именно Ширины спровоцировали приход Махмутага в Крым, и тогда, вероятно, следует констатировать раскол в стане наиболее могучего крымского клана, когда Эминек остался на стороне хана, а Мамак поддержал или даже организовал попытку захвата власти. Но и Касым, и «Маhмутаг» названы султанами, и это значит, что ни первый, ни второй не были в 1456 г. избраны беями на правление в Крыму. Московские источники называют Махмуда не казанским ханом, а «татарским царем», но не сообщают о его возможном походе из Казани в далекий Крым. Сложно объяснить, почему казанский хан вдруг с головой бросился в крымскую авантюру, для которой нужны были немалые силы и средства.

Вторым вероятным претендентом мог быть Махмуд бен Кичи Мухаммад, а третьим — сын Сайид-Ахмата II. Представители правящей династии Большой Орды никогда не оставляли идею вернуть Крым под свой контроль. Поэтому вполне возможно, что ордынцы попытались в 1456 г. воспользоваться каким-то удобным стечением обстоятельств. Возможное участие второго не исключается, но оно основано на ненадежных или очень косвенных источниках.

Хаджи Герай бежал за пределы Крымского полуострова или же укрылся в неприступном Кырк-Йере. Обеспокоенный Казимир IV 29 июня 1456 г. потребовал у молдавского воеводы Петру III Арона подтвердить свою готовность выдать ему сыновей Сайид-Ахмата II по первому же требованию. Но чужаки недолго хозяйничали в Крыму, и к 24 октября 1456 г. Хаджи Герай вновь был полновластным правителем в своем ханстве.

Усиление власти хана расширило его интересы до Северного Кавказа. В частности, известно о конфликте между Хаджи Гераем и Биберди, правителем княжества Кремук, произошедшем в 1460 г. Помирить двух правителей взялся Бердибек, правитель Лусты. Он устроил встречу обоих правителей в Воспоро, но Биберди по какой-то причине не приехал. Хан покинул город, но при этом захватил с собой Бердибека и казнил его.

Захват османами Константинополя оказал негативное влияние и на Каффу, и на Крымское ханство. Оторванная от метрополии Каффа стала беззащитной, торговля сократилась, доходы снизились. Отношения между ханом и генуэзцами стали теплее. В 1460 г. последние даже оплатили празднование обрезания ханского сына. Генуя просила Папу Римского направить на помощь Каффе средства, вырученные продажей индульгенций, но единственным, кто мог бы оказать реальную помощь, был польский король.

2 апреля 1462 г., узнав о намерениях Казимира IV подписать с Мехмедом II мир, консул Рафаэле де Монтероссо (Монтерубро) просил короля вписать в условия договора и Каффу как подданный польской короне город, а также надеялся на защиту от татар. Король согласился на предложение, о чем сообщил каффинцам в своем письме от 1 июля. Это вдохновило власти города, и 16 сентября они просили Казимира IV сообщить турецкому правителю или татарскому «императору» об их подданстве Польскому королевству. Расчет Каффы понятен: генуэзцы надеялись, что султан не станет разрывать дружественные отношения с королем, если тот возьмет город под свою защиту и позволит разблокировать Босфор и Дарданеллы для беспрепятственного сообщения со Средиземноморьем. Продолжением польско-каффинских отношений стала привилегия, данная Казимиром IV купцам города 2 января 1466 г. на свободную торговлю по всей Польше. В ее основе торговые интересы. Точно так же 1 июля 1466 г. кайзер Фридрих III выдал жителям Генуи и Каффы специальный диплом на торговлю в Священной Римской империи на протяжении двенадцати лет с особым акцентом на право торговать рабами. А в начале 1468 г. уже молдавский воевода Штефан Великий отправил посольство в Каффу и другие причерноморские города с призывом восстановить торговые контакты с Килией, которую он захватил в 1465 г.

Вряд ли номинальная протекция короля над Каффой могла реально тревожить Хаджи Герая, который в конце своей жизни имел с генуэзцами достаточно добрые отношения. Несмотря на стремление властей минимизировать общение горожан Каффы с татарами, контакты продолжали быть достаточно интенсивными, и никакие штрафы не могли им помешать. Не испортил их даже случай 1464 г., когда князек Матреги генуэзец Захария Гизольфи, брат будущего каффинского консула Калоккио Гизольфи (1467), обратился к хану с просьбой сообща напасть на Каффу. Это письмо было перехвачено, и Гизольфи отправился в тюрьму, где сидел до конца жизни хана.

Отношения Крыма с Большой Ордой в это время не были исключительно враждебными. Судя по массовым находкам монет Хаджи Герая на городище Каменный бугор в нижнем течении Волги, между Крымом и Волгой в 50—60-х гг. XV в. происходила интенсивная торговля.

Но ордынские правители не оставляли надежды поставить «крымских мятежников» под свой контроль. В 1460 г. кто-то из сыновей Кичи Мухаммада попробовал восстановить ордынскую власть над богатой Каффой и отправил туда посланника с требованием платить ему дань. Но это вызвало жесткую ответную реакцию Хаджи Герая, и его поход на ордынцев летом того же года закончился победой.

В середине 60-х гг. XV в. конфликт получил продолжение, но в этот раз он обострился настолько, что крымский хан даже нуждался в помощи генуэзцев. В мае 1465 г. из Генуи писали в Каффу, что в этом вопросе власти города должны проявить взвешенность. Но, видимо, в Каффе думали несколько иначе и нашли с ханом общий язык. Когда летом 1465 г. Махмуд бен Кичи Мухаммад переправился через р. Дон для нападения на земли Руси, Хаджи Герай напал на ордынцев. Он разбил «татарского хана Кичимахмета… захватил все его земли, замки, города вместе с народом, женами и богатым имуществом жителей».

Казимир IV поздравил Хаджи Герая с победой. Генуэзцы тоже были довольны и приветствовали хана специальным посольством. Усиление Крымского ханства привлекло внимание Римской курии, прежде всего в надежде использовать татар в борьбе с османской экспансией. 10 августа 1465 г. с целью убедить хана присоединиться к антиосманской коалиции прибыл Антиохийский патриарх Лудовико да Болонья. Но хан поставил свой ответ в зависимость от решения Казимира IV, «которого издавна считает своим братом и господином». Лудовико пробыл в Крыму пять месяцев и уехал в Вильно, где встретился с королем.

Тем временем хан Махмуд бен Кичи Мухаммад отбил свои владения, о чем сообщил турецкому султану Мехмеду II в письме от 10 апреля 1466 г. Хаджи Герай не очень и держался за завоеванные земли, и свою роль сыграла невероятно суровая зима. Но конфликт на этом не закончился. 11 мая 1466 г. в Каффе знали, что к Хаджи Гераю были отправлены письма с уведомлением «о приходе другого императора, спешащего с большим войском против него», а 16 июня генуэзцы выслали к хану специального посланника, «чтобы сообщить ему новость о двух братьях императорах татар, идущих против него, каковая новость получена была из Таны».

Но при жизни Хаджи Герая столкновений с Большой Ордой больше не было. Уже в скором времени Крымскому ханству стало не до ордынских земель, поскольку 25 или 26 августа 1466 г. Хаджи Герай умер. Ян Длугош писал, что его, возможно, отравили. Тело хана было погребено в Салачике рядом с дворцом в восточном предместье современного Бахчисарая.