«Хроники дефолтного года»: работники КАПО бунтуют, студенты грозят протестами, зарплат нет

Работники КАПО устраивают митинг, требуя выплаты зарплаты, — если им и платили, то «крупой»

В 1990-е сложнее всего пришлось не новым коммерческим предприятиям, ИП и прочим бизнесменам (хотя и им в дефолтный год не позавидуешь), а бывшим советским предприятиям, напрямую зависящим от госзаказа. Если в советские времена они, в особенности оборонного комплекса, были самыми завидными, богатыми и уверенными в будущем, то с приходом капитализма и развалом СССР все их самолетики и пушки в таком огромном количестве оказались не нужны. Что было вполне логично с гуманитарной точки зрения, на практике же за счет краха ВПК медицина и образование вовсе не стали лучше финансироваться. Денег не было просто ни на тех, ни на других.

В 1998 году в буквальном смысле слова дефицит бюджета из-за пирамиды ГКО оказался огромным, еще существующие госзаказы не оплачивались, тем более Москва не хотела отдавать деньги предприятиям в «суверенных» республиках. Гендиректор КАПО Наиль Хайруллин так потом вспоминал об этом: «Нам говорили: вы, мол, как Чечня, отделитесь — и все, пропадут наши деньги». Зарплаты на том же КАПО не платили годами (Хайруллин, по его словам, тоже не получал ни копейки). В конце 1990-х Казань надолго запомнила «мощный» митинг, вызванный массовыми неплатежами — он был далеко не первым и не последним: люди устраивали забастовки, демонстрации регулярно.

Фоат Ибатуллин, глава Авиастроительного района, который наряду с Хайруллиным пытался тогда «разрулить» ситуацию — рабочие пришли требовать денег именно у него — вспоминал потом те дни «как кошмарный сон». Зарплату порой если и выплачивали, то мукой, крупой, жилищно-коммунальными услугами. «Так что настроение у народа было хуже некуда. И нам, чиновникам, тоже непросто было каждый день встречаться с обозленными, обиженными людьми. Главной проблемой того времени, конечно же, были задержки с зарплатой, которая тянула за собой целый воз острых социальных противоречий. И их нужно было решать не мешкая», — говорил он.

Проблема была не только в том, что зарплату задерживали. Во-первых, в 1994 году Авиастроительный район создали на бумаге с нуля, без социнфраструктуры, понадеявшись на то же КАПО. Однако «некогда мощные и богатые заводы, содержавшие на своем балансе массу объектов соцкультбыта, жилья, по сути «командовавшие парадом» в районе, обеднели, растерялись, сами оказались в роли просителей». Во-вторых, авиационный завод перевели на гражданские рельсы, высококвалифицированные специалисты изготовляли «кастрюли или тележки». Дорог, освещения, транспорта в районе толком не было. Даже у администрации района поначалу не было собственного здания. Ко всему прочему к району как раз в 1998 году добавили пригороды, «ношу на шею», там тоже было шаром покати, а обеспечивать их как-то надо было. Лишь к 2004 году проблему хотя бы долгов по зарплате решили (средняя зарплата тогда, впрочем, составила на КАПО всего 5,6 тысячи рублей), но и тогда заказов было мало, оплата за них шла «туго». Уже через пару лет Наиль Хайруллин теряет пост директора, причиной назовут тоже госзаказ, но, по мнению Москвы, речь шла как раз о невыполнении его на площадках КАПО, в частности срыв поставки 10 самолетов Ту-214 для «Трансаэро». Хайруллин уверял, что деньги до предприятия просто не доходят, строить их не успевали — но в Госпроме настаивали на обратном. Умные люди, впрочем, так прокомментировали отставку: «Обвинять руководство КАПО в том, что они чего-то не доделывают, когда вся авиапромышленность находится в коматозном состоянии, довольно странно».

«Свой резон был и в требованиях авиастроителей: ведь именно власть, не важно — местная или федеральная, должна позаботиться о людях, которые не могут и считаться безработными, и получить заработанное. А как, скажите, жить, если девять месяцев в карманах ни копейки? И к тому же — никаких перспектив, чтобы хоть мелочь зазвенела в кошельке. А цены-то в магазинах стали «кусаться». *

Татарстан отказывается перечислять налоги в Москву по ряду предприятий — в ответ на невыплату денег местному ОПК

О том, что страна после дефолта находилась на грани распада, узнают сильно после. Но умные догадывались уже тогда. Судите сами: ельциновская команда реформаторов и «младореформаторов» бездарно провалила финансовую, а стало быть, и экономическую политику в 1997 и 1998 годах. Следствием этого стала тотальная невыплата денег регионам. Среди которых уже до этого гуляли центробежные настроения: Якутия, Башкортостан, Татарстан, Чечня, Тува, Коми и, во что опять же верится сегодня с трудом на фоне мрачных и известных новостей, Бурятия признали себя за несколько лет до этого суверенными. Не забываем и о влиятельности некоторых региональных фигур — тех же Юрия Лужкова и Минтимера Шаймиева, способных разворачивать финансовые потоки обратно и не платить центру.

Татарстан, устав унизительно просить деньги на выплату зарплат КАПО и другим оборонным предприятиям (помимо прочего, РТ крупно задолжала тогда «Газпрому»), делает «ход конем». Неделю спустя после встречи с Лужковым, «Лукойлом» и Черномырдиным, как будто о чем-то догадываясь (о создании межрегионального блока «Отечества — Вся Россия» и прочем), просто перекрывает финансовые вентили на ряде предприятий. 10 сентября Минтимер Шаймиев прямо громит политику правительства РФ, заявляя, что кредиты, идущие на погашение ГКО и облигационных займов, постоянно росли, как и проценты по ним, — но сами деньги «проходили мимо реального производства». На совещании с главами администраций, министерств и ведомств, банков и крупных предприятий он предупреждает Москву: «В условиях кризиса многие регионы оказались в сложнейшем положении. Так всегда получается, когда загублено производство, когда регион живет на привозных товарах».

Именно тогда, по-видимому, власти РТ решают делать ставку на продовольственную безопасность (см. об этом в наших прошлых дайджестах) и ограничить отношения с федеральным центром еще сильнее. В материале «Советского Татарстана» от 11 сентября 1998 года, озаглавленного, что характерно, «Кризис толкает власть на экстренные меры», больше всего изумляет абзац под хитрым заголовком «Татарстан был вынужден отказаться от части платежей в федеральный бюджет», где говорится о постановлении правительства РТ, который вот только-только возглавил Рустам Минниханов, по которому ряд предприятий республики, выпускающих товары народного потребления и перерабатывающих сельхозпродукцию, «освобождены от погашения задолженности и текущих платежей в федеральный бюджет». «Освобожденные» деньги перекачивают на предприятия ОПК, в том числе и КАПО. Шаймиев, комментируя решения, заявил, что «именно федеральные структуры должны Татарстану, а не республика им». И в РТ не хотят, чтобы «люди выходили на улицы».

Мало того, Минниханов ведет переговоры с Минобороны РФ о том, что планирует «максимально сократить мобилизационные мощности» (!) и выпускать на этих площадях гражданскую продукцию (вышеупомянутые «кастрюли»). С учетом долгов перед ВПК в РТ в 250 млн рублей, Татарстан отказался перечислять налоги федеральному центру как минимум на 85 млн рублей. Все это лишь усилило стремление республики к большему суверенитету — «от центра все равно никакого толку». Для примера, еще в 1995 году все субъекты РФ платили в федеральный бюджет 10% подоходного налога, тогда как Татарстан — только 1%. «Все регионы отдавали центру половину акцизов на спирт и вино-водочные изделия и в полном объеме — акцизы на нефть, нефтепродукты и газ; Татарстан и Башкирия оставляли эти акцизы целиком у себя». Это означает, что оба субъекта РФ в гораздо меньшей пропорции, чем остальные, «участвовали в финансировании депрессивных регионов, социальных программ, армии, государственной границы и целого ряда других жизненно важных институтов РФ».

«Как уже сообщили некоторые средства массовой информации, премьер-министр РТ Рустам Минниханов подписал постановление Кабинета Министров РТ, по которому ряд предприятий республики, выпускающих в основном товары народного потребления и перерабатывающих сельхозпродукцию, освобожден от погашения задолженности и текущих платежей в федеральный бюджет на сумму поставок своей продукции предприятиям ВПК Татарстана. В число «льготников» вошли Казанское авиационное объединение, Казанский завод точного машиностроения, ОКБ «Союз», зеленодольский завод имени Горького и зеленодольский завод имени Серго, АО «Нижнекамскшина», АО «Мелита», АО «Спартак» и другие — всего 24 предприятия. Комментируя данное решение Правительства РТ журналистам уже после совещания, М.Ш. Шаймиев отметил, что это мера вынужденная и всем понятная. Да, Татарстан решил поставлять на оборонные предприятия продукты питания в счет погашения задолженности Министерства обороны РФ по госзаказу этим самым предприятиям. Это было сделано ради того, чтобы люди не выходили на улицы, чтобы не обострять и без того непростую ситуацию, связанную с финансовым кризисом и ростом цен. От того, что мы будем сидеть и ничего не делать, лучше не станет и напряжение от этого не спадет. Бедствуют наши люди, вот мы им и помогаем, заявил президент, тем более что именно федеральные структуры должны Татарстану, а не республика им». ***

Москвичи сметают продукты с прилавков, у казанских учителей и на это нет денег

Неудивительно тогда решение Казани сплотиться с Москвой против этого центра в будущем. Особенно на фоне происходящего в самой Москве: если властям РТ как-то удалось сдержать цены и не допустить дефицита (помогла и поддержка АПК, которую Казань старательно осуществляла, чтобы себя в случае чего прокормить), то в Москве в те дни творился хаос, скромно названный в заметке об этом «ажиотажем», похожий на тот хаос, который творился в магазинах весной 2022 года: народ прямо сметал с прилавков все подряд: крупы, масло, консервы, сахар, соль, спички, стиральный порошок и проч. И тут надо иметь в виду, что Москва была богатейшим регионом России на тот момент. И Лужков, и Шаймиев наверняка пришли к одной и той же «суверенной» идее: мы тут платим налоги больше всех, а вы их там в ГКО кидали, оказывается. Проблема в том, что в России и до сих пор очень «кривой» бюджет и очень «федерализованная» система налогообложения регионов.

Есть регионы-доноры (их до нашего кризиса едва ли было более десятка), а есть все остальные — то есть дотационные. Так, например, по итогам 2021 года Казань из собранного 1 триллиона рублей почти 70% отправила в федеральный центр. Для сравнения даже собянинская Москва платит в федеральный бюджет меньше половины собранного: 800 млрд (оставляя себе 890 млрд). Причем половина из этой суммы направляется на пенсии жителей других регионов. По такой странной схеме и сегодня, четверть века спустя, в разгар кризиса, почти 700 млн рублей татарстанских налогов пойдут на «финансировании депрессивных регионов» и, вероятнее всего, «армии и государственной границы».

«Кособокость» бюджета выражалась и выражается не только в дискриминационных сборах налогов, но и в выплатах. Например, казанские вузы должна была финансировать Москва, но из-за авантюрных игр в ГКО в 1998 году реальное финансирование вузов не превышало 67% (очевидно, 23% оставшихся средств пропали с концами в каком-то из депрессивных регионов или армейских батальонах). В то же время, за компенсационные выплаты, зависящие от МРОТ РТ, профессорам казанских вузов отвечала уже Казань. И выплат — не было тоже. Хуже всего было в казанских школах, где многие учителя с июня по сентябрь 1998 года не получали зарплаты — при том, что они и на майскую зарплату не смогли бы толком ничего купить после девальвации рубля. Администрации казанских районов задолжали учителям десятки миллионов рублей.

И пока москвичи в панике скупали гречку и сахар, казанские учителя, которые и рады были бы скупать, да денег не было даже на спички, решили выйти на митинг 1 октября. Статью об этом, озаглавленную «Учителя решили выйти на митинг», разместили в рубрике «Довели». Как будто этого было мало, на той же полосе «Вечерней Казани» еще более взрывная заметка о том, что казанцы, не получающие зарплаты, в том числе и учителя, вынуждены оплачивать проезд под грозным взглядом кондуктора или контролера. И предложили беззарплатников сделать «узаконенными транспортными зайцами».

«О чем будут говорить, понятно. О том, что в вузах реальное финансирование в среднем всего 67 процентов от уровня прошлого года. Но это Москва виновата. А вот на компенсационные выплаты (они зависят от размера татарстанской «минималки») никак не раскошелится уже наше руководство, республиканское. Ему профессора и доценты в своих бесконечных петициях сколько раз намекали, что нехорошо нарушать Конституцию РТ и делить жителей республики на граждан первого и второго сорта. Реакция — нулевая». ****

А казанским студентам не платят стипендии, на которые можно купить разве что пару пачек сигарет, — они решают протестовать

Совсем недавно мы писали о том, как казанские студенты безнадежно требовали если не бесплатного проезда, то хотя бы льготного проездного. В 1998 году у студентов фактически «отняли» даже стипендии, часть вузов стали выплачивать их только отличникам, но и эти деньги до студентов не доходили еще с начала лета дефолтного года. Но даже если бы и дошли, то, по словам опрошенных тогда студентов, купить на эти 80—85 рублей можно будет разве что пару пачек сигарет — тем более после девальвации рубля. Ситуация с тех пор, прямо скажем, совсем не изменилась. Сегодня уровень академической стипендии исчисляется от силы парой тысяч рублей — при том, что месячный проезд вполне сопоставим с ней. В КФУ, например, она не превышает 2,3 тысячи. Помимо нее казанские вузы могут выдавать социальные стипендии — но они не так уж велики: в КФУ — 3,1 тыс., в КАИ — 6,3 тыс., в КХТИ — 1,2 тыс. Причем это не только проблема Казани, в Москве, например, по словам самих же студентов, на минимальную студенческую стипендию — 1755 рублей — можно было пару раз сходить в «Макдак» (теперь и это сделать невозможно — «Макдоналдс» ушел из РФ). Но хуже всего то, что стипендии вновь стали регулярно задерживать.

Первая и большая волна задержек, например, произошла в 2015 году сразу после введения санкций и девальвации рубля. На что ряд профкомов вузов нагло отвечали: «Наша страна находится на этапе преобразований, если вы следите за новостями. Деньги направлены на более важные дела страны. Не поддавайтесь провокациям в интернете и СМИ о том, что все плохо в стране!» Что характерно, в 1998 году тоже собирались 1 октября присоединиться к всероссийской акции протеста студенческих профсоюзов на площади Свободы с требованием не уменьшать стипендиальный фонд и восстановить дотации на питание. Сделать этого нынешние студенты — в случае если, не дай бог, им также перестанут выплачивать стипендии — также не смогут, как и сходить в «Макдак». За эти годы законодательство о митингах сильно ужесточилась и появилась статья о митингах «несанкционированных», которыми сегодня можно считать примерно все, за исключением устраиваемых госучреждениями.

«Поэтому «бережливым» нужны средства. Чаще всего в «оборот» идут деньги родителей, реже — стипендия и еще реже — собственный заработок. Минимальная стипендия в казанских вузах колеблется в пределах от 80 до 85 рублей 50 копеек. Тем более, если учесть сложившуюся экономическую ситуацию, то на эти деньги можно продержаться дня четыре максимум. На сегодняшний день ректораты вузов решают, будут ли в текущем учебном году стипендиальное пособие получать все студенты, как раньше, или же только отличники и дети-сироты. К сожалению, в некоторых вузах решение принято не в пользу студентов».