Насколько уместно использование мемов и шуток для мусульманина?

Ирония может быть оружием самых разных сил

Даже тут, начиная наше рассуждение о мемах, мы рискуем попасть в ловушку несерьезности. Мы, выросшие в поколении, которое столкнулось с двумя большими культурными катастрофами — европейской «смертью Бога», которая уничтожила серьезность христианскую; а затем — смертью веры в человека, который оказался способным на холокост и ядерную бомбу. Мы редко способны порассуждать без иронии на серьезные темы — но еще более стоической задачей является порассуждать серьезно о самой несерьезности.

Впрочем, шутка кажется безобидной на первый взгляд. Ирония может быть оружием самых разных сил. 10 лет назад, как я помню, иронизировали исключительно либералы — над своими отцами, охранителями и коммунистами. На тот момент это было бесструктурно, а большую часть интернет-юмора создавали анонимы на порталах «Лепрозорий» и «Двач». Потом мемы стали более активно и структурно использовать в политических и идеологических проектах в русскоязычном пространстве. Появилось понятие «пикчер» — редактор, ответственный за создание мемов к новостям.

Вскоре и «государственники», и коммунисты, и консерваторы наравне с либералами осознали необходимость освоения языка юмора. Все дружно начали «клепать» мемы друг против друга.

Подчас это приводит к комичной и дурацкой ситуации, когда вместо аргументов в бой бросается сравнение «чэд\вирджин», где «чэдом» всегда выступает наш сторонник, а бедным девственником — идеологический противник.

Впрочем, со временем одни мемы устаревают, и на их смену приходят мемы, пародирующие мемы, отчего создается непрерывная цепочка пародии. Самый старый пример — демотиваторы, пришедшие на смену «мотиваторам» (о чем уже, впрочем, мало кто помнит). В 2018-м вдруг стало модно уже пародировать сами «демотиваторы», вставляя туда несуразные фразы, а сегодня популярно делать видео с рекурсией демотиваторов, наложенных друг на друга.

О, о мемах я могу говорить долго! Я из первого поколения, полностью выросшего на культуре мемов. Ребенок поздних 90-х, заставший начало освоения рунета гуманитариями и недалеко уехавший от того, что популярно у современных школьников. Но давайте поговорим о том, насколько активное использование мемов уместно для человека традиционных взглядов, в частности для мусульманина.

Ислам и шутки

Меня в этом смысле поражает этот аят из Священного Корана:

«Если ты их спросишь (об их насмешках), они обязательно ответят (оправдываясь): «Мы просто говорили (что попало) и забавлялись (чтобы скоротать время, то есть не говорили все это всерьез)». Скажи (им): «Неужели вы насмехались над Аллахом, Его аятами и Его Посланником?»

Он повествует о случае во время пророческого похода на Табук, когда группа лицемеров стала шутить над пророком Мухаммадом. «Мы просто говорили и забавлялись» — как это похоже на то, каким образом юмор воспринимает современный человек. И часто вся жизнь проходит в забаве, в перелистывании шуток в социальных сетях.

Впрочем, есть люди, которые истосковались по серьезному положению дел. Самый сладкий разговор — это разговор искренний, где нет места пустой иронии. А самые искренние разговоры затем влияют на всю последующую жизнь. Именно такие разговоры вел со своими учениками, как мне кажется, пророк Мухаммад.

Кстати, в этом же аяте расчерчивается и граница того, где сердце «серьезного положения дел»: Аллах, Его аяты и Его Посланник.

К этому мы еще вернемся.

Давайте закончим с тем образом, в котором представляется пророк ислама в контексте шуток. Это тот человек, с кем хотелось бы вести разговор. Есть несколько правил, которые соответствуют обыденному этикету и могут быть полезны человеку, желающему выглядеть хорошо в обществе:

1. Говорить в шутках только правду. Об этом передано в одном из хадисов, переданных в сборнике Тирмизи: «Я шучу, но не говорю ничего, кроме правды». А также: «Горе тому, кто рассказывает что-либо и при этом лжет, чтобы насмешить людей. Горе ему, горе ему!»
2. Стараться никого не задевать и не оскорблять шутками. Как об этом передано в Коране: «Пусть одни из вас не насмехаются над другими, ведь может быть, что те лучше них. И пусть одни женщины не насмехаются над другими женщинами, ведь может быть, что те лучше них. Не обижайте самих себя и не называйте друг друга оскорбительными прозвищами. Скверно называться нечестивцем после того, как уверовал. А те, которые не каются, те несправедливые».
3. Не скупиться на шутки, будучи с семьей и близкими. Но не шутить про священные или вредные для семьи темы: брак и развод.
4. Ограничивать шутки в мужском разговоре, чтобы он не превращался в шутовство. Стремиться к серьезному разговору. Как передал имам Бухари в своем сборнике «Адаб уль-Муфрод», Бакр ибн ‘Абдуллах сказал: «Сподвижники посланника Аллаха бывало бросались друг в друга арбузными шкурками, но когда речь заходила о серьезных вещах, они были мужчинами!»
5. Не позволять себе шутить о священном и сакральном, сохраняя должное почтение и пиетет перед вещами, которые относятся к сердцу и смыслу человеческого существования. Как сказано в суре «аль-Бакара»: «Не считайте знамения Аллаха шуткой».
6. Не насмехаться над представителями других религий, дабы разговор не опускался до взаимного оскорбления священных вещей. Об этом даже есть аят в Коране: «Не оскорбляйте тех (идолов), к которым они взывают помимо Аллаха, иначе они станут оскорблять Аллаха из вражды и по невежеству».

Философия современной иронии

В самой иронии нет проблем, есть проблема в ее использовании. Во всяком случае не всегда активно иронизирующий человек осознает идеологическую и философскую базу ироничности.

Под реализмом в контексте нашего разговора следует понимать веру в то, что культура и догмы, которые мы исповедуем, предельно описывают действительность как она есть. В этом смысле наша догма и культура превосходит любую другую, потому что она — истинна. Эта картина мира плохо подходит постмодернистскому мышлению, подвергающему сомнению саму возможность, справедливость и адекватность стремления к истине и оттого желающему толерантности, а также перенниаталистскому (эзотерическому) мышлению, признающему равенство разных дорог на пути познания истины.

Мы сказали, что западное человечество пережило два больших кризиса реализма, а вместе с тем — кризиса серьезности. Во-первых, это кризис христианского реализма и христианского традиционализма, который ознаменовал собой начало эпохи модерна. Во-вторых, это кризис веры в человека, что стало концом эпохи модерна — и началом постмодерна.

В то же время исламский мир наблюдает один большой кризис, связанный с колониальным ресентиментом. Сначала реакцией на успехи западных колониальных держав стало полное культурное и теологическое отступление. Исламская теология стала пытаться освоить ряд идеологических догм западного человечества. Затем, с появлением Иранской революции и обнаружением антиколониального и деколониального потенциала исламской религии, появилась реакция исламских традиционалистов и фундаменталистов. При этом картина мира ислама остается предельно реалистической.

Кризис реализма и вторжение иронии затронул разные сферы западного общества. Например, одной из такой сфер является искусство. Важным описанием этого процесса стал концепт «заговора искусства» Жана Бодрияра. Французский философ в одноименном эссе проследил, как ирония выступает инструментом современного искусства в кризисе реализма. Вместо того, чтобы наполнять работу смыслом, в который уже не верят, автор «продает» зрителю информацию о том, что искусство — мертво. Парадоксально, но именно саморазоблачение посредством иронии помогло, по мысли француза, сохраниться искусству как общественному институту на Западе.

В то же время традиционное искусство, включая исламское искусство, отличает две большие интенции: во-первых, предельный инструментализм. Каждая деталь хорошего искусства — в традиционном понимании — имеет свою цель, и без него произведение теряет в своем качестве. Во-вторых, это стремление к наиболее полному отражению истины. Примером может служить арабская каллиграфия (ильм уль-хатт) — искусство, в котором исламская цивилизация достигла своих высот. Миссия «ильм уль-хатт» более высокая, чем может показаться на первый взгляд. Это приближение к наиболее совершенному и полному отражению Божественной речи, которой является Священный Коран. В этом смысле каллиграфия предельно реалистична, потому что ее целью является отражение того, что наиболее теологически приближено к самой Истине (это одно из имен Бога в исламе).

То, что мы наблюдаем в искусстве, также отражено в обыденной культуре. Тем более что «заговор искусства», о котором мы говорили, склонен вмешивать искусство в обыденность (примером тут могут послужить работы Энди Уорхола, занимающие большое место в исследовании Бодрияра).

«Иронизирующий человек» нашего времени полностью занят постоянным самобичеванием и опровержением. Ему ничего не стоит задеть собственную честь и опуститься до низа. Потому мы видим на татуировках Моргенштерна надпись «666», представляющую из себя не часть какого-то сакрального черного культа, но банальную самоиронию, посредством которой, равно как и «высоким» современным искусством, артист хочет еще более дорого продать себя. Но предметом торга становится уже не наличие Духа, но максимальный уровень самоопровержения и унижения себя, от уровня которых напрямую зависит то, насколько более высокую ценность человек несет на рынке иронии. Потому секрет в том, чтобы максимально раскрыть тайну абсурдности чести и духа человека — даже в тот момент, когда сам он на честь и дух уже не претендует, но посредством самого изобличения создается ложное ощущение, как это ни странно, их присутствия.

В то же время задача традиционного мусульманина, напротив, наиболее инструментально точно выразить совершенство в своем поведении и внешнем виде. Совершенство по своей природе объективно, как объективен сам Господь, и оно выражено в том, как он описывает и называет себя в Священной книге, а в человеческом примере реализовано в пророках. Это предполагает совершенное соблюдение этикета и поведение, соответствующее миссии «халифа лиль-ард», наместника Бога на Земле, как Коран определяет человека.

Мусульманин должен давать отчет в собственных действиях и быть объективным во взгляде на мир, который навязывает идеи «языковых полей», необъективности и релятивистского взгляда на мир. Кто-то может сказать, что это результат прогресса и современности, но исламский алим Саид Фуда считает, что все идеологические течения современности имеют корни в мысли древних, и конкретно релятивизм — в мысли античных софистов. Потому следует осознанно подходить к своему поведению, понимая, к чему оно отсылает.

Впрочем, каждый сам волен решать, какую стратегию поведения реализовывать в собственной жизни.