Асия Губайдуллина: «Последние 8 лет жизни я связала с Каюмом Насыри»

Русский язык выучил самостоятельно

— Асия Наилевна, в 2015 году вы создали фонд возрождения Каюма Насыри. Чем, если не секрет, «зацепила» эта личность?

— Начну с того, что Каюм Насыри мой земляк. Он, как и я, родился в деревне Малые Ширданы Зеленодольского района и в прямом смысле слова был просветителем: делал многое для просвещения татар. Когда ему исполнилось 16 лет, отец отправил его учиться в Казань. Он 15 лет грыз гранит науки, а потом пошел преподавать татарский язык в духовную семинарию. Эти штрихи биографии говорят о многом.

Во-первых, он учился там, где русский язык не преподавался. Он его самостоятельно выучил. Во-вторых, в царской России преподавать в духовной семинарии татарский язык православным решится не каждый.

— Уже любопытно.

— И чем больше углубляешься в биографию Каюма Насыри, тем больше она притягивает. И не только меня: всех, кто с этим соприкасается. Понимаешь, что это была за личность. Причем, он не был обласкан при жизни.

— То есть должное воздали, уже когда он ушел в мир иной?

— Да, понимание пришло потом. Хотя он был во всем первым. А последние 25 лет жизни посвятил науке. С Каюмом Насыри я связала свои последние 8 лет жизни, втянула свою проектную компанию «Акведук» и всех своих друзей и знакомых.

— Вам и властные структуры удалось «обратить в свою веру»: они (Большеширданское сельское поселение в лице главы администрации Раиса Каримова) числятся соучредителями созданного вами фонда.

— Теперь уже нет. Мы остались одни, потому что компаниям с частно-государственным партнерством невозможно участвовать в конкурсах. Но мы были и остались друзьями. Будет здорово, если мы и дальше будем вместе.

«Занавесочки висят, а никто не живет»

— Насколько большая ваша родная деревня?

— В 1920 году в Малых Ширданах было 1 365 жителей, а сейчас меньше ста. Это очень беспокоит. Эта деревня как прореженная грядка или расческа без зубов: дома есть, населения нет. Занавесочки висят 40 лет, а никто не живет. И с этим надо что-то делать.

— Что именно? Как-то оживлять местную жизнь?

— Этим мы и занимаемся. Посмотрите, какое замечательное расположение у нашей деревни! Она находится на самом западе Татарстана. В километре от нее располагается железная дорога. Когда-то царь Николай, прокладывая «железку», выкупал под нее земли. В том числе выкупил участок и у Малых Ширдан. Территория деревни разделилась как бы надвое: перед железной дорогой и за ней. Я думаю, это усложнило бытовую часть жизни.

— Зато приблизило к цивилизации.

— Согласна. В 1969 году, когда мне было 11 лет, школы у нас уже не стало и я поехала учиться в Казань, в школу-интернат №10. Мы всегда пользовались железной дорогой. Это очень удобно: выходишь на остановочной платформе, спускаешься под гору Шиши-тавы и перед тобой открываются просторы: так красиво!

Автодороги Москва — Уфа тогда еще не было. Ее построили в 1996 году. Трасса проходила мимо деревни, не доходя до нее. Их разделяли каких-то три километра грунтовой дороги. Проехать по ней, особенно в распутицу, было крайне сложно. В 90-е годы этот дорожный «аппендикс» так и не ликвидировали. И мы остались без дороги: настоящая беда. Но как-то ко мне в офис по своим делам заехал директор «Каздорстроя» Равиль Касымович Гарипов. Помимо того, что он из нашего района, мы с ним еще и учились в одной школе-интернате. В результате нашей беседы он достроил остававшийся трехкилометровый участок дороги к деревне: сначала за свой счет, а потом государство ему эти затраты компенсировало. Дорога — это решение многих проблем. В том числе коммуникации. Люди стали чаще приезжать в свои забытые родительские дома.

— Как вам удается сподвигнуть кого-то на то или иное дело?

— Я умею задеть тонкие струны души (смеется).

Взял на себя финансирование: выделил тысячу рублей

— Знаю, что в 2015 году ваш фонд разработал концепцию на 10 лет.

— Каждый год мы выполняем какой-то из пунктов этой концепции. Создали восемь объектов, девятый сейчас в работе. Во-первых, в мае 2015 года к 70-летию Великой Победы мы установили памятник воинам Великой Отечественной войны, уроженцам этих мест. Из нашей деревни на войну ушли 300 человек. Вернулись, разумеется, не все. Теперь уже никого из них нет в живых и все они заслуживают того, чтобы их фамилии значились на гранитном камне. Церемония открытия памятника была очень трогательной. Люди тихо-тихо стояли в очереди друг за другом, чтобы положить цветы. И потом ребенок, взрослый ли приходят, ищут родную фамилию в списке: «Вот мой дед!» С тех пор прошло семь лет. Памятник требует, чтобы за ним ухаживали.

Воодушевившись первым успехом, мы стали проводить дни рождения Каюма Насыри — устраивали молебен. И вот в одно из первых таких собраний кто-то говорит: «А ведь мечеть скоро сгниет». Это здание с очень суровой и сложной судьбой. Оно было построено на средства Каюма Насыри. Он не дожил до сдачи в эксплуатацию, но был на месте стройки в 1902 году и взял на себя финансирование: выделил тысячу рублей. Увы, в том же году он завершил свое земное пребывание. В последний путь его проводили… три шакирда. У нас есть копия его завещания. Он распределил свои три тысячи накоплений, а по тем временам это были огромные деньги, не только родственникам. Он нажил эти средства своим трудом. Видимо, были гонорары, издания, плата за обучение. Сам он по жизни был аскет.

— Удивительно, что мечеть удалось сохранить.

— Она пережила многое. В 1934 году минарет снесли, само здание приспособили под школу. А в 1972 году, когда в деревне уже не стало и детей, мечеть разобрали и перенесли на другое место, она работала как контора. Потом снова стала востребована как духовное учреждение, но местами действительно стала подгнивать. Мы решили ее восстановить и перенести максимально близко к историческому местонахождению. Даже бревна 1902 года сохранили. Скептиков, которые сомневались, что у нас получится это сделать, было предостаточно. Но в этом году будет пять лет, как мечеть стоит на новом-старом месте.

Восстановленная нами мечеть и построенное абсолютно в таком же виде, как предыдущее, здание музея-библиотеки выглядят единым архитектурным комплексом. Они объединены двором. Свет в окнах горит. Это символично: жизнь продолжается. Каюм Насыри сидит на постаменте, как бы наблюдает и спрашивает: «А все ли получилось так, как я предполагал?»

«Почему ты хочешь, чтобы все поклонялись одной религии?»

— Принято считать, что мы несем в себе то, что в нас заложили в семье.

— Отец Каюма Насыри Габденнасыр ибн Хусейн был богословом не в первом поколении, умнейший человек. По-видимому, маленького Каюма выделяли в семье, поэтому и отправили на учебу. А старшего сына глава семьи экспедировал в Москву. У него там потом была фабрика по производству мыла и свечей. Из деревни отправил: «Вот тебе деньги семьи. На, открывай фабрику. В Москве». Звучит? Еще как! А их прапрадед

А один из далеких дедушек рода Каюма Насыри Габдеразак («Ерак Барабыз»), живший во времена правления Ивана Грозного и Федора Иоанновича, когда была насильственная христианизация, написал письмо самому царю: «Почему ты хочешь, чтобы все поклонялись одной религии? В лесу тоже много деревьев, но все они разные».

— То есть имел смелость разговаривать с царем на равных?

— Да. У Габдеразака был двор с 20 воротами. И не только из-за того, что он был богатый и состоятельный человек. Это было ему нужно для того, чтобы собрать налог с горной стороны и отправить в Москву. Вот почему он мог так разговаривать с царем. Два его сына получили дворянские титулы. Позже, во время Смуты, они погибли. А в конце жизни, вот уж ирония судьбы, Габдеразак стал нищим.

«Как же так? Татарский народ ходит по лечебным травам, а ими не пользуется!»

— Факты, о которых вы рассказываете, вероятно, пришлось по крупицам восстанавливать в архивах?

— Да. Есть проблема. Она заключается в том, что у нас нет энциклопедического издания. Оно выпущено по Габдулле Тукаю, к примеру, а по Каюму Насыри есть только четырехтомник из серии «Знаменитые личности». Но это не научное издание, а нашему обществу нужно именно такое. Я уже написала по этому поводу в Академию наук.

А свои знания я накапливаю так: что-то здесь прочитаю, что-то — тут. Когда в Малые Ширданы приезжают русскоязычные гости, экскурсию веду я. Хотя могу рассказать и на татарском. Но чаще это делает библиотекарь Гузель: она всех принимает на хорошем профессиональном уровне.

— Что непременно подчеркиваете вы, рассказывая о Насыри?

— Я говорю о том, что он был ученым, просветителем, этнографом, востоковедом, реформатором татарского языка. А еще как краевед описал древние села Свияжского уезда Казанской губернии. Мы до сих пор ссылаемся на его описания. Это такой многогранный человек. И он во всем был первый. Чем больше в эту тему вникаешь, тем больше она притягивает и завораживает. У меня, кстати, есть сборник Каюма Насыри «Лекарственные травы» на татарском языке.

— Он и травы описывал?

— Да-да! Говорил: «Как же так? Татарский народ ходит по лечебным травам, а ими не пользуется!» Ему не разрешили выпускать газету. Тогда он стал делать календари. И выпускал их в течение 24 лет! У него каллиграфический почерк, красивые чертежи. Все это он умел. Люблю я этого персонажа.

«Я поняла, что промедление смерти подобно: надо что-то делать»

— Вначале вы написали письмо президенту республики Рустаму Минниханову.

— В нем шла речь о том, что необходимо привести в порядок и родники. Таких источников здесь много, но места вокруг них заболачиваются. Обращаясь тогда к главе республики, я задала несколько вопросов. Когда мне на них ответили, я поняла, что промедление смерти подобно: надо что-то делать.

— Вам помогли?

— На восстановление малоширданских родников Минэкономики республики выделило местному поселению грант в 1 миллион рублей. Чуть-чуть не хватило, добавили. Один родник называется Сабантуй, там очень большой запас воды. А второй — это Ива, по названию еще одной деревенской достопримечательности. Это ива, которой 500 лет. Она внесена в реестр возрастных деревьев России. Приезжие любят фотографироваться на ее фоне.

— На ваш взгляд, у деревни есть туристический потенциал?

— Мы поняли, что туристы к нам будут приезжать. Есть уже готовый экскурсионный маршрут «В гостях у Шурале», который приостановился с пандемией.

Еще в 2019 году мы открыли Дом чая. Люди выходят из автобуса и вот вам, пожалуйста, есть где перекусить. Здесь есть возможность напоить-накормить 40 человек. И мы это делаем. Причем по рецептуре, описанной Каюмом Насыри в наставлениях повару. Он все там указал: какие блюда готовить, где какие ингредиенты достать. В Доме чая есть летняя неотапливаемая часть, и есть отапливаемая.

Рядом небольшой магазинчик, но торговать некому. Продавщица продержалась только один сезон. А так хочется, чтобы и мороженого можно было купить. Два раза в неделю приезжает автолавка, удовлетворяет покупательские потребности местных жителей. А в целом здесь пока функционируют музей-библиотека, Дом чая, почтовая служба и клуб.

Усадьбу Насыровых охраняет колодец

— Малые Ширданы относятся к историческим поселениям?

— Так и есть. На это указывают два признака. Первый: рядом с деревней есть священное кладбище с захороненными здесь духовными лицами (табигыйннар), которые пропагандировали ислам. Известны их имена и фамилии.

Причем границы кладбища были на карте обозначены. На местности же не распаханное поле и больше никаких опознавательных знаков. Хотя каждый прохожий должен знать, где находится могила предков. Теперь кладбище застолбили по всему периметру. Оно у нас обозначено еще и монументом из уральского камня серицита, который мы специально закупили по этому случаю. И написали, что это памятник археологического наследия Республики Татарстан, который относится к ХIV—ХV векам.

— Вижу на фото еще и старинный колодец: он тоже из тех времен или это просто красивая бутафория?

— Он самый что ни на есть настоящий. Этот колодец охраняет место расположения усадьбы Габденнасыра, отца Каюма Насыри, и радует нас своей обильной и чистой водой.

— То есть он действующий?

— Да. Его глубина составляет 15 метров. Мы, естественно, его реконструировали. Сам дом, куда Каюм Насыри приезжал на протяжении всей жизни, а он по паспорту оставался крестьянином деревни Малые Ширданы, в 1925 году был снесен. Взамен его племянник построил дом городского типа. В Малых Ширданах оставался жить младший брат Каюма Насыри. Он был муллой. Его сын Габдрахман преподавал физику в школе в Свияжске. А здесь, поскольку был человеком образованным, возле дома установил первые в деревне светильники.

— Вашу родную деревню, судя по фото, окружает очень красивая природа.

— Можно и за границу не выезжать! Тут родник, и тут, и тут. Просто изобилие родников. Из леса вытекает речка и, наполняясь родниками, течет дальше. На площади Сабантуя вблизи родников мы построили беседку, рядом — танцпол. И когда здесь собирается полный майдан народа для Сабантуя, сердце щемит от того, что именно на этой земле взмывают ввысь флаги России, Татарстана и Зеленодольского района.

Тут же установлена ротонда: деревня в знак ознаменования родины Каюма Насыри получила ее в подарок от известного благотворителя Лотфуллы Шафигуллина. Было очень приятно. Здесь возвышенность на местности, как амфитеатр. Люди приносят с собой пледы и сидят, наблюдают за состязаниями. В этих местах традиционно проходит очень красивый праздник плуга. На него обычно приезжает много народа из соседних деревень. Люди спускаются с горы, как будто струя стекает.

— Есть и Большие Ширданы?

— Ширдан всего четыре и все они находятся рядышком. Согласно описанию Каюма Насыри, эти места булгары знали со времен ханства. Они перегоняли на заливные свияжские поля скот для летнего откорма. Густонаселенными они стали, как и многие другие деревни и села, после распада Волжской Булгарии.

«У нас не может быть просто музей или библиотека. Только музей-библиотека».

— Для местных жителей ваша организация, вероятно, свет в окошке?

— Мы поддерживаем здесь общественную жизнь. Участвуем в организации Дня победы, национальных и религиозных праздников. Очень востребованы февральские встречи. Я имею в виду день рождения Каюма Насыри, ведь цель фонда — популяризация его имени и наследия.

Кстати, все мероприятия у нас проходили в старом клубе с печным отоплением: там стоит буржуйка. До его обновления мы еще не добрались.

— Что именно проводили?

— Ежегодные конкурсы творческих работ, посвященных Каюму Насыри и его литературному наследию. К нам приезжают поэты и писатели. Сейчас мы с нашими февральскими встречами перебрались в библиотеку. Нам там уютнее, комфортнее.

2021-й — Год родных языков. В прошлом году у нас было много мероприятий. Самое главное — это создание музея-библиотеки. Эта идея пришла сразу. У нас не может быть просто музей или библиотека: только музей-библиотека, потому что здесь родился первый татарский просветитель, любимый сын татарского народа.

— И большой у нее фонд?

— Мы раздобыли редкие книги ХIХ—ХХ веков, в том числе и с печатью Каюма Насыри. Это и его учебники: он их издал и преподавал по ним детям в школе. Это такое богатство. Мы за ними ездили в Башкирию. Кроме того, это четыре тысячи книг современной литературы. Мы их нигде не покупали: все, кто причастен к этому проекту, несут из дома.

— Книги нынче, увы, не столь популярны.

— Тем не менее каждая должна иметь свою полку. Все они у нас систематизированы. В нашей библиотеке очень классная заведующая Гузель Мингазова. Она волонтер, в свое время работала в газете. Кадры решают все — это не пустые слова. Она очень образованна. Ее муж — мой двоюродный брат. Получается, это моя сноха. Раньше они жили в Зеленодольске, а сейчас постоянно обитают в деревне. Так их семье там нравится. Нам очень повезло с Гузель, и не только с ней. Есть еще и коренные жители, многое держится на их плечах.

— То есть у вас есть единомышленники в Малых Ширданах?

— Да. И в 10 часов утра каждое воскресенье у нас там проводится совещание.

«Здесь вся аура пропитана нашим духом»

— Помнится, вы планировали в своей родной деревне еще и дом построить.

— Построила. По соседству с ним стоит дом сестры с зятем. Некогда это была единая школьная территория с двухэтажной школой. Часть ее с историческими зданиями и двором сохранилась, а оставшуюся часть мы приобрели у государства под два дома.

— Почему вы выбрали именно это место?

— Потому что это центр деревни — и вдруг пустырь. Во-первых, так не должно быть. Во-вторых, здесь вся аура пропитана нашим духом: здесь жили и работали наши родители. Отец у нас был директором школы. Это все нам знакомо. Одним словом, тут есть некая притягательная сила. Она хотя ничем и не измеряется, очень даже существует.

Я очень люблю бывать в Малых Ширданах. Ни одни выходные не пропускаю. Рядом с музеем-библиотекой есть хозблок с кроликами. Когда мы приезжаем с детьми, то, прежде чем зайти в музей, они идут к этим забавным ушастикам. А у нас там есть курочки и ульи с пчелами. В моем детстве у нашей семьи была пасека.

— Как же вся эта живность существует, когда вы уезжаете в город?

— Когда меня там нет, мне по хозяйству помогают. Когда я приезжаю, это становится моей заботой. Казалось бы, за городом можно выспаться, а залеживаться нельзя. Надо встать, открыть курятник, положить курам еду и т.д. Словно в ответ на эту заботу они несут яйца: 15 кур, бывает, снесут ровно 15 яиц, да еще и с двумя желтками. Это маленькая радость, которая украшает жизнь.

Что же касается меда, сейчас у меня такая фишка: я делаю халву из меда, семечек подсолнуха и арахиса. «Кучтәнәч» — есть такое красивое слово, которое означает гостинец. И это тоже одна из деревенских приятностей.

Глава района приехал, оценил: «Вы — сподвижники!»

— Одним словом, проект Малые Ширданы для вас особенный?

— Так и есть. У меня уже больше 2 тысяч всяких выполненных проектов. Обычно мы отводим на тот или иной заказ полгода, дальше у него складывается своя жизнь: его воплощают в жизнь строители. А этот проект длительный и доминирующий..

— Вы в основном вкладываете в него собственные средства?

— Фонд возрождения памяти Каюма Насыри ведет такую же уставную деятельность, как и все остальные организации. Если есть штатное расписание, есть и налоги. Мы поддерживаем эту деятельность за счет нашей проектной компании «Акведук». На зарплату сотрудников это не влияет.

Не скажу, что вкладывается только «Акведук». Обращаемся за помощью к другим организациям. Сейчас власти Зеленодольского района к нам гораздо лучше относятся. Сначала они меня, наверное, просто не знали. Глава района Михаил Павлович Афанасьев как-то приехал, оценил: «Вы — сподвижники!» С тех пор мы находимся в теплых отношениях.

Например, в возведении мечети на 30 процентов финансово участвовало население и другие организации. Все остальное было нашим вкладом. Фонда тогда еще не было. Сейчас плотина возводится на средства гранта президента России (49%), оставшийся 51 процент — это мы при участии населения и дружественных организаций.

— Так совместными усилиями и двигаете проект?

— Идем маленькими шажками. Каждый год что-то да строим, где бы ни была я сама. Видимо, мои дела по жизни уже сделаны. Слава Богу, дочь Марьям выросла: 22 августа ей исполнится 22 года. Никаких бытовых проблем нет, жильем мы обеспечены.

Плотина и 13 мифических персонажей казанских татар

— Над чем работаете сейчас?

— Мы строим в Малых Ширданах плотину.

— ?!

— В русле реки исстари всегда была плотина. Весной происходил выброс воды и все: ее прорывало. Но наступили такие времена, когда плотину никто уже не перекрывал. Только в памяти осталось, что она была на этом месте и как это было здорово. Я помню, что когда была маленькой, пришла как-то по осени на плотину: золотое бабье лето, рябь на поверхности воды, ива склонила над ней свои ветви низко-низко. Я по этому поводу даже рассказик написала. Это то, что было хорошее в нашем детстве. Я хочу, чтобы теплые воспоминания о нашей деревне оставались и у наших детей и внуков. Поэтому мы восстанавливаем плотину, но в долговечном варианте.

— Что в этом деле самое затратное?

— Машины и механизмы — дорогостоящая составляющая в нашем мероприятии. Я обратилась с письмом к гендиректору завода им. Горького Ренату Мистахову как к депутату: просила для некоторых видов работ выделить строительную технику. Он пошел навстречу. Это огромная помощь для нас. Нагрузка по оплате машин и механизмов с плеч долой. В этом проекте участвует еще и скульптор.

— Какая роль отведена ему?

— Зеленодольский инвестцентр выиграл грант президента России на продление туристического маршрута «В гостях у Шурале». У плотины будут установлены 13 мифических героев, описанных Каюмом Насыри как персонажи казанских татар. И как вишенка на торте на воде будет сидеть Су Анасы (Водяная). Сейчас скульптор как раз занимается этими персонажами. Кроме того, во всех памятных местах установлены щиты. Даже если поблизости нет экскурсовода, написано, что здесь находится. Эти щиты изготовлены также в рамках президентского гранта. Будет обустроен и переезд с одного берега на другой. Это сооружение много значит для нас: и идеологически, и физически.

— Грант — это тоже участие государства.

— Не такая большая часть по сравнению с тем, что мы сделали. Но это приятный бонус. А в этом году мы, наоборот, получили не такую уж и маленькую часть: 2,5 млн рублей. Стройматериалы подорожали.

— Ни о чем другом, вероятно, пока и не помышляете?

— Отнюдь. Насыри был масштабным человеком. Мы должны ему соответствовать. Поэтому предлагаем совместно с Госкомархивом РТ и администрацией Зеленодольского района обустроить просветительский круглогодичный юношеский лагерь: со спальными корпусами, бассейном, летним амфитеатром, спортивным ядром, рекреационной и хозяйственной зонами.

А еще у нас есть предложение установить при въезде на территорию Татарстана на повороте к Ширданам десятиметровую стелу с надписью «Республика Татарстан, Зеленодольский район» на татарском языке. Все упирается в материальную сторону. С интеллектуальной стороны мы, разумеется, готовы подставить плечо. Мы всегда выступаем с идеями, а время расставляет все по своим местам.

«Мне надо прожить еще 30 лет»

— Глядя на вас, понимаешь, в чем секрет молодости: в кипучей энергии.

— Возраст, тем не менее, имеет место. Прожиты десятилетия. В 2015 году, создав фонд, мы распланировали свои шаги на последующие годы: что за это время нужно успеть сделать. Ну хорошо: успели — не успели, а что дальше? А дальше жизнь продолжается. Я себе тогда сказала: «Мне надо прожить еще 30 лет». И я до сих пор себе это говорю.

— Вы имеете в виду какую-то конкретную цель?

— Нет, мне все интересно: разрабатывать новые проекты жилых комплексов, которые потом воплощаются в Казани, обучаться — недавно я окончила первую ступень школы ораторского искусства «Король говорит», обустраивать свою родную деревню. Времени, конечно, не хватает. Надо его где-то изыскать.

— В том числе на то, чтобы популяризировать своего известного земляка?

— Что касается Каюма Насыри, эту тему я пропагандирую всегда. Я знаю свое предназначение. Это не громкие слова. Я действительно себя этому посвятила. Это моя страсть.

— Ваша дочь эту страсть разделяет?

— Пока Марьям за этим проектом только наблюдает. Не знаю, может быть, когда-нибудь и у нее это «выстрелит». Я тоже все приезжала-уезжала, ходила мимо. В Малых Ширданах была мама, в Казани — профессиональная жизнь. Человек созревает для каких-то умозаключений с возрастом.

1/18