Ильгиз Зайниев ставит свою версию древнегреческой «Медеи»
Тинчуринский театр покажет любовь как роковой грех — в белых стихах
Тинчуринский театр в Казани провел открытую репетицию спектакля по пьесе Ильгиза Зайниева «Мәдинә». Историю о любовном треугольнике с участием Мадины, Джаудата и его жены драматург написал давно — его вдохновила «Медея» Еврипида и «Ричард III», которого он ставил в Камаловском. Пьеса написана белым стихом. Подробнее — в репортаже «Реального времени».
Как Шекспир и Еврипид Зайниева вдохновили
По словам Ильгиза Зайниева, материалом в театре начали заниматься еще в конце января, однако процесс затянулся из-за болезней актеров. Представить спектакль зрителям планируется 7—8 апреля. А журналистам в формате читки его показали уже сейчас — в декорациях идущей в эти дни мелодрамы «Я всю жизнь тебя жду».
Спектакль «Мәдинә», которую Зайниев делает с проверенной командой (композитор Эльмир Низамов и художник Геннадий Скоморохов), также кажется любовной драмой. У Джаудата брак по расчету, а с Мадиной у него «отношения». Есть еще Нафиса, которая и подруга Мадины, и драматург, который пишет о них пьесу. С другой стороны, высокий слог на фоне намеренно безмятежной музыки создает эффект грядущей трагедии. Герои не просто любят друг друга. Они согрешили, они пошли против брачных клятв, их ведет злой рок, судьба, они поддаются искушениям. Собственно, журналисты увидели первые две сцены, в которой были задействованы Резеда Саляхова (Мадина), Артем Пискунов (Джаудат) и Альбина Гашигуллина (Нафиса). Другие герои вроде жены Джаудата Галии (Гульназ Науметова) или его отца (Ирек Хафизов) были немыми свидетелями этой драмы. В какой-то момент Саляхова начала читать текст уже сквозь слезы.
Зайниев рассказывает, что написал пьесу в 2013—2014 годах, когда долго и плотно работал над шекспировским «Ричардом III» в Камаловском театре, когда перевод Анны Радловой переложила на татарский супруга Ильгиза, поэт Резеда Губаева. Стиль английского классика настолько повлиял на режиссера, что он стал писать пьесу белым стихом. Ее опубликовали в журнале «Казан утлары», пьесу хотел взять себе Альметьевский театр, где в 2018 году поставили «Медею» по текстам Хайнера Мюллера и Еврипида режиссера Эдуарда Шахова.
Сюжет о женщине, полюбившей главного аргонавта Язона и убившей своего брата, чтобы любимый успел с ней сбежать, а потом отравившая новую жену Язона платьем, а также собственных детей, тоже интересовал Зайниева. Но, как видно, он пошел уже в другую сторону и решил переложить основную канву на татарстанские реалии. Мадину также загоняют в угол, втаптывают в грязь окружающие, включая любимого, что превращает ее в мстительницу.
«Даже в очень воспитанной семье такое может случиться»
— Впервые в татарской литературе показана другая любовь — не лирическая, а приводящая к трагедии, — отметил режиссер. — Когда из-за наших глупостей, тяге к греху у нас происходят такие трагедии. Такие мысли я хотел донести.
Также Зайниев отметил, что сам любовной треугольник он взял из жизни, узнал от знакомых. Некоторые эпизоды, вроде кошки, которая убила своих детей, он взял из своей жизни. При этом автор указывает, что эта пьеса лишена какого-то так называемого «национального» признака.
— Если эту пьесу играть на русском — она будет на русском. На английском — по-английски. Мы сначала говорим о человеке, а потом переходим на национальности.
— Сколько у нас татар? 8 миллионов? А сколько из них постоянно помнят, что они татары? Они в отдельных ситуациях начинают беспокоиться об этом, — сказал Зайниев, указывая, что это нормальное явление. — А в основное время он живет как обычный человек, а не как татарин.
При этом отметим, что одну из журналисток, что называется, «триггернула» фраза, что Мадина — из религиозной семьи. Это говорится в пьесе всего один раз, но Зайниев уже опасается, что из этого могут выстроить теорию заговора — мол, не любит у нас публика, когда герои с конкретным происхождением выглядят плохо. Тут он вспомнил выражение «что люди скажут», заложенное в татарском менталитете, и пьесу «Старик из деревни Альдермыш» Туфана Миннуллина, в которой сноха главного героя обещает ославить его на «улице».
— Я говорю, что гарантии нет, что в такой семье не случится подобное, — объяснил Зайниев. — Можно написать, что, мол, в религиозной семье такое выросло. Журналисты так могут написать. Я хочу показать, что даже в очень воспитанной семье такое может случиться. Мы от этого никак не защищены — как вы напишете, так и будет.
При этом, добавил автор, в спектакле, несмотря на чувственную тему, не будет никакой эротики и обнаженки. Но он все же рекомендовал театру поставить маркировку «18+».