Екатерина Рябова: «Уровень молодой татарской режиссуры заметно вырос, и это открывает новые перспективы»

У каждого свой Шекспир

Творческая встреча с театральным критиком, экспертов премии «Золотая маска» Екатериной Рябовой была посвящена классике — как и зачем ставить классику сегодня и вообще нужно ли это делать. На провокационный вопрос она ответила ярким примером трансформации постановок пьес Шекспира.

— Сегодня есть режиссеры, которые работают с текстом традиционным способом, но есть и те, кто смело переписывает тексты Шекспира или Чехова. Еще в начале нулевых годов вторые воспринимались «в штыки». Однако театр очень быстро меняется, и эксперименты воспринимаются уже более лояльно. Мы помним, что шекспировский театр родился на рубеже XVI—XVII веков, и это было, прежде всего, развлечение для простого народа. В этих пьесах зритель с любым уровнем подготовки мог найти что-то свое, — рассказала Екатерина Рябова.

Критик напомнила, что после прихода к власти протестантов, уже после смерти драматурга, театр в Англии на 40 лет был запрещен.

Классическое прочтение известной пьесы может оказаться живо сыгранным, хорошо решенным, а формально современный спектакль может оказаться пустым

«Сами англичане были в ужасе от своего Шекспира»

Позже, в эпоху Реставрации театр в Англию вернулся, но из Франции. Это был уже совсем другой театр, в основу которого лег классицизм. Интересно, что тогда и сами англичане, как и французы, были в ужасе от своего Шекспира. Только немецкие романтики с их «необъятными» по объему текстами вновь вернули на сцену «Макбета», «Гамлета» и других, переведя их на немецкий язык.

— Романтики вытаскивают Шекспира на свет божий, более того, ставят его в полном объеме, ведь до них пьесы шли в сильно урезанном виде. К тому же, к ним пытались приделать хэппи-энд, как это было с «Отелло». В сцене удушения Дездемоны в последний момент появлялся посланник короля и спасал ее. Возрождение интереса к Шекспиру проходит через весь XIX век, появился так называемый «археологический натурализм» — костюмы и декорации должны были обязательно точно соответствовать представляемой эпохе. Известный постановщик Чарльз Кин, захваченный идеей ставить Шекспира исключительно в исторических декорациях, создает для «Сна в летнюю ночь» подробную копию Афинского акрополя, который не имеет никакого отношения к сути пьесы, но смотрелся очень эффектно, — говорит Рябова.

В конце позапрошлого века любовь англичан к Шекспиру достигла апогея, и был создан его мемориальный театр в Статфорде-на-Эйвоне — Королевский Шекспировский театр. Именно туда и пришел в 50-е годы XX века режиссер Питер Брук. Он ставит «Гамлета» в условно исторических костюмах, но манеры и интонации главного героя в исполнении Пола Скофилда точнейшим образом передавали состояние современного молодого человека, который бунтует против поколения «отцов».

Нужно идти не просто по пути нарратива, рассказывать какую-то историю, но пытаться осмыслить ее с помощью современной оптики

Два театра: живой и мертвый

Так стоит ли сегодня ставить классику? Екатерина Рябова уверена, что единого рецепта идеальной классической постановки нет, но ставить нужно так, чтобы театр был «живым»:

— Как говорил тот же Питер Брук в своей книге «Пустое пространство», есть только два вида театра: живой и мертвый. Классическое прочтение известной пьесы может оказаться живо сыгранным, хорошо решенным, а формально современный спектакль может оказаться пустым. Как сделать так, чтобы сотни раз сказанные слова не звучали затерто, а коллизия пьесы, ее вопросы отзывались в зрительном зале — вот о чем задумываются современные режиссеры. Нужно идти не просто по пути нарратива, рассказывать какую-то историю, но пытаться осмыслить ее с помощью современной оптики.

Оценивая уже просмотренные спектакли фестиваля этого года — «Адәмнәр», «На заре» — я вижу очень высокий уровень молодой татарской режиссуры. Это еще раз демонстрирует, что татарский театр полно и интересно развивается в русле современного театрального мышления

«Преступление и наказание» по-мензелински

Екатерина Рябова рассказала «Реальному времени» и о своих впечатлениях о фестивале этого года:

— На «Ремесло» я приехала впервые, хотя в Казани бывала не раз. Фестиваль этого года представляет работы молодых режиссеров, многие из которых уже признанные профессионалы, участники и номинанты театрального фестиваля «Золотая маска». Оценивая уже просмотренные спектакли фестиваля этого года — «Адәмнәр», «На заре» — я вижу очень высокий уровень молодой татарской режиссуры. Это еще раз демонстрирует, что татарский театр полно и интересно развивается в русле современного театрального мышления. Очень приятно, что фестиваль начался с выездного спектакля в Мензелинске (работа Ильсура Казакбаева «Преступление и наказание») — всегда интересно знакомиться с театрами, которые находятся вне больших городов. У них свои, особенные условия — играть с учетом своего зрителя. Особенно ценно, что такие театры тоже идут на нестандартные постановки, в поисках новых решений и свежих идей.

В оперном театре классика — это основа репертуара. Но как сделать и здесь ее «вечно живой?

— Сегодняшняя опера, конечно, становится более требовательной. Она предполагает не только высококлассное вокальное исполнение, но и хорошую актерскую игру. Именно тогда опера становится психологически оправданной, не теряя своей музыкальной составляющей. Это очень кропотливая работа, но, когда видишь результат, например, работы режиссера Дмитрия Чернякова, понимаешь, что игра стоила свеч. Молодых солистов надо готовить к тому, что важно не просто выйти и, отставив ножку, спеть, но очень важно уметь двигаться на сцене, чувствовать партнера. Только при таких условиях есть шанс принять участие в крупных международных проектах, — рассказала «Реальному времени» Екатерина Рябова.