«Ожившие письма» — 78 весточек с фронта к 78-й годовщине Сталинградской битвы

00:00, 02.02.2021

Сегодня Музей Победы запустил масштабную акцию «Ромашка Победы. Семейная история войны», опубликовав на своем сайте 78 фронтовых писем защитников Сталинграда. Проект приурочен к 78-й годовщине победы советских войск в легендарной битве на Волге. Старт онлайн-акции дали члены Общественного совета Музея Победы, актеры и режиссеры театра и кино Владимир Машков и Борис Галкин. Организаторы отмечают, что присоединиться и почтить подвиг героев могут все желающие. Для этого нужно прочесть строки любого из 78 писем и выложить видеоролик в Instagram или «ВКонтакте», а пост сопроводить хештегами #МузейПобеды #РомашкаПобеды2021 #СталинградскаяБитва. Лучшие видеоролики опубликуют в соцсетях музея 23 февраля.

Фронтовые письма сталинградцев

Письмо 1.

Заместитель командира эскадрильи 312-го штурмового авиаполка 8-й воздушной армии капитан Петр Фомин писал проникновенные письма своей жене Анне, которая прошла войну младшим лейтенантом медицинской службы. Они познакомились в Сталинграде в 1932 году на вечере отдыха. Тогда Петр сказал про Анну: «Одна такая в Сталинграде, на ней и женюсь».

«Здравствуй дорогая Анечка, сегодня день у меня исключительный, а причиной тому служит то, что вот ровно как месяц прошел, и я сегодня узнал, что моя крошка здорова, — писал Петр своей жене с линии фронта. — Конечно, как водится, я спал и тут целый хоровод ко мне, кричат «танцуй и баста, иначе ничего не дадим». Пришлось лезгинку оторвать. Ты, милилько, представляешь мой восторг, когда я увидел своими глазами знакомый почерк и теплые ласковые слова, где сказано, что моя крошка здорова. Милая Анечка, целую тебя крепко, ну а уж встретимся, прижму и расцелую еще крепче.

Будь здорова и береги себя, Нюсечка, не отказывай себе ни в чем, сохрани здоровье, разобьем гадов, заживем дружно и любя, лишь бы были живы».

Письмо 2.

Василий Заболотнев, пулеметчик 34-го полка 13-й Гвардейской стрелковой дивизии, каждое свое письмо семье начинал одинаково: «Здравствуйте, дорогая жена Валечка и сынок Левочка. Примите от своего отца и мужа пламенный красноармейский привет и много наилучших пожеланий».

Он очень переживал за жену и сына, и даже слегка ревновал. «Валечка, береги сына как саму себя, ухаживай за ним, как ухаживала за мной. Уважай меня, не заинтересовывайся другими. Будь, как и была до того, как я ушел».

Писать письма жену красноармеец просил как можно чаще: «Валечка, пиши письма, прошу, не дожидаясь ответа».

И жена выполняла просьбу мужа.

Письмо 3.

Лейтенант Николай Заикин, летчик 8-й воздушной армии, писал своей подруге Лидии в январе 1943 года, что в эти тяжелые дни спасает его только поэзия.

«Многое я, Лидочка, передумал за два последних месяца. Небольшой томик стихов Симонова всегда у меня в кармане. Ты, вероятно, знаешь эту замечательную вещь: «Жди меня, и я вернусь».

Знаешь, Лидочка, если полюбишь кого-нибудь, то прошу тебя, пусть он будет нормальный человек, который не прячется за спины товарищей во время опасности, а честно смотрит ей в глаза. Если же произойдет обратно, то мне будет очень больно и обидно».

Письмо 4.

Командир 284-й стрелковой дивизии, Николай Филиппович Батюк:

«11 октября, 1 час ночи.

Здравствуй, дорогая жена Мария Ефимовна! Здравствуйте, дорогие дети! Шлю вам горячий отцовский боевой привет и лучшие пожелания. Детям — учиться на отлично, а маме не скучать и Рае веселиться.

Пишу я вам очень часто, от вас писем пока нет. Сегодня у меня что-то ночь тревожная, а поэтому сижу, читаю, песни пою, мечтаю про будущее, про Украину и решил писать, а когда я пишу, мне кажется, что я с вами разговариваю. Сейчас самолеты бомбят, от движения воздуха дух забивает, противник стреляет светящимися пулями, ракеты бросает, как на маскараде, я время от времени выхожу из землянки и любуюсь зрелищем. Пожары кругом, а позади большая река, воспетая в русских песнях. Иногда делается обидно, что много отдаем русской земли, обидно, пойми, до слез. Но надежды юноши питают, что все равно враг будет уничтожен. В этом сомнения нет, и это вселяет силы, уверенность в будущее, в победу.

С приветом многоуважаемый тебя, твой преданный друг и боец Коля».

Письмо 5.

Вера Монченко, полевой врач

«Дорогая мамаша!

Сообщаю Вам печальную новость! Ваша дочь Сергеева Маргарита Васильевна погибла в городе Сталинград. Убита осколком минного снаряда в декабре 42 года. Работала на командном пункте … армии при медпункте в качестве медсестры. Работала она хорошо и погибла героической смертью за наш родной город Сталинград.

Привет от мужественных защитников Сталинграда — Мужайтесь, горе ваше велико, но пережить его нужно.

Монченко Вера Яковлевна».

Письмо 6.

Письмо рядового Василия Климанова.

«30 января 1943 года

Письмо с фронта

Родной семье на родину. Лидочке и Лене.

Сообщаю вам, что данное письмо пишу вам из Сталинграда. 29 января наши доблестные войска вошли в Сталинград. За один день боев в Сталинграде, по предварительным данным, захвачено пленных 5 тысяч солдат и офицеров. И также много техники и складов. Бои продолжаются, противник бросает все. Так что будьте уверены, что в течение 2–3 дней окончательно закончим с фашистской группировкой … и … отсюда будет полностью освобождена.

Письмо 7.

Морской пехотинец Виктор Барсов писал 8 сентября 1942 г.:

«Здравствуйте, мои дорогие! Извините за мое вынужденное молчание. Во первых, был в окружении, во-вторых, ведем жестокие бои — некогда выбрать время для письма, да и бумаги с конвертом не так-то просто достать. Пользуясь кратковременной передышкой, — пишу. Я жив, здоров, питаюсь отлично, так как Родина для нас, защитников города Сталинграда, не жалеет ничего, но и мы для Родины готовы всем пожертвовать, вплоть до самой жизни. Сталинград должен быть наш и будет!.. Впрочем, у меня все в порядке, прошу обо мне не беспокоиться. Вот от вас давно уже ничего не получал... Ну, а как дома дела? Как с продуктами? Как учится Нина? Как здоровье папы?.. Мне пришлите свои фотокарточки… Пишите мне почаще и обо всем… Пока до свидания. Целую всех крепко».

Письмо 8.

Старший лейтенант Борис Кровицкий в письме матери написал пророческие слова:

«...На Волге бои идут тяжелейшие. И все-таки чувствуем: скоро перелом. Я уверен, что разгром 6 немцев начнется так же внезапно, как и началась война. Собственно, это закономерно. В ходе войны накоплены опыт и силы. И это неизбежно приведет к резкому перелому на фронте (диалектика!) даже и без вмешательства наших упорно разговаривающих союзников».

Письмо 9.

Артиллерист сержант Семён Самарин 6 ноября 1942 г сообщал в письме к сыну:

«Ты спрашиваешь, как чувствуют наши бойцы? Гена! Это будет откровенно, что нигде и ни в одной армии нет такого высокого морального духа, как в РККА. Остальные действия нашего фронта тебе известны из печати, в том числе и нашей части… У меня большие изменения. 1 ноября нас чуток на 3 км отвели для пополнения и прочих дел. Мы вымылись, побрились. Получили фуфайки, брюки ватные, новые шинели, теплые с подватой, шапку-ушанку, варежки, 2 пары белья, 2 пары портянок и новую плащ палатку. Я этого никак не ожидал. Но факт! Это наш тыл крепок и даёт своевременно и в полной мере всё потребное фронту. Харчевка, несмотря на дальность от баз снабжения, надо прямо сказать, своевременная и хорошая. Вот видишь, что наша Армия крепка и есть еще надежда на разгром немецкой армии… А сталинградское направление врагу будет стоить столько, сколько ему обошлось и московское в прошлом году. Участь аналогична. Гена! Есть, вероятно, разговоры у некоторых в безнадёжность победы над гитлеровской бандой. Прямо заявляй им, и будет без ошибки, что эти люди предатели Родины».

Письмо 10.

Лётчик-истребитель Яков Пилкин 15 ноября 1942 года писал жене и детям:

«Добрый день, премногоуважаемая жена Клавочка и дорогие сыновья Женя и Валя! Первым долгом хочу сообщить, что я жив и здоров… Скоро наступит тот час, когда мы, защитники Сталинграда, будем гнать гитлеровских псов туда, где Макар телят не пас. Придёт тот час, когда вздохнём спокойно в своей любимой стране, в любимом городе Ростове, и встретимся вновь, наша любимая семья… Хочется сию минуту приласкать и обнять крепко вас, дорогих… Вот уже три месяца, как мы защищаем славный Сталинград беспрерывно на боевом посту наших рубежей… В настоящее время у нас зима, морозы до 15 градусов. Одеты мы очень хорошо, так что мороз нипочём. Живём очень хорошо, боевая семья у нас хорошая. Землянки у нас тёплые и уютные. Имеется у нас маленькая собачка, называем ее Удод. Это наша любимица, с ней мы развлекаемся. Была еще кошка, но её кто-то утащил для уничтожения мышей. Есть у нас баян. Ужинаем мы очень весело… Вот пока и всё, с тем и до свидания… Крепко всех целую. С приветом, ваш Яша…».

Письмо 11.

Морской пехотинец Виктор Басов 13 января 1943 года писал родным:

«Думаю, что ваши пожелания о разгроме врага в 1943 году сбудутся, ибо патриотический подъем фронта и тыла, наступательный порыв Красной Армии — порука этому. Мы также приняли участие в сборе средств на постройку танковой колонны «Защитник Сталинграда». Собрали 5,5 млн. рублей. Получили приветственную телеграмму от т. Сталина на имя Абрамова, Шумилова. Это воодушевило нас. Сбор средств продолжается… Посылочку еще не получил, так как нам очень нужны боеприпасы, а транспорта не хватает. Думаю, скоро получить. Спрашиваешь, нужны ли мне тёплые брюки? Не нужны. Одет я тепло. Страна хорошо заботится о нас. Пора и нам искупить свою вину перед Родиной — уничтожить зарвавшегося врага. Это мы выполним».

Письмо 12.

Старший сержант, помощник командира взвода 93-го гвардейского стрелкового полка 51-ой гвардейской дивизии Михаил Удовиченко.

«Дорогой отец, Марфуша, Маруся и Таня. Не знаю, когда будет возможность связаться с Вами, да и будет ли такая возможность. Сегодня уезжаю на фронт воевать. Иду защищать Родину, освобождать Россию и Подгорное родное. Кто знает, что станется со мной. Поэтому сообщаю, что до 15.10.42. я находился в той же части, в которой был и до мая этого года. Жил неплохо, хотя работы было много. А как будет дальше и где буду — не знаю. Это письмо Вам перешлет хозяйка, где я стоял в последнее время на квартире. Маруся или Марфуша пусть свяжутся с ней, она может больше чего напишет обо мне. Пока. Крепко всех целую. Михаил. Адрес хозяйки: Сталинградская область, Михайловский район, станица Серебряково, хутор Демочкин, Демочкинского сельсовета Гресевой Александре Илларионовне».

Письмо 13.

Разведчик 115-й отдельной стрелковой бригады 62-й Армии Евгений Лазуренко.

«Добрый день, родные папа и мама! Шлю вам горячий привет и наилучшие пожелания. В настоящее время я жив и здоров, чувствую себя хорошо. Наши ребята в большинстве все живы, здоровы за исключением некоторых, но на войне не без этого. В настоящее время выбиваем немцев из Сталинграда. Здесь им достается так, что как, наверное, не доставалось им еще. Немцы…рвались от Дона, а наши части его отрезали и теперь лупят его в хвост и гриву, ну очевидно, ему здесь будет скоро крышка. С приветом (подпись Лазуренко). 23 сентября 42 г.».

Письмо 14.

Письма старшего политрука Михаила Васильевича Ярухина, погибшего 14 ноября 1942 года при защите Сталинграда.

«… Привет всем от меня. Скоро враг будет разгромлен. Сталинград не отдадим никогда. Будем защищать его, как защищали бойцы Царицын в 1918 году… Сегодня мы их уничтожили 600. Остаюсь жив и здоров…» (03.10.42).

Письмо 15.

«… Второй раз я вспоминанию, Леночка, наши предыдущие праздники, когда мы с тобой, бывало ходили в кино, в театр и сидели вместе за столом с любимым сыном Валериком, а сегодня бы и с маленькой Розочкой, хотя я еще не видел. Леночка, любимая моя, Валерик и Розочка! Шлю вам от души праздничный фронтовой привет, желаю крепкого здоровья и крепко целую!» 4.11.42 г.

Письмо 16.

«… Враг обязательно будет разбит. Недалек тот час, когда я вернусь с победой над самым коварным и озверелым врагом всего человечества. Я жив и здоров. Жду писем от вас. Прошу Валерика и Розочку в холодные дни не пускать гулять на улицу. Крепко целую».

12.11.42 г.

Письмо 17.

Замполит Константин Жингель (1916-1942) писал жене Ирине из-под Сталинграда.

Моя родная любимая Ириночка!

Как мы были счастливы с тобой. Проведенные в Шиханах четыре дня на всю жизнь останутся как дни блаженства, пылающие огромной любовью, которые никогда не забываются. Я вспомнил все прекрасное, что было между нами, и спрятал глубоко в сердце с надеждой в будущем все разделить с тобой, но совершенно в другой обстановке. Теперь я сижу на лужайке около ж.д. станции Пенза 2-я. Эшелон маневрирует, а мы все вылезли, разделись и начали загорать. Настроение у всех прекрасное, как будто нам предстоит какая-то прогулка, а не суровые бои. Все же, Ириночка, мы очень счастливы.

Мы встретились с тобой в очень для нас дорогое время. После нашей встречи я теперь еду совершенно спокойно, с твердой надеждой после победы встретиться с тобой, с такой же дорогой и милой, как ты была в эти прекрасные дни. Ты была, есть и будешь единственным моим другом, покуда будет биться мое сердце и по артериям будет пульсировать кровь. Я верю в тебя, как в самого себя. В первый бой с врагом — за счастье нашей родины, за твое счастье. Ты всегда будешь в моем сердце.

29.07.42 г.

Письмо 18.

Дорогая Ириночка!

Я так долго тебе не писал, но теперь я уже на определенном месте. Нахожусь ближе от фронта, слышны мощные разрывы снарядов, неутихающий шум моторов всяких самолетов, ночью ясные отблески разнокрасочных ракет. По видимому, скоро начну борьбу с презренным врагом. Сила моей ненависти огромна. Жизнь, конечно, дорога, но родина, в которой живешь ты, дороже. И если я погибну, то погибну за счастье нашей родины, за счастливую жизнь людей, за твою жизнь. Что будет впереди, возможно, увидим, а в настоящий момент чувствую себя превосходно, здоровье прекрасное. Только очень волнуюсь, что ничего не знаю о тебе. Надеюсь, что, получив это письмо, ты напишешь мне подробно обо всем. В моей обстановке это очень важно. Будь счастлива. Береги себя. Целую милую Ириночку.

Твой Костя.

24.08.42 г.

Письмо 19.

Гвардии старший лейтенант, начальник связи 240-го гвардейского стрелкового полка 74-й гвардейской дивизии армии Чуйкова Кузьма Наумов (1906-1943) из Новоусманского района ушел на войну в июне 1942 года. Воевал на Сталинградском, затем на Юго-Западном фронтах. Получил орден Красной Звезды, медаль «За оборону Сталинграда», представлен к награде орденом Отечественной войны II степени.

С праздником Великой Октябрьской революции, Маня! Придет тот день, когда я буду жив и вы, будем праздновать с торжеством. Маня, я надеюсь отомстить сволочам и восстановить обратно свою новую цветущую жизнь. Маня, я жив и здоров, не скучай. Не волнуйся, береги себя и дочурку. Я нахожусь на Сталинградском направлении.

1942 г.

Письмо 20.

Здравствуй, Евдокия Ивановна! Пишет племянник — Кузьма Федорович. Я жив и здоров, обут и одет во все теплое, не хуже, чем раньше. Питание хорошее, командиры все хорошие, да и бойцы неплохие. Только бы остаться живыми, да встретиться со своей семьей. Целую.

Наумов.

19.02.43 г.

Письмо 21.

Евгений Инденбаум, начальник узла связи 8-й воздушной армии.

«Здоров и невредим. А если когда-нибудь и придется голову сложить, то это не первая и не последняя жизнь, отданная на защиту свободы нашей Родины, за счастье наших жен и детей. Война требует жертв и нужно всегда быть готовым к тому, чтобы и свою жизнь отдать...Только за последний месяц в боях над городом сбито свыше 800 самолетов противника. Мы перемалываем живую силу и технику врага...» 3 октября 1942 года.

Письмо 22.

Гания Суфиянович Хамитов, старший лейтенант, командир батареи 74 с.п. 84 с.д. Донской фронт.

Здравствуйте, дорогая моя супруга Муза и доченька Луиза! Шлю вам обеим свой сердечный привет и желаю всего доброго в вашей повседневной жизни. Также шлю привет всем вашим друзьям и знакомым. Я сам на сию минуту сегодня жив и здоров. От тебя писем нет, а я уже пишу 4-е письмо, но, я думаю, на днях получу несколько сразу. Что касается моей жизни — она обыкновенная, фронтовая-боевая...

...Я в прошлом письме напомнил о посылке, если имеешь возможность, сделай, а если нет, то особенно не беспокойся. Еще в прошлом году присланные варежки и рукавицы целы. Я в них грею руки и нежно их храню. И каждый раз вспоминаю, как ты их вязала, и как-то они мои руки греют лучше, чем какие-либо другие».

2.11.42 г.

Письмо 23.

Василий Захарович Маньковский, заместителя командира пушечной батареи 1-го дивизиона 683 артполка 214 с.д. ст. лейтенант.

«Ира и Володя, здравствуйте!

... Я нахожусь на том же направлении и в той же части. Сейчас ведем наступательные бои. Освобождаем шаг за шагом, километр за километром нашу родную землю. Фрицы усеяли поля и дороги своими вонючими трупами. Мы по ним ходим, ездим на автомашинах, пинаем и плюем на них. Какие они противные, видела бы ты их, Ира. Они не умывались, наверное, с начала зимы, обросли грязью и шерстью. Их обмундирование — майское, а чтобы согреться, они надевают на головы, сверх пилоток, всякие тряпки, шарфы, платки. Редко встретишь в бурках или одном валенке, а то все в сапогах и ботинках. Некоторых пленных ведут прямо в одних носках. Фрицы в панике, они бросают все, что награбили у нас и что привезли из Германии. Одних автомашин мы захватываем в день по столько, что когда к ним подъезжаешь, думаешь, что деревня.»

23.01.43 г.

Письмо 24.

Письмо с фронта А.И. Шапошников

«Мои дорогие! Завтра выступаем в поход к фронту. Что бы ни случилось, помни, Таня, что наших детей ты должна воспитать в свирепой ненависти к фашизму, разрушившему тысячи семейств, в том числе и нашу, ограбившему тысячи людей, в том числе и нас, убивающему и калечащему тысячи людей, в том числе и их папу, издевающемуся над нашей Родиной и народом. Это мое непреклонное последнее желание и завещание — на тот случай, если я не вернусь. Но я хочу победить и вернуться…»

Письмо 25.

Письмо с фронта А.И. Шапошников

«Дорогая моя Масенька! Милые детки Неля и Алик! Поздравляю вас с праздником 25-летия Октябрьской революции! Вспоминал, как мы проводили этот день в прошлом году на хуторе в эвакуации. Как нас заносил снег ночью при подъезде к этому хутору. Трудное было время, но мы были все вместе. Да, печальный год мы пережили, но я твердо убежден, что 26-ю годовщину мы будем встречать при иных, лучших обстоятельствах. Масенька моя славная, не убивайся и не горюй напрасно — я твердо знаю, что ты выдержишь все трудности и убережешь наших малышей для будущей счастливой жизни. Я надеюсь на тебя. Мое же дело — отомстить подлым негодяям за все злодейства… Я буду писать хоть коротенькие письма, чтобы ты знала, что я жив и здоров и помню о вас, мои дорогие…»

Письмо 26.

Письмо участника Сталинградской битвы комиссара Н.Ф. Стафеева своей жене:

«Ты пишешь, чтобы я берег свою жизнь. Что тебе на это ответить? Я считаю, что каждый из нас, кто до сих пор остался в живых и находится на полях битв Отечественной войны, хочет жить и спасти жизнь для будущего. Да, каждый из нас хочет жить, дышать, ходить по земле, видеть небо над головой, каждый хочет увидеть победу, прижать к шершавой шинели кудрявую головку дочурки, встретить горячий поцелуй своей жены. Но наша жизнь срослась с жизнью родины. Её судьба — наша судьба, её гибель — наша гибель, её победа — наша победа. Я тоже очень люблю жизнь и потому борюсь за неё. Но за настоящую, а не за рабскую, моя дорогая... За счастье моей дочурки, за счастье моей Родины, за наше с тобой счастье. Я люблю жизнь, но щадить её не буду, смерти не испугаюсь. Буду жить как воин и умирать как воин. За такую жизнь как наша и умереть не страшно. Это не смерть, а бессмертие. И я тебе клянусь, дорогая, я не дрогну в бою! Раненый не покину строй. Окружённый врагом живым не сдамся. Нет в моём сердце сейчас ни страха, ни паники, ни жалости к врагу, только ненависть и месть. Вот так я понимаю жизнь.»

Письмо 27.

Сержант гвардии Андрей Гаденов.

«Ранило в правую ногу. Сделали операцию, вытащили осколок. Ранение легкое — уже хожу на перевязку сам. Надеюсь, что скоро заживет и опять буду бить немецкую гадину. За измученный наш советский народ, за вас, мои родные».

10.11.42 г.

Письмо 28.

Ю.И. Фотиев, комиссар танкового батальона.

«Я сейчас нахожусь на защите нашего прекрасного города Сталинграда... Деремся крепко. Наш девиз: «Ни шагу назад — умрем, но Сталинград отстоим!»

«И впредь обещаю вам, что не пожалею своей крови, а если понадобится, и жизни для полного изгнания немецких бандитов с нашей земли...»

Письмо 29.

Медсестра Маргарита Сергеева:

Привет Кокочка!

Ну вот я и в действующей армии. Приступили к работе, времени свободного, наверное, будет очень мало, возможно, будет некогда даже и черкнуть о себе, так что пишите мне чаще, буду ежедневно ждать. Привет Герману. Где он, в армии или нет? Привет маме, Зое, Мише и Илье Ив. Часто вспоминаю последний день, когда были вместе. Как себя чувствует Димчик (?). Пиши о себе, где работаешь и где живешь. До свидания. Крепко целую, Рита.

10.10.42 г.

Письмо 30.

Письмо красноармейца Василия Ивановича Заболотнева:

«Валечка, прошу тебя, пиши чаще письма не дожидаясь ответа мне будет очень радостно, что ты будешь сообщать чаще о свое здоровье и достижениях милого сынка Левочки… Валечка, на днях получаю награду, медаль за атаку… пока все… пиши ответ. Любящий тебя муж Василек. Крепко целую тебя и сына Левочку. Передай привет всем…»

Письмо 31.

Письмо красноармейца Кашина Ивана Ивановича:

Во- первых строках своего письма сообщаю, что жив и здоров, чего вам желаю, всего наилучшего в вашей жизни, здравствуйте, мои родные, жена Мотя и детки Юра и Аля, шлю я вам свой красноармейский привет с фронта Юго-Западного, живу пока ничего, ожидаю лучше. Мотя, передай маме, что я ее письмо получил уже на обороне фронта, за что ей большое спасибо, не обижалась она, что я ей не написал ввиду того, что нет времени. Мотя, мое настроение хорошо, духом не падаю, но еще сообщаю, ждите домой с победой или другие новости. Стоит перед нами большая задача, не щадя своей жизни, бить врага: или жив, или нет. Нахожусь недалеко от фронта, на этих днях выеду бить врага. Мотя и детки, и мама, и весь род, до свидания, с приветом ко всем. Лично я, Мотя, пишу письма по старому адресу. Мотя, деньги получил и извел на молоко и на огурцы, и наелся всего досыта и картофеля тоже, на этом до свидания.

6.09.42 г.

Письмо 32.

Письмо Бекетова Владимира Петровича, мл. лейтенанта, командира роты автоматизированного батальона 1-й гвардейской механизированной бригады:

Привет с фронта. Добрый день или вечер. Здравствуй, дорогая моя семья, шлю я вам свой боевой привет и пожелаю всего хорошего в вашей жизни без меня. Простите, что долго не писал писем, вина этому одна — нахожусь в боях с 17 декабря и все время на передовой. И вот сегодня я выбрал момент написать вам хотя бы несколько слов. Командую ротой, успехи в боях у меня хорошие. Сейчас кандидат партии, представлен к награде. Командование меня очень любит. Продвигаюсь вперед на Запад, к г. Ростову, еще осталось недалеко до него, километров 100. Прошу обо мне не беспокоиться.

29.01.43 г.

Письмо 33.

Письмо из госпиталя Полякова Михаила Ивановича, воевал во 2-м огневом взводе 3-й батареи 238-го отдельного артиллерийского дивизиона:

Здравствуй, Мама, сестренки Лида, Соня, Маруся, Юля, Нюра, Тоня и братишка Петя, с красноармейским приветом к вам ваш сын Михаил. Сообщаю, что в настоящее время я нахожусь в госпитале в 60 км от ст. Сталинграда, был ранен под Ростовом в левую ногу, на правой ноге отморозил большой палец. Сколько пробуду в госпитале, не знаю, ранен был 26 января, пока думаю, что март месяц придется полечиться. На днях вышлю денег 600 руб., были часы, я их за 1000 руб. продал и хочу послать вам. Пишите, что пишет Шурка и Папонька, живы ли они и как живут, и пишите, как живете вы и как обстоит у вас дело с хлебом, пропишите, почем хлеб и вообще, какие есть новости. Обо мне не беспокойтесь, здоровье, чувствую, ничего. До свидания, с приветом, ваш сын Михаил. Ответ пишите быстрее. Жду. Писем я от вас на фронте ни одного не получил.

22.02.43 г.

Письмо 34.

Записка батальонного комиссара И. М. Щербины командованию Сталинградской стрелковой дивизии:

24 сентября 1942 г.

Тов. Кузнецов и Поваров!

Привет, друзья.

Немцев бью, окружен кругом. Ни шагу назад — это мой долг и моя натура… Мой полк не позорил и не опозорит советское оружие.

Послал письмо «гаду» — офицеру. Били и будем бить.

Тов. Кузнецов, если я погиб — одна моя просьба — семья. Другая моя печаль — надо было бы еще сволочам дать по зубам, т. е. жалею, что рано умер и немцев убил лично только 85 штук.

За советскую Родину, ребята, бейте врагов!!!

Письмо 35.

Клятва защитника Сталинграда воина-героя Д. С. Яковлева.

«Моя клятва

Я — партии сын, и Отчизна мне мать,
В бою я не буду назад отступать,
А если погибну в жестоком бою,
Скажите словами народу:
Он честно, достойно отдал жизнь свою
В сраженье с врагом за свободу».

3.09.42 г.

Письмо 36.

Буримович Алексей Григорьевич.

«Здравствуйте дорогие мама и Ал. Михайлович!

Пишу вам это письмо со Сталинградского фронта, дерусь за Дон за Сталинград. Сам жив, здоров. Живу хорошо. Особенно был у нас замечательный вчерашний день. Вчера за 3 минуты мы уничтожили 5 немецких бомбардировщиков. Всего за день было сбито 7 фашистских стервятников. Сейчас могу вам сообщить мой адрес, по которому вы можете мне писать: Действующая Красная армия, полевая Почтовая станция 28, 1261 АП ПВО, лейтенанту Буримовичу. Пишите обо всем. А то я за все время от вас не получил ни одного письма.

В Сталинграде у отца я был уже 3 раза. Не получал я писем и из Рязани. Особенно писать не о чем. Вот разобьем немцев, приеду, и обо всем расскажу, как дрались и т.д.

Обо мне не беспокойтесь. Мы, зенитчики, заговорены, нас бомбы не берут, а мы их бьем.

Пишите. Целую, ваш Алеша.

Посылаю письмо из Сталинграда, куда приехал в 4-ый раз.»

Письмо 37.

«От кого: Пётр

Кому: Семье

Гвардейский Привет!

Здравствуйте дорогие родители!

Папаша, вам возможно надоело уже так часто получать от меня письма, но я не могу без этого, я прошу пишите письма, ведь я уже вот 4-й месяц не получаю от вас ни слова. Я нахожусь сейчас снова на фронте, до меня здесь были сильные бои, но сейчас небольшое затишье, но это конечно ненадолго, это затишье перед бурей и снова мы пойдём вперёд на Украине.

Папаша, я в этом письме вам высылаю справку о награждении за Сталинградские бои «Орденом Красной Звезды» и медалью «За оборону Сталинграда». Эта справка вам для получения льгот если будет возможность. Вы, Папа, обо мне много не беспокойтесь я жив и здоров, самочувствие тоже хорошее. Здоровье после ранения осталось такое же какой был до ранения и каким я был дома. Сейчас скажу, что я ранен был в затылок, была пробита кость при бомбёжке. Кружилась очень голова, а сейчас хорошо. Как живёте сами. Какие есть новости, пишет ли письма Андрей и где он воюет и как его здоровье и дайте мне его адрес.

Где сейчас Максим и другие ребята, пишут ли письма. Приехала ли Катя как она живёт, если приехала пусть пишет письма, как она доехала и какое её здоровье.

Ваш сын Петро.»

Письмо 38.

Письмо с фронта А.И. Шапошникова жене Татьяне.

«Дорогая Танюша и детки!

Я служу в полковой артиллерии при стрелковом полку. Живется хорошо. Мы получаем 800 граммов хлеба, ежедневно сахар к чаю и часто селедку, которой я прямо объедаюсь, ведь с начала войны не приходилось ее покушать. Служба нетрудная, но требует большой внимательности. Я нахожусь в огневом расчете при орудии, подучиваюсь, чтобы в будущем стать наводчиком…

Читая газеты, интересуйся боевыми делами наших славных артиллеристов. У нас в батарее есть трое награжденных медалями За боевые заслуги и отвагу, а наш комиссар награжден орденом Красной Звезды. Начальство хорошее — все культурные и умные люди, помогающие мне втянуться в военное русло. А командир нашей батареи простой в общении, доступный каждому бойцу, но требовательный и строгий в делах службы и, говорят, отчаянный в бою. Я еще в бою не был, но под обстрелом уже был, и должен тебе сказать, мне нисколько не было страшно.

У меня накопилось столько злобы и ненависти к врагам, разрушившим наш край, дом и семью, заставившим потерять имущество и расстаться с родными, что во мне выросло могучее желание мстить врагам, мстить хладнокровно и обдуманно.

Мне не страшны раны, боль, труд и смерть, но я обдумываю, как побольше уничтожить врагов раньше, чем они меня выведут из строя. Я старательно изучаю артиллерийское дело — надо бить фрицев умело, овладевши военной квалификацией.

Видел я села, где зимовали фрицы, видел сожженные хаты, испорченные дома и сараи, изрытые окопами огороды, наслушался рассказов жителей о делах подлых фашистов, бывал в их блиндажах, видел танки, оружие и другое вооружение, отбитое как трофеи. Все, что пишут о фашистских зверствах — правда.»

Письмо 39.

«Привет из Сталинграда!

Привет и самые наилучшие пожелания вам, родные!

Сегодня мы празднуем великую победу. Наши войска полностью ликвидировали немецкую группировку, окруженную в районе Сталинграда. Это поистине грандиозная победа наших войск, которая предрешает быстрейший разгром немецких оккупантов на всем фронте и изгнание их с нашей родной земли…

Скоро, вероятно, получим медали «За оборону Сталинграда». Правда, Сталинград крепко пострадал от такой огромной пятимесячной осады. А какой замечательный был город! По праву его называют Волжская твердыня…

Очень много взято пленных. Вид их ужасный, одеты все по-летнему, очень плохо. Наши бойцы подсмеиваются, спрашивают у них: «Ну как, хороший Сталинград?» Да, Сталинград войдет в историю как одно из крупнейших событий Отечественной войны.

О себе. Вполне здоров. Чувствую себя хорошо... Иногда бывает страшновато, что долго от вас не бывает никакой вести. Прошу вас, пишите чаще… Работает ли мама в колхозной конторе и учится ли Елена? Какие есть новости в Тарноге и Игумновской? Какие есть известия от знакомых товарищей с фронта? Пишите, жду. Пока, до свидания. Желаю вам здоровья. Крепко целую. Привет бабушке и всем знакомым.

Ваш муж и папа.»

Письмо 40.

Письмо комиссара танкового батальона Ю.И. Фотеева матери.

«Здравствуй, мама!

Письмо твое получил, за которое большое спасибо. Мама, я очень рад, что ты от Шуры получила письмо, но я еще от него ни одного письма не получал, а ему писал. Чем это объяснить — я не знаю. Несколько слов о себе. Я сейчас нахожусь на защите нашего прекрасного города Сталинграда. Выдвинут на должность комиссара танкового батальона. Деремся крепко. Наш девиз: «Ни шагу назад — умрем, но Сталинград отстоим!» Привет бабушке, Нюре, Настеньке, Вере, Лиле, Лидии, Альбине, Гоге, Тамаре, Вере, ее сыну, Капустину С. Н., Борису Васильевичу, Любе, Мише, Краснову с фронта 83 и Марусе Агонен и всем остальным родным и знакомым. Крепко целую. Жду письма.

Сын Юрий.»

7.09.42 г.

Письмо 41.

Письмо рядового В.Д. Розанова родным.

Сталинградская область. Юго-Западный фронт.

«Здравствуйте, родные мама, бабушка, Жорик и Лилечка!

Шлю я вам свой сердечный привет и самые лучшие пожелания. Я жив и здоров. Принимаю непосредственное участие в освобождении нашей Советской Родины от гитлеровской нечисти. Живу в очень трудных, суровых условиях фронтовой жизни. Мокрые, в окопах, порой голодные, смертельно усталые, мы идем вперед на запад, освобождая один за другим встречающиеся на нашем пути населенные пункты, жители которых встречают нас, как родных. Часто приходим в село и находим там груды обломков и пепла. Жители рассказывают (да и сами мы видим) о зверствах немецких бандитов…

Доволен, что сегодня меня приняли из кандидатов в члены партии. Осталось сфотографироваться и получить партийный билет, что в нашей обстановке очень трудно сделать. Но ничего. Как-нибудь. Должность прежняя — комсорг батальона. Работы много, разнообразной и сложной, а поэтому и интересной.

Я горжусь своим отцом, всеми вами... О скорой встрече не мечтайте. Если даже останусь жив (что очень маловероятно), то и после войны еще придется послужить, как говорят, как медному котелку. Ну, довольно. Не расстраивайтесь, живите спокойно, если есть возможность, а мы еще повоюем.

До свидания, родные. Крепко обнимаю и целую.

Ваш Владимир.»

25.09.43 г.

Письмо 42.

Письмо командования воинской части матери красноармейца Н.М. Федотовского.

«Дорогая Секлетея Ильинична Федотовская!

Приказом Военного совета Сталинградского фронта от 2 октября 1942 года за образцовое выполнение боевых заданий на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество ваш сын, гвардии красноармеец Федотовский Н. М., посмертно награжден орденом Красного Знамени. Он-один из шестнадцати гвардейцев-кочетковцев, геройски погибших в неравной схватке с врагом…

Светлая память о самоотверженных сынах Отчизны будет жить в веках. Имена героев будут сиять золотыми буквами на скрижалях всенародного почета. Шестнадцать гвардейцев показали всем нам, участникам битвы под Сталинградом, что значит презирать смерть ради победы над врагом, что значит быть честным гражданином Советской страны.

Мы гордимся вашим сыном. Он защищал страну, жизнь, боролся за нас. Тяжела потеря для вас. Она так же тяжела и для нас, гвардейцев — бойцов, командиров и политработников части.

За смерть вашего сына мы поклялись жестоко отомстить коварному врагу. Недалек тот час, когда фашистские изверги будут навеки изгнаны с нашей земли, и мы снова увидим нашу прекрасную, замечательную жизнь, будем праздновать день нашей Победы. Мы, гвардейцы, склоняя свои боевые знамена перед их прахом, клянемся: «Ни шагу назад с занимаемого нами участка фронта! Вперед, на запад, до полного изгнания и уничтожения фашистских людоедов!»

24.10.42 г.

Письмо 43.

Письмо бойцов Сталинградского фронта девушкам Вологодской области.

«Дорогие девушки-северянки, рабочие и колхозники!

С передовой линии фронта шлем свой красноармейский привет. Не забывая о вас, дорогие землячки, и вашу заботу и упорный труд для фронта, днем и ночью [мы] ни минуты не даем покоя врагу, [гоним] на запад фашистскую гадину. Можете не сомневаться, что северяне с честью выполнят долг перед социалистической Родиной.

В боях под Сталинградом с немецкими оккупантами вологодцы показали мужество и отвагу и большинство награждены орденами и медалями.

В минуты отдыха часто вспоминаем теплые весенние вечера и вас, девушек северянок. Если бы вы знали, с какой страстью читаются ваши письма в наших полутемных землянках. Прочтем эти теплые, нежные слова и ощущаем новый прилив сил. Ваши письма влекут нас на новые подвиги в сознании того, что вы не жалеете сил, помогаете нам, чтобы скорее приблизить час желанной победы, помните о нас, ждите нашей победы. Мы были очень рады, [когда] узнали, что наши земляки не отстают во всенародном движении по сбору средств на постройку танковых колонн и эскадрилий самолетов для Красной Армии. Хочется побольше знать, как трудится родной город Вологда.

Ждем ваших писем, девушки-северянки. Желаем новых успехов в труде! По поручению группы фронтовиков.

Качалов И. А.»

31.03.43 г.

Письмо 44.

16 ноября 1942 г.

Окончание документа утрачено. Письмо-треугольник. Адреса утрачены.

«Привет! Добрый день или вечер!

Здравствуйте, дорогие мои родные. Мама, сестренки Александра Петровна, Любовь Петровна, Серафима Петровна и дорогой мой братишка Анатолий Петрович, шлю я вам свой чистосердечный командирский привет и пожелаю всего хорошего в вашей одинокой жизни без нас.

Во- первых строках моего письма я вам сообщаю, что я жив и здоров, нахожусь в Сталинградской области, пока еще не на фронте, но, наверное, скоро придется побывать, и какая моя судьба будет — это еще неизвестно, но я думаю, что все-таки я должен остаться жив, ведь смелых пуля боится, а храброго штык не берет, поэтому и надо предполагать о дальнейшем.

Мама, сестренки и братишка, я вам на днях отослал фотокарточку. Верно, сфотографирован неважно, но думаю, что вы и ее, если получили, то рады. Жалко то, что я сейчас не имею с вами переписки, а это причина одна лишь потому, что я в настоящий момент без должности…»

Письмо 45.

Письмо Т.Е. Цынину от В.Ф. Выровой № 317

Не ранее 8 декабря 1942 г.

«Тихон Ефимович! Во-первых, простите, что я не ответила Вам тотчас, как получила Ваше письмо. Дело в том, что я хотела узнать адрес Веры и написать его Вам. Но до сих пор я его не узнала. Она у меня давно не была. Когда не работала, тогда приезжала иногда. Она ничего не изменилась. А Вы как поживаете? Вы ничего не пишете о своей жизни. Вещи Ваши, наверно, у Корочкина. Склада-базы, как такового, уже не существует. Вы, видимо, ничего не знаете о судьбе нашего парохода? Мы ведь в прошлое лето в августе месяце застряли на Волге внизу. Были в самую бомбежку с 23 августа под Сталинградом. Высадились все с ранеными вместе на берег напротив Сталинграда и просидели там в кустах 10 дней, были свидетелями боев, видели воздушные бои, слышали свист снарядов (над нами пролетали), на наших глазах взрывались бомбы, летели вверх осколки зданий… и бесконечные пожары!

В нас было сброшено несколько бомб, вылетели стекла, но мы и пароход остались целы. Из Сталинграда мы ночью удрали сперва в Астрахань, а потом по морю на своем пароходе ушли в Гурьев и жили там 425 три месяца. В Горький я приехала только 8 декабря 42 г.

Я сейчас живу одна. У меня умер муж, вот уже второй год пошел. На зиму придется пускать квартирантов с дровами, а то я совсем замерзну. До свидания. Будьте здоровы и благополучны. Пишите. Всегда с удовольствием буду отвечать.

С приветом, В.Ф. Вырова.»

Письмо 46.

Танкист Иван Бутырин писал отцу:

«Папа, если меня не будет, можешь приезжать в Сталинград. Там в музее будет и моя фотография, и моего экипажа, как славного защитника города».

Письмо 47.

Валентин Орлянкин всю Великую Отечественную войну прошел военным фотокорреспондентом и кинооператором:

«Милочка моя! После одной очередной боевой съемки получил возможность спокойно тебе написать, кстати, вчера получил твою открыточку… Что тебе написать о себе? Если бы я вел дневник-это была бы потрясающая книга. После войны она, несомненно, будет. А пока буду тебе писать лишь об отдельных моментах.

Вчера, например, я снял, как беззащитные женщины, дети и старики, оставшись без крова, проклинают Гитлера. Надо было видеть их глаза, полные слез и ненависти, чтобы понять всю глубину страданий их и силу проклятия, которые они посылали ненавистным немцам.

Пусть твое сердце еще больше наполнится гневом и ненавистью к этим отбросам человечества. Милочка, я тебе верю, верю твоему внутреннему убеждению в мою живучесть — вчера я был в таком водовороте, что думал, уже не выберусь живым — однако как говорят, «жив курилка, жив!» и буду жить назло врагу и на наше счастье. В знак этого посылаю тебе мою улыбку. Себя — твоего любящего Валика».

24.08.42 г.

Письмо 48.

Это письмо заместитель командира авиационной эскадрильи Сергей Смирнов написал 5 декабря 1942 года. Погиб 8 декабря.

«Милые мои сынишки! Нахожусь сейчас на фронте Великой Отечественной войны, на участке боевых действий за Сталинград, за нашу родную Волгу реку, за силу и мощь, волю и просторы великого русского народа. Если в этой битве вашему папе выпадет сложить свою голову, то помните это, гордитесь этим. Знайте, что ваш папа был воин великой армии в Великой Отечественной, что он был командиром и, наконец, он был летчиком великой сталинской авиации.

Растите, сыны мои, любите свою Родину, любите великий русский народ. Растите и думайте, как ваш отец, уж если быть, так быть первым. До свидания, мои сынишки!»

Письмо 49.

Из письма, написанного 9 января 1943 года бойцом Николаем Яковлевичем Галочкиным, погибшим под Сталинградом 13 января.

«Перенесли все тяготы и лишения, выдержали все удары врага и отстояли Волжскую твердыню — великий Сталинград. Таких боев, какие проходили здесь, не знала и не будет знать история войн. Всё, что пережили за время Сталинградской битвы, вспоминается, как страшный сон…»

Письмо 50.

Письмо капитана М. Л. Рожина жене:

С 17-го октября мы вели упорные бои. Враг, принимая различные уловки, рвался вперед. Но благодаря мужеству, ловкости, упорному сопротивлению наших бойцов и командиров он не продвинулся ни на метр. Враг потерял тысячи своих солдат и офицеров, что привело к ослаблению его действий.

Сейчас положение нашего участка более спокойно. Чувствую себя хорошо. Много думаю о тебе. Привет папе и маме, Нине и всем знакомым. Если папа не дома, то сообщи его адрес...До свидания, милая Лидочка. Целую много раз.

Миша.

25.02.42 г.

Письмо 51.

Красноармеец.

«Милая Танечка! Я не знаю, прочитаешь ли ты когда-нибудь эти строки? Сейчас идёт бой, жаркий, смертельный. Мы воины и не боимся умереть за Родину. Мы думаем, как бы подороже немцы заплатили за нас, за нашу жизнь…

В эту минуту я смотрю на твой портрет, на твои голубые глаза, мне становится легче — ты со мной. Танк содрогается от вражеских ударов, но пока мы живы. Сквозь пробоины танка я вижу улицу, зелёные яркие деревья, цветы в саду яркие-яркие. У вас, оставшихся в живых, после войны жизнь будет такая же яркая, красочная… и счастливая… За неё и умереть не страшно…»

Письмо 52.

«Здравствуйте, дорогие мама, папа, сестрица Маруся, братец Коля и сестренка Валя!

Я уже имею на полном боевом ходу свою машину и через несколько дней уеду громить отходящего, вернее, бегущего от нас врага. Каждый день радио сообщает, что наши части продвигаются вперед и бьют фашистскую гадину... Папа, пускай мама не беспокоится обо мне. Письма я пишу, и буду писать, а с фронта скоро вернусь. Ждите меня.

Ну, вот и все. Передавайте привет всем родным и знакомым. Напишите Ване привет от меня.

Ваш сын Александр Колесников.»

Письмо 53.

Сапегин Владимир Афанасьевич,

Сержант, помощник командира взвода.

Из писем родным

20 июля1942 года.

12-го погрузились и движемся в направлении на запад. Этого момента я ожидал со дня на день, с минуты на минуту.

19 августа 1942 года.

9 августа, во время наступления, меня ранило осколком в левую ногу... Нахожусь в госпитале.

10 октября 1942 года.

Сообщаю, что сегодня выписался из госпиталя. Где буду, еще не знаю, в общем, где буду — сообщу позже. Подлечили, а сейчас можно ехать защищать г. Сталинград.

10 декабря 1942 года.

Получил валенки, брюки теплые, фуфайку, рукавицы заячьи, в общем, одели тепло, только бей знай фашистских гадов.

Больше писем от сержанта Владимира Сапегина родные, проживавшие в селе Всеволодо-Благодатском Ивдельского района, не получили. Он погиб под Сталинградом. Шел ему тогда 23-й год.

Письмо 54.

Артюшин Викторин Федорович, рядовой, пулеметчик.

«В ближайшие дни снимемся с якоря и, очевидно, поедем расплачиваться с Гитлером. Он упорно прет на Сталинград.

Письма пишите не прерывая, возможно, что их перешлют в новое место. Поеду нюхать порох. Думаю, что трусом не буду. Почему-то чувствую себя вполне спокойным.

У всех единодушное желание — ехать. Интересно, что ни один не думает о смерти на фронте. У всех убеждение, что все будут живы или с легким ранением. Даже у бывших уже на фронте такое же настроение. И у меня тоже.»

Письмо 55.

Веревкин Константин Николаевич, старший лейтенант, пехотинец. Из писем родным.

«...Вот уже шестые сутки беспрерывных боев. День и ночь не прекращается гул, шум, свист пуль и снарядов. Порой трудно понять, откуда и кто стреляет. Идет дождь. Изредка проглядывает солнце, но оно не успевает просушить землю. Отступая, немец все сжигает: не найти крыши над головой».

21.07.42 г.

Письмо 56.

Веревкин Константин Николаевич, старший лейтенант, пехотинец. Из писем родным.

«Каждое утро выползаю на передовую линию с автоматом и охочусь за фрицами. Сегодня из снайперской винтовки убил двух фрицев, а вчера из противотанкового ружья — одного. Не знаю, что от него осталось...» Сентябрь 1942 г.

Письмо 57.

Веревкин Константин Николаевич, старший лейтенант, пехотинец. Из писем родным.

Октябрь 1942 г.

«Погода здесь замечательная: теплые безоблачные дни. Порой в бурьяне можно видеть весело порхающую бабочку или слышать треск кузнечиков (и автоматов!). Невольно вспоминается родной Урал, где теперь, вероятно, идет снег и потрескивает лед».

Письмо 58.

Веревкин Константин Николаевич, старший лейтенант, пехотинец. Из писем родным.

«Зима в Сталинграде наступила неожиданно быстро. Праздник отметили. Получили зимнее обмундирование, вспомнили мирную жизнь и...пошли проверять посты.

...Сегодня погиб политрук Иван Ефимович Войт. Тяжелая потеря. Порой он заменял мне отца, не раз спасал от смерти, а теперь его нет...»

7.12.42 г.

Письмо 59.

А это письмо, пришедшее с фронта, было последним:

«Извещение штаба 656 стрелкового полка.

Ваш сын, старший лейтенант Веревкин Константин Николаевич, уроженец Свердловской области, з-д Верх-Нейвинский, в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявил геройство и мужество, пал смертью храбрых 13 января 1943 года.

Похоронен в с. Ерзовка Сталинградской области».

Письмо 60.

Защитник Сталинграда летчик Юрий Казьмин в октябре 1942 г. писал матери:

«Мы стали суровыми людьми, мама. И мы не имеем права смеяться, пока гитлеровцы справляют кровавые тризны в наших городах и селах. Мы научились делать то, что до войны показалось бы нам невозможным... Каждый из нас готов умереть во имя Родины... Это не значит, что мы не любим жизнь. О, как мы ее любим! Во много раз сильнее, чем прежде.

Ты знаешь, на фронте многие стали писать стихи, а родным посылать нежные письма. С жадностью и удивлением смотрим мы на природу, словно в первый раз раскрылась она перед нами во всей своей чарующей красоте. Но чем больше мы любим жизнь, тем сильнее презираем смерть... И побеждаем ее...»

Письмо 61.

Письмо своей жене Зинаиде Ивана Якубовского, полковника, в период Сталинградской битвы командир 91-й танковой бригады.

«Радость моя, как мне хочется видеть вас, обнять, прижать близко к сердцу, поцеловать свою радость, своего близкого друга жизни. Милая моя Зиночка, ты не представляешь, какая во мне сейчас радость — я получил небольшую открытку, которую писала рука самого близкого, самого любимого человека, писала милая жена.

Милая Зиночка пиши хоть каждый час, твои слова в письмах пока будут ободрять меня на подвиги в борьбе против банд фашизма. Милая, живи спокойно, смотри за собой и детьми, люби их, уважай маму. Поцелуй их за меня и скажи, что так велел их папа. Они, наверное, подросли, потому что их мать любит и ни в чем не отказывает, хотя сейчас очень трудно. Милая, жалей маму, она тебе много в чем помогает. Поцелуй ее, скажи, что это целую ее я».

Письмо 62.

Разведчик 115-й отдельной стрелковой бригады 62-й армии Евгений Лазуренко.

«Я жив, здоров, чувствую себя замечательно. Дела на нашем участке фронта идут хорошо. Наши ребята гоняют фрицев, да и вообще, масло их мы уже ели, табак курили из их же трубок, сапоги их тоже носим и бьем их зачастую из их же автоматов. Так что дела у нас идут. У фрицев, правда, преобладает авиация. Вот этим они пока и держатся, а если бы не это, им здесь пришел бы давно уж конец. Ну, ничего, они и так скоро начнут смазывать пятки...»

Письмо 63.

Письмо Б.В. Карташёва. 8 ноября 1942 года.

«Добрый день дорогие родные...

Сообщаю, что я после госпиталя попал на курсы мл. командиров где пробыл 15 дн после чего по приказу выехал опять на защиту Сталинграда…» (Орфография и пунктуация оригинала).

Письмо 64.

Письмо Б.В. Карташёва. 22 декабря 1942 года.

«Дела идут хорошо но сами знаете что гремит на весь мир небывалый натиск мы выдержали. Вот если бы выбыли в конце августа на подступах то вы сказали здесь ад. Всё было черно, но сейчас немецких храбрецов положили в Сталинграде 100000 человек. Немцы окружены. Их гибель неминуема».

(Орфография и пунктуация оригинала).

Письмо 65.

Письмо Б.В. Карташёва. 21 января 1943 года.

«Добрый день дорогая мама Крёсна Тася Гена и Валя… морозы настоящие де ла идут сами читаете и видите, что Сталинград освобождён и что лучшие войска немецкой граб армии получили землю по порядку и на вечную пользу так что они теперь воевать за землю не будут, а остатки становятся на колени и просят пощады о сохранении им собакам жизни. Ну как будто всё…Целую 1000 ваш сын Боря».

(Орфография и пунктуация оригинала).

Письмо 66.

Письмо Б.В. Карташёва. 28 января 1943 года.

«Добрый день дорогой Папа!!!...

Дела у меня идут хорошо да и сами видите какую победу одержали мы доблестные защитники Сталинграда.

Сейчас полностью враг начинает сдаваться, как никогда он чувствует, что он слаб, и приходят их делегаты к нашему командованию просить пощады и сохранения им жизни…»

Письмо 67.

2 февраля 1943 г.

«Привет и самые наилучшие пожелания вам, родные!

Сегодня мы празднуем великую победу. Наши войска полностью ликвидировали немецкую группировку, окруженную в районе Сталинграда. Это поистине грандиозная победа наших войск, которая предрешает быстрейший разгром немецких оккупантов на всем фронте и изгнание их с нашей родной земли…

Скоро, вероятно, получим медали «За оборону Сталинграда». Правда, Сталинград крепко пострадал от такой огромной пятимесячной осады. А какой замечательный был город! По праву его называют Волжская твердыня…

Да, Сталинград войдет в историю как одно из крупнейших событий Отечественной войны…

Пишите, жду. Пока, до свидания. Желаю вам здоровья. Крепко целую. Ваш муж и папа…»

Письмо 68.

Сталинградская область. Юго-Западный фронт. 25 сентября 1943 г.

Письмо 69.

Письмо гвардии майора Дмитрия Андриановича Петракова дочери.

18 сентября 1942 г.

«Моя черноглазая Мила!

Посылаю тебе василек… Представь себе: идет бой, кругом рвутся вражеские снаряды, кругом воронки и здесь же растет цветок… И вдруг очередной взрыв… василек сорван. Я его поднял и положил в карман гимнастерки. Цветок рос, тянулся к солнцу, но его сорвало взрывной волной, и, если бы я его не подобрал, его бы затоптали. Вот так фашисты поступают с детьми оккупированных населенных пунктов, где они убивают и топчут ребят… Мила! Папа Дима будет биться с фашистами до последней капли крови, до последнего вздоха, чтобы фашисты не поступили с тобой так, как с этим цветком. Что тебе непонятно, мама объяснит.

Д. А. Петраков».

Письмо 70.

Клятва группы бойцов и командиров 13-й гвардейской стрелковой дивизии.

«Гвардейцы не отступают. Пусть падут смертью храбрых бойцы, и командиры, но противник не должен перейти нашу оборону. Пусть знает вся страна 13-ю гвардейскую дивизию…»

22.09.42 г.

Письмо 71.

Письмо с фронта А.И. Шапошникова жене Татьяне.

«Тяжелый камень лег на сердце и не могу плакать, а так хочется. Ужасно, когда теряешь в бою товарища, но неизмеримо, когда теряешь ребенка, за жизнь которого столько ты перемучилась. Я еще не могу освоиться с мыслью, что Олежонка нет. Вся наша эвакуация — и он в центре всех забот… Ты права, надо не убиваться и горевать, а ненавидеть и бороться. Они, проклятые, лишили нас крова и заставили покинуть родные места. Ты с двухнедельным малышом на руках пешком пошла из села. Незабываемо это и не прощаемо.

Мы не одни. Тысячи семей в это же самое время оплакивают близких, погибших от коричневой чумы. За все отплачу и отплачиваю уже, дорогая. Славно достается фрицам и их румынским прихвостням от нашей артиллерии. И приближается час расплаты. Ты не смотри на карту, что они много заняли, тем дольше им будет удирать, только навряд ли их много удерет.

Уже недалеко до разгрома врага. Уже переломный момент, кризис подошел. Дальше будет нелегко воевать, но более успешно. Сейчас армия не та, что была 3 месяца назад — и мы не те. У нас такая злость и ненависть, что это нас ведет на подвиги, а военное уменье помогает нам крепче держаться за оружие.

Сейчас у нас успех за успехом на нашем участке фронта. Но я это все опишу тебе в другой раз, сейчас у меня несвязно получится. Да к тому же немцы контратакуют, хотят отбить то, что мы у них заняли. Это значит, что отобьем их контратаки и еще продвинемся вперед — еще освободим кусок родной земли…

Целую деток. Пусть Неля напишет мне письмо. Твой Шура».

Письмо 72.

Командир 91-й отдельной танковой бригады Якубовского от 21 августа 1942-го.

«Здравствуй, родная Зиночка, Феликс, Неллочка, Антонина и Миша. Сейчас получил от вас письмо, написанное 31 июля 42 года, за которое благодарю. Родная, сообщаю, боевой орден я получил 14 августа 1942 года и ношу его на своей могучей груди. 22 августа 1942 года будет готова карточка, и я тебе ее вышлю, примерно через 2 или 3 недели ты получишь две карточки, где я сфотографирован среди награжденных совместно с тов. Скиратовым в Кремле. Фото вышлют непосредственно из Москвы, т.к. я дал адрес г. Намаган. До востребования, Котловской З.Ф. Все, шлю всем привет. Пишу Антонине и (две строчки написанного замазаны чернилами). Крепко целую маму, милых детей и сто раз Зиночку. Зиночка, в письме шлю вырезку из газеты о вручении орденов».

Письмо 73.