Рафаэль Хакимов: «В Москве руководство Татарстана считали окопавшейся партноменклатурой»

Подписанию Союзного договора помешали события 19—21 августа 1991 года, связанные с Государственным комитетом по чрезвычайному положению (ГКЧП). После провала выступления ГКЧП работа в Ново-Огарево продолжилась, но над новым проектом Союзного договора о создании уже конфедерации.

Точку в Новоогаревском процессе поставило подписание 8 декабря 1991 года главами трех союзных республик Беловежского соглашения, объявившего о прекращении существования СССР и создании Союза Независимых Государств (СНГ). 21 декабря в Алма-Ате к соглашению присоединились главы еще восьми союзных республик. 25 декабря 1991 года президент СССР ушел в отставку. СССР был распущен.

В связи с новой ситуацией депутаты Татарстана поставили вопрос о вхождении Татарстана в СНГ, посчитав новое образование чем-то вроде обновленного Союза. В принятой «Декларации о вхождении Республики Татарстан в Содружество независимых государств» провозглашалось: «Верховный Совет Республики Татарстан заявляет о вхождении Республики Татарстан в Содружество независимых государств на правах учредителя». Однако в последующем СНГ стал всего лишь формой мягкого «развода» бывших советских республик. Отношения Татарстана с центром перешли в плоскость российского правового поля.

Переговоры о заключении двустороннего «Договора» начались еще накануне ГКЧП, их итогом стал «Протокол», в котором «делегации согласились… ориентироваться на использование договорных форм регулирования отношений Российской Советской Федеративной Социалистической Республики с Республикой Татарстан, учитывающих их приоритетные интересы без ущемления интересов других республик и Союза в целом». В этом «Протоколе» ключевым положением стало признание необходимости договорных отношений.

После ГКЧП российская сторона стремилась в принципе избежать каких-либо договорных отношений. Разговоры о демократии не распространялись на взаимоотношения центра с субъектами. В Москве считали руководство Татарстана окопавшейся партноменклатурой, отвергающей демократические реформы. От руководства Татарстана потребовали подтвердить свои полномочия на референдуме.

Проведение референдума грозило расколом татарстанского сообщества по национальному признаку, на что, собственно, и рассчитывали в Москве. Там не сомневались в результатах голосования, полагая, что большинство народа за демократию и против «сепаратизма» республики. Однако экспертные оценки возможных результатов показали большую вероятность поддержки населением руководства республики. Татары были воодушевлены повышением статуса республики, а русские были крайне недовольны экономической политикой центра и не желали обострения отношений с татарами.

Москва также своими методами изучала настроения в республике, придя к неутешительным для себя выводам. Вслед за этим началась кампания против референдума. В республику завозились плакаты и листовки, осуждающие референдум. Центральная пресса начала массированное давление на мнение населения республики. Парламент страны призвал голосовать против суверенитета, предрекая неизбежные столкновения с «реками крови».

Центр начал трактовать проведение референдума как стремление Татарстана к полной независимости, хотя вопрос, на который надо было ответить гражданам, такого не предполагал. Он звучал следующим образом: «Согласны ли Вы, что Республика Татарстан — суверенное государство, субъект международного права, строящее свои отношения с Российской Федерацией и другими республиками, государствами на основе равноправных договоров?». Речь шла о договорных отношениях, не более того, однако, казалось бы, демократическое правительство России отвергало самую демократичную форму волеизъявления народа — референдум. Верховный Совет республики был вынужден разъяснить смысл вопроса, подчеркивая, что речь не идет о выходе Татарстана из России.

У российской стороны вызывало раздражение положение о Татарстане как «субъекте международного права». Его посчитали стремлением к полной независимости, в то время как в международной практике это понятие применяют по отношению к субъектам федерации, более того, оно закреплено в конституциях ряда стран. Международная деятельность субъектов федераций и даже регионов унитарных государств происходит в рамках собственных полномочий, за что они несут самостоятельную ответственность. Развитые страны поощряют свои регионы к расширению международной деятельности, поскольку это содействует экономическому развитию.

Несмотря на массированную пропаганду Москвы, 21 марта 1992 года референдум состоялся в присутствии значительного количества российских и международных наблюдателей, при этом почти 62 процента голосующих положительно ответили на заданный вопрос. Если политическую ситуацию до референдума можно назвать как противостояние русских и татар по вопросу статуса республики, то после всенародного голосования, с результатами которого согласилось большинство населения, началась стабилизация политической обстановки. Результаты референдума легли в основу новой Конституции РТ, которая стала основным юридическим документом в переговорах с Москвой.

Центр был весьма обеспокоен отношениями со своими субъектами. В прессе муссировали вопрос возможного распада России вслед за СССР. Напряжение в отношениях с субъектами центр решил снять через подписание «Федеративного договора». Татарстан отказался ставить свою подпись, поскольку фактически имел больше полномочий, нежели предусматривал документ.

Продолжение следует