Олег Владимиров: «Штурм-2002» создавали «четыре татарина»

«Мама сказала сотрудникам военкомата, что сын в больнице. А я в соседней комнате смотрел телевизор»

— Олег Иванович, ваш возраст — 1967 года рождения — выиграл юниорский чемпионат Европы с блестящими игроками Апанасенко, Горшковым, Прокопенко, Рождественским, Скуратовым в составе. Только вас в той сборной почему-то не было.

— Да, я был признан лучшим вратарем по итогам первых Всесоюзных юношеских игр и попал в число кандидатов в юношескую сборную страны, но вместе с тем был парнем с периферии, если объективно оценивать. Возможно, это и помешало мне попасть в состав той сборной.

— Периферия — это все-таки не живая материя, в вашем случае был человек, точнее, «группа товарищей», которая не дала вам шанса сыграть за ту сборную. Выбрали же Олега Шведова из Душанбе, тоже не самого ватерпольного города. Причем, объективно говоря, тренеров даже критиковать нельзя, поскольку сборная выиграла, а победителей не судят.

— Отвечу последовательно на все вопросы. Начну с Олега Шведова, исключительно хорошего, доброго человека, который мог вырасти в суперватерполиста, если бы трагически не погиб. Он занимал позицию защитника, на которой могли сыграть еще два-три человека, — сам Олег, плюс Саша Огородников, может, Паша Прокопенко закрыл бы эту позицию.

Тут тренеров сборной можно понять, поскольку зачем искать от добра добра, если на дефицитную позицию был кандидат, да еще и один из лучших в Европе. А на вратарскую позицию было много кандидатов. Например, Костя Чернов, который в итоге отыграл много лет в водном поло, а на тот момент представлял одну из лучших в СССР школ — казахстанскую.

Другое дело, что в итоге мои конкуренты не задержались в водном поло надолго. Но вы правы, сборная выиграла, а победителей не судят.

— В итоге вместо юношеской сборной вы попали в армейскую команду СК КЧФ из Севастополя.

Воспрепятствовала моя мама. Когда позвонили в дверь с повесткой, она сказала, что я лежу в больнице, хотя я лежал на тот момент в зале, смотрел телевизор. Когда я спросил, кто приходил, она ответила, что соседка. Только потом все это вскрылось, и получилось, что свой призыв я пропустил. В итоге призывался следующим, причем любопытно, что меня не военкомат забирал, а я сам отправился в Москву и пришел с документами в воинскую часть, как доброволец Великой Отечественной. Офицер посмотрел на меня и сказал: «Разные случаи у меня были, но таких, как ты, долбоносов, еще не было».

«Играя за «Синтез», числился гардеробщиком бассейна»

— А в Казани не могли решить вопросы с армией, устроив Владимирова в ВЧ 7474?

— Нет, а что это была за воинская часть?

— Туда можно было устраивать спортсменов для прохождения воинской службы, правда, с одним уточнением: ватерполистов устраивали как представителей других видов спорта, в частности как борцов. Поскольку внутренние войска в ватерполистах просто-напросто не нуждались.

— Нет, с нами подобного разговора не было. Кстати, любопытный факт из нашей советской действительности. Тогда же не было профессии «спортсмен-инструктор», и на «Казаньоргсинтезе», который содержал и содержит ватерпольную команду, не было должности для профессиональных спортсменов, а потому меня устроили в бассейн «Оргсинтез» на должность гардеробщика. И нас, таких «левых» гардеробщиков, в команде было несколько.

Но важно, что эти деньги были серьезной поддержкой для 17-летнего пацана, у которого был только один кормилец, мама, работавшая заведующей детским садом.

Тогда же не было профессии «спортсмен-инструктор», и на «Казаньоргсинтезе», который содержал и содержит ватерпольную команду, не было должности для профессиональных спортсменов, а потому меня устроили в бассейн «Оргсинтез» на должность гардеробщика

— Севастополь в советские времена был городом союзного значения. Отличие его от провинциальной Казани наверняка проявлялось и в обеспечении?

— Да, на момент моего приезда и до развала СССР никаких проблем не возникало, все было замечательно. Особенно по сравнению с Казанью тех лет, что скрывать.

Неслучайно в последнем чемпионате СНГ мы заняли четвертое место, и то обидно, что в матчах за бронзу уступили «Москвичу». Разгромили их в Москве — 11:2, а затем дважды уступили и финишировали четвертыми. Но тогда у нас уже было ощущение, что страна разваливается, создается страна Украина, к которой и будет относиться Крым.

А посему было не совсем понятно: за что мы играем? На тот момент мы вообще не оценивали, к чему приведет развал страны. Казалось, мы просто перетекаем в другое состояние, в Содружество независимых государств. В будущем, казалось, это станет нашим преимуществом, поскольку мы получили шанс играть на международных соревнованиях своими сборными и клубными командами.

«Окно в Европу прорубили, но ездить туда не могли из-за отсутствия денег»

— Было прорублено «окно в Европу».

— Да, так и случилось. Уже в 1993 году я стартовал на чемпионате Европы в Шеффилде в составе сборной Украины, а СК КЧФ выигрывал право участвовать в еврокубках. Право выигрывал, но воспользоваться им не мог, поскольку элементарно не было средств.

Поэтому я думаю, что мы могли бы добиться успехов в спорте и эволюционным путем. Перед той же летней Олимпиадой в Сеуле 1988 года, последней для Советского Союза, была создана экспериментальная сборная по водному поло, куда входила талантливая молодежь нашего года рождения и моложе, и мы даже обыгрывали основную сборную страны. Но в итоге ее тренер Борис Попов решил поехать на Олимпиаду с проверенным костяком из ветеранов и занял там третье место. Ну а в девяностые годы уже во всех сборных были игроки нашего поколения — и в России, и на Украине, и в Казахстане.

— Возвращаясь к финансам. Если ранее за финансирование СК КЧФ отвечал Генштаб ВМФ СССР, то на чьих плечах лежало содержание команды после того, как Крым оказался в составе Украины?

— Даже не знаю, кто взял на себя наше финансирование. Запомнил только то, что средств нам категорически не хватало. Это почувствовалось сразу же после развала, тем более что началась глобальная инфляция, мы перешли на купоны, по сути, просто-напросто выживая в те годы.

Более того, СК КЧФ перешел на тот момент в распоряжение флота Украины, но нашлись три «отщепенца» — это казанцы Горбач, Зиннуров и я, которые отказались присягать Украине. У меня даже фотография команды осталась, где все игроки сидят в военной форме, а мы в гражданке. Это не было каким-то политическим демаршем, даже не было предчувствием последствий, который произошли в будущем, просто мы заявили: «Мы присягали одной стране, и это Советский Союз».

— Волею судеб я оказался в декабрьской Москве 1993 года и решил поехать на хоккей, «Приз Известий». Когда вышел из метро на станции «Спортивная», был уверен, что мне не достанется билетов — из вагонов вышла огромная толпа. А когда дошел до кассы, то стоял там один, все остальные пошли на рынок «Лужников». Привет тем, кто называет девяностые «святыми».

— Да, спорт был никому не нужен на всей территории бывшего СССР. И для меня, бывшего мальчишки из Казани, это было огромным разочарованием. Я в детстве мечтал о том, чтобы жить на море, играть в сборной СССР. Мечту о море осуществил благодаря армейскому призыву, в сборной поиграл, а зачем мне было дальше оставаться в спорте, если была семья, маленький ребенок, я не знал.

Я приехал в Москву на похороны Андрея Ухова, встретил там многих друзей-товарищей по водному поло, с кем давно не встречался, выступая в чемпионате Украины, поговорили, и я решил, что надо зарабатывать деньги. Для этого пошел учиться, а затем стал арбитражным управляющим. На Олимпиаду я поехал, по сути, в любительском статусе. Будучи человеком, который полностью погружен в новую и для меня, и для страны в целом систему банкротств предприятий, антикризисного управления, судебного производства. Очень любопытная, перспективная и на тот момент опасная сфера деятельности.

Из которой я снова вернулся в спорт, став одним из инициаторов создания чеховской команды «Штурм-2002». Причем практически все эти инициаторы были родом из Казани.

Громов решил: «Команде — быть!»

— Как говорится в одной советской кинокомедии: огласите весь список, пожалуйста.

— Эдуард Олонов, второй вратарь нашей группы «Синтеза» 1967—1969 годов рождения, Вадим Панаиоти, который затем стал президентом клуба, и Максим Панаиоти, ставший первым начальником команды. Вячеслав Харьков, финансовый директор, бывший одним из наших главных соперников по финалу первенству СССР среди юношей 1968 года рождения. Инициативная группа — это «четыре татарина», воспитанники «Синтеза» и торпедовец Харьков. Я был генеральным директором клуба. Олонов в середине 90-х переехал по службе в Москву, я его встречал в тот момент на Казанском вокзале, и мы, будучи еще молодыми людьми 28—30 лет, исподволь начали вести разговоры о нашей нереализованности в спорте. Параллельно работали каждый в своей области и искали варианты, позволяющие создать новый сильный клуб.

— Москва 90-х — это кладбище спортивных команд. Прекратили существование команда МГУ и «МЭИ Буревестник», «Москвич АЗЛК» и «Торпедо». Оставались только «Динамо», «Маяк», ЦСК ВМФ и огромное количество школ водного поло. Почему вы решили начать свою историю на периферии, в Чехове?

— Эдуард Олонов по переезду исполнял обязанности прокурора экологии и природопользования Москвы, а затем перешел в Мособласть и вместе с Олегом Якуниным предложил тогдашнему губернатору Борису Громову идею создания первой ватерпольной команды в области. В 2002 году было принято решение — «команде быть!» Идея названия команды «Штурм» принадлежит Эдуарду.

— Московская область и в советские времена была богата на сильные спортивные команды, а уж при Громове их количество увеличилось в разы.

— Да, Борис Всеволодович уделял огромное внимание развитию спорта. Причем повсеместное. В Химках появился мужской баскетбол, в Раменском — футбол, в Балашихе и Мытищах — хоккей. В каждом виде спорта был свой флагман, все боролись за самые высокие места.

После краха спортобщества «Вооруженные силы» в Чехов переехал мужской гандбольный клуб ЦСКА, ставший «Чеховскими медведями». Мы с ними стали в итоге соседями, когда в Чехове началось строительство Центра гандбола, а потом рядом появился и бассейн. Меня на тот момент министр строительства Мособласти Александр Горностаев распекал за то, что изменениями в проекте мы увеличили стоимость этого Центра в разы. Даже один бассейн построить затратно, а тут бассейн с трибуной в дополнение к Центру гандбола.

— Из того, что рождалось в российском спорте в начале нулевых, процентов 50 родилось в Мособласти. Как вы сумели вклиниться в этот строй сильных и успешных команд?

— Если мы сумели вернуть в чемпионат России практически всех легионеров из сборной России — Гарбузова, Евстигнеева, Ерышова, Стратана, Чомахидзе, Яцева, прибавили к ним сербских суперлегионеров Васовича, Шапича, с которым я познакомился еще до Олимпиады в Атланте, сами посудите, какое внимание уделялось нашему клубу. На переговоры с каждым из звездных новобранцев мы летали в ту страну, где он выступал на тот момент.

В 90-е годы это переросло в такое явление, как ОПГ, — следствие слабой государственной политики, только и всего. Сейчас мы можем дискутировать по степени вины, разбираясь, кто защищал свою жизнь, кто на нее посягал, но это было

«Мы могли гарантировать сборникам, что в России будет лучше, чем за границей»

— Того же Стратана возвращали в Россию из Франции. То есть в начале нулевых наступило время, когда на родину можно было возвращать из сытых и спокойных стран тех, кто ранее уезжал отсюда от безысходности?

— Да, времена поменялись. И мы могли гарантировать ребятам, что у нас будет лучше. Причем вопросы решались не только с контрактами, чтобы ребята могли зарабатывать, но и инфраструктурно, для членов семей, жен, детей. Плюс развитие спорта было частью политики Бориса Всеволодовича, который выказывал в этом личную заинтересованность. Я могу сказать, что он приезжал к нам на игры, кстати, это была неотъемлемая часть кураторства Громова — он следил за командами.

Так вот, он приезжал, смотрел и приглашал меня на разговор: «Ну, что, как дела?» Я по-военному отвечал: «Все нормально». Он: «Ладно, коли так, выпей-ка стакан виски. И погуляй». А потом снова приглашал и говорил: «Теперь рассказывай».

— «Сыворотка правды»…

— Типа того. И тогда у нас начинался разговор по существу. К примеру, я инициировал переход на новую форму оплаты, отход от серых схем, которые были поначалу.

— Возвращаясь к вашим коллегам. Директор ВК «Штурм 2002» Максим Панаиоти ранее входил в ОПГ «Севастопольские». Не буду морализировать, поскольку сам в начале нулевых сотрудничал с Зуфаром Утягановым, который, как затем выяснилось, также входил в эту группировку, и, забегая вперед, скажу, что не боюсь и не стыжусь сотрудничества с этим человеком. А вы знали об этой стороне жизни Панаиоти?

— Само собой, я знал его по водному поло, поскольку его дедушка Анатолий Христофорович и папа Вадим Анатольевич стояли у истоков развития казанского ватерпола.

А что касается той стороны его жизни, то тут надо просто уточнить, что это последствия такого явления, как «казанский феномен», про которое всё прекрасно знали те, кто жил в столице Татарии в 70—90-е годы. А в 90-е годы это переросло в такое явление, как ОПГ, — следствие слабой государственной политики, только и всего. Сейчас мы можем дискутировать по степени вины, разбираясь, кто защищал свою жизнь, кто на нее посягал, но это было, это также история страны.

«Выход в «Финал четырех» Лиги чемпионов был феноменальным достижением для России»

— Первый сезон «Штурм-2002» тренировался и базировался в Раменском, а это, что греха таить, вотчина Шишкана, он же Сергей Шишканов. Любитель спорта и жестких решений, который футболистов припугивал тем, что повесит их в ближайшем лесочке в случае недостижения необходимого результата. Пересекались с ним?

— Мы со многими пересекались. Ничего, находили общий язык. Ну какой тут может быть разговор, с нашим водным поло и его футболом, когда один контракт футболиста закрывал половину бюджета нашего клуба. Тем более что мы там недолго прожили, переехав в родной бассейн в Чехове. И уже в качестве местной команды вышли в «Финал четырех» Лиги чемпионов, что для России было феноменальным успехом.

Другое дело, что поначалу ментальность местных жителей была такова, что интереса к спорту не было, даже в плане собственного здоровья. Существовал бассейн, куда люди могли приходить плавать по абонементам, но таковых поначалу практически не было. Какой уж интерес к водному поло? Но прошло какое-то время, и в местный бассейн уже не попадешь.

Мы разогревали этот интерес, в том числе понимая, что нужны свои воспитанники. Местные, либо те, кого мы пригласили еще по детям из других городов, но они выходили бы из детско-юношеской школы воспитанниками «Штурма-2002». И у нас была создана сильная школа, ее воспитанники переходили в училище олимпийского резерва и осуществляли наш девиз: «От первого шага в бассейн до олимпийской сборной». Кстати, первым руководителем СДЮШОР стал Вячеслав Харьков, а созданное впоследствии училище возглавил Вадим Панаиоти.

СДЮСШОР по водным видам спорта, куда поехали лучшие воспитанники различных спортшкол из Чехова, Рузы, Железнодорожного, Раменского, где занимаются порядка тысячи юных ватерполистов, полностью находится на бюджетном финансировании, что не дает нагрузки на карман родителей по поводу инвентаря, поездок и так далее. Причем поездки были не только на всероссийские соревнования, но лучшие ездили на мастер-классы в Грецию, Испанию и так далее. Итоги работы этой системы — одессит Иван Нагаев, белорус Дмитрий Холод, покойный Владислав Тимаков, синтезовцы Никита Деревянкин, который в родном Саратове выигрывал первенство города по боксу, приехавший к нам из Челябинска Степан Андрюков, другой новичок «Синтеза» Иван Сучков, сборники Артем Ашаев, Егор Васильев, Константин Харьков, сын Вячеслава, что образовало нашу первую клубную династию. По сути, это состав нынешней национальной сборной страны.

Они все переезжали в Мособласть, пока не было открыто УОР, жили на клубных квартирах, по двое-трое, учились самостоятельности с подросткового возраста. Может быть, поначалу родители переживали, но затем встречали с восторгом: «Олег Иванович, мой-то там был, здесь поиграл, полмира объездил». Да, как мы и обещали. И это именно элемент социальной политики, оздоровления нации, подмосковный патриотизм и прочее, поскольку финансовой составляющей от таких интернатов нет никакой, на отдачу от продажи своих воспитанников в водном поло вообще можно не рассчитывать.

— Вы же сразу после «Синтеза» выиграли Кубок ЛЕН Трофи.

— Да, это был 2008 год, когда мы обыграли в финале венгерский «Эгер». Кстати, впоследствии в число лидеров российского и европейского водного поло выбилась наша женская команда, которую мы вообще организовывали с нуля, а затем она дважды побеждала в еврокубках. И это очень перспективное дело, учитывая уровень конкурентности в этом виде спорта, на мой взгляд, пока уступающий мужскому. Кстати, в нашем клубе работали легендарные ватерполисты и специалисты Александр Кабанов, Борис Ухов, ушедшие из жизни минувшим летом, пусть земля им будет пухом.

Возвращаясь к тем годам: мы стали первыми, кто предложил нашим командам работать по зарубежным методикам, сознавая, что наши тренерские кадры, увы, остались мыслями в героическом прошлом. Мы привлекли в команду Зорана Масловара, которого прогнозировали и под работу в юниорской сборной страны, а затем Петара Поробича, сын которого даже поиграл в нашей команде. Поробич вообще стал первым иностранным специалистом в нашем клубном водном поло.

Но в 2012 году Мособласть покинул Громов, год спустя я ушел из клуба, а затем и наши лучшие воспитанники оказались не нужны региону…

«В целом, крымчане довольны»

— А куда вы уходили?

— В никуда.

— Отличное место, второе после запоя. Многие и там, и там годами пребывают.

— Ну второе мне не грозило, скорее отсутствие сна, поскольку в 2013 году, в возрасте 46 лет, у меня родился сын. И пару лет я пребывал в роли молодого отца, что было бы гораздо сложнее перенести, если бы была такая же захватывающая и поглощающая все внимание и время работа, как гендиректор ватерпольного клуба. А затем я стал муниципальным депутатом в московском районе Марьино, курирую спортивные проекты партии «Единая России» по городу Москве, играю в любительской лиге по водному поло.

Я стал муниципальным депутатом в московском районе Марьино, курирую спортивные проекты партии «Единая России» по городу Москве

— Тут, кстати, любопытно, что после присоединения Крыма к России именно ватерполисты образцово-показательно внедрили свои команды в структуру любительского водного поло России. И буквально сразу же две команды — ВК «Крым» и ВК «Севастополь» стали лидерами любительского чемпионата страны. Кто был инициатором их появления в чемпионате России?

— Экс-львовянин Вадим Кебало, который так и остался жить в Севастополе. Сейчас у него есть сподвижники в развитии вида спорта — начальник уголовного розыска Севастополя, сам игравший в водное поло, есть такой сподвижник, как Александр Федоров, бывший вратарь сборных России и Казахстана, уроженец Севастополя, с этого года ставший директором ВК «Спартак-Волгоград». Федерацию водного поло Крыма возглавляет Евгений Кабанов, вице-губернатор Республики Крым. Потихоньку-потихоньку там добились финансирования. Поскольку команды в чемпионате любительские, все игроки работают, но в прошлом либо играли на профессиональном уровне, либо занимались на детско-юношеском уровне.

Вадим попросил меня защищать ворота этой команды на начальном этапе ее развития, на что я согласился с большим удовольствием. Правда, москвичи находились в привилегированном положении, поскольку все матчи турнира проходят в Москве, а крымчанам, казанцам приходилось приезжать, играя на чужой площадке. Но, тем не менее, это по-настоящему тусовка водного поло, участники которой получают истинное удовольствие.

— Имея большое количество друзей и знакомых в Севастополе в Крыму, что скажете о настроениях на полуострове?

— Касаемо спорта: мы тренировались в спортивном комплексе, который был одной из баз для подготовки сборной СССР, а затем и сборной Украины. Он был просто-напросто заброшен и к 2014 году представлял собой жалкое зрелище. Сейчас он восстанавливается. Про Крымский мост все знают, а есть еще дороги, пансионаты, санатории, которые приводятся в надлежащий вид после стольких лет забвения. В целом люди довольны.

— А что, по-вашему, произошло с Украиной в целом?

— Мое мнение, что Россия упустила соседнюю страну и происходящие в ней процессы. Но, несмотря на то, что подрастающим поколениям в Крыму приходилось учиться в тех же школах, по тем же учебникам истории, которые писали для воспитания нового украинского гражданина, полуостров смог сохранить свою идентичность, благодаря менталитету его жителей. Тот же Севастополь был и остается русским, по-настоящему городом российской боевой славы, куда, помимо уже служащих, стремились приехать еще достаточно молодые отставники. Чтобы, что называется, жить среди своих, среди людей генетически другого уровня мышления.