Леонид Млечин: «Во внешней политике Горбачева был только здравый расчет. И он увенчался полным успехом»

«В 90-е годы США сопротивлялись расширению НАТО несколько лет»

— Леонид Михайлович, после подписания договора между СССР и США о ликвидации ракет средней и малой дальности, снявшего серьезную часть мировой военной угрозы, результатом советской внешней политики и личным достижением Михаила Горбачева стало объединение двух Германий. Как вы относитесь к тому, что многие эксперты ставят советскому лидеру при этом в вину, что он не зафиксировал документально намерение НАТО остаться в своих границах и что выведенные из бывшей ГДР войска не были должным образом расквартированы на Родине и многие военнослужащие обосновались изначально в «чистом поле»?

— Напомню, в 1968 году в Чехословакии советские руководители развернули войска в один миг, ничего же, справились, а выводили потом месяцами, и выводили довольно тяжело. На самом деле, немцы выделили на вывод войск очень большие деньги, в том числе на обустройство бывшей Западной группы войск. Куда делись эти деньги, по каким карманам, это уже другой вопрос.

Что касается расширения НАТО, то это очень непростой вопрос. Когда речь шла об объединении Германии, о расширении НАТО вообще никто не думал, никому в голову это не приходило, потому что в 1990 году еще существовали государства Варшавского договора. Расширение НАТО вообще не было темой для обсуждения! Да, советская сторона упиралась, чтобы на территории Восточной Германии не размещались войска НАТО, но это было уже невозможно и странно. Расширение НАТО начнется только спустя несколько лет, когда восточноевропейские государства уже обретут полную самостоятельность, но при этом страх у них останется.

Но если вы посмотрите на историю НАТО, то увидите, что в 90-е те же США сопротивлялись расширению НАТО несколько лет: Польша, Венгрия, Чехия просились в альянс, а США сопротивлялись, потому что понимали, что у России это вызовет недовольство.

Почему в итоге США согласились? Они задались вопросом: «А на каком основании мы должны отказать?» И этого основания не увидели. Понимаете, за 90-е годы произошло радикальное сокращение натовского военного потенциала в Европе. Все боеспособные американские военные части были возвращены домой, военные базы США закрывались, и военный потенциал НАТО уже не представлял для России никакой опасности. В НАТО считали, что с Россией идет полное партнерство, и поэтому нужды в мощном военном потенциале блока не оставалось.

И те военные НАТО, что были с 1999 года расквартированы в Польше и Чехии, также не представляли никакой серьезной опасности для России.

Напомню, что в 1990 году был подписан договор об ограничении вооруженных сил в Европе, и НАТО существенно сокращало свой военный потенциал, бундесвер перешел на добровольную службу, уменьшались военные расходы. Потом, конечно же, все изменилось, потому что поменялись отношения между нашей страной и внешним миром, и процесс восстановления НАТО пошел полным ходом. А при внешней политике Михаила Сергеевича Горбачева опасность на западном фланге перестала существовать, угроза войны с той стороны в 1990 году исчезла.

Обратите внимание вот на что. Многие говорят, что Россия была слабой в начале 90-х — да, мы были слабыми, но разве на нас кто-то напал? Кто-то угрожал нам вооруженными силами? Никто! Все опросы общественного мнения показывали, что опасности войны для наших людей не стало!

Немцы выделили на вывод войск очень большие деньги, в том числе на обустройство бывшей Западной группы войск. Куда делись эти деньги, по каким карманам, это уже другой вопрос

— Но ведь не успокаивались страны Прибалтики, другие восточноевропейские страны, и их приняли в блок в 2004 году.

— У России всегда были и сейчас имеют место очень сложные отношения с теми же восточноевропейскими государствами, но так ли важно, любили ли они нас и почему не любят сейчас? Любит жена мужа! Важно же было то, что с перестроечных времен с той стороны нет опасности — этот фактор и имел значение! Имелось ли в планах НАТО наращивание сил в этих странах? Нет. И это тоже важно.

«Во внешней политике Горбачева не было никакой романтики, это был здравый расчет, и он увенчался полным успехом»

— Страх войны исчез, но Запад почему-то не горел желанием помочь СССР необходимыми ему средствами для поддержания экономики. В 1991 году на саммите «большой семерки», куда был приглашен Горбачев, лидеры этих стран не спешили с принятием такого решения. Неужели было какое-то недоверие к Горбачеву, растопившему лед в отношениях с Западом?

— Тут все очень просто — когда ты даешь деньги, ты должен понимать, что они когда-то вернутся. В этой связи очень часто вспоминают послевоенный «План Маршалла» и думают, что приехали в Европу американцы, раздали деньги и сидят себе на причале. Отнюдь. «План Маршалла» формировался многие месяцы ведущими американскими экономистами, которые четко посчитали, что, допустим, есть на территории Италии. Скажем, если есть рабочая сила и ткацкие фабрики, то мы дадим им сырье, а они из него сошьют трусы и майки, которые пойдут как товар в Германию, которая нуждалась в одежде. «План Маршалла» был очень продуманным и рассчитанным на то, чтобы экономика в Европе заработала.

Но дело в том, что в Европе уже была нормальная рыночная экономика, а в СССР ее не было. Здесь в 1991 году все разрушалось, и получалось, что выделенные деньги просто пропадут.

А ведь это же не были деньги Буша или британского премьера, это были деньги их избирателей, и их можно брать только для хороших вложений. Если надо помочь, то, по их мнению, нужно было отправлять гуманитарную помощь. Кстати, обратите внимание — через год, когда уже пойдут реформы, никто у Запада ничего просить не будет, потому что экономика заработала, а это другая ситуация.

— Если обратить внимание на то, что собой представляло «новое мышление» как концепция внешней политики СССР, может показаться, что Горбачев был романтиком — силовой метод разрешения отбрасывался, интересы человека ставились выше государственных… Или вы не согласны с таким представлением?

— Если человек всю жизнь провел на комсомольской и партийной работе, каким же романтиком он может быть? Не было в политике Горбачева никакой романтики, это был здравый расчет, и он увенчался полным успехом. Если военная угроза и опасность для мира исчезли, это высшее достижение политики страны — когда она оказывается уже не в кольце врагов, а среди нейтральных и доброжелательно относящихся к ней стран. Сокращение гонки вооружений — несомненный успех, потому что ранее такие вопросы невозможно было решать. Почему об этом сейчас не вспоминают — только из-за того, что распад СССР, ухудшение жизни людей перекрыли все эти достижения политики Горбачева и даже их скомпрометировали.

Красивые слова Михаила Сергеевича не стоит воспринимать как абсолютную данность, но исчезло серьезное противостояние двух держав, и это самое главное, наладились партнерские отношения — да, могли быть споры, но ты уже мог во внешних вопросах дискутировать и что-то решать, а это достижение дипломатии.

Вспомните, ведь наладились отношения еще и с Китаем, а об этом тоже забывают! Были налажены отношения нашей страны с главными партнерами во внешнем лагере! Но сейчас у людей на первый план выходят другие вещи, и все это почему-то уже не имеет значения. Да, сейчас уже совсем другой мир, другие страны, другие проблемы. А на том этапе внешняя политика Советского Союза своих целей добилась — исчез страх.

Если человек всю жизнь провел на комсомольской и партийной работе, каким же романтиком он может быть? Не было в политике Горбачева никакой романтики, это был здравый расчет, и он увенчался полным успехом

«Если дедушки воевали из-за сарая, может быть, снести этот сарай и построить футбольное поле?»

— Как добиваться в дипломатии таких успехов, какие были во второй половине 80-х — начале 90-х?

— Главное — это незашоренность, способность подойти к зеркалу, посмотреть в него и сказать: «Начну-ка я с себя — может, я что-то не так сделал?» И если ты это увидишь, то постараться то, что ты сделал не так, исправить. А потом говоришь другому: «Друг, ты тоже что-то сделал не так, и давай ты тоже исправишь сделанное тобой не так, и давай начнем договариваться».

И что еще было важно — и Горбачев, и Эдуард Шеварднадзе не были закомплексованы, не держали нос кверху, они просто здраво смотрели на мир. А когда ты смотришь на мир здраво, мир изменится.

Вот у вас есть спор из-за сарая — важно посидеть, подумать, вспомнить, что дедушки воевали из-за сарая. И, может быть, снести этот сарай и построить футбольное поле? Здравомыслие и здравый расчет были ключевыми факторами успехов Горбачева и Шеварднадзе.

— Скажите, когда премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер во время визита Горбачева в Лондон в 1984 году (тогда, правда, второго, а не первого лица в СССР) сказала, что с этим человеком можно иметь дело, что она имела в виду?

— Ранее Тэтчер видела советских лидеров, которые еле шевелились и могли читать текст только по бумажке, а этот и ходил сам, и мог с ней не просто беседовать без бумажки, но еще и что-то обсуждать. Горбачев мог быть несогласным с ней человеком, но он мог обсуждать сложные вопросы с европейскими лидерами.

— Что дала внешняя политика перестройки простым людям в странах Запада?

— Их всегда преследовал страх, это были десятилетия военного страха. А с середины 80-х все изменилось, на Западе была эйфория — ты приезжал куда-то, и тебе были рады. Потому что и они реально поверили, что военная опасность исчезла, пришли перемены и можно больше не бояться, можно нормально жить. Обрадовались бизнесмены, потому что для них открылись новые рынки, возможность торговать. Эйфория была абсолютная!