Майя Теренина, «Врачи без границ»: «В ряде стран люди скорее к шаману пойдут, чем к доктору»

«Первая миссия — как первая любовь»

— Как вы пришли в организацию «Врачи без границ»? Насколько сложно было влиться в работу?

— Я пришла в организацию довольно давно и, можно сказать, случайно. Это началось в 1991 году, сразу после путча, это была гуманитарная помощь, и это была одна из немногих некоммерческих организаций, которая начала работать сначала в Советском Союзе, потом в России. Это было интересно, ново, и мы влились в работу, я бы не сказала, легко, но весело. Потому что это действительно было что-то новое для нашей страны, какое-то (новое) направление.

— Вы раньше были переводчиком. Сложно ли было переквалифицироваться в финансового координатора?

— Это было не очень сложно, потому что, как я уже сказала, это было интересно: в этой организации я прошла практически всё — и логистику, и административную, и кадровую работу. Вначале мы все делали всё. В конце концов я остановилась на финансах, получила второе образование, и мне это понравилось, стала этим заниматься профессионально.

— Вы побывали во многих менее развитых странах. Расскажите про работу в них, где было сложнее всего.

— Для меня, наверное, сложнее всего ближневосточный контекст, по каким-то культурным и бытовым проблемам, он для меня самый сложный. А африканский контекст мне интереснее, а гаитянский, он совсем не похож на все, такая смесь, и тоже довольно интересный. Еще я была в Индии, это совершенно другая история, но я бы сказала — не очень мое.

Этой первой моей страной была Сьерра-Леоне. И вот Сьерра-Леоне, одна из самых нищих стран, до сих пор моя первая любовь

— А какую-то страну можете выделить?

— Как говорят у нас в организации, первая миссия — как первая любовь. Начала я работать давно, как местный сотрудник, а с 2009 года уже поехала как международный сотрудник организации «Врачи без границ». Этой первой моей страной была Сьерра-Леоне. И вот Сьерра-Леоне, одна из самых нищих стран, до сих пор моя первая любовь.

— Как в принципе принимают «Врачей без границ»? Ведь не везде приветствуют подобные организации. Иногда бывает так, что некоторые люди вообще никогда врачей не видели.

— Да, принимают по-разному. Ну вот Сьерра-Леоне чем меня сразу «купила», тем, что когда они увидели сумку «Врачей без границ» у меня в руках, первое, что я услышала: «Врачи без границ», welcome!» Потому что Сьерра-Леоне — маленькая страна и «Врачей без границ» знают очень хорошо, практически каждая вторая или третья женщина, не помню статистику, рожала в нашей больнице. Поэтому там «Врачей без границ» очень любят и уважают, это приятно.

В зависимости от культурного контекста «Врачи без границ» сталкиваются с разными трудностями. Для этого у нас есть специальные отделы, которые объясняют, чем мы занимаемся, и тем самым облегчают работу.

— Скажите, а были случаи нападения?

— Конечно, такие случаи были, и случаи вооруженного не то чтобы нападения, но вторжения в наши офисы. Это было в Конго, не помню год, там были мои знакомые в это время, это было вооруженное нападение местных не бандитов, а там такой район, где различные группировки, военизированные, между собой делят что-то. В том числе они напали на наш компаунд (комплекс жилых домов, — прим. ред.), и один из экспатов (сленговое название для иностранных специалистов, — прим. ред.) был ранен.

Недавно в Йемене нападение было не на наш госпиталь, а на соседний склад с военной амуницией, огонь перешел на наши офисы, и там, конечно, сгорели документы, все сгорело, что-то и пропало. Но это была беспилотная атака, не люди. Я лично в такие истории не попадала. Однажды в Индии, когда мы были в штате Чхаттисгарх, нас как-то остановили вооруженные люди, проверили документы и отпустили, ничего страшного не произошло, а могло бы.

У нас экспаты не только европейцы, но и африканцы, и азиаты, и ты никогда не знаешь, какая будет команда. Это как ты группой летишь в космос без подготовки, ты приезжаешь и уже начинаешь выстраивать отношения и связи

«В некоторых странах скорее к шаману пойдут, чем к врачу»

— Как к работе «Врачей без границ» относится население?

— Население относится по-разному, в основном положительно, обычно к медикам относятся хорошо, хотя в ряде стран не принята традиционная медицина, там скорее к шаману пойдут, чем к доктору. Но для этого существуют промоутеры, просветработники из местного персонала, которые на своем языке и наречиях в театрализованной манере объясняют людям, что детям нужны прививки, что надо лечиться. И когда люди это понимают, то, конечно, идут к врачам.

— Какие проблемы возникают? Понятно, нападения, проверки, а что еще? Как власти относятся к вашей работе?

— Обязательно «Врачи без границ» работают с министерствами здравоохранения, потому что, понятное дело, лечить людей нельзя без санкций официальных властей, а также проводить вакцинацию, программы различные, особенно программы с детьми. Это всегда [проводится] в связке с государственными учреждениями. Но в африканских странах обычно проблем возникает немного. И очень часто работа «Врачей без границ» и других международных НКО является частью бюджета социального и даже медицинского. И поэтому мы как бы являемся частью экономического процесса этих стран, и мы им нужны, а они нам нужны.

Есть страны, где тяжелее работать — Индия, Китай, Россия, в общем, довольно большие, сильные страны, с которыми НКО работать сложнее, но тоже возможно. Находим какие-то другие принципы, другие построения. И в таких больших развивающихся странах тоже нужна какая-то помощь, даже не то чтобы помощь, а скорее акцент на каких-то проблемах, на которые в этих странах закрывают глаза. Там работать сложнее, но мы стараемся работать через местный персонал.

Есть другая сложность, личная, то, что я еду как иностранец в другую страну, я работаю с такими же иностранцами из многих стран. И у нас экспаты не только европейцы, но и африканцы, и азиаты, и ты никогда не знаешь, какая будет команда. Это как ты группой летишь в космос без подготовки, ты приезжаешь и уже начинаешь выстраивать отношения и связи, и, конечно, на такой работе не задерживаются люди, которым психологически непросто, а психологически непросто всем в первой миссии.

Я загордилась той страной, которая раньше называлась Советским Союзом, находясь в миссии «Врачей без границ» в Африке. Потому что Мозамбик как португалоязычная страна когда-то была под влиянием Советского Союза, а он в свое время передал свои системы здравоохранения и образования, и у них до сих пор работает система здравоохранения советская

— Расскажите реальную историю о помощи людям, случай, который вам запомнился.

— Но вот, как это ни странно, буквально недавно произошла [ситуация]. В мае [2019 года] случился ураган в Мозамбике, и «Врачи без границ» быстро, поскольку у нас там есть своя миссия, организовали чрезвычайную команду и рассчитали, что ликвидация чрезвычайной ситуации займет три месяца, потому что там при таких ситуациях есть опасность холеры, поврежден водопровод и так далее. И большая команда едет, организуются мобильные клиники, вообще, все очень быстро и слаженно организуется. Но получается так, что я загордилась той страной, которая раньше называлась Советским Союзом, находясь в миссии «Врачей без границ» в Африке. Потому что Мозамбик как португалоязычная страна когда-то была под влиянием Советского Союза, а он в свое время передал свои системы здравоохранения и образования, и у них до сих пор работает система здравоохранения советская, худо-бедно, но работает по сравнению с другими африканскими странами. И при поддержке международных организаций и при помощи этой системы, которая худо-бедно, но работает, смогли остановить чрезвычайную ситуацию за три недели. Три месяца и три недели — это успех. И я уже приехала, и моя задача была не продолжать, а закрывать миссию, потому что для этого тоже нужно ездить, смотреть, как там работают наши мобильные лагеря, как мы их передали местным больницам и медицинским центрам, в общем, такая наблюдательская и административная работа.

И в Мозамбике хорошо работает бесплатная скорая помощь, то есть у них положено благодаря Советскому Союзу. И мы едем в один из дальних лагерей посмотреть, как там обстоят дела, и вдруг мы видим маму с девочкой. Девочка юная, беременная, и вот она прям рожает, рожает. А мы довольно далеко, в какой-то саванне, дорога плохая, неасфальтированная, и скорая помощь не едет. Мы звоним в ближайший городок, и в скорой помощи говорят, что если вы там уже с транспортом, то не могли бы довезти до трассы эту девочку. Мы, конечно, «Врачи без границ», но, к сожалению, среди нас не было врача. У меня есть некоторое образование, медсестра гражданской обороны, это еще в Советском Союзе военная кафедра, но я все равно не имею права [оказывать помощь]. Но мы берем на борт, куда нам деваться, и едем. И вот тут надо поставить памятник шоферу, потому он так по этой дороге вез эту девочку. Я сидела рядом с ней и все время боялась, что мне сейчас придется принимать роды. Мы ее довезли, доставили до больницы, это заняло много времени. Хотя бы одну жизнь, даже уже две спасли.

«В Европе заниматься благотворительностью — культурный момент»

— Заводите ли в миссии друзей? Бывают общие миссии?

— Чем чаще ездишь в миссии, тем чаще есть возможность с кем-то пересечься. С некоторыми людьми я по несколько миссий делала, и всегда это очень [приятно], когда ты видишь знакомое лицо, то ехать легче. Ну и, конечно, друзья есть, которые проезжают через Москву, и если я в Москве, принимаю их у себя. Однажды мы сидели за столом в какой-то миссии и поняли, что в нашей команде представлены все уголки нашей планеты. И если мы захотим совершить кругосветное путешествие, то можем спокойно без гостиниц обойтись, но единственное, что трудно застать всех на месте, потому как обязательно кто-нибудь в миссии.

Однажды мы сидели за столом в какой-то миссии и поняли, что в нашей команде представлены все уголки нашей планеты. И если мы захотим совершить кругосветное путешествие, то можем спокойно без гостиниц обойтись

— Насколько сложно добывать финансирование для миссий?

— Организация в последнее время, чтобы быть более независимой, поскольку мы работаем в сложных политических контекстах, перешла на 90—95% частного финансирования. Для этого существуют специальные секции, есть секции операционные, а есть секции-партнеры в таких странах, как Норвегия, Япония, США, которые занимаются фандрайзингом. В европейских странах это уже как бы их культурный момент, они давно начали заниматься благотворительностью — отправляют 1—5 евро в месяц, то, что у нас сейчас собирают эсэмэсками, они этим занимаются довольно давно, и у них это идет автоматически. Не то чтобы прям деньги даются легко, но этим тоже занимаются профессионалы, поэтому чаще всего на крупные проекты деньги есть. Иногда мы тоже страдаем, но вместе со всеми, когда происходят экономические кризисы или что-то еще. И тогда приходится сокращать программы и что-то там закрывать или передавать, но мы все же стараемся передавать. Например, проект в Йемене переходит от французской секции к бельгийской или Сьерра-Леоне от бельгийской секции к голландской. В общем, крупные проекты развиваются, на них деньги есть.

— На данный момент в мире бушует новый тип коронавируса. Вам уже приходилось работать в странах, где было замечено это заболевание?

— С коронавирусом пока нет, в основном с Эболой, другое страшное заболевание, правда, оно локализовано в африканских странах. Но «Врачи без границ», конечно же, являются частью большой программы, которая занимается проблемой. Например, в Бельгии развита научная вирусная медицина, и вместе с международным сообществом и с российскими, и американскими врачами мы работаем. Наш вклад — насколько я знаю, мы отправляем медикаменты в Китай. Обычно, когда бывают большие стихийные бедствия, проще войти даже в страну, которая довольно закрытая.