«Принципы эмпатии? Самое важное — сделать паузу»

«Бывает, говорят: «Я его активно слушаю, а он все равно делает по-своему». Наше понимание — не для того, чтобы другой сделал так, как нам нужно»

— В семейной жизни часто могут возникать ссоры из-за того, что кого-то из супругов «не слышат и не понимают». Каким образом можно научиться слушать и слышать свою вторую половину?

— Это, конечно, супервопрос. Психологи обычно говорят: нужно разговаривать с близкими, не замалчивать проблемы. Как разговаривать? Я бы отметила важность того, что нужно давать место и время партнеру и себе быть услышанными, не пытаться решать проблемы на бегу.

Самое сложное в том, что семейные отношения нагружены взаимными чувствами, и когда мой партнер говорит о своей злости на начальника, во мне может актуализироваться, например, обида и злость на него самого, потому что я хорошо его знаю и вижу аналогии в его ситуации на работе и нашем с ним общении, и т.д. И, конечно, из этого замкнутого круга трудно выйти — каждому важно и нужно быть услышанным. Поэтому в реально сложных конфликтных ситуациях я очень рекомендую семейную психотерапию, при которой терапевт, как третий, не включенный в диаду, поможет состояться диалогу.

Как быть эмпатичным, когда твой собственный «стакан» полон, очень хорошо описано в той же книге Юлии Гиппенрейтер «Общаться с ребенком. Как?». Принципы эмпатии: настроенность на другого, стремление его действительно понять, оттормаживание оценок, советов, признание того, что чувства другого человека таковы, каковы они есть, а не стремление их опровергнуть, оспорить: «На самом деле ты…», плюс умение говорить о своих собственных чувствах так, чтобы их смогли услышать, то есть не обвиняя сходу за них другого — вот основная стратегия. Но, конечно, это все легко сказать и очень непросто реализовать на практике.

— Как же реализовать умение слушать? Как перейти от теории к практике?

— Я бы, в дополнение к уже сказанному, подчеркнула, что самое важное — сделать паузу. У нас есть даже такое упражнение для студентов в учебных консультациях, когда предписано делать паузу в несколько минут и клиенту, и психологу.

Это не значит, что я призываю всех молчать по очереди. Скорее, пауза для слушающего — это образ такого состояния временного отказа от высказывания себя, своих суждений и сосредоточенности на другом. Потому что вот эта наша готовность моментально отреагировать на слова другого очень сильна. Нам кажется, что мы знаем, что и почему с другим человеком происходит, или наш страх за другого, или наша собственная обида, или злость в его адрес — все это вынуждает нас отвечать и действовать немедленно. Очень часто бывает, что, вслушавшись по-настоящему, мы понимаем, что то, что казалось нам совершенно ясным, просто поверхностная правда, стереотипное видение, наша привычка.

Сделать паузу — это значит затормозить привычные реакции и вместо них попытаться посмотреть на мир глазами другого человека, погрузиться на время в его переживание, вчувствоваться в его ситуацию и передать ему то, что ты понял, возможно, как некоторую гипотезу («Я правильно тебя понимаю?»), приглашая другого уточнить по необходимости и продолжить разговор. Я была свидетельницей множества ситуаций, когда такой, непривычный поначалу, способ разговора приводил к значительному продвижению в разрешении конфликтов, смягчению противоречий и реальным открытиям. Но очень важно, чтобы действительно была установка — понять другого человека. Бывает, родители говорят: «Я его активно слушаю, а он все равно делает по-своему». Наше понимание — не для того, чтобы другой сделал так, как нам нужно, а для того, чтобы человек чувствовал себя понятым, знал, что он, его чувства важны для нас, что он не одинок в своем переживании.

Сделать паузу — это значит затормозить привычные реакции и вместо них попытаться посмотреть на мир глазами другого человека, погрузиться на время в его переживание, вчувствоваться в его ситуацию и передать ему то, что ты понял, возможно, как некоторую гипотезу

— Коучи и разного рода тренеры личностного роста тоже достаточно много говорят об эмпатическом слушании. Насколько важно овладеть им для руководителей?

— Здесь ситуация другая, потому что отношения начальника и подчиненного не равны изначально. Конечно, даже при всей эмпатии к сотруднику начальник бывает вынужден его понизить или уволить. Как именно он это сделает, другой вопрос. Но я бы говорила, в отношении эмпатии, что начальник в наибольшей степени ответственен за атмосферу в коллективе. Очень важно, чтобы диалогичность присутствовала как принцип в обсуждениях самых разных вопросов, чтобы, например, в группах «равных» было принято слушать друг друга в работе над проектом, вести настоящий диалог, а не череду монологов, как это часто бывает. Такая слаженность коллектива, сработанность во многом базируется на эмпатических установках и правилах активного слушания. К счастью, продуктивность такого подхода сейчас становится все более понятной. Популярные принципы Agail как раз про это: люди и их взаимодействие — самое важное.

«Люди разговаривают друг с другом тысячи лет. Вопрос в том, почему это стало стоить 60 долларов за час»

— Как люди тысячи лет жили без помощи психологов? Может быть, человеку достаточно общения с друзьями, родителями и близкими, которые его принимают и любят, чтобы быть здоровым?

— Как сказал психотерапевт Карл Меннингер еще, кажется, в 80-е: «Люди разговаривают друг с другом тысячи лет. Вопрос в том, почему это стало стоить 60 долларов за час». То есть почему возникла психотерапия как профессия.

Сразу скажу, что житейскую помощь нельзя недооценивать. Действительно, и сейчас больше всего нам помогают друзья и близкие. И я всеми руками за то, чтобы человеку с ними было хорошо и здорово. Но давайте посмотрим все-таки, почему появилась профессиональная психотерапия. Она появилась в самом конце ХIХ века как ответ на вызовы времени, когда в образе жизни человека, прежде всего западного, стали происходить мощнейшие изменения. Человеческая жизнь стала все менее и менее регламентируемой извне — религией, сословными правилами и т.п. Население все больше и больше становилось городским. Попробуйте представить себе работу сельского психотерапевта, и у вас будет сценарий отличной комедии положений — все друг друга знают, все друг от друга зависят.

В городе же жизнь анонимна, по сути. Делай, что хочешь, община не увидит, не осудит. Анонимна, с одной стороны, а с другой — гораздо более сложна, «неврозогенна»: скорости, скученность и при этом одиночество, постоянная необходимость выбора. А на каких основаниях? Как мне выбирать, если уже не действуют те самые многовековые предписания? Кто я? В чем смысл моей жизни? Такие вопросы люди тысячи лет так массово себе не задавали, потому что это все было им понятно и предписано. Человек стал гораздо более свободным, он — хозяин своей жизни, но и ответственность за все на нем. И это очень тревожно и страшно. Вот и возникла необходимость в таком собеседнике, который поможет определиться в своей собственной жизни, понять самого себя из самого себя.

Сейчас все эти тенденции изменения жизни человека и общества не то что усиливаются, а выходят на качественно новый уровень, идет слом, похоже, последних остающихся традиций, и с ним многократно возрастает наша неопределенность и тревога. Но, к счастью, остается потребность в другом человеке: другой по-прежнему нам нужен, мы способны по-настоящему понять себя только с помощью другого. Психотерапевт — это особый другой, который включается в нашу жизнь определенным образом, при этом будучи посторонним. Вот это парадоксальное сочетание «вненаходимости», как это называл Михаил Бахтин, и включенности и делает психотерапевтическую ситуацию особенной. Такой опыт с близкими, которые являются пристрастными персонажами нашей жизни, все-таки получить нельзя.

Кстати, прототипом ситуации психотерапии в обыденной жизни является, скорее всего, не исповедь у священника, как часто пишут, а, как это очень метко проанализировал известный психотерапевт, представитель первого поколения отечественных психологов-практиков Андрей Копьев, разговор с незнакомым попутчиком, например в поезде. Многим, наверное, знакома ситуация, когда совершенно чужому человеку неожиданно говорят о себе, о своей жизни то, чего никому никогда не говорили.

В городе жизнь анонимна, по сути. Делай, что хочешь, община не увидит, не осудит. Анонимна, с одной стороны, а с другой — гораздо более сложна, «неврозогенна»: скорости, скученность и при этом одиночество, постоянная необходимость выбора

«Невозможно проявить эмпатию ко всем сразу, даже в своей ленте»

— Если у психолога по 10—20 пациентов в день, то он ведь наверняка перестает действительно переживать за пациентов и начинает лишь играть роль сопереживающего? Или это реально — из года в год, изо дня в день лечить сотни людей и искренне переживать за них?

— 10—20 — это слишком много. Прием психолога длится в среднем 50 минут — час. Поэтому 6—7 человек — это максимум. Но и так стараются не делать, конечно, это слишком тяжело.

То, о чем вы говорите, это проблема выгорания. В отношении сопереживания даже появился отдельный термин — усталость от сострадания (compassion fatigue). Рецепты обычные. Хорошо отдыхать, находить время расслабиться, спать, питаться вовремя и т.д. Но есть и особые. Во-первых, для психолога «забота о себе» означает еще и ходить на личную терапию и супервизию. В ходе супервизии появляется возможность обсудить именно свои профессиональные проблемы, получить поддержку коллег. Выгорание опасно, кроме всего прочего, тем, что оно означает изменение мотивации своей деятельности: человек становится формальным, холодным, безразличным и т.п. Но благодаря анализу и рефлексии — для чего я работаю, что мотивирует меня помогать другим людям, в чем смысл моей деятельности и как он проявляется в самых маленьких успехах или даже в неудачах — можно с этим справляться и восстанавливать свою энергию.

Второй момент профилактики выгорания психологов связан с тем, что у них все-таки есть некоторые профессиональные инструменты, помогающие и понять клиента, и выразить ему свое сопереживание. В каких-то подходах больше, где-то меньше, но всех учат, как обращаться со своей эмпатией, со своими чувствами, возникающими в ходе терапии, как не заражаться эмоциями клиента, оставаться в своих границах и т.д. Я хочу подчеркнуть, что речь здесь не идет о какой-то манипуляции эмпатией, которая обычно быстро разрушает общение. Речь идет о том, как профессионально владеть своей способностью, точно так же, как и любой другой способностью вообще.

Наше исследование медсестер, работающих в довольно тяжелой сфере медицины, показало, что низкий эмпатический личный дистресс, то есть хорошая способность регулировать эмпатию и свои собственные чувства, не заражаться эмоциями другого человека, а эмпатически о нем заботиться, работает скорее как фактор профилактики выгорания, повышает приверженность своей профессии, признание полезности своей деятельности и оценку своих перспектив в ней.

— Современные люди стали менее эмпатичными от большого общения с техникой и гаджетами? Возможно ли почувствовать человека через общение в соцсетях? Или в них теряются эмоции и способности их переживать? Ведь это обычная картина в наше время, что мы ставим смайлик в сообщениях, но сами при этом не улыбаемся. Получается какая-то странная игра, да?

— Мне кажется, что современные тренды еще рано как-то полномасштабно оценивать. Данные пока достаточно противоречивы: в чем-то гаджеты разъединяют людей, в чем-то объединяют. Некоторые исследователи, говоря о влиянии интернета на общение, предполагают, что он скорее усиливает тенденции, существовавшие бы и без него — благодаря семейной ситуации, склонностям характера и темперамента. Я не думаю, что общение в соцсетях потенциально как-то менее «эмпатогенно», менее вызывает эмпатию, чем, например, чтение книг.

Проблема мне видится в избытке информации, в том, что в такой ситуации привлечение внимания возможно как раз через наиболее эмоциональные формы подачи материала. То есть тоже в некотором роде выгорание: невозможно проявить эмпатию ко всем сразу, даже в своей ленте. И в этом смысле новые символы, знаки для выражения эмпатии, складывающиеся ритуалы достаточно хорошо помогают справляться. Да, я не могу сейчас сопереживать до глубины души, но я поставлю лайк, сделаю перепост, поменяю картинку профиля. У нас определенно поменялись сами нормы — правильно теперь сделать это, а не пройти мимо. И в этом смысле эмпатия по-хорошему становится заразительной: даже если я сделал это сейчас полуформально, то другой увидит, сделает это искренне и понесет дальше. Мне видится, что это нормально на фоне общей тенденции роста понимания значения эмпатии.

Мне кажется, что современные тренды еще рано как-то полномасштабно оценивать. Данные пока достаточно противоречивы: в чем-то гаджеты разъединяют людей, в чем-то объединяют

Еще я бы не называла действие в отсутствие чувств обязательно лицемерным — кроме эмоций и чувств у нас есть мысли, а кроме эмпатии — другие психические функции, например мышление. В конце концов, человек помогает, не только сопереживая. Есть еще и долг, и рациональное понимание выгоды для всех и т.д. Полезно включать разум. Я немного иронизирую, имея в виду некоторые эксцессы того тренда, который уже назвали «новая чувствительность»: когда люди чуть что обижаются, оскорбляются, любую трудность называют травмой и при этом считают свои чувства единственной реальностью, заслуживающей внимания.

Так что не эмпатией единой жив человек, хотя она очень важна. И я, как ее исследователь, не могу не радоваться тому, что эмпатия становится нормой и в определенном смысле императивом в нашей жизни.