«Нас, уставших от ширпотреба, очень много»

«В ускорении моды виновны универмаги»

— Светлана, когда в истории украшений появился ширпотреб?

— Люди, как известно, всегда были разного достатка. Мы можем видеть в музеях какие-то артефакты древних захоронений — они сделаны из бронзы. Украшения из недрагоценных металлов могли позволить себе люди, которых мы сегодня условно относим к среднему классу, кто не мог приобрести украшения из золота.

Конвейер, по официальным данным, появился где-то в конце 1940-х — 1950-х, однако сообразили, что выпускать одинаковые украшения в больших количествах — это интересно и выгодно, еще раньше, в эпоху Великой депрессии, с 1929 по 1939 год. Эта эпоха подвигла ювелиров перейти на работу с недрагоценными металлами. Это была совершенно другая бижутерия, не та, что сейчас продается на интернет-площадках. Она была качественная, ее делали настоящие ювелиры. Очень многие детали были сделаны вручную. Однако это уже был шаг в эту сторону.

— Наверное, этому сильно способствовала техническая революция?

— Не столько техническая революция, сколько продавцы. У меня есть лекция «Великие универмаги прошлого», где я рассказываю о волшебстве, которое было характерно для старых универмагов. Универмаг и торговый центр — два разных вида бизнеса. Сейчас во всем мире осталось очень мало универмагов. Универмаги придумывали всякое, чтобы привлечь покупателя. Самое первое произведение на эту тему — роман Эмиля Золя «Дамское счастье». Все это интриговало и запоминалось людьми с детства. В наши дни дети любят пойти в «Икею», покататься там на шарах, набрать игрушек в корзину. Это воспитание потребителя буквально с младенчества, которое было придумано еще старыми универмагами. Они проводили аттракционы, устраивали сумасшедшие распродажи, удивительные мероприятия для детей и взрослых. Это целая культура. Первый универмаг открылся еще в конце XVIII века.

Люди, создававшие универмаги, безусловно, очаровательны, они хотели как лучше, но именно они в итоге виновны в FastFashion («быстрой моде»), в этом безумном конвейерном производстве, в ускорении моды. В том числе в ширпотребе на AliExpress, где мы видим жуткую попытку скопировать дизайн великих ювелиров, при этом качество у такой бижутерии ужасающее, и все это разваливается через месяц в лучшем случае.

Можно провести параллель. Я немного знаю про книжный рынок, поскольку я писатель. И именно продавцы, книжные магазины виноваты в том, что сейчас авторы художественной литературы серьезного толка с трудом пробиваются к читателю. Это происходит ровно по той же причине, по какой происходит засилье конвейерной продукции в индустрии украшений.

Люди, создававшие универмаги, безусловно, очаровательны, они хотели как лучше, но именно они в итоге виновны в FastFashion («быстрой моде»), в этом безумном конвейерном производстве, в ускорении моды

«Женщины тоже хотели иметь награды, хотя бы в виде украшений, так как воевали в тылу»

— Какие исторические события XX века повлияли на мир украшений?

— Все. В первую очередь, Первая мировая война. В нашей стране эта война была сознательно отодвинута большевиками, забыта, и люди не знают, куда возложить цветы, если их дальний предок погиб на ней. Но на Западе эту войну помнят, есть минута молчания, и большой пласт украшений посвящен Первой мировой. Например, одна поэтесса вскоре после войны выпустила открытку со своими стихами о войне. Выручку за открытки она передавала в специальный фонд, который помогал инвалидам войны. На открытке были нарисованы маки и в стихотворении тоже упоминались маки как символ забвения: если мы забудем о произошедшем, то действительно будем мертвы. С тех пор на Западе выпускается множество украшений в виде маков: это и драгоценности, и бижутерия. И сейчас можно видеть, что порой английская королева Елизавета появляется с брошкой в виде маков, а Маргрете, королева Дании, — с «маковыми» аксессуарами для волос.

Премьеры фильмов и спектаклей тоже порождали огромный интерес. Люди влюблялись в сюжеты и актеров и хотели носить «фанатские» украшения. Например, после выхода фильма «Моя прекрасная леди» с Одри Хепберн в 1964 году фирма B.S.K. купила права на выпуск целой серии бижутерии по мотивам премьеры. Сейчас эти украшения каталожные, за ними гоняются коллекционеры.

— А как Вторая мировая война отразилась на дизайне украшений?

— На протяжении всего XX века у ювелиров был высокий интерес к геральдике. Но особенно он вспыхнул во время и после Второй мировой. Мужчины получали свои ордена, воюя на фронте, и женщины тоже хотели иметь награды, хотя бы в виде украшений, так как воевали в тылу. Кроме того, в 40-е годы была вспышка интереса к русскому стилю, к России, так как Россия играла ведущую роль в войне, что бы ни говорили на Западе.

— Что понималось под «русским стилем»?

— Это обширная и болезненная тема, потому что единого русского стиля не существует, его, можно сказать, нет. Все, что мы знаем о русском стиле, это в основном авторский стиль, если не говорить о губернских локальных стилях, например, в Псковской губернии один стиль в одежде и украшениях, в Орловской — другой. Но для мирового потребителя и зрителя русский стиль — это все наследие, от квадрата Малевича до хохломы, туда же включаются балет, театр, Леон Бакст, Александр Головин, некоторые работы Поля Пуаре, великого французского кутюрье, который в свое время заболел «Русскими сезонами» и даже ездил в Санкт-Петербург. Там он познакомился с Надеждой Ламановой, обшивавшей весь императорский двор. Кстати, Ламанова после революции не эмигрировала, вместе с Верой Мухиной она создавала одежду для новой советской женщины — тоже в русском стиле. За свою коллекцию 1925 года она получила золотую медаль на выставке в Париже (правда, саму Ламанову туда не пустили, боялись, что она убежит).

Также интерес к русскому стилю вспыхивал в 60-е годы, во время оттепели. Затем во время перестройки. Часто это были украшения, посвященные знаменитым русским танцорам, балеринам, потому что под балетом всегда подразумевали русский балет.

Единого русского стиля не существует, его, можно сказать, нет. Все, что мы знаем о русском стиле, это в основном авторский стиль, если не говорить о губернских локальных стилях, например, в Псковской губернии один стиль в одежде и украшениях, в Орловской — другой

«Среди образованных женщин считалось престижным отдохнуть в Прибалтике и купить там стильное украшение из янтаря»

— Как украшали себя советские женщины, живя за «железным занавесом»?

— Довоенные украшения практически не сохранились. Иногда попадаются украшения, сделанные в артелях во времена НЭПа. Но в общем и целом до нас дошло мало. И во многом еще и потому, что не так много производилось. Вот пример. Когда Надежде Ламановой надо было представить в Париже платье новой советской женщины, она не могла найти обыкновенные красные бусы из круглых бусин. Тогда она сделала их из хлебных катышков: нанизала на нитку и покрасила краской.

— Почему так?

— Причины очень простые. Во-первых, разруха. Во-вторых, в советской стране считалось мещанством носить украшения. Если вы хотите увидеть роскошные довоенные украшения, стоит посмотреть фильм «Веселые ребята» с Леонидом Утесовым и Любовью Орловой. И вы увидите, что украшения там носят отрицательные персонажи. Девушка, мечтавшая стать певицей, и ее мамаша носят колье изумительного вида. Не знаю, из чего они были сделаны, но очень напоминают галалитовые украшения, которые создавали великие дизайнеры 20-30-х годов в Париже и Германии. Может быть, кто-то привез их, вернувшись в Россию. Но больше ни у кого подобного не было. Женщине надо было работать, а не что-то из себя изображать.

— После войны ситуация изменилась?

— Да. Прежде всего, появилась чешская бижутерия. Кроме того, ювелиры-любители стали создавать украшения в старинном стиле — с филигранью, с натуральными камнями. Днем такие умельцы работали, например, в НИИ, а ночью подрабатывали на кухне. Кстати, как правило, они работали с серебром, а это очень вредное производство, обязательно нужна вытяжка. Естественно, у таких мастеров никаких вытяжек не было. Деятельность эта была незаконной, на украшениях не было клейм, потому что никто не имел права без разрешения государства работать с серебром и золотом. Существовали и официальные художники, ювелиры, работавшие с серебром и золотом. Их работы продавались в художественных салонах. Это что касается авторского.

Было много промышленного. Многие помнят, что в табачных ларьках, как ни странно, продавались псевдоянтарные брошки в виде паучков, все их покупали. На «Авито» можно найти штук пять таких обязательно. Там же продавались всякие фруктово-ягодные брошки из пластика, сейчас они стоят гораздо дороже, чем тогда. Причем интересно, что эти пластиковые украшения в Москве выпускались в одном дизайне, в Прибалтике — в другом, на Украине — в третьем... То есть конвейер был, но часто с региональными особенностями.

Кстати, прибалтийские украшения вообще все очень любили. Прибалтика — это как наша заграница. Все, что привозилось оттуда, было модным и редким. В старой шкатулке, которая хранится у вас в семье, вы наверняка найдете старые янтарные брошки и кулоны. Это продавалось в Прибалтике и было объектом желаний каждой модницы. Почему-то подобные украшения считались очень интеллектуальными. Среди образованных женщин считалось престижным поехать отдохнуть в Прибалтику (а не на Черное море) и купить там стильное украшение из янтаря.

Был ряд заводов, которые выпускали бижутерию и драгоценности. На мой вкус, они особо не отличались от нынешних. Впрочем, нынешние, может быть, еще более минималистичны. Никто не делал чего-нибудь такого харизматичного, что обращало на себя внимание. Вообще, носить что-то привлекающее внимание было вызовом. Даже на женщин с очень широким обручальным кольцом в модной интеллектуальной среде могли посматривать косо: «Что напялила на себя золотище?»

Прибалтийские украшения вообще все очень любили. Прибалтика — это как наша заграница. Все, что привозилось оттуда, было модным и редким. В старой шкатулке, которая хранится у вас в семье, вы наверняка найдете старые янтарные брошки и кулоны. Это продавалось в Прибалтике и было объектом желаний каждой модницы. Почему-то подобные украшения считались очень интеллектуальными

«Нас, уставших от ширпотреба, очень много»

— А что случилось в перестройку?

— К нам хлынули товары. Стало можно все. У меня есть знакомый, который работал в сфере, близкой к кино. Он общался в те времена с иностранными кинопродюсерами, и они сочиняли фильм, где один из персонажей был новым русским. И они спрашивали: «Если мы вот так его подадим, насколько это впишется в то, что сейчас происходит в России?» Он посмотрел на них долгим взглядом: «Вы можете придумать что угодно, это все вписывается. Полный беспредел и самые безумные фантазии будут восприняты зрителем как реальность».

90-е годы толком никуда не ушли. И это очень напоминает то, о чем когда-то писал Диор в своих воспоминаниях. Когда он поехал в Америку представлять свой NewLook, он был немного шокирован американским вкусом. Если посмотреть на американские женские костюмы того времени, которые в каком-то смысле по силуэту повторяли NewLook, было видно, что это Америка. В Европе все утонченно и почти минималистично. В Америке тот же силуэт украсили массой вычурных деталей. Это был американский вкус того времени, и наши 90-е очень сходны с Америкой 30—50-х годов. Очень много излишеств. Я бы определила это как, мягко выражаясь, некое новое барокко.

— Как вы относитесь к современной индустрии, производящей бижутерию?

— Я замечаю тенденцию отхода от всего массового. Есть люди, которым это наскучило. Если в 90-е или в начале 2000-х все с удовольствием закупались в торговых центрах, сейчас там закупаются просто по необходимости. Мы устали от ширпотреба. И нас, уставших от ширпотреба, очень много. Надоело и качество, и обилие всего одинакового. За что мы так любим, например, ездить в Европу? Там есть семейные магазинчики, где человек работает по призванию. Они создают неповторимую атмосферу, у них удивительный штучный товар. Владельцы вас начинают узнавать после первого посещения, вам машут издалека, вас приветствуют. Это особое личностное отношение. Нам всем в эпоху FastFashion не хватает особого отношения, особого товара, теплого индивидуального подхода и подбора.

«Пропаганда нацелена на то, чтобы женщина была рабочей лошадкой. А обилие украшений ее выделяет»

— В восточной культуре даже сегодня женщины носят намного больше украшений, чем на Западе. Почему у нас распространен минимализм?

— У всех народностей было много украшений в традиционном костюме. Было несколько культур, где женщины не сильно украшены, зато у них украшены мужчины. Сходу могу привести пример шотландцев. Мужчины в народном костюме очень богато украшены, у них несколько штук брошей: это и пледовые броши, и килтпины, которыми закалывают килты (юбки), и плюмажи на лацканах или шапочках. У женщин очень яркие костюмы, но практически нет украшений. Однако русский национальный костюм подразумевает очень много украшений.

Что касается современной женщины. Современные женщины созданы для того, чтобы вкалывать. Это начала Шанель. Когда Диор возрождал женственность с помощью своего NewLook в 1947 году, по этому поводу собиралась палата лордов в Англии, чтобы обсудить, чем им грозит эта новая женственность. Только что была тенденция к унисексу, женщины носили милитари, как и мужчины, или спортивную форму, напоминавшую мужскую… Все уже привыкли, что женщины работают, и работают наравне с мужчинами. Кроме того, женщины — дешевая рабочая сила. И вот, лорды собрались и обсуждали, чем им грозит новая женственность от Диор. А что если эта женщина не захочет больше работать? А что если она перестанет быть винтиком системы и снова станет женщиной?..

Речь идет о том, чтобы женщина работала, не отвлекалась и никого другого не отвлекала. Поэтому те, кто говорят: это украшение для меня слишком крупно, на самом деле просто смотрят на украшение именно с точки зрения новой традиции офисных работников, белых воротничков

Пропаганда нацелена на то, чтобы женщина была рабочей лошадкой. Обилие украшений ее выделяет, она перестает быть тем самым винтиком. Кроме того, обилие украшений отвлекает ее и других от работы. Поэтому нужен дресс-код. Если вы поговорите с банковскими работниками, коих безумное количество в нашей стране, то услышите удивительные вещи. Они должны, даже если незамужние, носить обручальное кольцо. Если хотят, могут надеть очень маленькие сережки и маленький кулон. Потому что клиент не должен видеть в них женщину, как ни странно это звучит. Это — сотрудница банка, она занята, она просто посредник между вами и банком. Все. Итак, речь идет о том, чтобы женщина работала, не отвлекалась и никого другого не отвлекала. Поэтому те, кто говорит «это украшение для меня слишком крупное», на самом деле просто смотрят на украшение именно с точки зрения новой традиции офисных работников, белых воротничков.

— Как вы сами увлеклись историей украшений?

— Я увлеклась украшениями еще в детстве. Будучи девочкой, я не могла оторвать взгляда от всяких блестящих штучек, они мне казались чем-то волшебным. Я всегда любила сверкание брошей, безотносительно их ценности. В юности я хипповала, одним из моих украшений была крышка от консервной банки на грубом шнуре. Это выглядело обалденно. С такой подвеской я разгуливала по Арбату.

Потом, в конце 90-х, когда к нам хлынул поток дешевой бижутерии из Китая, и все это стало продаваться в торговых центрах, я заворожено закупала все это в трех экземплярах (у меня две дочери). Дети не особо оценивали, но я была в восторге.

Идея заниматься украшениями у меня появилась, когда я стала покупать антикварные и винтажные украшения на блошиных рынках. Был 2010 год, мы жили в Париже. Сначала я нахватывала все подряд, потом стала разбираться и думать, куда бы это деть, и открыла для себя мир продаж. Мое культурологическое образование, наконец, встретилось с насмотренностью, нахватанностью. И появилось знание об украшениях, способность к атрибуции.

— Часто слышу мнение, что украшения — это не искусство. Особенно если это бижутерия не из драгоценных металлов.

— Это неправильное суждение. Есть много поразительных работ. Когда мне говорят: «Да ну, украшения, это чушь, непонятно что», я спрашиваю: «А вам нравится скульптура?» «Да, конечно, это высокое искусство!» «А чем отличаются украшения? Это маленькая скульптура». Для меня непонятно, когда люди говорят: «Фу, пластик, дешевка». Потому что я могу рассказать истории, как пластики продавались с молотка на великих аукционах за сумасшедшие деньги. Дело не в пластике, а в дизайне и исторической ценности этих предметов. Если вы посмотрите на, например, целлулоидные броши или гребни конца XIX века, то будете поражены красотой и сложностью этой работы. Тончайшие украшения, миниатюры со сложными сюжетами. Например, охотничий сюжет: заснеженный лес, по которому идут олени, а за деревом притаились охотники с ружьями. Это просто картина. Очень тонкая небольшая брошь в длину сантиметров семь под слоновью кость. Это бижутерия. Но это и искусство.

Идея заниматься украшениями у меня появилась, когда я стала покупать антикварные и винтажные украшения на блошиных рынках. Был 2010 год, мы жили в Париже. Сначала я нахватывала все подряд, потом стала разбираться и думать, куда бы это деть, и открыла для себя мир продаж

Поэтому, что касается современной бижутерии, надо разделять, это конвейер или авторские работы. Сейчас в коллекциях от-кутюр часто используют пластики — делают украшения, например, из ювелирной смолы. Поразительные вещи из недрагоценных материалов. Пластиковые кусочки льда, в которых замерли пузырьки воздуха, крупные пластиковые фрукты, гигантские пластиковые камеи… Посмотрите, это завораживает.