«А потом они объясняют, что дети просто мешали им нормально жить»

Тема так называемого домашнего насилия периодически всплывает в информационном пространстве последние лет пять. Совершенно понятно, что насилие вызывает негатив и неприятие в любых его проявлениях. В том числе и в сфере семейных отношений. Но почему борцы за «порядок» в наших семьях так настойчиво хотят пролезть в наши дома? И почему жертвами этого явления в их понимании являются только женщины?

Года три назад был даже законопроект о борьбе с домашним насилием (законопроект № 1183390-6 «О профилактике семейно-бытового насилия»). Там давалась градация этого явления и даже выделялся такой его вид, как экономическое насилие. То есть не купил жене сапоги — ты уже насильник. Этот проект предполагал широчайшие полномочия по вмешательству НКО в жизнь российских семей. И, слава богу, шум вокруг него затих еще на стадии общественного обсуждения.

Но тема оказалась вечнозеленой и более многогранной, чем казалось на первый взгляд. Рьяные сторонницы общественного контроля за семейной жизнью сводят все к тому, что все потерпевшие — женщины, которых третируют садисты-алкоголики. И перевнесенный в Госдуму законопроект говорит именно об этом. Я хочу спросить, не очень ли вы заужаете тему, уважаемые барышни-правозащитницы?

Теперь о главных виновниках домашнего насилия, коими в общественном сознании все отчетливее становятся мужчины. Еще в начале правоохранительной службы мне довелось столкнуться с диким случаем. Женщина-адепт секты «Свидетели Иеговы*», наслушавшись их увещеваний об апокалипсисе и о том, что после него дети будут убивать своих родителей, решила не ждать и сама дважды пыталась убить двух родных детей. Один раз с газом и плитой не получилось, а второй раз одного она все-таки зарезала за мусоропроводом. Второго сосед от смерти спас.

Рьяные сторонницы общественного контроля за семейной жизнью сводят все к тому, что все потерпевшие — женщины, которых третируют садисты-алкоголики. И перевнесенный в Госдуму законопроект говорит именно об этом

Уже работая руководителем аппарата уполномоченного по правам человека в РФ, неоднократно сталкивался с тем, что насилие в отношении детей, в том числе и со смертельным исходом, творят родные матери, бабушки, тети. Практически по 70 процентов материалов уголовно-правового характера, которые прошли через меня и где потерпевшими являлись дети (тоже члены семей, между прочим), преступления совершались именно этими категориями родственников.

Причем, как правило, насилие это носило длящийся характер и заканчивалось трагически. Оскотинившие от выпивки или новой любовной истории, они сажают детей на цепи в подвалах и сараях, забивают ногами и душат телефонными шнурами. А потом объясняют, что дети им просто мешали нормально, с их точки зрения, жить. Вспомним недавнюю историю с ребенком, которого завела в лес родная мать и оставила там умирать, привязав к дереву с мешком на голове, а ребенок чудом высвободился и вышел к заправочной станции на МКАД. Это не домашнее насилие? Или совсем свежий случай, когда в Башкирии 28-летняя мать задушила своего годовалого сына, закопала в огороде и спокойно пошла спать. Наутро заявила, что ребеночек, мол, пропал. Однако уже через сутки призналась в убийстве...

Жалко, что ежедневные оперативные сводки о совершенных преступлениях не публикуются. А согласно им, мужики у нас регулярно получают сковородкой по голове или ножом в спину, а уж ногой в пах, как нечего делать, как говорится, это без протокола. Это не домашнее насилие? У нас уже был неудачный опыт, когда за синяк, полученный дома, наступала уголовная ответственность, а за то же самое, но полученное в подворотне — административная. Пришлось менять закон. И именно с легкой руки упомянутых мной выше ангажированных борцов, тогда это назвали декриминализацией семейно-бытового насилия. Но ответственность за одно и то же деяние должна быть одинаковой! Почему ради чьего-то пиара надо было попирать принцип справедливости?

С насилием надо бороться как с явлением, где бы оно ни происходило. Совершенно точно, что решать семейные разногласия путем силы недостойно. Ни для мужчины, ни для женщины. Надо бороться за здоровые семьи, укреплять исторические и конфессиональные традиции. Создавать механизмы, которые бы защищали всех — повторю, всех! — граждан России от любых форм проявления насилия со стороны своих близких, иных родственников и сожителей. И не путать при этом квазифеминистский хайп с защитой прав человека.

Когда нет духовной близости в семье, доверия, уважения, прощения, а в уме одни меркантильные вопросы и установки, полученные на родительском или чьем-то еще примере, никакие волонтеры и правозащитники не помогут.

Когда нет духовной близости в семье, доверия, уважения, прощения, а в уме одни меркантильные вопросы и установки, полученные на родительском или чьем-то еще примере, никакие волонтеры и правозащитники не помогут

Особенно когда речь идет о детях. Велик соблазн вмешаться и встать на одну из сторон. А кто доподлинно знает, что правда, а что нет? Особенно печально, когда в силу откровенно субъективных причин и обстоятельств чью-то сторону занимают представители правоохранительных, надзорных, законодательных и правозащитных органов, презюмируя таким образом позицию государства в семейных неурядицах.

У нас суды, как правило, по умолчанию оставляют детей с матерью. Это стало почти законом. Поэтому в общественном сознании — мать всегда права. А так ли это? Не уверен. Миллионы мужчин были оклеветаны собственными женами только потому, что перестали их в чем-то устраивать. Тут разные причины: денег стало меньше, у мужчины работа на первом месте, его родители не такие, дети от предыдущего брака не пришлись ко двору, просто надоел или чего-то нового захотелось. Да мало ли причин. А дети остаются без отцов или обретают «новых» в виде сожителей или отчимов. А потом включается простая логика: платишь деньги — общаешься с детьми, нет — до свидания. И не важно, кто был инициатором того, что семья распалась.

Согласно различным исследованиям, в систему выплаты алиментов вовлечено более 12 процентов населения России, а это почти 17 млн человек. Сложно точно подсчитать, насколько огромны эти суммы, так как кто-то платит гораздо больше, чем предписанные законом 25% от заработка на одного ребенка, 33% на двух и 50% на трех и более. Кто-то четко следует букве закона, а кто-то и вовсе уклоняется от этой обязанности. Даже если предположить, что средний размер алиментов составляет 15 тысяч рублей, то в целом «рынок» алиментных выплат может составлять более 255 млрд рублей в месяц, а за год вообще и посчитать страшно. Я не учитываю латентную, то есть скрытую часть алиментных обязательств. Многие мужчины платят без всяких решений судов, исправно и помногу. И здесь тоже немалое поле для злоупотреблений: грех не захотеть больше, чем имеешь. А рычагом для выкачивания денег опять становятся общие дети. Это не домашнее насилие?

Стоит обратить внимание и на то, что в тех случаях, когда объектом бытового насилия становятся женщины, причинами, на мой взгляд, становятся три фактора. Это страх, личный интерес и то же самое бытовое насилие. Коротко поясню. Первое — это страх остаться одной, из-за него молодые и не очень девушки создают семьи, закрывая глаза на явные зачатки агрессии и неадеквата. Второе — стремление с помощью замужества реализовать свою мечту либо о хорошей и сытой жизни, либо о достижении какой-либо цели. И здесь поначалу женская половина видит перед собой эту цель и не обращает внимания на обратную сторону.

И, наконец, третье — все то же насилие. Здесь все просто: сколько девушек испытывали чудовищное давление со стороны своих матерей, почему-то решивших, что вот этот конкретный Петя или Вася — лучшая партия для ее дочурки! В ход идет все: и хватание за сердце, и скорая, и истерики, и скандалы. Все для того, чтобы сломать свою дочь, принудить ее сойтись с человеком, который мил только ее маме. Обратной стороной такого родительского насилия становится насилие со стороны этого обделенного любовью «мужа» — он чувствует, что его тихо ненавидят и проявляет ответную, уже открытую агрессию.

А по-настоящему искалеченную девушку потом бросает по жизни, как маятник, в попытках доказать своей матери, что она способна самостоятельно принимать решения. Так одно насилие порождает другое.

И еще один важный, на мой взгляд, момент. Излишнее размусоливание темы домашнего насилия, привлечение к нему общественного внимания неизбежно выставляет россиян в негативном свете как агрессивных и неуправляемых людей, в том числе в семейных вопросах. Так зачем обливать грязью самих себя? Я не говорю о том, что имеет смысл замалчивать реальные проблемы семейно-бытового насилия, которые гораздо шире, чем насилие между партнерами в браке. А тем более выдвигать на первый план только мужское насилие. Странно и не совсем адекватно выглядят попытки демонизировать именно эту часть вопроса.

Мы не нация неврастеников и имбецилов. Не надо на нас наговаривать. Хотите защищать женщин — пожалуйста, но не за счет всего мужского населения и без выставления граждан России как неадекватных и агрессивных. А нашим милым барышням стоит задуматься о том, что не надо искать счастья в ком-то, счастье всегда в себе. «Радость моя, стяжи дух мирен и тысячи вокруг тебя спасутся», — говорил Серафим Саровский.

В общем, эта тема настолько сложная, что односторонний, искусственно зауженный подход здесь вреден. А тот, кто сегодня педалирует эту тему, делает это не от большого ума, не понимая, что является орудием в чужих руках, либо одной из сторон гендерного конфликта. Или банально пиарится. А это чести никому не делает.

* Организация, в отношении которой судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности по основаниям, предусмотренным ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»

Иван Соловьев