«Банки стараются не столько рассмотреть бизнес, сколько понять, что с него взять в случае неудачи»

«Стоит почитать состав, и понимаешь, что от хлеба там только название»

— Кирилл, давай начнем с базового вопроса. Как ты решил стать предпринимателем?

— Предпринимателем я стал уже в студенческие годы. Были абсолютно разные сферы: электромонтаж, продажа электрооборудования, даже выпускал газету. Некоторые компании закрылись, потому что пришло время закрываться, завершились контракты. Какие-то проекты оказались неуспешными. Сейчас вот занимаюсь хлебом.

— Почему через такой путь ты заземлил бизнес на производстве хлеба?

— История интересная. Я всегда любил готовить. Можно сказать, живу кулинарией. Одним из первых людей, с кем я познакомился в Казани, когда переехал сюда (я не местный), стал шеф-повар одного ресторана. Он любезно пригласил меня поработать у себя вечерами, но бесплатно. У него я обучался премудростям — помогал по кухне, работал и в горячем, и в холодном цехе. Приходил с основной работы в 7-8 вечера, переодевался и шел в ресторан. Уходил оттуда в час ночи, но нисколько не чувствовал себя уставшим. На кухне я отдыхал.

Настало время, когда я перешел в кондитерский цех. Там я впервые приготовил чиабатту. И вдруг меня вызвали в зал как повара, который это готовил. «Что я такого сделал, тем более что я тут даже не работаю?» — думал я. В зале сидели две девушки, которые недавно вернулись из Италии. Им очень понравилась чиабатта, она напомнила им итальянскую, и девушки захотели поблагодарить повара. После этой истории я всерьез решил заняться хлебным делом.

Стал внимательно изучать хлебные полки в магазинах. И понял, что нормального хлеба практически нет. Есть популярный хлеб, который хранится в течение трех месяцев, например. По всем каналам его рекламируют ребята из сериала про поваров. Полный кредит доверия. Но на самом деле стоит почитать состав, и понимаешь, что от хлеба там только название.

— Что тогда, по-твоему, идеальный хлеб?

— Идеальный хлеб готовится на выращенной закваске. Более индустриальный хлеб, который приемлем для человека, включает муку, дрожжи, соль, воду. И все. Сейчас в составе хлеба куча консервантов, разрыхлителей, ароматизаторов, какие-то ферментированные добавки, якобы для создания корочки маслянистого цвета… Это конкретная химия.

Есть предприниматели, которые решили переломить ситуацию. Мы практически каждый день видим их на ток-шоу федеральных каналов. Этот хлеб очень крутой, но он для элиты. К сожалению, их хлеб неподъемный для обычного человека, он стоит 800 рублей. Килограмм обойдется в 1,6 тысячи. В Казани по пальцам можно пересчитать людей, которые будут покупать такой хлеб.

— В одном из интервью ты сказал, что ваш хлеб — это «качественный продукт по приемлемой цене». Сколько он у вас в среднем стоит?

— В магазин мы сдаем по цене порядка 30 рублей за 400 граммов. В принципе, хлеб так и должен стоить.

«50 рублей — нормальная цена для качественного хлеба»

— В предпринимательской среде бытует мнение, что либо ты делаешь очень дешево и для всех, как китайские смартфоны, либо очень дорого для единиц — а-ля айфоновская стратегия. Находиться где-то посередине — убийственная стратегия. Куда ты сам стремишься с точки зрения бизнеса?

— Неправильно разделять людей именно по выбору хлеба. Мы делаем качественный продукт, не закладываем в него большую маржинальность, чтобы хлеб мог купить абсолютно каждый человек. Я прекрасно знаю, что многие могут позволить себе сигареты или пиво за 200 рублей. Если взять цену за буханку даже по 50 рублей, считаю, что это нормально для качественного хлеба. На полках есть аналоги, которые стоят гораздо дешевле — 25 рублей. Но за это качество я уже не могу отвечать, это вопрос к другим производителям.

Если взять цену за буханку даже по 50 рублей, считаю, что это нормально для качественного хлеба. На полках есть аналоги, которые стоят гораздо дешевле — 25 рублей. Но за это качество я уже не могу отвечать, это вопрос к другим производителям

— Все-таки про уникальность продукта. В магазине сейчас достаточно большой выбор хлеба. Когда ты принимал решение запускать этот бизнес, ты же понимал, что должен быть особенным. Можешь рассказать, что делает ваш продукт не похожим на других?

— Раньше была такая поговорка: «Хлеб всему голова». Хлеб стоял на столе в качестве отдельного блюда. Он был полезным, сделанным из качественной муки с использованием закваски. Раньше хлеб хранился неделю. Не было никаких полиэтиленовых пакетов.

Большая проблема современного общества — слушать все, что идет из СМИ. Сегодня говорят, что хлеб вреден. Хотя если посмотреть, ветераны войны, блокадники ели только дрожжевой хлеб и при этом дожили до 100 лет. Сейчас хорошо, если ты дожил до 50, притом что все сидят на здоровом питании.

Хлеб мы не едим, глютен — враг, дрожжи — это вообще убийцы. Не дай Бог еще лактоза попадет к нам в организм. На самом деле всего лишь 1% населения земного шара страдает от непереносимости глютена. Все остальное — абсолютная уловка маркетологов.

— Когда я готовился к интервью, у меня сложилось субъективное впечатление, что твой личный бренд в социальных сетях раскручен намного сильнее, чем бренд твоей компании. Это такая стратегия?

— Не специально. Так пошло. Людям оказалось интереснее подписываться на человека, который может ответить на любые вопросы, нежели на хлебозавод. Что там смотреть?

— Можно ли сказать, что твой личный бренд и есть драйвер развития твоего бизнеса?

— Да, естественно.

— Мог бы рекомендовать молодым предпринимателям, или это опционально?

— Это опционально. Нужно экспериментировать. Если людям нравится, что ты делаешь, то это стоит делать. Но первый совет молодым предпринимателям — все-таки попробовать. Не сидеть, не смотреть очень популярных в интернете заумных товарищей, якобы съевших на этом собаку. Хотя если немного углубиться, окажется, что у них бизнеса-то и никогда не было.

— Согласен, наплыв инфобизнесменов может создать негативный оттенок…

— Я вообще очень настороженно отношусь к таким ребятам. К некоторым — с большим негативом. Не перевариваю болтунов и слушаю только тех, кто действительно столкнулся с проблемами, а не просто прочитал учебник и теперь его пересказывает.

Большая проблема современного общества — слушать все, что идет из СМИ. Сегодня говорят, что хлеб вреден. Хотя если посмотреть, ветераны войны, блокадники ели только дрожжевой хлеб и при этом дожили до 100 лет. Сейчас хорошо, если ты дожил до 50, притом что все сидят на здоровом питании

«Одному можно сделать все что угодно. Но насколько это будет пригодно?»

— Правда ли, что ты выезжал в какую-то деревню и жил там с хлебным мастером, у которого научился особенному рецепту?

— Сейчас такой мир, что можно трактовать это как «жил в деревне с мастером». Все проще — я провел там всего несколько дней. Это была глухая деревня близ Казани. Там не было воды и газа, а печь топили дровами. В моем представлении деревенская изба была другой, как у моей бабушки, с отоплением. Я еще, когда туда поехал, оделся как пижон.

А там все по-другому. Там такие ощущения настигают: ног от холода не чувствуешь, а в это время верхняя половина тела просто изнемогает от жары. Так работает русская печь.

Все время, что я провел в деревне, выращивал закваску. Каждые пять часов мы ее подкармливали, независимо от времени суток.

— Как ты нашел этого человека?

— Специально не искал, это было предложение одного моего товарища. Так скажем, родственник родственника.

— Он тоже продает хлеб? Лег ли его рецепт в основу того, что ты делаешь сейчас?

— Да, он продает хлеб в своей деревне. Рецепт я у него не перенимал, учился именно ремеслу выращивания закваски. Это то же самое, что съездить к краснодеревщику научиться делать шкаф из ценных пород дерева. Он тебе передает принцип владения инструментом и подход к делу. Именно этому я и научился. Сейчас мы уже разработали свой рецепт, который запатентовали.

— Выстроить любой производственный процесс достаточно сложно. Ты сам этим занимался или у тебя были операционные партнеры? Какова твоя роль в ежедневном функционировании компании?

— Выстроить производство одному — очень сложно. Это реально, но я считаю, что неэффективно. Одному, в принципе, можно сделать все что угодно. Но насколько это будет пригодно и как долго будет жить, никто не знает.

У меня есть партнеры, которые также являются соучредителями.

Выстроить производство одному — очень сложно. Это реально, но я считаю, что неэффективно. Одному, в принципе, можно сделать все что угодно. Но насколько это будет пригодно и как долго будет жить, никто не знает

— Ты можешь их раскрыть?

— Не знаю, насколько они хотят быть раскрытыми, поэтому опустим этот вопрос.

— Твоя роль больше связана с маркетингом и развитием бизнеса?

— Моя роль больше связана с производством в целом. Все рецептуры — практически мои разработки.

— Контроль качества лично осуществляешь?

— Да, ежедневно пробую хлеб. Сегодня мы делаем около 7 тонн хлеба, но каждую булку не попробуешь, потому что потом продавать будет нечего. У нас не конвейер, поэтому партии хлеба могут отличаться друг от друга. Мы проверяем общее состояние.

«В крупных городах занимаются копированием европейских ресторанов»

— Насколько, по-твоему, важен тайм-менеджмент в таких вещах? У тебя он жесткий?

— Я фиговый менеджер своему времени. Могу куда-то ехать и по пути заехать за кофе. Хотя знаю, что по времени мне сейчас этого делать нельзя. Но здесь есть и другая сторона: когда ты делаешь перерыв, ты перезагружаешься, набираешься сил.

— Как на твоем бизнесе отражается вся эта истерия вокруг низкоуглеводных диет, вокруг того, что глютен — враг номер один? Видишь ли ты в этом угрозу развития?

— Никак не отражается. У нас была статистика одной торговой сети, которая продавала безглютеновый хлеб. Так вот, от объема всех продаж он занимает не больше 2%. Ребята, которые этим занимаются, находятся в узкой нише. Скорее всего, это было придумано для масс, чтобы продвигать какой-то безглютеновый продукт. Со временем, возможно, это все расширится, потому что маркетологи не дремлют.

— Вы планируйте расширить линейку и ввести безглютеновый хлеб?

— Мы об этом думаем, но пока это только в планах.

— Хлебная фабрика — это бизнес, которым ты бы занимался до конца жизни? Либо ты видишь эволюцию его, например в ресторан?

— Ресторан, наверное, будет следствием развития моего личного бренда. Предложить сейчас в ресторане что-то такое, чего люди еще не видели, очень сложно. В крупных городах занимаются в основном копированием европейских и московских ресторанов. Но это не новое, это хорошо скопированное старое. Люди идут, в первую очередь, к конкретному человеку из интереса «А что он нам предложит?». Ресторан был бы для меня интересен, тем более что кулинария — моя жизнь.

Что касается фабрики, то сейчас мы думаем об открытии производства либо в Санкт-Петербурге, либо в Москве. Возможно, рассмотрели бы инвесторское участие, потому что хотим поднять планку и нужны средства.

— Раз есть такая мысль, значит, вы зашли в федеральные сети?

— Да, мы зашли практически везде: «Пятерочка», «Магнит», «Метро», «Верный». В Москве количество магазинов, с которыми мы имеем договоры, достигает порядка 4 тысяч.

— А в чем смысл открывать производство, скажем, в Москве? Высокие издержки на логистику?

— По сути у нас уже есть сбыт, не хватает только производства. Производство довольно дорогое. В Москве, чтобы открыть подобную фабрику, нужно где-то 600 миллионов рублей.

Сейчас мы думаем об открытии производства либо в Санкт-Петербурге, либо в Москве. Возможно, рассмотрели бы инвесторское участие, потому что хотим поднять планку и нужны средства

— У вас есть какие-то субсидии?

— Мы пробовали брать субсидии. Нам не нужно 1-2 миллиона, на развитие требуется гораздо больше. Для этого требуется залог в виде недвижимости. Такой ликвидной недвижимости у нас, к сожалению, нет. Как такового субсидирования я не вижу.

— То есть порог входа в эту субсидию высокий?

— Для нас туда зайти нереально. Лучше привлекать частные займы. Но это опять-таки банковские займы, которые дают под большой процент, там уже другая залоговая история.

«В Казани бизнесмены закрытые»

— Расскажи о самом неудачном своем решении в бизнесе.

— У меня был проект хостела в центре Казани. Глупая затея, вообще не мой бизнес. Кто-то открывает хостелы и успешно работает, продает франшизы. Я просто не справился.

— Много потерял денег?

— Наверное, не так много. У меня ушло порядка 1,5—2 миллионов рублей. Хотя на эти деньги мог купить обучение в Сколково.

— Ты собираешься пройти какую-то программу MBA в будущем?

— Не знаю, насколько мне это нужно. Я бы гораздо активнее участвовал в собраниях нормальных предпринимателей. Но в Казани нет площадок, где бизнесмены собираются по какому-то инфоповоду, обсуждают общие проблемы. У нас все закрытые.

— Какое самое удачное решение?

— Фабрика хлеба. Правда, я думал, что будет проще. Казалось бы, что может быть прекраснее, чем заниматься любимым делом? Это так, но кроме любимого дела есть еще куча факторов: персонал, работа с общественностью, маркетинг. Очень много проблем с финансированием, потому что производство всегда требует вливаний, рынок нестабилен. Анализировать — это хорошо, но одновременно тебе нужно платить зарплаты и оплачивать сырье. Частая проблема в этом бизнесе — кассовый разрыв. Если нет уверенности — сложно.

«Заработать кучу денег и купить себе самолет… мы не для этого живем»

— Как ведут себя банки? Проще стало с овердрафтами?

— Мы обслуживаемся в банке «Точка», у них такого понятия, как овердрафт, нет. Нецифровые, обычные банки нам кредит пока еще не давали. Я брал кредит на физлицо и вносил взнос учредителя. И мой партнер так же брал кредит. Такими методами мы пополняем оборотку.

Как бизнесу нам еще ни один банк не согласился выдать кредит. У нас работает куча людей, нормальный оборот для Казани, наш результат — на полке каждого магазина. Что еще нужно сделать? Считаю, что проблема банковской системы в том, что она старается не рассмотреть бизнес и его потенциал, а понять, что с тебя можно поиметь в случае неудачи. Никто не спрашивает, куда ты будешь вкладывать деньги. Первым делом спрашивают «Сколько вы получаете?», чтобы потом выплачивать долг. «А квартира у вас есть?» Потому что вы, скорее всего, облажаетесь и мы у вас заберем квартиру. «А может, у вас еще и машина?» И до кучи, чтобы сделать тебе одолжение и дать деньги, они еще предлагают всех родственников подключить под это дело.

— Как ты считаешь, есть ли такое понятие, как бизнес-ген, то есть определенная предрасположенность создавать бизнес и делать его успешным? И если да, то какие три качества в бизнес-гене ты бы мог выделить как самые важные?

— Как такового гена, который связан с бизнесом, нет. Есть какой-то созидательный ген, и он не всегда относится к предпринимателям. Если мы берем именно бизнесмена, то у него этот созидательный ген заключается в том, чтобы создать предприятие, где будут работать люди, а он из всего этого будет делать деньги для следующего развития. Большое заблуждение молодых предпринимателей — мечта открыть бизнес, поставить его на рельсы и жить где-нибудь на Бали. Такого не бывает.

Если у человека получается хорошо работать просто по найму, это очень круто, потому что каждый предприниматель зависит от персонала, все серьезные вопросы связаны с кадрами. Таких людей ценить нужно даже больше, потому что это основное население страны. По факту они несут пользу другим людям, а предприниматель их всего лишь направляет.

Крутость предпринимателя заключается в том, чтобы после неудачи найти в себе силы и запустить новый проект. Либо попробовать этот же проект, но с другой стороны. Вот это здорово

— Можно ли сказать, что второе качество после созидательного гена — это некий ген работы с людьми? Умение разбираться в людях и создавать команду?

— Предприниматель должен быть социально направленным, то есть его бизнес должен приносить пользу не лично ему, а людям. Заработать кучу денег и купить себе самолет, машины… мы не для этого живем.

Третье качество я бы назвал геном реабилитации. Не все проекты оказываются действенными. Бывает, что предприниматель совершил ошибку и бизнес загнулся. И не всегда, кстати, это происходит по вине бизнесмена. Крутость предпринимателя заключается в том, чтобы после неудачи найти в себе силы и запустить новый проект. Либо попробовать этот же проект, но с другой стороны. Вот это здорово.