«Агломерации Кудрина как федеральные сети станут точками перераспределения, а не точками развития»

Актуальные политические вопросы подменяются экономической повесткой

— Сам заголовок дискуссии Кудрина и Собянина, как и многие цитаты из нее, показывает, что оба спикера, говоря о перспективах создания агломераций, исходят прежде всего из экономической целесообразности. Не кажется ли вам такой подход в каком-то смысле реликтом индустриального общества с его принудительной урбанизацией?

— В данном случае ОГФ, маскируясь под общие гражданские интересы, занимается классическими манипуляциями, то есть использует правильные слова и темы, но уводит суть обсуждения в сторону. Тем самым подменяя актуальные политические вопросы экономической повесткой. В стране, где не осталось местного самоуправления, единственный вопрос, в котором возможна еще дискуссия, — это экономика. Но постиндустриальная экономика напрямую зависит от степени свободы, самоорганизации, образования, мотивации человека, от сложности социальных связей и развития гражданских институтов. Кроме того, она зависит в большей степени от развития локальной культуры, идентичности, конкурентоспособности и актуальности мировоззрения.

Разговор об агломерациях — это разговор об управляемости и псевдоразвитии за счет концентрации населения. В условиях тоталитарного индустриального государства — да, именно концентрация и сверхцентрализация являются единственным способом сохранения управляемости. Управлять агломерацией или агломерациями (обязательно создадут министерство агломераций) проще из единого центра — что уже само по себе противоречит полицентричности естественных агломераций, которые возникают как усложнение связей между разными самостоятельными центрами. Развитие территории в данном случае полностью исключает развитие человеческого капитала. Наоборот, как и в советское время, возникнут стандарты — на столько-то людей столько-то школ, садиков, торговых центров (создавать рабочие места и реальную городскую среду государство и девелоперы так и не научились до сих пор).

«Разговор об агломерациях — это разговор об управляемости и псевдоразвитии за счет концентрации населения. В условиях тоталитарного индустриального государства — да, именно концентрация и сверхцентрализация являются единственным способом сохранения управляемости». Фото kremlin.ru

По-настоящему интересы городских элит разных субъектов лежат в плоскости развития местного самоуправления, грамотного распределения налогов, возвращения полномочий, воспитания горожанина и гражданского общества, но сейчас снова звучат советские слоганы о росте экономике в духе «цель оправдывает средства». При этом забываются интересы человека и сообщества и игнорируются экологические и социальные проблемы.

Развитие агломераций в московской логике означает окончательный переход к государственному централизованному управлению, распределению (сверху вниз) ресурсов и девелоперско-банковской экономике (кредитуем, строим и продаем).

— Вообще, оперирует ли современная урбанистика такими понятиями, как ВВП, экономическая эффективность, производительность труда — или она вся про самоощущение человека, его городские активности и творческую реализацию?

— Урбанистика оперирует разными понятиями — это в том числе и ВВП, и экономическая эффективность, просто приоритеты расставлены в другом порядке. Города — это прежде всего уникальная культура, опыт, который накоплен разными поколениями, поэтому вопросы сохранения наследия и переосмысления, работа с локальной идентичностью самые важные. Сначала — человеческий капитал и развитие социальных систем, выстраивание городского диалога, коммуникации на реальных городских проектах, в том числе вопросы местного самоуправления, и только затем идет экономическая деятельность и городская среда.

Государству невыгодны первые две темы — в истории явный перекос и возврат к псевдосоветскому. Развитие человеческого капитала (то есть развитие образования, расширение свободы, вовлечение в процессы управления и развития) подменяется городскими развлечениями и подарками к выборам в виде парков и дворов. Пример — программа «Комфортная городская среда», в которой 20 млрд рублей фактически закатаны в асфальт, программа, которая не запустила формирование локальных сообществ, а окончательно их рассорила, не стала драйвером развития местных компетенций и предпринимательства в сфере городской среды. Во всех государственных программах за последнее время основные ресурсы направляются на развитие инфраструктуры, а не на развитие человеческого капитала, поскольку эти вопросы напрямую влияют на вовлечение человека в вопросы самоуправления.

«Сообщества в больших городах возникают в результате стихийного протеста — против точечной застройки, или мусоросжигающего завода, или вырубки парка — и часто прекращают свое существование после системных неудач». Фото Олега Тихонова

«Вам какие бордюры — зеленые или желтые?»

— Укрупнение городов, по идее, должно ускорять утрату «базовых социальных компетенций», о необходимости которых вы говорите? Чем крупнее город, тем меньше «низовых организаций», «дворовых сообществ», тем меньше жители домов знают друг друга, так?

— В больших городах базовые социальные компетенции не успевают развиваться из-за потери времени в перемещениях (в среднем москвич, живущий за МКАД, тратит на дорогу полтора-два часа в одну сторону). Сообщества в больших городах возникают в результате стихийного протеста — против точечной застройки, или мусоросжигающего завода, или вырубки парка — и часто прекращают свое существование после системных неудач, а не благодаря развитой социальной среде или общественным функциям. Школа, библиотека, дом культуры или галерея не формируют полноценные сообщества и не стремятся стать площадкой для локальных групп граждан, особенно если сообщества начинают активную деятельность, — поскольку контролируются муниципалитетом и являются площадкой для единственной государственной политической партии. Большие города все равно продолжают оставаться набором слобод или районов, жизнь в которых практически идентична жизни в небольших городах. Кроме того, возможность напрямую влиять на политику развития в больших городах проще подменить виртуальным участием с модерацией в интересах администрации. Пример — «Активный гражданин» (система электронных «референдумов» правительства Москвы, — прим. ред.). Там вместо реальных вопросов городского развития у жителей спрашивают: вам какие бордюры — зеленые или желтые?

В малых городах социальные компетенции также неразвиты по причине культурных искажений — большая часть жителей города не знает, что такое быть горожанином и как участвовать в городском управлении (налоги, выборы, право на город).

— Могут ли агломерации помочь в решении проблемы «среднего бизнеса» (девелопмента, ретейла и др.), который, по вашим словам, потерял рынок в крупных российских городах — точнее, не помог ему в свое время сформироваться.

— Агломерации как федеральные сети станут точками перераспределения, а не точками развития и создания, так как для развития среднего бизнеса и ретейла нужен рост покупательской способности, нужен развитый креативный класс. Сейчас последний не способен обеспечивать даже свои повседневные интересы, он представляет собой класс новых ремесленников, а не предпринимателей.

Развитие рынков в городах уперлось именно в отсутствие и неразвитость новых видов деятельности (креативная экономика), которые напрямую зависят от развития человеческого капитала, общественных институтов, городской среды и культуры.

«Если говорить конкретно про Самару и Казань, в перспективе есть смысл думать о возвращении судоходства по Волге. Практически все города на реке остались без базовой связи между собой, тем самым потеряв свои исторические и экономические преимущества». Фото Олега Тихонова

Зачем мне в Казань?

— А национальная специфика, присущая некоторым российским территориям, — это ценный ресурс городской жизни?

— Да, именно многообразная локальная культура (национальности, история, география) представляет собой ресурс устойчивого развития, потому что именно самобытные культуры — основа для креативных индустрий. Конкурентное преимущество России как раз лежит в плоскости культурного многообразия, но государственная политика пытается унифицировать, упростить и сократить сложноуправляемое, привести к единому («патриотическому») знаменателю локальные культуры, тем самым всячески выпадая из глобальной конкуренции за смыслы и ценности. Отношение к малым народам, национальным языкам, замалчивание обсуждения федеративности, отсутствие официальной истории после 1992 года (краеведческие музеи по всей стране как будто остановились в 1991—1992 гг.) — все эти системные проблемы демонстрируют неспособность государственных институтов выполнять свои базовые функции развития национальных и городских культур. Агломерации в данном случае постараются полностью стереть различия между культурами, превращая горожан в жесткие классы — жители центра, жители гетто, мигранты.

— Как можно, по-вашему, решить проблему транспортного сообщения между довольно отдаленными звеньями предполагаемых агломераций? Например, между Казанью и Самарой — 300 километров по прямой.

— Сначала надо решать вопросы специализации городов (Казань про что? Зачем мне в Казань? Самара про что? Зачем мне в Самару?). Транспортные вопросы — это вопросы технологические: качество дорог, дорожного сервиса, аэропорт и внутренние авиалинии, ж/д тарифы и т. п. Но для формирования устойчивых связей необходимо полноценное самоопределение городов. Сейчас практически каждый город пытается быть всем и одновременно забывает о своих базовых особенностях. Не имея внутреннего диалога, не может сосредоточиться на вопросах развития, в том числе и отношений с соседними городами.

Если говорить конкретно про Самару и Казань в перспективе, есть смысл думать о возвращении судоходства по Волге. Практически все города на реке остались без базовой связи между собой, тем самым потеряв свои исторические и экономические преимущества.

— Как быть с историческими городами, которые объективно не могут образовать агломерации? Скажем, что в этой ситуации ожидает Воронеж?

— Опять же, если город перестает расползаться в поля и начинает активно формировать городское сообщество, горожанина, то никто не мешает Воронежу выбрать и сконцентрировать свои усилия и ресурсы не на развитии девелопмента (стройка в полях жилых комплексов и торговых центров), а на развитии университетского образования, научных центров, культурных индустрий, стать центром для развития сельских территорий и малых городов.