Что не так с городскими агломерациями Алексея Кудрина

• 

  Михаил Матвеев, Самара депутат Самарской губернской думы

  В истории России бывали периоды, когда регионы укрупнялись. В 20—30е годы существовал Средневолжский край со столицей в Самаре, который включал территорию современных Самарской, Ульяновской, Оренбургской, Пензенской областей и Мордовии. Достаточно крупный был регион. На современном этапе, после создания федеральных округов, возникла идея, что создание округов является прообразом нового укрупнения регионов. И если институт полпредства я не считаю работоспособной системой, то отнесение территории к тому или иному федеральному округу создает ощущение единства. Хотя, скорее всего, это единство связано с историко-географическим делением на Урал, Северо-Запад, Поволжье и так далее.
  

  Что касается конкретного предложения Кудрина, то оно содержит в себе как плюсы, так и достаточно большие опасности. Дело в том, что Татарстан сам по себе регион очень развитый, и я бы назвал его даже агрессивным. В течение последних 25 лет в Татарстане успешно осваивают федеральные средства. Долгое время он находился на особых условиях, когда не отчислялись в федеральный центр акцизы от нефтедобывающей промышленности, и деньги оставались на территории региона. Руководство региона достаточно жестко отстаивает свои национальные интересы. Им удается привлекать на свою территорию много инвестиционных проектов и глобальных вещей типа Универсиады. Если возникнет агломерация, которая включает Казань, Ульяновск и Самару, Татарстан вряд ли смирится с утратой своей автономии и полугосударственности.

  В Татарстане очень непростые процессы сейчас: стоит вопрос о преподавании татарского языка, не продлен договор о разграничении полномочий. В рамках ослабления влияния национального лобби, укрупнение может сыграть роль. Но не будем забывать, что территория Ульяновской и Самарской области является исторической территорией татарского народа, то есть Волжской Булгарии. Это может создать опасность образования Великой Татарии на основе агломерации, особенно если центр управления будет находиться в Казани. Татары не согласятся быть на вторых ролях по сравнению с Самарой и Ульяновском, а если отдать татарам доминирование, это разбудит те движения, которые были заметны в 90-е.

  Самарская область отличается от других регионов тем, что у нас здесь, если разобраться, два города-миллионника: Самара и Тольятти. Самарский регион сам по себе является агломерацией. Должна идти речь о создании Самаро-Тольяттинской агломерации, вместе с Новокуйбышевском. Поэтому я не сторонник укрупнения ради укрупнения. Идея, которая озвучена Кудриным, может рассматриваться как теоретический посыл, но политически и экономически в ней много рисков.

  Если речь идет не об административном объединении, а чисто об экономических взаимосвязях, то тут вопросов нет. Давайте подумаем, как провести скоростную магистраль через Нижний Новгород и Казань к Самаре, например. Наши противоречия с Казанью именно логистические. Сейчас Казань сумела выиграть внимание федерального руководства по направлению магистрали, которая будет связывать Китай с Европой. Но исторически такой магистралью был Транссиб, который проходит через Самару. За последние 10 лет мы сильно отстали от Татарстана по весомости региона в федеральном центре. Пока Татарстан умело отстаивал свои интересы, мы проседали. Центр военного округа перенесли в Екатеринбург. Центр ПФО — в Нижнем Новгороде. Тольятти, где в 90-е жили, как при коммунизме за счет АвтоВАЗа, превращается в депрессивный город, где нет работы. Все это ставит больше вопросы насчет перспективы объединения. Я не уверен, что в самой Казани эта идея кому-то нравится.

• 

  Федор Крашенинников, Екатеринбург уральский политолог

  Тема агломерации Екатеринбурга и Челябинска на самом деле очень старая и очевидная, потому что города находятся рядом, между ними большие традиционные связи, и они были бы еще крепче и больше, если бы была скоростная железная дорога. Тогда бы два наших города слились в одну большую агломерацию. Но никакой скоростной железной дороги нет, и она даже не строится. Предлагался проект построить посредине между Челябинском и Екатеринбургом новый большой аэропорт на два города. Потому что челябинский аэропорт не очень большой, и у нас он ограничен по развитию в силу земельных вопросов. Это было бы выражением того, что два города идут навстречу друг другу. Кроме того, рядом есть Нижний Тагил, который тоже довольно большой город и соединен с Екатеринбургом неплохой дорогой. Если агломерация, то без Тагила не обойтись. Что касается Перми, то она значительно дальше, и я не уверен, что она впишется в нашу уральскую агломерацию, если только Илон Маск не придумает «Гиперлуп» (нереализованный проект вакуумного поезда, — прим. ред.). Я, честно сказать, удивлен логикой Кудрина. Это какая-то московская логика человека, который смотрит на карту, не понимая, что Пермь далеко от Екатеринбурга. Невозможна агломерация в рамках который ты едешь 5—6 часов из одного конца в другой.

  Что мешает развитию агломераций? Мешает москвоцентризм. При бывшем губернаторе Свердловской области Мишарине разрабатывался проект скоростной магистрали. Но куда? В Москву через Казань! Все задавали вопрос, а какой смысл ехать в Москву на скоростном поезде, если до Москвы два часа на самолете? Поезд все равно не придет быстрее, чем самолет. А вот скоростной поезд между Екатеринбургом и Челябинском даже не проектировался. Потому что Москве это не выгодно. Развитие любой агломерации создает новый центр притяжения, а у нас все через Москву. Все вопросы решаются в Москве. У нас развивается транспортное сообщение с Москвой, а не с Челябинском или Пермью.

  Вопрос об укрупнении регионов правильный. Нарезка административных границ в современной России никак не связана ни с экономикой, ни с расселением этносов. Она досталась нам в наследство даже не от ленинско-сталинской национальной политики, а от постоянного изменения границ в 30—60-е годы. У нас была Уральская область, куда входили Свердловск, Пермь, Челябинск, Тюмень и Курган. Где-то к 30-м годам в области сформировалась довольно сильная местная власть. Они сидели в Свердловске и чувствовали себя царями. Их портреты носили на демонстрациях, им клялись в верности, даже нынешний город Серов назывался Кабаковск в честь Ивана Кабакова, главы обкома партии. Уральскую область разделили, потому что Москве выгоднее лоскутное одеяло. Выгодно, чтобы люди жили в маленьких неполноценных регионах, не способных к существованию в рамках себя. Заводы в одном месте, сельское хозяйство где-то в другом. И это же было одной из причин сталинских репрессий, чтобы исключить даже малейшую возможность местной фронды.

  Я считаю, что идея региона «Большой Урал» имеет перспективы. Поэтому я обеими руками за новые агломерации. Но создавать их бюрократическим способом по примеру Москвы будет во вред. Власть должна быть на местах — в муниципалитетах, а на уровне губернатора только большие инфраструктурные проекты. Агломерации должны быть мини-федерациями, которые развиваются не потому, что есть решение партии и правительства, а потому что это выгодно.

• 

  Николай Петров, Москва руководитель Центра политико-географических исследований

  Если вы внимательно смотрели дискуссию Кудрина с Собяниным, то Кудрин подчеркивает, что в Казани есть проект собственной агломерации с Набережными Челнами, Нижнекамском и Альметьевском, и только в самом конце он говорит про Самару и Ульяновск. На мой взгляд, сама идея полицентричных агломераций нуждается в очень серьезной доработке. Если агломерации вокруг крупнейших городов, и в частности Казани, растут естественным способом, то что подразумевает под собой агломерация Казани, Ульяновска и Самары? Это не совсем ясно.
  

  Даже самые реалистичные агломерации из предложенных, такие как Екатеринбург — Челябинск — Пермь, — это во многом искусственная попытка нарастить человеческий и экономический потенциал за счет создания транспортных коридоров между далеко стоящими городами. Во-первых, это уже не совсем агломерации. А во-вторых, могу привести в пример идею высокоскоростной магистрали от Казани как части китайского проекта. Она куда более реалистичная, и то сколько лет уже идут обсуждения, и непонятно, как это можно реализовать, когда в госбюджете нет необходимых гигантских сумм.

  Казань — один из примеров естественного агломерационного развития. Ведь идея агломерации не в том, чтобы принять план и по этому плану начертить границы. Идея в том, что логистическое развитие делает возможными интенсивные связи в радиусе часовой-полуторачасовой доступности. Если вы делаете такой коридор между городами, то естественным образом люди, которые живут в одном городе, могут работать и в другом. Тем более что сегодня это не предполагает ежедневной работы, а может осуществляться в рамках другого цикла. Принципиально сделать возможным максимально свободное развитие территорий и использование их потенциала. А какие города войдут — вопрос естественного развития.

  Здравая мысль, которая прозвучала в дискуссии Кудрина и Собянина, — это то, что для начала вообще не нужно говорить, что наши границы устарели и не соответствуют экономическим реалиям. Правильнее будет посмотреть, а почему границы могут мешать нормальному развитию. В Америке многие агломерации просто секутся границами штатов, и это никак не мешает им как комплексу. Не стоит искать такие административные границы, внутри которых все будет замечательно, а надо пересмотреть ту тотальную запретительную роль границ, которую они сегодня выполняют. И тогда развитие пойдет само собой. Не надо будет бесконечно менять границы Москвы, считая, что другого способа решить проблемы развивающегося города нет. Никто в мире этого не делает. Это правда, что границы не должны мешать, но пытаться каждый раз вслед за экономическими реалиями корректировать линии границ — это абсолютно пустое дело.