«Изумление вызывали одетые в халаты коробейники-татары, на велосипедах въезжавшие на улицы японских деревень»

Заглянуть за «Железный занавес»

Сведения, которые приводятся здесь, известны с 1986 года, когда после бегства родителей из Казанской губернии в 1919 г. председатель Духовного управления мусульман Японии доктор Тамимдар Мухит впервые посетил СССР и был в гостях у меня в Татарстане.

В результате многолетнего общения был собран и систематизирован ранее не известный пласт документов и сведений по истории белой эмиграции мусульман Поволжья и Урала из-за пределов «Железного занавеса». Истории, невозможной во времена СССР, когда совершенно естественным состоянием было отрицание ее существования.

Поэтому история эмиграции татар и башкир из Поволжья и Урала в России в 1920-х годах, вызывающая интерес исследователей в Японии, Южной Корее, Саудовской Аравии, Турции и целом ряде других стран была неизвестна их соотечественникам.

Лишь с распадом СССР и демократическими преобразованиями в РФ возникли возможности, позволившие начать на региональном уровне независимые исследования по истории национальной (татарской и башкирской) тюрко-мусульманской эмиграции в странах Дальнего Востока, которые в СССР не предпринимались.

Благодаря любезному содействию лидера тюркской общины Токио — Тамимдара Мухита, его рекомендациям, мне был представлен допуск как к архивным документам общества «Исламия(т)» в Японии, так и к частным архивам беженцев в Токио — с правом распоряжаться документами и сведениями по собственному усмотрению. Они и стали в свое время основой монографии о драме беженцев, которые, спасаясь от уничтожения, оказались на Дальнем Востоке.

В начале 2001 года подготовленный текст книги был переправлен мной в Токио для проверки. Прочитав его, господин Мухит, исправив ряд неточностей, счел возможным обратиться к читателю книги «Татарская и башкирская эмиграция в Японии»:

«Assalamu Alaykum Verahmatullahi Vebarakatuhu, Muhterem Milletdeshlerim, 1998 yilnin bashinda min Tataristandagi yakin tuganibiz Rafail Adutov,nin biznin ve Yaponyada ve Yirak Sharkta yashagan Turk-Tatar halkinin tormoshlari hakkinda kitap yazarga tilevin anlap, kulimdan kilgen kadari yardim ituni kabul ittim. Kup yillar davaminda tarihi vatanibizdan kuchlap ayrilgan halde yashap, biz SSSRdage kardashlerebeznin yazmishin zur burchular blen kuzata idik. 1977 yilinin Iyuninda Rafail Adutov efendi blen tanishkach, min «Timir Chershau» artina berenche adimni yasadim. Egerme eldan artik vakit echenda min uzem hem minim yakinlarim birnicha tapkir Tataristanda buldik, anda bulip yatkan zur uzgarishlarni uz kuzleribiz blen kurdik.

Rafail Adutov efendi yardami bilen Tataristanda tabilgan tuganlarim da, ul uzi de berniche tapkir minim yanga Yaponyaga kilip kittiler. Eshanamin ki, Tokyo da hem Yaponyanin bashka sheherlerinda yashagan dustlarim bilen aralashu Rafail Adutovta tiren teesir kaldingaldir, anin uy-teleklerin tormishka ashiruga yoginti yasagandir, mogaen. Ul eshler biznin tuli telekteshlik bilen eshlendiler.

Shulay itip, Yaponyadagi tormishlaribizni yaktirtuga gitdi nigiz salindi. Bu esh, Insha Allah, alga taba devam itir, hem kilechekte Tataristan caamatchiligi uz vatandashlarinin Yaponyadagi yazmishi bilen tagida tulirak tanisha alir dip uylim.

Ihtiram ile: Haci, Temimdar Muhit (Tokyo Tyurk Cemgiyeti Reise)(Prezidenti). Tokyo, 23 may 2001 yeli»

«Әссәламегаләйкем вә Рәхмәтуллаhи вә бәрәкәтүh, уважаемые соотечественники, в начале 1998 года, узнав о намерении моего близкого родственника из Татарстана — Рафаила Адутова — написать книгу о жизни тюрко-татар на Дальнем Востоке, я принял решение оказать ему посильную поддержку.

Когда-то насильственно оторванные от своей исторической Родины, мы многие годы с большим сожалением наблюдали за положением наших соотечественников в СССР.

Познакомившись в 1977 году с г-ном Р. Адутовым, я сделал первый шаг за «железный занавес».

За прошедшие двадцать лет я сам, как и мои близкие, несколько раз посетил Татарстан и своими глазами видел происходившие там большие перемены.

Мои родственники в Татарстане, найденные с помощью г-на Р. Адутова, и он сам несколько раз были у меня в Японии.

Уверен, что общение с моими друзьями как в Токио, так и в других городах Японии оставило у него серьезные впечатления, что помогло реализовать его идеи.

С большим желанием и мы присоединяемся к начатым им делам.

Таким образом, в освещение истории нашей жизни заложен определенный фундамент. Иншаллах, эта работа будет продолжена и в будущем, общественность Татарстана будет иметь возможность более полного ознакомления с жизнью своих соотечественников в Японии.

С уважением, хаджи Тамимдар Мухит, президент тюркской общины Токио. Токио. 23 мая 2001 г.»

Почему разошлись дороги между татарами и белым движением

Говоря о наших соотечественниках, проживающих в Японии в течение последних 100 лет, надо отметить, что в разных странах они указываются по-разному. Так, например, исследователи тюрко-язычных стран пишут об истории тюрков Идель-Урала в Японии и — сообщая о деятельности М.(Г) А. Курбангали — описывают историю деятельности казанских тюрков (kazan turklari) в Японии. Арабоязычные исследователи изучают историю мусульман в Китае, Корее и Японии. Исследователи стран Дальнего Востока сообщают о тюрко-татарах (татаро-башкирах) махалли «Исламия» и культурного общества «Идель-Урал», тюрко-татарских религиозных и национальных общественных организациях на Дальнем Востоке и в Японии.

В некоторых регионах РФ исследуются тюрко-татарская политическая эмиграция, татаро-башкирская эмиграция, «татаро-башкирская диаспора мусульманской ветви российской эмиграции, мусульманская эмиграция из России, мусульманская эмигрантская колония (община), мусульмане тюрко-татары, мусульманские колонии тюрко-татар, татары и башкиры.

Понятен интерес и к тому, кем считали и считают себя сами эмигранты. Так, например, М.(Г)А. Курбангали подписывал документы как представитель башкир (в 1920 г.) и председатель союза мусульман Японии, мударис и имам мечети Токио (в 1936 г.), в обращении к министру иностранных дел Японии он пишет о «стремленiи тюркскихъ народовъ въ целяхъ образованiя крепкой связи между магометанскими народами и Японiей». Официально признанный японцами как мусульманский путешественник из российских татар, А. Ибрагим кади в 1920—30-х годах пишет о себе: «я татарский мусульманин», и «о мусульманах России». Тамимдар хаджи, лидер тюркской (тюрко-мусульманской) общины Токио, уже в наши дни сообщает о себе — «ваш брат по крови и вере» и пишет в документах «о соотечественниках и братьях по исламу».

В разговоре со мной (имеется протокол встречи), состоявшемся 17 сентября 2007 г. в Токио Салиса Мухит говорит: «Мы, наши родители, создали общество «Исламия», ее деятельность основывалась на ценностях ислама».

Тамимдар Мухит: «Речь идет о нашей жизни и деятельности в Японии — поэтому, в первую очередь, важна наша точка зрения… В основе нашей нации находятся исламские традиции с языком, историей, которые нам оставили наши отцы».

На мой вопрос: «Почему татары и башкиры отделились от русской эмиграции за пределами России?» — Мухит дал прямой и откровенный ответ: «Во время гражданской войны в одном из городов Сибири осенью 1919 года был диалог между лидерами белого движения и представителями мусульман — обсуждалась политическая перспектива после победы над большевиками. Мусульмане хотели получить автономию в Поволжье и на Урале, но лидеры белого движения сочли это в принципе невозможным, имея в виду «единую и неделимую Россию», хотя и было заявлено, что нас уважают как соратников в борьбе с общим врагом. Кроме того, денежные средства России в заграничных банках были под контролем лидеров русской эмиграции — они же бросили нас на произвол судьбы, поддерживая только своих».

М.(Г)А. Курбангали подписывал документы как представитель башкир и председатель союза мусульман Японии, мударис и имам мечети Токио

Как китайцы спасали проигравшую белую армию

К 1921 году в северо-восточном Китае скапливается огромное число солдат белой армии и примкнувших к ним гражданских беженцев.

Лишь чрезвычайные меры, предпринятые властями Китая по организации многочисленных лагерей для беженцев, помогли избежать гуманитарной катастрофы. По рассказу Мухита, власти Харбина выселяли целые кварталы китайцев, чтобы заселить в освобожденные дома беженцев из России. Организовали и работу полевых кухонь, где бесплатно кормили подряд всех нуждающихся беженцев в течение 2—3 лет. О количестве беженцев имеются разные свидетельства.

Президент тюркской мусульманской общины Токио Т. Мухит сообщал в разговоре со мной: «Когда мы жили в Харбине, я слышал, говорили, о миллионе беженцев из России. Среди них было много татар, башкир, азербайджанцев, узбеков».

Из интервью Т. Мухита турецким журналистам (в моем присутствии) в Стамбуле (1995).

Вопрос: «Уважаемый Тамимдар Мухит бей, вначале, если желаете, начнем с русской революции?»

Ответ: «Как вы знаете, в России в 1917 году была революция… До 1919 г. русские делились на белых и красных и боролись между собой. В эти годы казанские тюрки и другие мусульманские братья, убегая от коммунистов — через Сибирь, с отходом белой армии, переселились в Китай. В те годы число мусульман-тюрков, переселившихся в Китай, было более сотни тысяч...».

Некоторые же эмигранты сообщали о 20—30 тысячах татар на востоке Китая, а из информации японских военных властей известно примерно о 7 тысячах татар, проживающих на станциях КВЖД и в различных городах Маньчжоу-Го и Китая — Хайлар, Мукден, Ченчун.

С большим трудом мухаджиры (беженцы) из России адаптируются к новым условиям. Известно, например, что Мулламухаммат Касим какое-то время работал сторожем на одной из химических фабрик Харбина, а Нажметдин Мухит имел небольшую лавку, где его семья торговала хозяйственными мелочами.

Как исчезали активисты

До середины 1930-х годов эмигранты жили упорной надеждой возвращения в Россию, но постепенно она отступала и окончательно ушла после принятия Советской Россией сталинской конституции 1936 года. К этому времени стало ясно, что в Маньчжоу-Го оставаться опасно. Часть эмигрантов, поддавшись агитации, принимает решение вернуться в Россию. Известен такой факт: несколько татарских семей решают репатриироваться в город Хабаровск, договорившись с оставшимися, что по приезде в Россию пришлют в Харбин фотографию. На ней, если все хорошо — они стоят, а если плохо — сидят. На присланной фотографии все были сняты лежа. Дальнейшая судьба этих людей неизвестна. Многих эмигрантов этот факт заставил задуматься о целесообразности возвращения в Россию.

Похищение людей с целью выкупа в Маньчжоу-Го не было чем-то необычным. Многие преступные группы, в том числе хунхузы, традиционно занимались похищением состоятельных горожан. В 1920-х же годах этот «промысел» приобрел другой оттенок: стали исчезать лидеры российской мусульманской эмиграции в Харбине и других городах Китая. Рассказывая об этом, собеседники в один голос утверждали, что физическое устранение лидеров эмиграции совершалось последовательно, целеустремленно и с большим профессионализмом. Мой собеседник в Стамбуле, очевидец и участник событий тех трагических лет, рассказывал, как после очередного исчезновения активиста мусульманская общественность обратилась за содействием в поисках к властям Маньчжоу-Го.

Расследование тайной полиции выяснило, что исчезнувший был похищен хунхузами и тайно доставлен ими в здание консульства Советской России в городе Харбин. Созданная под давлением общественности комиссия, обыскав здание консульства от чердака до подвала, никого не нашла.

Один из членов комиссии рассказал, что их удивило наличие в подвалах здания большого количества соляной кислоты в стеклянных бутылях. Наличие кислоты объяснялось заключенным с химическим предприятием контрактом, подтверждаемым владельцем фабрики. Лишь через несколько лет выяснилось, что захваченных людей после убийства растворяли в соляной кислоте и сливали в городскую канализацию.

Под давлением непреодолимых обстоятельств у эмигрантов начинает укрепляться мысль о необходимости отъезда из Китая. Часть беженцев начинает перемещаться через корейский полуостров на Японские острова. Известно, что переезд в Японию был возможен только для тех, кто имел средства и мог указать гаранта — поручителя из числа мусульман, уже проживающих на ее территории, и известного властям.

Из разных источников можно понять, что в Японии их количество увеличивалось от 400—600 человек в начале 1920-х годов и могло достигать 5—6 тысяч человек к 1930-м годам.

Переезд в Японию

Постепенно увеличиваясь в числе, мусульмане из Поволжья и Урала, в том или ином количестве, проживают на всех без исключения японских островах: от острова Хоккайдо на севере до острова Окинава на юге. Небольшие колонии (недостаточные для организации общин) были и в городах Камакура, Кумамото, Ивамотоко, Кавасаки, Каруиц(з)овада (в годы Второй мировой войны). Мусульмане из Поволжья и Урала селятся в ряде крупных городов — Токио, Йокогама, Кобе, Нагоя, Осака, занимаясь торговлей. Японцы, в основной своей массе никогда не видевшие иностранцев, удивлялись высоким по сравнению с ними татарам и башкирам, их необычному внешнему виду, поведению.

Всеобщее изумление вызывали одетые в халаты коробейники из Поволжья и Урала, на велосипедах въезжавшие на улицы японских деревень и тотчас окружаемые толпой их жителей.

В местах массового проживания соотечественники создавали общественные организации, действовавшие на конфессиональной, этнической и профессиональной основах. Появились и общественные лидеры, деятельность которых поддерживалась соотечественниками. Одним из самых известных несомненно был Мухаммад (Г)Абделхай Курбангали, которого семья Касим пригласила переехать в Токио из города Камакура в 1927 году и финансировала его общественную деятельность.

В 1925 году у семьи Касим в Токио рождается дочь Салиса. В письме Р. Лаиш (старшей сестры Салисы Мухит) мы читаем об инициативе Саймы Касим и Мулламухаммата Касима (ее родителей) об основании школы, способствующей сохранению традиционного мусульманского воспитания. В 1927 году во время празднования Курбан-байрама происходит встреча соотечественников, после которой основывается начальная школа. Необходимо отметить, что собрание участников махалли состоялось в доме М. Касима по поводу никаха его дочери Камарии с Закиром Ильматом — беженцем из города Кунгур на Урале, для чего из города Камакура пригласили имама М.(Г)А. Курбангали. Гостей было человек пятнадцать.

Как позже сообщает М.(Г)А. Курбангали: «…в 1927 году во время празднования Курбан-байрама между участниками махалли состоялся разговор о необходимости открытия национальной религиозной школы. По этому поводу было обращение имама М.(Г)Абдельхай хазрата Курбангали к властям Японии. В тот же год, 2-го октября 1927 года с разрешения властей открылась школа (Токио, Окубо-Хиакунинто, 279) и началось обучение по программе начальной школы, по религиозной и национальной тематике».

«Моя первая школа»

Двухэтажное здание школы было построено в 1930—1931 гг. Обучение велось по программам начальной и средней школ. Сначала обучались 13 учеников (2 класс — 8 учеников, 3 класс — 1 ученик, 6 класс — 4 ученика). Преподавание велось на татарском, русском, японском, английском языках.

5 декабря 1937 года после выполнения требований Императорского закона Японии «Об образовании» школа «Махалля Исламия(т)» была включена в реестр государственных школ Японии и пользовалась всеми правами, предоставленными государственным школам. Это позволяло, например, ее ученикам переводиться в школы других регионов Японии.

Буквально по крупицам собираемая информация постепенно становится известной широкой общественности. В том числе наименования эмигрантских организаций, имена лидеров и их труды. Особое место среди этих организаций занимает общество «Исламия», созданное в 1927 году, деятельность которого распространялась на весь Дальний Восток. Получение прав юридического лица, зарегистрированного органами государственной власти Японии, давало лидерам общества возможности официальных обращений в государственные учреждения.

Обществу «Исламия» оказывалось высокое покровительство многих государственных и общественных деятелей Японии. В связи с этим необходимо отметить особую роль в этой поддержке со стороны старейшины японской нации Мицуру Тоояма.

Лидерами общества «Исламия(т)» Японии последовательно были:

1. Мухаммад (Г) Абдельхай Курбангали (1924-1938 гг.); секретарь — Ахмет Вахап;
2. Ахмет Вахап; секретарь — Т. Мухит;
3. Анвар Апанай; секретарь Р. Вахап
4. Тамимдар Мухит; секретарь Г. Халиулла.

Наибольшее количество татар и башкир проживает в городах Токио, Йокогама, Осака, Кобе, Киото, Нагоя. В каждом из них действует отделение махалли «Исламия» («Исламия Токио», «Исламия Кобе» и т. д.).

Среди отделений общества наиболее активным являлось отделение «Исламия Токио».

Имамами отделения «Исламия Токио» поочередно были:

• М.(Г)Абдельхай Курбангали (1924—1938 гг.);
• Абдулрашид Ибрагим кади (1938—1944 гг.);
• Мухамметамин Ислами (1944—1951 гг.);
• Шарифулла Мифтахетдин (1951—1967 гг.);
• Гайнан Сафа (1967—1984 гг.).

Потери от землетрясения

После отъезда Мухамметамина Ислами в Египет старшим имамом стал Шарифулла Мифтахетдин, бывший в 1924—1951 гг. заместителем имама Токийской мечети. Он являлся ближайшим сподвижником М.(Г)А. Курбангали — до землетрясения 1923 г., во время которого у него погибла семья (жена и дочь), жившая в Йокогаме. Переехав в Токио, женился на Раузе Мухит, родной сестре Т.Мухита. Здесь мы можем добавить, что во время этого же землетрясения погибла семья (отец, мать, жена, дочь) и хаджи Ахмета Вахапа — лидера общества «Исламия(т)» Японии в 1946—1950 годах, эмигрировавшего в Китай из Агрыза в 1918 году.

С 1933-го по январь 1967 года обязанности муэдзина исполнял Гайнан Сафа, ставший имамом после смерти Ш.Мифтахетдина в 1967 году. Обязанности имама Г. Сафа исполнял до самой смерти в 1984 году. После него имамов из Поволжья и Урала в руководстве обществом «Исламия(т)» не было.

В 1938 году по проекту японского архитектора в городе Токио мусульманами из Поволжья и Урала возводится мечеть, на церемонии открытия которой присутствовали государственные и общественные деятели Японии, гости из Индонезии, Китая, принц Сейфуль Ислам аль Хусейн из Египта, Хафис Вахба из Саудовской Аравии и др.

Токийская мечеть «Исламия», выстроенная в 1938 году, простояла 48 лет: в 1985 году после одного из землетрясений рухнули ее стены и в 1986 году она была окончательно разобрана.

Из письма хаджи Тамимдара (Токио, 27.11.2000):

«…В июне 1986 года было принято решение о строительстве новой мечети, финансировать строительство которой дали слово ряд посольств исламских государств в Японии. Но из-за начавшегося экономического кризиса… не смогли его сдержать. Лишь поддержка президента Турции господина Сулеймана Демиреля во время его официального визита в Японию в июне 1996 года позволила начать строительство новой мечети в марте 1998 года и закончить его 30 июня 2000 года».

В 1938 г. при строительстве мечети «Исламия(т)» в ее фундамент были заложены кирпичи с автографами соотечественников, внесших пожертвования в строительство мечети. В 1986 г. при разборке фундамента здания, разрушенного при землетрясении 1985 г., эти кирпичи были сохранены.

Деятельность тюрко-татарских типографий на Дальнем Востоке

Мусульмане из России для того, чтобы «информировать друг друга и чтобы их голос был услышан во всем мире, вступили в издательскую деятельность», основав в нескольких городах Китая типографии с использованием техники каменного пресса. Известно о наличии типографии в городе Мукден в Китае. Стараниями Ahun Giniatulla Seli Ahmed, Hussain Gabdus, R.Rahmeti Arat издавались газеты («Йорак шарк», «Байрам нуры», «Мин йул масчиты», «Чаткы»), учебники («Татар алифбасы», «Уку китабы», «Хисаб китабы»), стихи и сочинения Габдуллы Тукая. В типографии города Мукден выпускалась газета «Милли Байрак», учебники «Тюрк-татар тарихы», «Мавлюд китабы», «Татар алифбасы», «Уку китабы 1—2», «Зекат — хас масалараре», «Хисаб дареслеге». Типографией руководили Rukiye Devlet-Kildi, Ibrahim Devlet-Kildi, Mansur Arslanbek. В 1928 году в Турецкой Республике переходят с арабской на латинскую графику. Множество типографских шрифтов, не имея применения, выкидываются. Воспользовавшись этим, наши соотечественники привозят в Японию два мешка типографских шрифтов с арабской графикой. Эти шрифты находятся в сохранившемся здании школы «Махалля Исламият» в Токио и в наши дни.

Вступительное слово М.Г(А).Курбангали к фонетической «Татар алифбасы». 15.03.1936, г. Токио

Не теряя надежды (өметсезлеккә төшмчә) в условиях эмиграции (чит илләрдә болып), надеясь на благословение Аллаха и опираясь на его поддержку (Аның ярдәменә таянып), для нашего развития (алга алып бару өчен), сохраняя нашу веру (динеңне саклау берничә фарыз булса) — будучи каплей океана среди чужих народов (чит милләтләр арасында дингездән бер тамчы булып) и, чтобы не потеряться, не узнавая самих себя (кем икәнәңне белмичә югалып китмәү өчен) — мы считаем своим историческим (тарихи) долгом (бурычыбыздыр) сохранение родного (милли) языка (телебезне), народа (халкыбызны) и веры (динебезне).Изучение родного (милли) языка арабской графикой (бу гарәп хәрефләре белән) позволит следующему поколению наших потомков ( киләчек буыныбызда) адаптироваться в 300-миллионом мире Ислама (Ислам доньясына беркәтәдер) и даст возможность нашим детям читать Коран (hәм балаларыбызның Корьән укырга өйрәнүләре очен момкинлек бирәдәр). По этой причине (шул сәбәпле), для претворения этих целей в жизнь (ошбу максатларны тормышка аштыру нияте белән) эта книга татарской азбуки печатается, по решению национальной и религиозной общины (дини hәм милли идарәсе бу татарча алифба китабын бастырды), мусульманами из столицы Кижу.

Председатель общества мусульман, проживающих в Японии, имам и мударис Мухаммет (Г)Абделхай Курбангали. Токио. 15 марта, 1936 г. — 21 зулхиза 1354 года по хиджре.