В долгах как шелках: заложенные поместья Казанской губернии
Во второй половине XIX века, накануне отмены крепостного права, в Российской империи было заложено более 2/3 всех поместий. Только в Казанской губернии помещики заложили около 85 тысяч крепостных душ (84,9%) и накопили долги в 4,5 млн рублей. Спустя 30 лет долг достиг 10 млн. Подробнее о проблемах владельцев заложенных имений региона в своем дзен-канале «Записки о провинции» рассказывает кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела новой истории Института истории им. Ш. Марджани АН РТ Елена Миронова.
«И вишневый сад и землю необходимо отдать в аренду под дачи, сделать это теперь же, поскорее — аукцион на носу!» (Чехов А. Вишневый сад). Именно так мог рассуждать дворянин в эпоху отмены крепостного права в 1861 году, когда без подневольного бесплатного труда бывших крепостных помещику приходилось думать, а как вести хозяйство в имении?
Отметим, что накануне отмены крепостного права было заложено по всей Российской империи более 2/3 всех поместий. В Казанской губернии было заложено около 85 тысяч крепостных душ (84,9%), а сумма долга на заложенных имениях превышала 4,5 млн рублей. Через 30 лет этот долг вырос до 10 млн рублей.
В чем же причина роста задолженности?
Многие помещики пошли по простому пути. Несмотря на то, что имение находилось в залоге, не пытались модернизировать хозяйство. Но новым явлением стала сдача земли в аренду крестьянам. В результате такой помещик продолжал копить долги, которые потом переходили к наследникам. Например, после смерти казанского губернского предводителя дворянства С.Н. Теренина родовое имение было выставлено на продажу за недоимки по ссудам, полученным в Государственном дворянском земельном банке под залог земли сроком на 66,5 года. А размер ссуды, взятой под залог имения, составлял более 200 тысяч рублей. Кроме того, Теренин задолжал 52 тысячи рублей разным лицам. Потомки пытались сохранить поместье. Тем не менее часть имения была распродана за долги.
Лишь немногие дворяне встали на путь внедрения новаций в свои поместья, в некоторых проснулась предпринимательская жилка. Например, в 1901 году дворянин Н.А. Казем-Бек арендовал у частных лиц луга, устроил пристань на Каме, поставил паровые прессы и стал скупать сено у соседей, сбывая по завышенной цене уже в других уездах. В поместье К.Л.Новицкого при деревне Кишметьево стадо давало свыше пяти тысяч ведер молока. Новицким был приглашен выпускник сельскохозяйственной школы Казанского губернского земства, который наладил в имении маслоделие. А сын казанского губернатора М.В. Стрижевского стал крупным птицеводом — на его ферме содержалось до 300 голов домашних птиц разных пород, среди которых было много заграничных — американских, итальянских, а также кур для боев.
Привлечение к хозяйственной деятельности агрономов и других специалистов было одним из условий успешного развития поместья. Но некоторые помещики сами экспериментировали с методами ведения хозяйства, использовали научные знания для развития различных отраслей сельского хозяйства. Например, ученый А.М. Бутлеров еще в середине 19 века завел пасеку, заложив основы отечественного пчеловодства.
Специализация частновладельческих хозяйств на отдельных отраслях способствовала развитию сельскохозяйственной промышленности. Например, жена подполковника Е.Н. Граве арендовала располагавшийся в Спасском уезде Трех-Озерский винокуренный завод Молоствовых. Благодаря ее усилиям предприятие достигло высоких оборотов вина: вся продукция отправлялась в различные регионы страны. Винокуренные заводы действовали в имениях Якоби, Мертваго и Кандалинцева. Последний перешел в собственность Л.Я. Лихачева, под управлением которого стал крупнейшим спиртзаводом. Также солодовенные заводы по переработке местного сырья были устроены у М.И. Мельникова в селе Серда, в имениях помещиков Ильиных в деревне Пановая Гора и т.д.
Но очень часто даже покупка современной сельскохозяйственной техники, приглашение специалистов, развитие определенных отраслей — все это не спасало от долгов, так как помещики продолжали жить на широкую ногу.