Набеги запорожцев на ханские владения в Крыму

В ноябре 1665 г. казаки Войска Донского с русскими ратными людьми ходили под Азов — в сражениях за крепость тогда погиб азовский комендант Мустафа-паша, зять султана Мухаммеда IV. Действия казаков в эти годы, в том числе против Азова, по-прежнему имели широкий резонанс. По сообщению Э. Челеби, в 1666 г. ему приходилось слышать от волжских татар соответствующие просьбы к османским властям: «Избавьте Азов и Крым от мучений [претерпеваемых ими] от казаков и калмыков. И тогда мы заставим поток сала течь через Черное море в ваш Стамбул. И каждый год мы станем отправлять несколько сотен тысяч баранов, а также сало на кухню цезаря-падишаха». Очередное «розмирение» донских казаков с Азовом вызвало не только очередное обращение азовского паши к Алексею Михайловичу осенью 1669 г., но также приезд в Азов из Крыма Икбала-аги — тестя хана, которому поручалось разведать, «с чьей стороны задор и розмирье учинилось». Пребывание аги в Азове, активно собиравшего информацию и общавшегося с местными жителями, длилось 15 дней, после чего он отбыл морем в Крым.

Во время Разинского выступления Войско Донское в целом не вело активных боевых действий против Крымского ханства и Османской империи. В 1670 г., после заключения мира между Россией, Речью Посполитой и Крымским ханством, донским и запорожским казакам запрещалось осуществлять походы по Черному и Азовскому морям; кроме того, казаки лишались права нападать на улусы, подвластные крымскому хану. Наконец, по заключении в 1681 г. Бахчисарайского мирного договора Войску Донскому запрещалось ходить в походы на территории, подвластные турецкому султану и крымскому хану, что ухудшило благосостояние донцов, отныне развивавших «воровской промысел», в том числе на Волге и на Каспийском море.

На крымском направлении в конце 1650-х — начале 1670-х гг. активно действовали и запорожцы. В 1659 г., в разгар кампании гетмана И. Выговского против России, которую он вел в союзе с Крымским ханством, казаки-запорожцы под предводительством И. Серко учинили разорительный набег на Аккерман и ногайские улусы, пользуясь отсутствием там крупных татарских сил. В 1663 г. запорожцы И. Серко нанесли поражение крупному крымскому отряду совместно с калмыками, а затем уже вместе с царскими ратными людьми Г.И. Косагова дважды — осенью и в декабре — атаковали Перекоп, разорив укрепления на перешейке. Осенью 1667 г. крупный отряд И. Серко и Ивана Рога, разделившись на две группы, целую неделю опустошал земли полуострова, захватив добычу и пленных. Четыре похода на ханские владения с участием сечевых и городовых украинских казаков, калмыков и донцов организовал И. Серко осенью 1668 г. В 1671 г. запорожцы во главе с М. Ханенко и И. Серко, разбив крымские отряды на переправах через Днепр, заставили крымскую сторону заключить с ними договор о борьбе против Дорошенко. Однако соглашение было в том же году разорвано, и И. Серко с запорожцами принял активное участие в боях против П. Дорошенко и крымских татар на Правобережной Украине.

Во второй половине 1650-х — 1680-х гг. политика Крыма в отношении запорожцев характеризовалась активным стремлением ханов подчинить Сечь военно-дипломатическими методами. Наступательная политика не очень помогала: в 1672 г., после ареста И. Серко и его ссылки царским правительством в Сибирь, крымцы и турки дважды пытались уничтожить Запорожскую Сечь, однако неудачно: приступы были отбиты. Более предпочтительными для крымских элит и их стамбульского сюзерена стали, во-первых, попытки дипломатического подчинения Сечи, а во-вторых, как и в случае с донцами, ее нейтрализация путем все более основательного блокирования запорожцам выходов из устья Днепра в Черное море.

В 1668 г. в силу сложных внешнеполитических обстоятельств, в которых оказалась Запорожская Сечь, желание Крыма поставить запорожских казаков под контроль путем заключения двустороннего соглашения нашло среди них отклик. Осенью на полуостров по инициативе кошевого писаря П. Суховея было отправлено посольство с предложением хану поддержать выборы нового гетмана, который мог бы противопоставить себя П. Дорошенко. В обмен за поддержку запорожцы обещали прекратить нападать на крымские улусы. Хан дал согласие, и в итоге П. Суховей стал гетманом под протекцией хана: «...и пишетца и печать держит хана крымского: лук и две стрелы, а не так как запорожского гетмана печать: человек с мушкетом».

Никакого письменного договора между сторонами подписано не было, а установившуюся связь между Сечью и Бахчисараем можно охарактеризовать как неравноправное партнерство, в котором старший контрагент — хан Адиль Герай — принимал новоиспеченного гетмана под свою протекцию. Стоит подчеркнуть, что установление подобной формы взаимоотношений произошло по инициативе, по крайней мере, именно части сечевой старшины. Однако попытка П. Суховея взять Чигирин при поддержке крымцев не удалась, а после, оставленный татарскими отрядами, он потерпел поражение от И. Серко на Правобережье Днепра под Ольховцем.

С началом Русско-турецкой войны 1672—1681 гг. донские и запорожские казаки приняли в ней самое деятельное участие. В марте 1672 г. царская грамота повелевала донцам («как лед вскроетца») выйти в море — с целью предотвращения действий со стороны крымского хана. Весной того же года донские казаки вышли в Азовское море, напав на Крым, а запорожцы ударили с севера на Перекоп. В мае того же года на Дон отправлен гонец С.В. Даудов, передавший Войску указ предпринять нападения с моря на владения хана и султана. В итоге запорожцы дважды, летом и в начале осени 1672 г., нападали на Крым, а донские казаки в августе 1672 г. «били башни», ранее поставленные турками-османами в устье Дона. Тогда же, в ходе сражений за башни, донцы совершили нападение на османский Азов, получив вскоре солидное царское жалованье.

Обращает на себя внимание, что осенью 1672 г. в Москву был вызван донской старшина Ф. Минаев «с несколькими «знающими и знатными казаками» для совещания по вопросу о совместных боевых действиях против Турции и Крыма». На той же встрече присутствовали и запорожцы. Разработанный в Москве план предусматривал среди прочего и разрушение Каланчинских башен и постройку на их месте российской крепости. Активные действия войск и казаков должны были сопровождаться предъявлением через азовского пашу ультиматума султану — прекратить военные действия против Речи Посполитой и вернуть ей захваченные города, включая Каменец-Подольский.

В июне 1673 г. на Дону появились российские войска во главе с думным дворянином И.С. Хитрово. Объединившись с ними, донцы попытались не только разрушить Каланчинские башни, но также осадить Азов. Однако поход объединенного войска закончился неудачей, и в конце лета оно вернулось к месту дислокации. Заметим, что донские казаки, недовольные планами Москвы построить на Дону несколько укрепленных пунктов, заявляли в 1675 г., «естли де пришлет великий государь на Дон рать большую, и они де замирятца с Озовом и поднимут Крым». В 1675 г. Войску Донскому повелевалось «чинить промыслы заодно» с отрядами Я.Т. Хитрово и П.И. Хованского «над Турским султаном и над Крымским ханом».

В том же году российские войска, калмыки, донские казаки и запорожцы атамана И. Серко, ворвавшись в Крым через Сиваш, разорили около 40 крымских сел и деревень, разбив посланные против них войска крымского хана. Более того, на апрель 1676 г. намечался масштабный поход на Крым с участием донцов и запорожцев; хотя до его исполнения дело не дошло, а собранные русские войска направились на Правобережную Украину. В 1677 г. Войско Донское осуществило акцию близ Каланчинских башен и под Азовом. Царской грамотой от 6 сентября 1677 г. действия казаков одобрялись — им надлежало в дальнейшем «со всяким радением» чинить «воинской промысл» над Крымом и над «крымским юртом».

Последние годы Русско-турецкой войны 1672—1681 гг. стали временем ослабления боевого потенциала Запорожской Сечи. Свою роль сыграли длительные войны с участием днепровских казаков, которые велись в 1660—1670-е гг. на обоих берегах Днепра, конфликт старевшего И. Серко с левобережным гетманом И. Самойловичем, а также иные причины. В 1677 г., во время первой, неудачной для турок и татар осады Чигирина, сечевики не только не преследовали отступавших в Крым, но и даже заключили с ними годовое перемирие для обмена пленными, с некоторыми перерывами продлевавшееся и в следующие годы. Это соглашение способствовало интенсификации дипломатических контактов между Сечью и Бахчисараем, которые не сводились лишь к обмену пленными, впрочем, так и не состоявшемуся.

В начале мая 1680 г. в районе р. Конские Воды состоялась встреча запорожской кошевой старшины с делегацией Крымского ханства, которую возглавляли калга и ханский везир. Крымская сторона выдвинула предложение заключить военный союз по образцу заключенного в свое время между Б. Хмельницким и крымским ханом. Взамен крымские представители, по словам И. Серко, обещали Сечи «свыше желания нашего в Днепр угодья». Запорожцы не приняли этих требований, выражая готовность заключить перемирие только на время обмена пленными.

Параллельно этим переговорам османские инженеры под охраной янычар и крымской орды в ходе лета 1679 г. вели интенсивное расширение укреплений в низовьях Днепра, добавив к двум существующим крепостям еще два форта на Таванском о-ве. Из них в Исламкермен и Казыкермен, то есть на оба берега Днепра, были протянуты железные цепи. По некоторым данным, строительство велось по просьбе хана, направленной в Стамбул еще в 1675 г. Выход в море для казацких чаек был прочно заблокирован. Неслучайно известный исследователь запорожского казачества Д. Яворницкий писал, что «запорожцы со времени смерти знаменитого кошевого атамана Сирка в течение 15 лет, с 1680 по 1695, не совершили почти ни одного, кроме двух-трех походов, достойного истинных рыцарей подвига».

После подписания Вечного мира с Речью Посполитой в 1686 г. Россия начала новую войну с Османской империей, привлекая к участию в ней донских и запорожских казаков. Причем участие первых было гораздо более активным, тогда как запорожцы осенью заявляли царскому генералу Г.И. Косагову, что казаков на Сечи мало и сил для войны с ханством у них нет. В конце апреля 1686 г. на Дон отправлялись с грамотой дворянин Д. Уколов и толмач И. Кизылбашенин. Войску Донскому повелевалось идти против «неприятели всех хри[стиан] турского салтана и крымского хана под Крым и под Азов и под крымские села и деревни за и[х] неправды и обиды». Стало известно о почти молниеносной реакции тех донцов, которые тогда находились на взморье: «...и они, сведав, к Миюсу к нам к Войску не пошли, а собрався они многим числом, сели в суды и пошли морем под крымские селы и деревни и под нагайские улусы». Донцами было совершено несколько выступлений, включая опустошение предместий Темрюка и нападение на крепость Лютик.

Более активно, нежели запорожцы, участвовали донцы и в Крымских походах 1687 и 1689 гг. В 1687 г. донские казаки не только пытались действовать на море (неудачно), но и отправили отряд на соединение с сухопутной армией В.В. Голицына, который в июне разбил крупный татарский загон в районе р. Овечьи Воды. При этом сам поход вызывал среди части донцов недовольство. Видный представитель донских старообрядцев К.М. Чюрносов заявлял товарищам:

«Не для чего вам идти на крымского, у вас де свои горше Крыму. Надобно де преже тут очиститца, тогда де уж на Крым итить. И лучше де ныне Крымской (то есть царь/хан, — выделено нами. — К. К., Д. С.), нежели наши цари на Москве». Слова Чюрносова отражали массовые настроения в среде донских «раскольников», которые «все молили Бога, чтоб над Крымом победы не было, а говорили: естли де Крым разорят, то де и досталь житья им не будет».

Абсолютизировать конформизм донских казаков к Крыму, конечно, не стоит, но приведенные факты вполне укладываются в общую логику дальнейших действий казаков-старообрядцев по уходу/отступлению с Дона (не в последнюю очередь — как раз во владения ханов). В указанной связи участие донских казаков в «крымской кампании» невозможно рассмотреть вне обострившихся на Дону внутривойсковой борьбы и религиозного конфликта. Участники Крымского похода, вернувшись летом 1687 г. на Дон, оказались вовлечены в дальнейшую эскалацию так называемой религиозной войны, в том числе в борьбу атамана Ф. Минаева с приверженцами старообрядчества.

В кампанию 1689 г. против Крыма донским казакам надлежало выставить 500 казаков во главе с атаманом Ф. Минаевым и прибыть в Богородицкую крепость. Остававшиеся на Дону казаки должны были открыть военные действия против Азова, а также отправить партию казаков морем под Крым «для отвлечения сил татарских». Войско Донское направило в морской поход 1 000 казаков на 45 лодках под началом атамана З. Камышникова и 700 казаков на соединение с войсками В.В. Голицына под руководством старшины И. Семенова. Новый поход на Крым закончился неудачей: полки князя В.В. Голицына, дойдя с боями до Перекопа, 21 мая повернули обратно после бесплодных попыток заключить с крымской стороной мирное соглашение на условиях отказа от «поминков» и набегов на русское пограничье.

Запорожцы практически не принимали участия в Крымских походах 1687 и 1689 гг., будучи крайне озабочены строительством в низовьях Днепра русских крепостей Новобогородицка и Новосергиевска, в которых они видели угрозу своим вольностям. Впоследствии они поддерживали мирные отношения с Крымом, будучи сильно заинтересованными в их экономической составляющей.

Середина 1680-х — начало 1690-х гг. — начало принципиально нового, третьего этапа в истории взаимоотношений Крымского ханства и казачества. Она характеризовалась не только снижением степени взаимной конфронтации, но и переходом значительного числа запорожцев и донцов в подданство Бахчисарая. И на Дону, и на Днепре эти процессы имели свои особенности, вызванные как внутренними конфликтами, так и внешними причинами. Крымский хан еще несколько раз пробовал предложить запорожцам свое политическое покровительство — в 1682 г. и 1689 гг., а в 1691 г. Запорожская Сечь стала центром движения Петра Иваненко (Петрика), который бежал туда из Полтавского полка. В 1692 г. он заключил договор о переходе в подданство хана Селим Герая I и претендовал на установление своей власти не только в Запорожье, но и в Гетманской Украине (Малой России). Однако попытки Петрика сделать это вооруженным путем при поддержке татарских отрядов окончились неудачей.

В эту же эпоху возникает и феномен Ханской Украины, означавший появление постоянных казацких поселений под властью хана, располагавшихся в низовьях левобережья Днестра со ставкой гетмана в г. Ягорлыке. Первым гетманом на этой территории стал назначенный султаном по рекомендации хана Хаджи Герая в 1684 г. Т. Сулименко (Сулимка), а в 1690 г. Стамбул передал право назначения гетманов в Бахчисарай. Тогда же был назначен новый гетман, Степан Лозинский, погибший в 1695 г. в сражении с напавшими на его владения правобережными казаками С. Палеем и Самусем. На смену ему пришел уже упомянутый П. Иваненко, ставший гетманом в 1698 г. со ставкой в Дубоссарах. Известия о его деятельности прослеживаются вплоть до начала 1710-х гг. Ханская Украина, в отличие от попыток поддержки П. Суховея или переговоров о принятии крымского подданства с И. Серко, уже несла в себе какие-то идеи расширения крымского влияния на днепровское казачество. Бахчисарай видел в переселявшихся в его пределы запорожских казаках лишь новых подданных, нежели компактную и самостоятельную военную силу или политический инструмент.

В конце 1680-х гг. впервые в истории ханства подданными Гераев стали донские казаки-старообрядцы (часть из которых — с семьями!), участники в первой в истории Дона братоубийственной войны 1688—1689 гг., когда «дело доходило до поголовного истребления казачьих поселений самими же казаками». Полагаем, что трагедию старообрядческого исхода на Северный Кавказ уместно рассмотреть в типологической связи с явлением большего исторического масштаба — меняющимся отношением крымцев и донцов к сотрудничеству друг с другом. Терпя поражение, казаки-старообрядцы бежали с Дона в нескольких направлениях: в Крым, на Кубань (ногайские владения Гераев), на Северо-Восточный Кавказ (р. Кума и Агра- хань), в османский Азов. Примерно в 1689 г. или 1690 г. какая-то часть казаков направилась с Дона на Кубань — во владения крымского хана Селима Герая I, а отдельные казаки — сразу в османский Азов.

Кумские и аграханские казаки столкнулись с большим количеством трудностей и как общины (сообщества) быстро сошли с исторической арены, в том числе за счет объединения с первыми кубанскими казаками. В результате челобитной бывших аграханцев, отступивших на Кубань в сентябре 1692 г., о принятии в «холопство» «крымской хан принял их (казаков, — К. К., Д. С.), с великою любовью и велел им жить казыева улусу татаром» (то есть среди малых ногайцев, — К. К., Д. С.). В 1693 г. эти казаки построили городок в междуречье Кубани и Лабы при поддержке кубанских ногайцев. Несмотря на отдельные случаи возвращения на Дон, основная масса донских казаков-старообрядцев осталась на территории ногайской Кубани, оставив заметный след в военно-политической истории Крымского ханства. Благодаря поддержке крымских ханов и быстрой адаптации на Кубани казаки развернули военную активность сразу в нескольких направлениях, вплоть до Поволжья и Прикаспия, занялись сманиванием российских подданных, включились в традиционные для степного порубежья набеги и работорговлю.

Своим жизненным примером и отношением к своему новому крымскому подданству именно кубанские казаки заложили на рубеже XVII—XVIII вв. прочную основу взаимоотношениям Гераев со всеми другими казачьими группами, оседавшими на Кубани уже в XVIII в. Неслучайно налаживание связей с кубанскими казаками и с ногайцами заняло важное место в стратегических планах атамана К.А. Булавина, в том числе при разработке плана отступления на Кубань. Группа донских казаков во главе с атаманом И. Некрасовым сумела уйти на Кубань летом 1708 г. — уже после гибели вождя движения и разгрома основных сил повстанцев. Казаки-некрасовцы рисковали — их переход никак не был согласован с ханом Капланом Гераем. Россия стала добиваться выдачи некрасовцев в том же году, но в итоге потерпела неудачу. Неуверенность в завтрашнем дне, трудности адаптации и другие факторы определили дисперсное расселение некрасовцев на землях Право- и Левобережной Кубани в период второй половины 1708 — 1712 гг. Почти все они сделали массовый выбор в пользу крымского подданства: в ходе Русско-турецкой войны 1710—1713 гг. казаки-некрасовцы активно задействовались ханами в боевых и иных действиях против России и ее подданных.

Отметим, что примерно в то же время, когда начиналась история некрасовцев, произошло еще одно примечательное событие: среди подданных Гераев появились другие казаки — запорожские. В конце февраля 1709 г. кошевой атаман Запорожской Сечи К. Гордиенко перешел на сторону шведского короля Карла XII и гетмана И.С. Мазепы. В апреле 1709 г. российскому послу в Стамбуле П.А. Толстому стало известно о присылке к султану нарочного от крымского хана с сообщением «о казаках запорожских, что де оные желают бытии в подданстве у крымского хана».

Тайный осведомитель посла в апреле 1709 г. докладывал, что просьба казаков о подданстве может быть удовлетворена, если «оные казаки похотят быть все мусульманами, тогда-де не принять их будет по закону невозможно». 14 мая 1709 г. российские войска, действуя в соединении с казаками нового гетмана И. Скоропадского, разрушили Чертомлыкскую Сечь. Часть сечевиков сумела выскользнуть из осады и спасись бегством на крымскую территорию. После Полтавского сражения к ним присоединились запорожцы, принимавшие участие в сражении под Полтавой вместе с кошевым К. Гордиенко. Как справедливо пишет В.И. Мильчев, особой радости по поводу появления нежданных визитеров не испытали ни турки, ни Крымское ханство — такая несанкционированная акция была чревата внешнеполитическими обострениями с Россией.

До 1711 г. статус запорожцев, находившихся под крымской протекцией, оставался неопределенным. В случае с запорожцами Девлет Герай II действовал с оглядкой на Стамбул, опасаясь, что новая (Олешковская) Сечь находилась в одном дне конного перехода от собственно Крыма. Недаром еще в 1711 г. хан Девлет Герай II намеревался «Новую Сечь на Олешках разорити, а на старом местцу, какое войскамы царского величества разорено, запорожцов осадити». Впрочем, по Прутскому мирному договору 1711 г. запорожские казаки были признаны его подданными.

* * *

На протяжении более чем столетия политика Крымского ханства в отношении казачества претерпевала определенную эволюцию, сочетая как общие подходы, так и определенное своеобразие по отношению как к донцам, так и к запорожцам. Первоначально, по мере возникновения и развития казачьих сообществ во второй половине XVI — первой XVII в., крымская стратегия была более монолитной, когда военное противодействие сочеталось с дипломатическими попытками добиться от Варшавы или Москвы обуздания их своевольных подданных. Однако уже в этот период, с 1620-х гг., в этой политике появляются нюансы: в глазах Бахчисарая возрастает политическая субъектность запорожцев. С ними заключаются союзы, а целые отряды днепровских казаков поступают к хану на службу. Эти особенности проявляются и впоследствии, когда в ходе острой конфронтации периода конца 1650-х — начала 1680-х гг. Крымское ханство сохраняет традиционную уже враждебность к донцам, тогда как в отношении запорожцев закрепляются намеченные ранее политические подходы, выражаясь в попытках установить над Сечью ханский протекторат. В значительной степени это было связано с общей вовлеченностью Бахчисарая в борьбу за Украину: польскими подданными сечевые казаки при ханском дворе уже не считались, а московскими — еще не стали. Это открывало возможность перед крымским ханом расширить собственную сферу влияния на Нижнем Днепре.

Важную роль в реализации крымской политики в отношении казачества играл ханский сюзерен — Оттоманская Порта. Именно усилиями османских инженеров при военной поддержке крымской орды в течение рассматриваемого периода, и особенно во второй половине XVII в., в устье Днепра и Дона были созданы целые системы оборонительных укреплений, надежно перекрывавшие или серьезно затруднявшие выходы запорожских чаек и донских стругов в Черное и Азовское моря. В целом рассмотренные выше внутри- и внешнеполитические обстоятельства стали причиной общего угасания военной активности казачества, происходившего на фоне усилий нарождавшейся Российской империи и слабевшей Османской империи сузить сложившийся буферный ареал Дикого поля в первую очередь путем установления в регионе четких и осязаемых границ. Все это вкупе с ощущением и донцами, и запорожцами угрозы своему автономному существованию со стороны набиравшей силу России сформировало почву для сближения и перехода в ханское подданство значительных групп донских и запорожских казаков. Процесс этот увенчался отступлением на Кубань казаков-некрасовцев после подавления Булавинского восстания и переходом под власть Крыма запорожцев в результате разорения царскими отрядами Запорожской Сечи.