Исследователь и книговед Юлия Щербинина — о самой читающей стране, буккроссингах и читательских практиках

Юлия Щербинина презентует книгу «Книга как иллюзия: Тайники, лжебиблиотеки, арт-объекты» в Казани 17 июня на Летнем книжном фестивале «Смены», а также прочтет лекцию «Книги не для чтения: от фальшбука до лжебиблиотеки» и примет участие в дискуссии «Альтернативная история книг: символ знания или украшение интерьера?»

— Юлия, как появилась идея написать об альтернативной истории книги?

— Эта идея зрела давно. Изначально я увлеклась изучением книжной культуры в изобразительном искусстве: в живописи, графике, скульптуре. Начала вести блог «Fata libris/Судьба книг» в социальных сетях. В нем я рассказываю о репрезентации книги в изобразительном искусстве. В процессе сбора и обработки материала для блога поняла, что книга часто используется не по прямому назначению. Ее не читают, а используют для украшения интерьеров или создания каких-то визуальных эффектов — смешных, декоративных, иллюзорных. Эта тема показалась достойной изучения. Но главное — этим в России еще никто не занимался.

— Когда начала читать вашу книгу, то сразу вспомнила дачный чердак. Там огромный толстый матрас стоял на стопках старых книг вместо ножек кровати.

— О, уверена, многие вспомнят аналогичные примеры! Часто мы не замечаем такие артефакты, они для нас становятся обыденностью. Стопку книг еще используют в качестве подставки для лампы или, как в вашем случае, в качестве основы для кровати.

— Раз у книги есть альтернативная история, значит, у этой истории должны быть свои кризисы. Сколько их было и что они собой представляют?

— Конечно, у нас нет возможности заглянуть в глубокую древность, потому что нет достоверных источников того периода. Поэтому альтернативная история книги начинается с конца эпохи Возрождения. Это время, когда книга еще была священным, сакральным, особо чтимым предметом. Во-первых, потому что она была связана с христианской культурой. А во-вторых, книга просто-напросто была дорогой. Ее уважали и ценили. В произведениях изобразительного искусства мы видим, как персонажи картины берут книгу в перчатках, кладут на бархатную подушку, заворачивают в ткань.

Потом наступает эпоха барокко — эпоха великого разочарования, но не в книге, а прежде всего в возможностях человеческого познания. Человеческий разум ничто перед божественным всеведеньем. И культ книги начинает не то чтобы разрушаться, но он уже не столь очевиден, а книга уже не всевластна. В произведениях барочной живописи можно увидеть, например, как мужчина курит трубку и стряхивает пепел на книжную страничку. С книгой начинают происходить разные метаморфозы. Как раз в эпоху барокко появляются так называемые «книжные аттракционы», муляжи и прочие артефакты-иллюзии.

В эпоху Просвещения были популярны «ликерные библии»: в книге вырезали углубление и помещали туда бутылки, рюмки. Название связано с тем, что чаще всего использовались именно священные книги. Ведь никому не придет в голову подозревать Библию в чем-то дурном. Сейчас мы воспринимаем такие артефакты как образец безвкусицы, пример китча.

Кризисным было каждое столетие, которое пополнило подобные практики. И в разных странах кризисы проходили крайне неравномерно. Те процессы, которые мы застали в XX веке: массовое книгопечатание, литература для народа и снижение культа книги — во многих европейских странах прошли еще в середине XIX века. Там уже был избыток книг, из них с легкостью делали муляжи и тайники. Книга перестала быть ценностью и стоила дешево. У нас подобное произошло, скорее, в эпоху СССР, когда в томах хранили купюры, прятали какие-то секретные материалы. А еще была популярна другая практика: книги покупали под цвет обоев, дефицитные произведения заказывали как украшение интерьера.

— Вы заговорили об СССР, и я вспомнила один любопытный случай. На «Авито» на глаза попалось объявление о распродаже старой библиотеки. Продавец поставил невысокую цену и подчеркнул, что книги в идеальном состоянии, потому что раньше принадлежали члену обкома, а значит, их никто не читал. Тогда это была тенденция?

— Тут нужно смотреть на период. В одно время в СССР был этап, когда в библиотеки стояли очереди, а читальные залы были заполнены. Тогда хорошая литература была в дефиците, поэтому книги покупали по подписке или получали за сданную макулатуру. Но с другой стороны, были многотомники — например, знаменитое собрание сочинений Дюма, из которого читали лишь пару произведений, а остальные «кирпичи», как называли объемные тома на библиофильском жаргоне, оказывались невостребованными.

Что касается современности, то сейчас другая тенденция. Многие люди говорят, что книга — это «пылесборник», отказываясь от «бумаги» в пользу электронных текстов. С другой стороны, есть много людей, которые ценят печатную литературу за красоту оформления, запах типографской краски, шелест бумаги и прочие тактильные эффекты. Каждый формат находит свою нишу, между ними нет конкуренции. Бумажные и электронные книги занимают свое и притом достойное место в культуре и в сердце читателя. Каждый выбирает ту тактику общения с книгой, которая ему по душе, это нормально в современном мире.

— Советский Союз считался самой читающей страной, а можно ли эту фразу сказать в отношении современной России?

— Нет. Возьмем Швецию, население которой меньше, чем в Москве. В Швеции может выйти книга миллионным тиражом, а у нас — максимальным тиражом в 300 тысяч экземпляров. И это предел. Так что сейчас мы далеки от звания самой читающей страны.

— Что вы думаете по поводу пиратства в контексте ценности книги?

— У меня по этой проблематике есть большая лекция. В европейских странах вопрос пиратства практически полностью решен, тогда как мы сильно опаздываем. Хотя раньше было больше пиратского контента. Сейчас люди все больше понимают, что это суррогат: много ошибок в тексте, перепутаны главы, нет сносок и т.д. Пиратский контент лишь внешне похож на настоящий. Когда люди это поняли, то мода на пиратские копии книг пошла на убыль. Я не могу сказать, что пиратство ушло в прошлое, но оно уже не столь масштабно.

— В своей книге вы сравниваете буккроссинг с «выбрасыванием книг». Как вы вообще относитесь к такой практике?

— Раньше люди выносили и оставляли книги на лавочке, а сейчас это носит название «буккроссинг». Идея книгообмена — это культурная практика, когда книга отслеживается через определенные каналы. Можно увидеть, какой путь проделал экземпляр. Сейчас в парках и скверах, на вокзалах, в торговых центрах устанавливают будки для книгообмена. В целом это неплохо, там можно найти достаточно хорошую литературу. Я брала книги в гостинице, однажды нашла прекрасный нечитанный экземпляр. Но отследить судьбу книги в таких случаях невозможно. Понятие буккроссинга часто спекулятивно применяют к утилизации ненужных томов. Книги вынесли из квартиры на улицу — все равно что выбросили.

— В фильме «Москва слезам не верит» обещали, что «скоро не будет ни театра, ни кино». Когда же исчезнет печатная книга?

— Мне нравится афоризм о том, что люди, которые читают книги, всегда будут управлять теми, кто смотрит телевизор. Книга не конкурент телевидению. Понятно, что сейчас более популярен визуальный формат. Многие с удовольствием предпочтут чтению просмотр кино. Ведь чтение требует интеллектуальных усилий. Но я уверена, что печатная литература не исчезнет. Возьмем детские книги. Это прежде всего картинки. Аналогично — с прикладной и учебной литературой. Она требует текстового формата, потому что это и более удобно, и более гигиенично, щадит зрение. Кроме того, есть книги, которые мы хотим сохранить как сувенир. В «Книге как иллюзия» я пишу, что «комната без книг неполна». Эта дискуссия была актуальна еще в 2000-е годы, когда появилось понятие «электронки», и книгоформаты были адаптированы под разные типы текстовых носителей. Стало очевидно, что каждый формат нашел свою нишу. Читатели просто рассредоточились, каждый выбрал для себя тот способ чтения, который ему удобен и комфортен.

— Часто можно услышать, что бумажные книги — это «живые» книги, электронные — это недокниги, а аудиокниги — это вообще не книги. Что вы об этом думаете?

— Это сложный философский вопрос, о котором спорят ученые: что можно назвать книгой? Но в любом случае пренебрежение электронным или аудиоформатом, по-моему, просто снобизм или узкомыслие. Всякий читатель, опять же, свободен в выборе наиболее подходящего ему формата. Я вот, к сожалению, плохо воспринимаю звучащий текст. У моей «Книги как иллюзии» есть аудиоверсия, притом сделанная высокопрофессионально, очень качественно. Но когда я ее слушала, то поняла, что испытываю совершенно другие ощущения, как будто это уже что-то «не совсем мое».

— Чем отличается текст от книги?

— Книга — это коллективный труд, и речь тут идет не только об авторе текста. Над созданием книги работают редактор, корректор, верстальщик, дизайнер, типограф… Электронная книга лишена только материального носителя — переплета, обложки. Я придерживаюсь мнения, что традиционная книга — это печатная версия текста с переплетом. Сейчас понятие книги расширяется, появляется множество электронных форматов. Активно развиваются и печатные формы книги: флипбук, виммельбух, партворк, 3D-издание… Очень интересен синтез полиграфии с электроникой — мультимедийная интерактивная книга. Особое место занимают артбуки. Обычно они бывают в единичном экземпляре, могут быть разной конфигурации, из разных материалов, с авторскими шрифтами или вовсе нечитаемые — как арт-объекты. Это целое направление в искусстве, которое работает с образом книги в основе.

— Много ли можно сказать о человеке, изучая его книжную полку?

— Можно увидеть в квартире много книг, но возникает вопрос: читает ли человек эти книги. А бывает наоборот: у человека мало книг на полке, но при этом он много берет произведений в библиотеке, читает на электронных носителях или вообще занимается пиратством. Тут все неоднозначно. На мой взгляд, плохо, когда книг нет вообще.

— Заметила, что в последние годы появилось очень много книжных клубов. Как вы думаете, почему эта тенденция стала так популярна?

— Человек — существо социальное, он не может быть один, а прочитав книгу, ищет единомышленников. Ему хочется поделиться мнением, хочется диалога, поэтому клубы позволяют сохранить социокультурную идентичность. В своем блоге я таких людей называю «друзья по книгам». Кроме того, это определенная потребность узнать, как разные читатели воспринимают авторский замысел, сюжетные ходы, характеры персонажей. На первом плане стоит именно коммуникация.

Кстати, в «Книге как иллюзии» есть посвящение «Игорю Красильникову — моему лучшему другу по книге». Этого человека я никогда не видела вживую. Впервые мы встретились на презентации моей книги в апреле этого года. Четыре года общались онлайн, он помогает мне в технических аспектах ведения блога. Игорь — завзятый книголюб и увлеченный коллекционер. Среди наших современников я видела очень мало таких увлеченных людей, которые столь тщательно формируют домашнюю библиотеку.

— С весны прошлого года я заметила, что много людей из моего окружения убегают от реальности в чтение. Насколько в таких ситуациях книги могут быть спасением?

— На мой взгляд, люди делятся на два лагеря: на тех, кто ищет спасение в чтении, и на скептиков, которые говорят, что это идеализация книг. Последние сделали свой выбор и ищут спасение в другом — например, в туризме, спорте, волонтерстве, благотворительности... Это тоже прекрасно! Меня в экстремальные моменты жизни спасали именно книги — либо их написание, либо чтение. Внутри книжного мира есть разные форматы, разные жанры, разные писатели. Это дает возможность сделать выбор по душе и найти книгу, которая поможет пережить тяжелые времена.

Автор: Юлия Щербинина
Книга: «Книга как иллюзия»
Издательство: «Альпина нон-фикшн»
Количество страниц: 384
Год: 2023

Екатерина Петрова — автор telegram-канала «Булочки с маком» и основательница первого книжного онлайн-клуба по подписке «Макулатура». Благодарим книжный магазин «Смена» за помощь в проведении съемок.