Александр Мезяев: «В свое время генерал Младич требовал у суда, чтобы его защищал я»

«Это было силовым решением»

— Александр Борисович, слышали о вашей точке зрения, что гаагский трибунал по бывшей Югославии является не совсем легитимным органом правосудия?

— Хотя МТБЮ и называется уголовным трибуналом, он практически не имеет никакой связи с правом. Во-первых, этот трибунал был создан с нарушением норм международного права. Но в связи с тем, что нарушил международное право такой орган, как Совет Безопасности, никто не посмел выступить против. Но если посмотрим в Устав ООН, то увидим, что у Совета Безопасности нет полномочий по созданию уголовных трибуналов. Но так как это было силовым решением, трибунал был создан.

В последующей деятельности он демонстрировал полное пренебрежение к праву. Мы неоднократно видели, как трибунал просто переписывал нормы международного права, когда необходимо было какого-то конкретного обвиняемого осудить или оправдать.

— Как оцениваете приговор лидеру боснийских сербов Радовану Караджичу, которого приговорили к 40 годам лишения свободы?

— В своей деятельности МТБЮ нарушал не только международные конвенции, хотя, как международный трибунал, он обязан был выполнять, но нарушал и собственный Устав. Так, в Уставе МТБЮ написано, что ответственность суд должен устанавливать по статье 7, в которой прописаны все формы и виды ответственности. Однако отдельные судьи трибунала стали применять некую теорию под названием Joint criminal enterprise («Совместные преступные действия») и устанавливать вину в соответствии с этой теорией. Она не закреплена ни в одном документе этого трибунала. Более того, она противоречит статье 7 Устава.

Но когда начинаешь анализировать, для чего вводили эту теорию, все становится понятно. Применение этой теории в конкретных делах позволяет признавать виновными не только тех лиц, которые физически не совершали преступление, но по третьей категории Joint criminal enterprise осуждать тех, кто даже не знал о совершении этих преступлений. Дело Караджича — лишь эпизод по наказанию одной стороны конфликта. Ни один лидер других сторон конфликта, которые начали войну, не был осужден. А руководители сербов во всех республиках, включая Хорватию, Боснию и Сербию — единственную республику Югославии, где войны не было (Слободан Милошевич), были осуждены.

«Дело Караджича — лишь эпизод по наказанию одной стороны конфликта. Ни один лидер других сторон конфликта, которые начали войну, не был осужден». Фото washingtonpost.com

В связи с отсутствием каких-либо доказательств их личной вины была введена эта концепция, которая позволяет осуждать лиц, даже не знавших о совершении преступления. То есть прокуратура освободила себя от всех обязанностей — не только доказать вину совершения преступлений, но и даже доказать то, что обвиняемый знал о совершении преступления.

Что касается дела Караджича, чем выше статус обвиняемого, тем были меньше обеспечены его права. По сути, ни одно право Караджича не было обеспечено, включая даже право на личную защиту. В конце концов он добился того, что ему разрешили защищать себя, но этому предшествовала очень долгая борьба. А если вспомнить еще другого обвиняемого, которому на следующей неделе в четверг (31 марта) вынесут приговор, — Воислава Шешеля (лидер Сербской радикальной партии), то он добился признания своего права на личную защиту, только находясь на грани смерти на тридцатый день голодовки.

Как были обеспечены права Караджича в этом процессе? Один из свидетелей заявил, что его похитили, он подвергся со стороны прокуратуры трибунала давлению, чтобы он дал ложные показания против Караджича. Но судьи ответили, что свидетель может говорить все что угодно, это не будет иметь никакого значения. Судьи демонстрировали свое пренебрежение правами обвиняемого и даже элементарными нормами права.

Двое судей из состава Судебной палаты представляют страны НАТО — Великобританию и Италию. Если мы вспомним, что страны НАТО принимали прямое участие в войне против боснийских сербов, то мы увидим еще один пример демонстративного нарушения права. Потому что всегда эти нарушения можно как-то скрыть или хотя бы сгладить, найти судью из нейтральной стороны, который бы придерживался нужной трибуналу позиции. Нет, здесь подчеркнуто демонстративное нарушение всех принципов права.

«В своей деятельности МТБЮ нарушал не только международные конвенции, хотя, как международный трибунал, он обязан был выполнять, но нарушал и собственный устав». Фото icty.org

«Я принимал участие в защите и бывшего президента Сербии»

— Допускаете ли вы, что Караджич все-таки виновен?

— Здесь не надо допускать или предполагать. Если какая-то вина Караджича была, это должно было быть доказано на судебном процессе. Когда мы видим, что каждый пункт обвинения связан с представлением ложных свидетелей, это должно о чем-то говорить. Ни одного доказательства личной вины Караджича. Для того, чтобы его осудить, потребовалось применение концепции, не предусмотренной документами трибунала.

В сознании людей, которые на протяжении 20 лет по телевизору слышали, что Караджич, Милошевич и сербы — преступники, какие только ярлыки ни вешали. У людей, даже тех, кто положительно относился к Милошевичу, складывается ощущение, что, возможно, что-то было.

Если что-то было, это должно быть с легкостью доказано на суде. А мы сталкиваемся с удивительными случаями, когда на процессе свидетели лгут. Так, один из свидетелей обвинения Радомир Маркович заявил, что к нему применяли пытки, чтобы он дал ложные показания против Милошевича. Если у них есть доказательства, зачем пытать свидетеля?

«Полностью арестовали всю команду защиты бывшего вице-президента Демократической Республики Конго»

— Почему адвокаты не используют такие очевидные «дыры» в обвинении?

— Положение адвокатов очень непростое. В свое время генерал Младич требовал у суда, чтобы его защищал я. Я приезжал к генералу в тюрьму летом 2011 года, и мы начали готовить стратегию защиты. Однако власти МТБЮ заявили, что никогда не допустят меня к защите, поскольку им не нравится, что я говорю о трибунале. Это самым прямым образом противоречит всем нормам международного права, но ничего в этом удивительного нет.

В частности, я опубликовал результаты расследования смерти Слободана Милошевича. Я принимал участие в защите и бывшего президента Сербии. И доказал, что он был убит, а именно отравлен. В его крови был обнаружен препарат, который используется для нейтрализации ядов. Трибунал был слишком возмущен моим поведением, он не был заинтересован, чтобы адвокатом генерала Младича был кто-либо, кто попытается установить истину.

Адвокаты в Международном трибунале находятся в очень сложном положении. С одной стороны, им нужно просто защищать конкретного обвиняемого. Но в тех условиях, которые созданы в Международном трибунале, это бывает очень сложно.

Обвиняемые непростые: они занимали высокие положения, руководили крупными армиями, государствами. И здесь мы неминуемо сталкиваемся с проблемой установления истины в целом вооруженном конфликте. А это самое опасное для трибунала. Они создали систему, которая заставляет быть очень осторожными. Там защитники вообще не могут ничего говорить и находятся под страхом постоянного наказания. Если адвокат сказал что-то, что не понравится судье, судьи этого защитника могут просто уничтожить, включая лишение права на работу адвокатом в их собственных странах. Поэтому адвокаты находятся под таким серьезным давлением, что они практически не имеют возможности проводить настоящую защиту.

Я в этом плане был для них опасным человеком, потому что мне совершенно нечего было бояться с их стороны.

Многие адвокаты обвиняемым назначаются против их воли, и они работают против обвиняемых. Неоднократно были случаи, когда обвиняемые в МТБЮ требовали: «Уберите от меня этого адвоката! Он работает против меня». Судьи отвечали: «Вы не имеете права выступать в суде. Пишите бумаги». Это неслучайно, что адвокат работал против обвиняемого.

«Если какая-то вина Караджича была, это должно было быть доказано на судебном процессе». Фото gazeta.ru

Был генерал Видое Благоевич, который постоянно требовали от суда убрать адвокатов, которые работают против них. Другой генерал Драгомир Милошевич также заявил, что его адвокат не защищал его так, как он от него требовал. Это часть системы, когда обвиняемый сталкивается не только с предвзятой прокуратурой, которая знает, что обвиняемый невиновен. У них там создана целая система подготовки фальшивых свидетелей. Судьи это прекрасно знают. Обвиняемые еще порой сталкиваются с проблемой, когда их адвокаты работают против них.

Это большая проблема в международных трибуналах. Те адвокаты, которые пытаются действительно защищать обвиняемых, находятся под угрозой личной безопасности и даже запрета на профессию. В руках трибунала есть возможности уничтожить карьеру этого адвоката.

Мы должны посмотреть на систему так называемого международного правосудия, которая сейчас создана. Адвокаты, которые пытаются реально защищать, подвергаются серьезной опасности. Только что полностью арестовали всю команду защиты бывшего вице-президента Демократической Республики Конго в Международном уголовном суде, находящемся в той же самой Гааге. В таких условиях работает международное правосудие.

Югославская апробация

— Каковы истинные причины приговора Караджичу?

— Причины — действия Запада по разрушению Югославии. Трибунал управляется теми же государствами, которые организовали войну на территории бывшей Югославии и стояли на стороне босняков и хорватов, которые, в свою очередь, выступали главной ударной силой войны.

Мне довелось участвовать в одной конференции в Сербии, на которой было представлено выступление бывшего министра обороны Франции Пьера-Мари Галуа. Он рассказал, что еще за несколько лет до смерти Тито руководство США, Франции (П.-М. Галуа также был там) и Папа Римский встречались на тайном совещании и обсуждали свои действия после смерти Тито. И речь шла о том, что единой Югославии не должно быть. Когда такие свидетельства звучат напрямую от участников этих встреч, это многое объясняет. Когда об этом говорит кто-то другой, тут же раздаются вопли о конспирологии. А здесь сам участник этой встречи рассказывает нам о том, что разрушение Югославии планировалось давно и на самом высшем уровне.

Слободан Милошевич сказал: «Югославская ситуация — это апробация того, что планируется для России». В его словах много верного, потому что развал Югославии — это попытка апробировать уничтожение многонационального государства. Поэтому изучение югославского конфликта и всего того, что происходит сейчас с помощью международных судебных учреждений, просто необходимо для нас.