Державин: поэт, вельможа и очень неудобный человек

Где родился Державин?

Его родители были мелкопоместными дворянами, которые происходили от «Багрим-мурзы», который еще при великом князе Василии Васильевиче Темном, в середине XV века, уехал в Москву из Большой Орды и поступил на русскую службу. Очевидно, что «Багрим» — это исковерканное имя Ибрагим, а мурза под этим именем действительно в названное время служил у Василия Темного. Он был крещен именем Илья. От Багрима пошли два дворянских рода — Нарбековы (в середине XIX века эта фамилия угасла) и, собственно, Державины. К середине XVIII века, когда родился Гавриил Романович, звезд с неба его семейство не хватало. После смерти секунд-майора Романа Державина (он умер от чахотки, когда его сыну Гавриилу было всего 11 лет) осиротевшая семья, у которой было всего 60 душ крестьян и множество долгов, сильно бедствовала.

Сегодня официально принято считать, что Гавриил Романович Державин родился 14 июля (по новому стилю) 1743 года в родовом имении под Казанью — в Сокурах. Там находилось к тому моменту родовое поместье Державиных — кроме него, они владели несколькими деревушками, стоявшими вдоль Мёши. Но в эту версию верят не все. Многие все-таки считают родиной поэта Казань. Аргументируют по-разному: одни сомневаются в том, что дворянка добровольно уехала рожать из города в деревню (хотя в этом-то как раз ничего удивительного для XVIII века нет), вторые опираются на собственные слова Державина. В своих «Записках из известных всем происшествиев и подлинных дел, заключающих в себе жизнь Гаврилы Романовича Державина», он писал совершенно определенно: «Гавриил Романович Державин родился в Казани, от благородных родителей, в 1743 году, июля 3 числа».

Он всегда называл Казань своим «отечественным градом». А его бессмертная строка «Отечества и дым нам сладок и приятен» — отрывок из стихотворения «Арфа», посвященного Казани. Сюда он стремился попасть в круговерти своих государственных дел и даже испрашивал для себя пост губернатора Казани. Но оказался гораздо сильнее нужен в этом качестве в «медвежьем углу» тогдашней России — в Карелии. А в Казань так и не попал.

Версия о том, что Державин родился в Сокурах, была выдвинута в середине XIX века, и ее яростным сторонником был академик Яков Грот, который изучал жизнь и творчество Гавриила Романовича. Вы спросите: а почему, собственно, вообще возникает этот вопрос? Неужели нельзя поднять метрики о рождении младенца в дворянском семействе? Но в том-то и дело, что метрик о рождении и крещении Гавриила Романовича Державина не сохранилось. А академик Грот в 1862 году был в поездке по Казанской губернии и встречался с владельцами поместий в Кармачах и Сокурах (которыми прежде владели Державины). Одно из этих сел, со слов этих помещиков, Грот и «назначил» родиной поэта (правда, не определился, какое — и сам просто писал, что Державин родился в имении в 40 верстах от Казани). Кстати, погост, на котором были захоронены родители Державина, почему-то находится не в Кармачах и не в Сокурах, а в Егорьевском (неподалеку от нынешнего села Державино).

А вот современники Державина считали его уроженцем Казани — в их числе были и писатель Сергей Аксаков (выпускник первого потока студентов Казанского университета), и ректор Николай Лобачевский, и попечитель Казанского учебного округа М. Мусин-Пушкин, и многие другие именитые казанцы.

Однако сегодня маятник официальной версии снова качнулся в сторону Лаишевского района, и центром всех праздничных мероприятий, связанных с именем нашего знаменитого земляка, становится не Казань, а места, где находились поместья его родителей. Впрочем, вряд ли есть какая-то принципиальная разница — главное, что он наш, татарстанский.

Селф-мейд-мэн, версия XVIII века

Итак, отец умер очень рано. Мать сдала имение в Сокурах в аренду за 100 рублей. Юноше пришлось очень быстро повзрослеть: подтолкнуть, помочь, снабдить деньгами было фактически некому. В 15 лет мать отдала его в гимназию в Казани — там он изучил азы арифметики, геометрии и музыки, поверхностно выучил французский, немецкий и латынь. А в 18 лет поступил на военную службу — как и сотни его современников из числа обедневших дворян. В Петербурге ему посчастливилось попасть в Преображенский полк — именно тот, который стал опорой восшествия на престол Екатерины II в 1762 году.

В 1773—1775 годах Державин лично участвовал в подавлении пугачевского восстания. При штабе командующего войсками он вел документы, занимался связми с местным дворянством, руководил лазутчиками, опрашивал население. Его записи — ценнейший подарок для историков, которые изучали и изучают восстание, поскольку подпоручик Державин собрал подробный материал. Пушкин, кстати, когда писал «Историю Пугачевского бунта» и «Капитанскую дочку», во многом опирался на материалы, собранные Державиным.

В 1777, прослужив 15 лет, он вышел в отставку и поступил на гражданскую службу — статским советником в Правительственный сенат.

В 1783 году была основана Императорская Российская академия — Державин был ее членом. Вместе с Фонвизиным и другими крупными деятелями науки и образования Гавриил Романович участвовал в составлении и издании первого толкового словаря русского языка.

К этому моменту он уже набрал серьезный вес при дворе и показал себя активным и талантливым управленцем, как мы сейчас сказали бы. В 1784 году, как он ни просился на службу в Казань, Екатерина личным указом направила его в только что образованное Олонецкое наместничество — в Карелию, правителем. В Петрозаводске, в глухих карельских лесах, он провел массу полезной работы — сформировал губернские учреждения (административные, финансовые, судебные), открыл первую в губернии казенную больницу и аптеку, начал составлять карту наместничества, лично проехал на лодках и лошадях 2 тысячи километров, чтобы осмотреть весь свой край… Он же и подготовил открытие Олонецкого Главного народного училища в Петрозаводске.

Через 2 года его направили наводить порядок в Тамбовское наместничество. Там он остался верен себе: открыл народные училища, театр, типографию, составил план Тамбова, привел в божеский вид делопроизводство, основал сиротский дом, богадельню и больницу.

В 1791 Державин стал кабинет-секретарем Екатерины. Это был очень высокий и важный пост — кабинет-секретарь заведовал всеми делами императрицы, управлял ее личной канцелярией. Но долго Гавриил Романович в своем «кресле» не продержался — слишком суров был к власть имущим и в первую очередь к самой Екатерине. Через 2 года его наградили орденом и благополучно уволили — перевели в сенаторы с производством в тайные советники.

Позже, на посту президента Коммерц-коллегии, он еще 230 лет назад призывал российское купечество «все свои силы обратить на Левант, на Индию, на Китай»! Ощущение такое, что прислушались к нему только сейчас.

С 1802 по 1803 занимал пост министра юстиции Российской империи. Державин, кстати, был первым, кто предлагал принять закон о взяточничестве в России. И уже оттуда, будучи уже пожилым, был уволен в отставку и освобожден от всех государственных постов. Он был крайне неуживчив с остальными чиновниками: постоянно требовал какой-то правды, не умел «ходить на цыпочках», не знал никакого политесу. Он быстро ссорился с теми, кто ему не нравился, был страшно горяч. Именно этим историки объясняют тот факт, что при всех своих талантах Гавриил Романович не удержался долго ни на одной из своих высоких должностей. Сообщая о том, что больше не нуждается в услугах своего министра юстиции. Александр I объяснил Державину, за что увольняет его: «Слишком ревностно служишь»…

Немало послужив Отечеству, он уехал в свое имение Званка (в Новгородской губернии). Писал стихи и мемуары, наблюдал птиц и жил в свое удовольствие до 1816 года.

Так сын обедневших дворян, вынужденный с ранних лет зарабатывать себе на пропитание, пробился на самую вершину властной верхушки огромной империи — но оказался слишком неудобен и вынужден был уехать «на дауншифтинг». Впрочем, там он был вполне счастлив и отдал последние 10 лет жизни любимому делу.

«Старик Державин нас заметил»

Стихи писать Державин начал в 1772 году. Через 10 лет он сочинил одно из своих самых известных произведений — оду «Фелица», посвященную Екатерине II. Тогда и пришла к нему литературная слава. Его считают представителем русского классицизма, самым сильным и зрелым, продолжателем Ломоносова и Сумарокова.

Его стихи уже более понятны современному читателю, по сравнению с предшественниками. Они более человечны, в них больше эмоций и жизни, зато меньше выспренности (хотя в «Фелице» градус высокопарности зашкаливает — оно и понятно: все-таки императрице писал и, кстати, получил от нее за это золотую табакерку с 500 червонцами).

Державин пишет и о государстве, и о человеке. Создает лирику и философию. В стихотворении «Снигирь» он оплакивает смерть Александра Суворова (при которой, кстати, присутствовал лично).

Державин присматривался к талантливой молодежи, особенно уже в почтенном возрасте, ближе к смерти. Он продолжал интересоваться образовательными учреждениями, и знаменитая встреча с юным Пушкиным в Царскосельском лицее — не художественный вымысел, а действительно происшедшее событие. 71-летний корифей русской поэзии приехал в лицей принимать экзамены у учеников 8 января 1815 года, и 15-летний Саша Пушкин прочел ему свои стихи. Иван Пущин, соученик и друг детства Пушкина, рассказывал об этом так:

«Державин державным своим благословением увенчал юного нашего поэта… Когда же патриарх наших певцов в восторге, со слезами на глазах бросился целовать и осенил кудрявую его голову, мы все, под каким-то неведомым влиянием, благоговейно молчали». Правда, сам Пушкин в своих воспоминаниях опровергает факт какого бы то ни было физического контакта с корифеем: окончив читать стихотворение, он убежал. Но описывал пожилого поэта и царедворца очень красочно:

«Державин был очень стар. Он был в мундире и в плисовых сапогах. Экзамен наш очень его утомил. Он сидел, подперши голову рукою. Лицо его было бессмысленно, глаза мутны, губы отвислы; портрет его (где представлен он в колпаке и халате) очень похож. Он дремал до тех пор, пока не начался экзамен в русской словесности. Тут он оживился, глаза заблистали; он преобразился весь. Разумеется, читаны были его стихи, разбирались его стихи, поминутно хвалили его стихи. Он слушал с живостию необыкновенной. Наконец вызвали меня. Я прочел мои «Воспоминания в Царском Селе», стоя в двух шагах от Державина. Я не в силах описать состояния души моей: когда дошел я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом ... Не помню, как я кончил свое чтение, не помню, когда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел обнять... Меня искали, но не нашли...»

А потом в «Евгении Онегине» напишет: «Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил».

Интересно, что во второй половине XIX века произведения Державина в России популярны не были — его считали своеобразным «нафталиновым дедушкой». А вот в начале XX поэты Серебряного века обратились к нему вновь.

Как помнят Державина на родине

Гавриил Романович, несмотря на свой крайне неуживчивый и неудобный характер, в России был очень уважаемым человеком. Власти, даже отказываясь от его услуг, все же жаловали его наградами, да и человеком под конец жизни он был очень небедным. На родине его, конечно же, помнили всегда.

Вдова поэта, его вторая жена Дарья Алексеевна, завещала Казанскому университету проценты с капитала в 30 тысяч рублей, внесенных в Опекунский совет — на содержание двух или трех воспитанников из бедных казанских дворян. Студенты, которых содержали на эти деньги, называли «державинскими пансионерами». Они должны были быть не только бедными, но и отличаться успехами в учебе и поведении.

Общество любителей отечественной словесности при Казанском университете еще в XIX веке бережно хранило память о своем земляке — именно оно положило начало державинской музейной коллекции в Казани. В университете хранились несколько изданий сочинений Державина с его автографами, письменный стол, кресло и чернильный прибор поэта, его рукописи. Позже эти вещи «переехали» в Государственный музей ТАССР (а ныне хранятся в Державинском уголке Национального музея РТ).

В 1847 году в Казани открыли памятник поэту, а вокруг него разбили сквер. Находилось это все ровнехонько на месте нынешнего театра оперы и балета им. Джалиля, это была центральная площадь Казани. Но в 1931 году памятник был переплавлен — советские власти считали, что поэт, славивший царей и служивший им, недостоин такой чести.

Однако сегодня справедливость наконец восстановлена. Памятник восстановили в 2003 году — это он встречает сегодня посетителей Лядского садика. В Державино (неподалеку от Сокуров) стоит памятная стела — как бы на родине поэта. Единственная площадь поселка Лаишево и краеведческий музей поселка носят имя Державина, здесь ежегодно проводят Державинские чтения. А с 2002 года вручается республиканская литературная премия имени поэта (правда, теперь она не только литературная: через год ее вручают юристам — как бы в память о том, что Державин был министром юстиции). Есть памятник и в селе Каипы (которые тоже как бы считаются его малой родиной).

Родная земля помнит Гавриила Романовича и гордится им — а мы берем на заметку, что Казань начала поставлять в федеральный центр талантливые кадры еще несколько столетий назад. Да и много других параллелей усматривается в судьбе нашего великого земляка с сегодняшним временем…