Александр Сладковский: «момент истины» при аншлаге
Накануне в ГБКЗ им. С. Сайдашева прошел творческий вечер главного дирижера и художественного руководителя ГСО РТ Александра Сладковского. Можно предположить, что таким образом маэстро продолжает отмечать свое пятидесятилетие, как вполне возможно утверждение, что за пять лет работы в Казани ему просто захотелось «встать лицом» к публике. Как бы там ни было, зал почти три часа слушал дирижера, узнав о его актерской работе в фильме Алексея Германа, о тайном визите в Казань Монсеррат Кабалье и, конечно, о становлении в дирижерской профессии. На творческом вечере побывала корреспондент «Реального времени».
Кино под виноградом
Сцена БКЗ им. С. Сайдашева, на которую был спущен экран, оказалась непривычно пуста — без стульев для оркестра. Герой вечера вышел и пошутил: «Собрался полный зал? Не верю». Коронная фраза Константина Станиславского была произнесена актерски убедительно, впрочем, об актерских опытах маэстро чуть позже.
Сладковский, которого во время концертов публика видит, как правило, со спины, решил встретиться со своим зрителем лицом к лицу, опровергнув постулат поэта, что в этом случае «лица не увидать». Рассмотреть маэстро можно было «крупным планом». Риск был — почти три часа в одиночку держать внимание зала — для этого надо обладать определенной харизмой.
Дирижер начал с того, что рассказал о своем детстве в Таганроге, когда темным южным вечером семья собиралась во дворе, под виноградом вешали простыню и смотрели слайды. Милый семейный досуг начала семидесятых.
Посмотреть фотографии дирижер предложил публике и на этот раз — от самой ранней, младенческой, до казанского периода. Впрочем, залу были явлены и фото предков, что, если прочесть между строк, говорит о чувстве рода у героя вечера. Качество, по нынешним временам, не столь часто встречающееся.
Итак, школа в Таганроге и занятия музыкой с пяти лет, суворовское училище в Москве, неслыханная удача — мальчик с трубой в суворовской форме попал на обложку главного тогда музыкального журнала — «Музыкальной жизни»! В скобках заметим, что сейчас Сладковского часто можно увидеть в этом издании.
Суворовскую форму сменяет военная, после московской консерватории наступает эпоха консерватории в Северной Пальмире. Мы видим фотографии тех, кто сподвигнул нашего героя выбрать профессию дирижера — это Темирканов и Светланов, его кумир Леонард Бернстайн. Череда фотографий людей, которые так или иначе формировали личные и профессиональные качества Александра Сладковского, проходит перед переполненным залом. Кстати, билеты на творческий вечер разошлись за неделю.
На брегах Невы
Ленинград, Санкт-Петербург — это, пожалуй, самый главный отрезок пути, потому что именно там, в консерватории и капелле, в работе с разными оркестрами и в театре при консерватории формировался дирижерский, особый, петербургский стиль. Эмоциональный и лаконичный одновременно. Когда смотришь на фотографии, трудно представить, в скольких же проектах участвовал Александр Сладковский. Кстати, была еще и победа на конкурсе дирижеров имени Сергея Прокофьева.
Впрочем, был и кинодебют — маэстро снялся в кино у самого… Алексея Германа! Он сыграл — более чем достойно — эпизод в фильме «Хрусталев, машину!». Органичен, фотогеничен, со скрытым темпераментом — дебют в кино получился заметным.
Не обошел вниманием герой вечера и людей, с которыми ему приходилось и приходится работать. И тут зрителей ждал целый «звездопад» — Майя Плисецкая и Родион Щедрин, Мстислав Ростропович, Юрий Башмет, Роберто Аланья, Любовь Казарновская, Ирина Богачева, Вероника Джиоева, Михаил Плетнев, Александр Чайковский, Николай Басков и Монсеррат Кабалье. И много-много других.
Великая оперная дива, оказывается, во время гастролей с Николаем Басковым в Марий-Эл не захотела жить в правительственных апартаментах и укатила в Казань, в отель «Мираж». И Сладковский и Басков приезжали на машине с «мигалками» репетировать со знаменитой Кабалье в Казань! Вот такая авантюрная история.
В Казань через Екатеринбург
Наверное, можно предположить, что на сегодня Казань, ГСО РТ — это поворотный пункт в творчестве Александра Сладковского. Судьба словно играла с ним в прятки, как в сказках, трижды испытывала героя. Гастроли в Казани трижды срывались. Но настал момент, когда его пригласили продирижировать татарстанским оркестром на фестивале в Екатеринбурге.
А там, на страстной неделе весной 2010 года, он дал два концерта. Оркестрантов тогда в нем потрясло все — от экзотической трубки, он курил табак, ароматом напоминающий французские духи, и полушубка с красной подкладкой, до невыносимой, почти детской органики и непосредственности. Он буквально сбил с ног и музыкантов, и публику своим темпераментом.
На улице было сыро, и подтаивал почерневший весенний снег, в церкви рядом с залом филармонии, на месте дома купца Ипатьева, было траурно и торжественно — шла великая пятница. На афишной тумбе филармонии Екатеринбурга можно было видеть афишу — «Страсти по Матфею», сочинение митрополита Иллариона (Алфеева). Его играли там на светлой седмице.
Великая пятница — это всегда тревожный день, день перелома. В Екатеринбурге тогда дул сырой, тревожный ветер, словно несущий перемены. В татарстанском оркестре была сложная ситуация, было ясно, что коллективу нужен лидер, и не было возможности в тот период изменить что-либо.
Но словно пламя печальных свечей страстной пятницы очистило что-то, убрало нечто гнетущее. Через полгода Александр Сладковский волею президента РТ Рустама Минниханова возглавил ГСО РТ. А через пять лет, великим постом, Александр Сладковский и ГСО РТ в присутствии автора исполнили «Страсти по Матфею» в Казани. Круг словно замкнулся.
Казанский период на творческом вечере был представлен скупо. Очевидно, маэстро решил, что публика и так его хорошо знает. Было немного жаль, потому что каждый месяц всех этих пяти лет ознаменован маленькой или большой победой, и напомнить о них было бы не грех.
Когда маэстро завершил свой биографический экскурс, зал не хотел расходиться, и на сцену полетели записки с вопросами, Сладковский охотно отвечал на них. Вечер закончился, но разговор словно остался незавершенным. Как часто бывает у Сладковского, перед нами, по определению романтиков, была «бездна пространства», открытый финал. Все закономерно, у романтика по типу мышления и творчества иначе и быть не может.