«Татнефть» задумалась о возвращении в Ирак
Представительство татарстанской компании в Багдаде может быть разморожено
На ближайшем совете директоров «Татнефть» будет решать судьбу своего представительства в Ираке, которое не функционирует уже более 10 лет из-за боевых действий. Решение выглядит закономерным на фоне участившихся контактов властей республики с Ираком. Эксперты «Реального времени» полагают, что обстановка на Востоке пока недостаточно стабильна, чтобы разворачивать там нефтедобычу, но подчеркивают, что объем добычи там мог бы быть сравним с уже существующими объемами «Татнефти».
Вопрос о представительстве в Ираке решится 27 ноября
Совет директоров «Татнефти» 27 ноября рассмотрит вопрос «О представительстве ПАО «Татнефть» в Республике Ирак, г. Багдад». Соответствующее сообщение компания разместила на сервере раскрытия информации 23 ноября. Содержание рассматриваемого вопроса компания не раскрывает, однако, судя по всему, речь идет о возобновлении деятельности представительства, которое, согласно отчетам «Татнефти», было открыто в Багдаде еще в 1997 году. Как рассказал «Реальному времени» консультант президента РТ по вопросам разработки нефтяных и нефтегазовых месторождений Ренат Муслимов, сейчас представительство компании заморожено.
Тем временем «Татнефть» никогда не отказывалась от планов рано или поздно вернуться к работам в Ираке. Напомним, история сотрудничества Татарстана и Ирака началась еще в конце 80-х годов, когда «Татнефть» и институт ТатНИПИнефть участвовали в работах по реализации соглашений миннефтепрома СССР по комплексному освоению нефтяного месторождения Западная Курна.
В 1995 году компания стала работать в Ираке самостоятельно, а после открытия представительства компании в Багдаде «Татнефть» стала активно вести переговоры о возможности разрабатывать местные месторождения и участвовала в международной программе ООН «Нефть в обмен на продовольствие». Она обменивала тракторы, экскаваторы и шины собственного производства на иракскую нефть: в общей сложности в Ирак отправились около 28 тыс. автопокрышек «Нижнекамскшины» (входит в ГК «Татнефть»). Помимо этого, татарстанские нефтяники выступали в качестве оператора в нескольких контрактах на бурение скважин, которые Багдад заключил с компанией «Зарубежнефть», но при этом стремились работать в Ираке без посредников.
Однако после войны, начавшейся в 2003 году, и введения в отношении Ирака международных санкций ото всех договоренностей пришлось отказаться. Тогда «Татнефть» заявляла, что потеряла в Ираке порядка $2 млн — стоимость завезенного в страну оборудования. Кроме того, у компании сорвался контракт на бурение 33 скважин, а также она прекратила участие в программе «Нефть в обмен на продовольствие» и отгрузку шин по контрактам на общую сумму $920 тыс.
3 попытки татарстанских нефтяников
Как писал «Ъ» в 2003 году со ссылкой на информагентство Energy Intelligence, «Татнефть» и ее немецкий партнер — компания MRH («Минеральойл-Роштофф-хандель ГмбХ») специально для работы в Ираке создали компанию Tatoil Development: предполагалось, что технологический и финансовый потенциал Tatoil Development позволит ей войти в список российских компаний, которые смогут вести там деятельность. Тем не менее дальше намерений дело снова не пошло, а обстановка в Ираке не стабилизировалась, и после 2004 года разговоры о работе в Ираке постепенно сошли на нет.
Отметим, что в 2003 году в Ираке работали еще несколько российских компаний: «Зарубежнефть», «Союзнефтегаз», «КАМАЗ», «Силовые машины» и другие — всего 39 российских компаний, причем на долю 20 из них приходилось около 40% добываемой в Ираке нефти. Сообщалось, что потери российского бизнеса от ухода из Ирака достигли $8 млрд, они начали возвращаться в страну только после 2005 года.
В 2009 году министерство нефти Ирака сообщило, что российские «Роснефть», «Татнефть» и «Разведка добыча «КазМунайГаз» вошли в список из 9 компаний, которые могут претендовать на заключение контрактов на разработку нефтегазовых месторождений в рамках второго квалификационного процесса. Годом ранее такое же право получили «Лукойл» и «Газпром нефть». По условиям иракской стороны, иностранцы должны выступать не столько в роли нефтедобытчиков, сколько как поставщики услуг, а иракские государственные нефтяные компании также должны иметь долю в каждом проекте не менее 25%.
«Разморозка»: начало положено?
Снова к этим разговорам в правительстве Татарстана и руководстве «Татнефти» вернулись относительно недавно, однако на дипломатическом уровне. Так, в конце апреля 2014 года посол Республики Ирак в Российской Федерации Исмаил Шафик Мухсин заявил президенту РТ Рустаму Минниханову, что компании из Татарстана могли бы участвовать в разработке нефтяных месторождений Ирака, в создании нефтеперерабатывающих предприятий. «Татнефть имеет опыт работы в Ираке, а российские компании уже положительно зарекомендовали себя», — говорил он. Другими перспективными направлениями он считает утилизацию попутного нефтяного газа, производство удобрений, строительство разрушенной в прошлые годы инфраструктуры, поставка продукции «халяль», которую в настоящее время Ирак импортирует из Бразилии.
Немногим позже, в начале мая этого же года Минниханов с делегацией «объехал» сразу несколько восточных регионов, посетил Туркменистан, Турцию и Иракский Курдистан. Последний визит, ожидаемо, стал самым обсуждаемым: Курдистан богат нефтью, однако разработка и добыча нефти иностранными компаниями там не налажена, тогда как местные добывают более 10 млн тонн нефти в год. Тогда министр промышленности и торговли РТ Равиль Зарипов (ушел с должности 23 ноября — прим. ред.) говорил, что у курдов есть «определенная предрасположенность к диалогу с РФ и Татарстаном». Он рассказывал, что специалисты «Татнефти» обсуждали с коллегами из Ирака сотрудничество по участию в тендерах по оказанию сервисных услуг для нефтяников Иракского Курдистана, а также возможность добычи нефти на их территории.
«Нефти там завались»
Однако эксперты предполагают, что пока возвращаться в Ирак «Татнефти» рановато, памятуя о всех потерях, которые компания потерпела, пытаясь развернуть деятельность на востоке, в частности в Ливии и Сирии. «В Ливии «Татнефть» потеряла около $300 млн, а там при небольшой себестоимости можно было добывать до 5 млн тонн в год. Если бы Каддафи сидел, перспективы были бы огромные», — говорит Муслимов.
Напомним, в прошлом году компания заявляла, что возвращается в Ливию, однако в конце года вынуждена была признать, что возобновить работы все-таки не удалось из-за нестабильной обстановки в этой стране. В 2005 году «Татнефть» получила концессию на разработку нефтяного блока в районе Гадамис, а в 2006 — права на три нефтяных блока в бассейнах Гадамис и Сирт. В 2011 году компания хотела начать разработку месторождений, но в марте из-за начавшейся военной операции в Ливии прекратила все работы и эвакуировала персонал. Что касается Сирии, то там промышленные работы «Татнефти» стартовали в 2010 году через «Аль-Бу Камаль Петролеум Компани» — совместное предприятие с сирийской General Petroleum Corporation (GPC) на паритетной основе. Оно начало разрабатывать месторождение Южная Кишма, чьи запасы оценивались почти в 5 млн тонн нефти, но из-за боевых действий остановило их спустя год. «В Сирии перспектив намного меньше, это не сравнимо с Ливией и Ираком», — оценивает Муслимов.
Возвращаясь к Ираку, он отмечает, что там можно было бы добывать до 20 млн тонн нефти в год (для сравнения, суммарная добыча ПАО «Татнефть» в 2014 году составила чуть более 26,2 млн тонн нефти — 80% от общей добычи в Татарстане — прим. ред.). «Нефти там завались, если бы была нормальная обстановка, на любое месторождение можно заходить, самим искать, перспективы огромные. Можно наладить большую добычу», — считает консультант президента.
Тем не менее о возвращении в Ирак говорить рано, уверен собеседник «Реального времени»: «В свое время мы прорабатывали эти вопросы, все было. И при Хусейне туда ездили, но потом все отложили до лучших времен, пока ситуация будет более ясной. И сейчас там до сих пор военные действия, можно вляпаться так, что будут потери, как в Ливии. Конечно, в такой ситуации никто не полезет, это очень рискованно». Все разговоры о возвращении, по его словам, преждевременны. «Это не так быстро будет, пока предварительные разговоры. Думаю, пока это кончится разговорами, а когда будет более нормальная ситуация, будет конкретика. Но я думаю, это не в ближайшие годы», — считает Муслимов. Последние контакты с курдами тоже не внушают оптимизма, считает он. «Курдистан — тоже опасный регион, почему Запад идет в менее перспективные районы, но где рисков меньше? Они взвешивают тоже. Я помню, когда в ряде стран приходили работать иностранцы, а потом бандитские группировки приходили, и они бросали все оборудование, санки и уходили. Безопасность важнее, желающих не вижу», — резюмировал эксперт.
«Реальное время» будет следить за развитием событий.