Дмитрий Кувалин: «Реакция мировой экономики в 2020 году на очередной вирус неадекватная»

«Реакция на коронавирус, конечно, с одной стороны, неадекватная»

— Дмитрий Борисович, рынки трясет от новой эпидемии, было что-то подобное в мировой экономике или это принципиально новое явление?

— Не совсем новое — мы помним вирус птичьего гриппа, атипичную пневмонию, лихорадку Эбола, еще какие-то вирусы и тогда страшилки выглядели очень похожими на нынешний коронавирус. Однако вскоре выяснялось, что все не так уж и страшно — с эпидемиями справлялись довольно быстро и большого размаха они не приобретали. Вообще, с медицинской точки зрения можно надеяться на то, что и нынешняя эпидемия будет носить достаточно ограниченные масштабы и постепенно, методами санитарии или путем разработки эффективной вакцины с ней справятся довольно успешно, и она быстро уйдет на спад, не оказав сколько-нибудь серьезного влияния на смертность и на здоровье населения нашей планеты.

Но реакция мировой экономики на этот раз, в 2020 году, на очередной вирус гораздо более существенная. Она, конечно, с одной стороны, неадекватная, если в нее вдуматься: перекрываются границы, огромное количество людей из правоохранительных органов загружено патрулированием, блокированием, недопущением, останавливаются транспортные и туристические потоки, а также поставки сырья и различных материалов. Почему реакция неадекватная? Мне представляется, что десятой, если не сотой части финансовых средств, которые были потрачены на эти мероприятия, хватило было на создание эффективной вакцины против этой болезни — нужно было бы часть средств, что ушли на карантинные мероприятия, перераспределить и гораздо лучше финансировать медицинскую науку и фармацевтику. Тогда эффект был бы гораздо выше, и болезнь остановили бы гораздо быстрее, но факт есть факт: мы-то ничего поделать не можем, а лица, принимающие решения, не в состоянии перераспределить финансовые потоки должным образом — тем более это лица из разных стран, из разных структур, и каждый тратит так, как ему заблагорассудится, а желания тратить деньги на науку для борьбы с угрозами, похоже, нет. В силу такого подхода мировая экономика и экономика отдельных стран начинают страдать так, как не страдали никогда раньше.

Мне представляется, что десятой, если не сотой части финансовых средств, которые были потрачены на эти мероприятия, хватило было на создание эффективной вакцины против этой болезни

К сожалению, в этой ситуации Россия, видимо, не сможет остаться где-то в стороне, и тут тоже есть некая нелогичность: вроде бы Россия сама по себе неплохо подготовлена к таким явлениям в мировой экономике, но наша экономика, как показывает опыт, и сильно уязвима в связи с кризисными явлениями на мировом рынке. И соответственно, когда пойдут вниз мировые цены на сырье, а они уже пошли и, возможно, эта тенденция продолжится, то начинает страдать российский экспорт, выручка от него, а иностранные инвесторы на наших рынках, которых мы также почти без ограничений пускаем к себе, привычно побегут со своими деньгами из России, начнут качать индексы наших фондовых рынков, курс рубля и так далее, и это также может сказываться пагубно на нашей экономике. И опыт последних лет показывает, что Россия от волн глобального кризиса страдает сильнее, чем скажем, средневзятая страна мира. Поэтому нам здесь в России нужно держаться настороже и готовиться, пытаться разрабатывать меры, которые помогут смягчить эти кризисные явления.

«Если ситуация с ценами на сырье будет негативной, это сильно повлияет на доходы федерального бюджета»

— Мантуров сказал, что правительству нужно подумать, как решить проблему по замещению поставок из Китая автокомпонентов и сырья для российских лекарств — его доля доходит 80 процентов от всего объема. Это большие потери для экономики?

— Сырье для автопрома и фармацевтики — проблема серьезная, но в основном это пока потенциальная проблема: как я понимаю, поставки товаров продолжаются в обе стороны, и допуская, что их объем снизился, поставки вовсе не прекратились и не планируется их прекращать совсем. Видимо, господин министр имел в виду будущие риски и угрозы, и наверное, правильно поставил вопрос, что к этому надо готовиться.

Но гораздо серьезнее другая проблема, связанная с Китаем: внутренний рынок Китая — это самый большой рынок в части потребления энергетических ресурсов — угля, нефти, газа и нефтепродуктов, и Россия очень много такого товара поставляет напрямую, а кроме того, ситуация на китайском рынке очень сильно влияет на мировые цены на сырье — допустим, мы можем поставлять уголь вовсе не в Китай, но если, допустим, цены на уголь упали из-за китайских событий, то мы как экспортеры пострадаем. Как понимаете, проблема серьезнее, чем недопоставка из Китая комплектующих для наших обрабатывающих производств, и если ситуация с ценами на сырье будет негативной, то это сильно повлияет на доходы федерального бюджета, а на федеральном бюджете завязаны наши социальные программы, национальные проекты. Федеральный бюджет — это государственный инвестор внутри России, а падение экспорта в Китай будет нехорошим явлением не только в краткосрочной, но и долгосрочной перспективе.

— Получается, пока рано волноваться?

— На данный момент больше преобладает паника и неадекватная реакция властей разных стран на новый вирус, чем стремятся воспользоваться спекулянты, которые умышленно раскачивают волатильность на мировых рынках, чтобы на этих скачках цен вверх и вниз заработать свои спекулятивные деньги. А китайская экономика просела не настолько, чтобы начали валиться цены на сырье и авиаперевозки. В нынешних ценах на нефть, таким образом, много искусственного, но с этим можно бороться.

Китайская экономика просела не настолько, чтобы начали валиться цены на сырье и авиаперевозки. В нынешних ценах на нефть, таким образом, много искусственного

— Каким образом бороться?

— К примеру, путем международных договоренностей в рамках ОПЕК — скажем, договориться о гарантиях поставок ресурсов разного рода — как энергетических, так и продуктов обрабатывающей промышленности. Все это успокоит рынки и смягчит перебои в авиапроме, в туризме, в сфере поставок и транзитных поставок.

— Уже объявлено, что встреча стран-членов ОПЕК и России состоится 5—6 марта. Будет ли договоренность о сокращении добычи?

— Опыт последних лет показывает, что в последнее время нефтедобывающие страны, нефтеэкспортеры стали более договороспособными, и вероятность достижения новых договоренностей достаточно высока.

«Если снять искусственные барьеры, восстановление мировой экономики пройдет быстро»

— А как может происходить восстановление мировой экономики после ситуации с эпидемией?

— Трудно сказать — все зависит от протяженности во времени этого кризиса. В принципе, если исходить из того, что кризис, связанный с коронавирусом, носит искусственный характер и глубинных процессов в мировой экономике не затрагивает (обрушений финансовой системы, как в 2008 году, не происходит, и все стоит на своих местах и способно функционировать нормально), и если кризисные явления не начнут разваливать какие-то базовые основы мирового хозяйства, то восстановление произойдет, безусловно, быстро. Почему? Потому что мировая финансовая система в данный момент в порядке, производственные мощности готовы к выпуску, и потребители платежеспособны. И если снять эти искусственные барьеры, направленные на ограничение болезни, то все закрутится, как прежде. Мне кажется, что если в данном конкретном случае не приплюсуются какие-то другие факторы, восстановление мировой экономики пройдет быстро.

— Стабильность экономики США тому подтверждение?

— Это очень важный фактор — как для глобальной экономики, так и для китайской, да и для нашей тоже.

— А как расценивать для мировой экономики случаи заражения коронавирусом в Европе, Иране, Южной Корее и введенные там ограничения?

— Это угроза, но ограниченного масштаба. Да, такую ситуацию надо иметь в виду и готовить меры для противодействия возможным осложнениям — это в любом случае обязательно надо делать, но масштаб угрозы для экономики невелик.

Нашим слабым местом здесь является отсутствие внутреннего производства некоторых важнейших товаров и услуг — в первую очередь станков, элементной базы для электроники, тех же турбин для электростанций — ведь мы умеем делать турбины одного вида, а другого вида нет и отсюда эта история с турбинами Siemens в Крыму

— Обсудим меры, которые позволят России при любом кризисе, даже в условиях паники, чувствовать себя уверенно. Вы согласны, что нужно разрабатывать серьезную программу импортозамещения?

— Безусловно. Именно импортозамещение — это ключ к национальной экономической безопасности для таких случаев, как коронавирус. Те международные санкции, которые ввели против России — особенно санкции технологического характера, гораздо большая неприятность, чем последствия коронавируса. Про эпидемию забудут, а вот санкции — это штука долговременная, и явно нашим слабым местом здесь является отсутствие внутреннего производства некоторых важнейших товаров и услуг — в первую очередь станков, элементной базы для электроники, тех же турбин для электростанций — ведь мы умеем делать турбины одного вида, а другого вида нет и отсюда эта история с турбинами Siemens в Крыму. Получить новые турбины — это проблема, и есть техническая угроза, если они уже есть, ибо вручную эти турбину не запустишь — поставщики-то заграничные, а они настроены недоброжелательно и сами находятся под давлением из-за санкций. Поэтому чтобы не попадать в такие ситуации, очень многие виды ключевого оборудования мы должны научиться производить сами — это расширяет объемы внутреннего производства и спроса. Импортозамещением надо заниматься, и это должно быть главным приоритетом нашей экономической и инвестиционной политики.

«России даже за огромные деньги не продают очень чувствительные для нашей экономики вещи»

— Значит, приоритет импортозамещения в будущем — это машиностроение, электроника, а автопром и та же упомянутая фармацевтика — это уже следующие направления или они тоже должны быть в приоритетах?

— Автопром тоже желательно сделать более импортозамещенным, а фармацевтику вообще нужно делать основанной только на внутреннем производстве. Пока же наша фармацевтика, несмотря на довольно хорошие темпы развития и вполне реальные успехи, по большей части завязана на работу с импортными субстанциями. Конечно, международное разделение труда — это нормально, но мы не должны быть критически зависимы: если мы завозим 20 процентов произведенных субстанций и столько же вывозим, всегда можно договориться об обмене, а когда, мы условно говоря, завозим 70 процентов субстанций, а вывозим только 3, мы ни с кем никогда ни о чем не договоримся. Или договоримся только тогда, когда вторая сторона смилостивится и отдаст нам то, что надо. Но последние 20 лет показали, что России даже за огромные деньги не продают очень чувствительные для нашей экономики вещи — то же технологическое оборудование.

— А сколько, в таком случае у России есть времени, чтобы нужное импортозамещение осуществить, с тем чтобы оно дало хороший эффект для экономики через короткое время?

— Это вопрос диалектический. Конечно, с одной стороны, есть страны, которые применяют против нас санкции, а с другой стороны, есть страны, которые применяют их к России менее жестко и даже пытаются их всячески обойти, еще есть страны, которые игнорируют эти санкции, и соответственно, иной раз, не получив важное и ценное оборудование из одной страны, можно попытаться добыть его в другой стране. А из советского времени мы знаем, что и наши спецслужбы помогали иногда добыть очень важные технологии там, где не удавалось добыть их легальным путем или за деньги, и сами понимаете, всякие подобные методы возможны и сейчас. Поэтому трудно сказать, сколько у нас времени для успешного импортозамещения, но важно начать как можно быстрее: глаза боятся, но руки делают. Понятно, что импортозамещение и создание важных ключевых предприятий по выпуску технологического оборудования и важных элементов будет носить точечный характер, но в конце концов оно может сливаться в кластеры, а кроме того, мы можем реанимировать то же станкостроение. Почему можем? В нулевые годы были примеры — было обновлено энергетическое машиностроение, железнодорожное машиностроение (вагоны-то у нас сейчас сплошь отечественные), и также надо действовать сейчас и по другим отраслям.

Никто у нас не знает, что ЦБ думает по поводу курса рубля и на каком уровне там собираются его поддерживать. Вообще же запасы золотовалютных резервов таковы, что Банк России может и год, и два, и три поддерживать курс рубля на том уровне, на котором сам захочет поддерживать

— Поговорим о валютном рынке. Нынешние взлетевшие вверх по отношению к рублю доллар и евро — это тоже результат паники или здесь есть осознанная политика российских властей?

— Здесь есть два элемента — чуть-чуть паники и чуть-чуть скрытой от общественности позиции нашего Центрального банка (ЦБ). Никто у нас не знает, что ЦБ думает по поводу курса рубля и на каком уровне там собираются его поддерживать. Вообще же запасы золотовалютных резервов таковы, что Банк России может и год, и два, и три поддерживать курс рубля на том уровне, на котором сам захочет поддерживать. Но считается в среде экономистов, что глобально курс российской валюты с макроэкономической точки зрения недооценен процентов на 20 и даже 25.

— В прошлом году уже экс-министр Минэкономразвития Орешкин говорил, что доллар вполне может стоить в районе 50 рублей.

— Легко — особенно в нынешних обстоятельствах: резервов для этого у ЦБ достаточно! Но если ЦБ считает нужным держать доллар сейчас на уровне 67 рублей, значит, будет держать — соображения, думаю, все-таки весьма содержательные.

— Будет держать, как понимаю, в интересах тех компаний, кто хорошо пополняет бюджет, как понимаю — нефтяников, газовиков?

— Возьмем шире — соображения ЦБ связаны скорее с поддержкой экспортеров: у нас же много своей продукции экспортируют не только нефтяники и газовики, но и химики, лесники, черные и цветные металлурги и понятно, что всем таким крупным компаниям-экспортерам выгоден немного заниженный рублевый курс. Хотя тут же отмечу, что многим другим компаниям в стране выгоден и сильный рубль — по нашим опросам, это прежде всего машиностроители и представители высокотехнологичных производств, заинтересованные в импорте высококачественного оборудования: все-таки произвести необходимую модернизацию своих производств через импорт им было бы лучше при крепком рубле. Поэтому в стране есть весомый аргумент, чтобы вступить в дискуссию с ЦБ и попросить его поднять стоимость рубля — не только для того, чтобы наши люди чувствовали себя более богатыми за границей во время турпоездок, но и чтобы провести цикл модернизации нашего машиностроения и ряда других отраслей за счет столь нужного им импортного оборудования.

«ЦБ всегда с удовольствием поднимает ключевую ставку, если видит какие-то риски»

— Коронавирус и вся эта паника может как-то повлиять на ключевую ставку ЦБ, которая в последние годы чаще понижалась? Не пойдет ли здесь обратный процесс хотя бы на какое-то короткое время?

— Все может быть — наш ЦБ всегда с удовольствием поднимает ключевую ставку, если видит какие-то риски и тут у них рефлекс как у собак Павлова: нарисовалась заметная угроза и ставка пошла вверх.

Хороший руководитель всегда готовится к кризисным явлениям и продумывает упредительные меры, и российское руководство тоже должно этим заниматься. Я надеюсь, что наше обновленное правительство с этой задачей справится

— Но информация об инфляции в России сплошь позитивная — она у нас очень низкая и в феврале ожидается. Так зачем повышать ставку?

— В ЦБ могут сказать, что инфляционные риски все равно повысились, поэтому ставку надо повысить. Будущая ставка ЦБ — это гадание на кофейной гуще, но я еще раз напоминаю вам, что ЦБ у нас очень охотно реагирует на разные кризисные явления повышением ставки и сильно раздумывать они не будут. Но если реальный инфляционный фон будет невысоким, и если волатильности в российской экономике ЦБ не увидит, конечно, регулятор будет понижать ставку.

— Сейчас многое будет зависеть от действий власти, нового правительства. Какой бы вы дали совет правительству Мишустина в экономике при коронавирусе, если так говорить?

— Я бы сказал — не надо впадать в панику. Хороший руководитель всегда готовится к кризисным явлениям и продумывает упредительные меры, и российское руководство тоже должно этим заниматься. Я надеюсь, что наше обновленное правительство с этой задачей справится — во всяком случае по первым признакам работы оно выглядит более дееспособным, чем предыдущее: с плеча не рубят, но с другой стороны, и не пускаются в спорные идеи и решения, и не впадают в панику. Я лично на новый состав правительства возлагаю большие надежды.