Франсуаза и Даниэль Картье: «Фотографы, которые могли бы работать в журналах, сейчас сидят без работы»

«В нашем городе тоже есть сочетание двух разных культур — французской и немецкой»

— Вы работаете над Wait and see с 1997 года. Насколько обширно этот проект охватил российские города за эти годы?

Франсуаза Картье: За это время наш проект успел охватить два города в России. Первый — Екатеринбург, второй — Казань. Если говорить про Екатеринбург, то в этом городе наша выставка проходила в «Доме Метенкова». Там мы работали с архивами фотобумаги, в которых, кстати, нашли пленку, выпущенную в советские годы казанской фабрикой «Тасма». После обнаружения этого артефакта, мы попросили друзей связаться с сообществом фотографов Татарстана или Казани, чтобы найти больше старой пленки, выпущенной казанской фабрикой.

Даниэль Картье: Вообще, в ходе работы над проектом, мы выяснили, что в советское время было пять основных фабрик по производству светочувствительных материалов: в Ленинграде, Переславле, Казани и еще двух населенных пунктах, которые я сейчас не могу вспомнить. И у нас появилась идея исследовать эти пять разных мест. А оказаться именно в Казани и поработать в «Смене» нам удалось благодаря помощи швейцарского фонда «Про Гельвеция». В целом, выставка организована при поддержке фонда «Про Гельвеция», Фонда поддержки современного искусства «Живой город» и министерства культуры Республики Татарстан.

— Не могли бы вы рассказать, где именно вам удалось побывать, пока вы были в Татарстане?

Ф.К.: Мы действительно находимся здесь уже достаточно долго, и за это время у нас была возможность посетить много мест. Мы побывали в исторической части города и во время прогулки узнали многое об истории Казани, о местных университетах, главных достопримечательностях. Также мы посетили Печищи и Свияжск.

Д.К.: К слову о выезде за пределы города: еще до приезда в Казань у нас была мечта побывать на Волге. Мы знали, что эта река имеет очень большое значение и для Татарстана, и для России в целом. В Швейцарии мы живем у озера, но по ширине оно намного меньше вашей реки. Мы правда были впечатлены масштабами и объемами.

Ф.К.: Вообще, все здесь — в Казани — впечатляет своими масштабами. Но я также хочу добавить, что для нас был и другой интерес в приезде сюда. Дело в том, что в начале XIX века мой прапрадедушка приехал в Россию, чтобы преподавать французский язык, и в те годы ему удалось провести в Казани десять дней. Он рассказывал, что это очень интересный город, сочетающий в себе две разных культуры — татарскую и русскую. Это тоже добавило интереса.

— Находясь в Казани сейчас, чувствуете ли вы то единение культур, о котором рассказывал ваш прапрадедушка?

Ф.К.: Да, в Казани это чувствуется особенно сильно по сравнению со многими другими местами. Это читается в еде, языке и многом другом.

Д.К.: Я бы хотел заметить кое-что интересное: в том швейцарском городке Биле, в котором мы живем, также присутствует сочетание двух разных культур, только в нашем случае — французской и немецкой. Это один из двух билингвальных городов в нашей стране. То есть у нас тоже можно увидеть такое же «сосуществование»: наши соседи говорят на немецком, мы — на французском. Когда мы встречаемся, каждый говорит на своем языке, но мы понимаем друг друга. Так что мы прекрасно осведомлены о таком союзе разных культур и нам это очень нравится. И находясь здесь, мы, конечно же, это заметили.

«Это зрелище может показаться слишком абстрактным»

— Как вы уже сказали, отправной точкой для казанской выставки стала фабрика «Тасма», а точнее, найденная вами пленка этой фабрики. Расскажите, какой «урожай» вам удалось там собрать. Возможно, были какие-то особенно ценные и редкие артефакты?

Д.К.: Действительно, все началось с пленки «Тасмы», которую мы нашли в Екатеринбурге. Она была в их архивах. В один из дней мы действительно попали на казанскую фабрику, но эту выставку мы в основном создали на базе того, что для нас собрала «Смена».

Ф: Да, приехав на «Тасму», мы узнали, что они больше не производят то количество материалов, которое производилось раньше. Из всей продукции осталась только упаковочная пленка и негативы для фильмов.

Д.К.: Так что одним из крупнейших поставщиков материала для нас стал «Прометей» (конструкторское бюро, специализирующееся на разработке цветомузыкального оборудования, — прим. ред.), а также «Смена». Мы также сходили на блошиный рынок в Казани и нашли там два интересных экземпляра. «Тасма» тоже предоставила несколько материалов, но это не основное. Вообще, прежде чем приехать сюда, мы не знали, существует ли еще эта фабрика, работает ли, но это часть нашего исследования и аргумент для приезда сюда.

— Что будет продемонстрировано на вашей выставке в Казани? К примеру, в проекте ROSES можно прочитать личную, интимную историю. А что мы увидим, если подождем, на сей раз?

Ф.К.: Это зрелище может показаться слишком абстрактным, поскольку мы делаем фотографии без камеры, позволяя свету и тени работать с фотобумагой. Мы не делимся какой-то историей. Исходя из названия проекта, можно понять, что мы предлагаем людям вернуться на выставку где-то через пару недель и увидеть эффект, оставленный светом на бумаге. Фотобумага абсолютно белая, когда мы достаем ее из коробки, и мы позволяем зрителю и его фантазии нанести на нее изображение.

— Чем вас вдохновила эта технология «неснятой фотографии»? Возможно, она позволяет наиболее точно передать ваш посыл, чего не способно сделать ни одно другое художественное средство?

Д.К.: Долгое время фотография воспринималась исключительно как ремесло СМИ, а не как искусство. Это продолжалось примерно до двухтысячных. Многие раньше думали, что чем больше камера, тем лучше результат, но мы говорим такой позиции: «Нет!» Человек — это камера, а не фотоаппарат. Наша абстрактная работа заключается в том, что мы помещаем себя и других людей в самое сердце камеры. Понимаете, пространство — это камера. Объектив — это окна, а свет, проходящий через них, сталкивается с бумагой и оставляет на ней свой след. Мы занимаемся тем, что описываем свет.

Ф.К.: Мы в целом подвергаем сомнению смысл изображения. Сегодня каждый — фотограф. Какой смысл делать так много фотографий?

Д.К.: Концептуальное искусство всегда было сложным для восприятия. Для меня — в том числе. Кто-то думает, что можно научиться понимать его, но оно либо растет и развивается вместе с вами, либо нет. Вам не надо слишком много думать над этим, это очень просто. Вы уже не сможете сделать меньше, чем делаем мы, — это просто бумага и свет. Квинтэссенция фотографии.

«Остановитесь и узрите — этот призыв относится не только к нашей выставке, а ко всему окружающему вас миру»

— На ваш взгляд, какое значение имеет фотография в нашем обществе?

Д.К.: На мой взгляд, фотография — это молодое искусство с огромным потенциалом. В 90-х нас было ощущение, что аналоговая фотография умрет, а вместе с ней и мы, как фотографы. Я был классическим фотографом: черное и белое, четкие линии, пейзажи. Если я буду делать это сейчас — я мертв. В моей собственной голове, как художник. Потому что я уже делал это раньше. Если я продолжу постоянно заниматься одним и тем же или если я достигну в чем-то успеха, мне будет неинтересно продолжать. Мне неинтересен успех, я нахожусь в постоянном поиске предмета для исследования. Поэтому, возможно, мы и делаем сложные для публики работы. Для нас важнее, как для художников, задавать вопросы и исследовать что-то новое.

— Ваши работы кажутся очень тонкими и особенно ценными на фоне какого-то бешеного потока снимков в «Инстаграме» и других соцсетях. На ваш взгляд, соцсети, смартфоны и прочее — обесценивают фотографию? Есть ли вообще конфликт между искусством и технологиями? Или технологии, наоборот, раскрывают потенциал искусства фотографии?

Д.К.: Я бы сделал небольшое отступление и сказал бы, что если ты не живешь в соответствии со своей эпохой — ты мертв. У нас есть сайт, мы есть в «Инстаграме», так что мы стараемся поспевать за современным миром и технологиями.

Ф.К.: Действительно, сейчас я могу сделать фотографию даже при помощи своего телефона. Профессиональные фотографы, которые могли бы работать в журналах, сейчас сидят без работы. Любой может сделать фото где угодно, сфотографировать забавное животное, отправить это фото в журнал и на этом все. Больше ничего не надо. Это разочаровывает фотографов, которые хотят показать что-то настоящее через свои работы. У людей просто нет времени на то, чтобы посмотреть на изображение и проанализировать его.

Д.К.: Возьмите название нашего проекта — Wait and see. Остановитесь и узрите — этот призыв относится не только к нашей выставке, а ко всему окружающему вас миру в целом.

Я считаю, что мы и есть камера. Но технология также важна. В сочетании с душой — это порождает искусство.

Мне также хотелось бы затронуть тему фейк-ньюс и поиска правды. В современном мире мы не знаем, где истина, а где — ложь. В том числе благодаря технологиям. Раньше, если я делал фотографию, то у меня был всего один кадр. Это было интересно, это был диалог. А сейчас можно сделать 40 моих фото, а затем выбрать лучшее. А если вы используете Photoshop, то, на мой взгляд, это — фейк-ньюс, это не вы. В наших работах вы не увидите лжи или манипуляций — мы просто берем бумагу и показываем ее миру.