Всеволод Чаплин: «Исполнение «Мурки» — поступок омерзительный, но…»

Блатные словечки в устах духовенства

Священник, спевший «Мурку» в церковном доме, надолго стал обсуждаемой темой в СМИ и соцсетях. Звонить по поводу этой истории перестали лишь пару дней назад. Причем искреннее удивление возникало с двух сторон. Далекие от реалий церковной жизни журналисты и блогеры возмущались: «Как такое возможно?». Иные церковные люди недоумевали: «А что здесь такого?».

Увы, бытовая культура некоторой части духовенства не сильно отличается от поведения районных чиновников, полицейских, медиков, мелких предпринимателей. Какой народ, такое и духовенство. Песни на праздничных трапезах поются сначала благочестивые, а потом в лучшем случае патриотические, советско-«душевные» или народные, например, про разбойника, который жил в дремучем лесу и украл девицу-красу (но затем покаялся). В худшем — попсовые или блатные.

«Недаром архимандрит Венедикт (Цирков), певший «Мурку», собрал аплодисменты. Да и подпевала ему треть зала — пожилые женщины в платочках, мужики в окладистых бородах…». Фото troeruchitsa.ru

От 90-х годов нам досталась и еще одна проблема: отдельные священники, иногда весьма «заметные», бравируют знакомством с криминальными авторитетами, как бы в шутку грозятся друг друга «заказать», перенимают субкультуру преступного мира. Помню, однажды нас с финской делегацией принимали в крупном приходе с подстаканниками, ручки которых были оформлены как кастеты. Настоятель ничуть этого не стыдился — наоборот, выпячивал свою «крутость». Словечки из блатного лексикона нередко присутствуют в бытовых речах и интернет-постах духовенства, а иногда даже в проповедях. «Подстава», «замочить», «опустить»…

И, увы, такой язык многим нравится — или считается обычным, фоновым, «естественным», наиболее понятным. Расскажу еще одну историю, давно гуляющую по России. Приехал в подмосковный приход, где служил классический интеллигент, некий бедовый монах. Пошел помочь настоятелю исповедовать старушек и на полуцензурных словах объяснил им, куда пошлют грешниц ангелы и как эти грешницы популярно именуются. Бабушки потом долго спрашивали местного священника: когда еще приедет батюшка, который «так все понятно объясняет».

Недаром архимандрит Венедикт (Цирков), певший «Мурку», собрал аплодисменты. Да и подпевала ему треть зала — пожилые женщины в платочках, мужики в окладистых бородах. Между прочим, священники, прошедшие лагеря, никогда на моей памяти не бравировали тюремным прошлым, не принимали и тем более не распространяли зоновские «термины», «правила», «понятия».

«Ничем не лучше и новые кумиры нашей попсы — Шнуров, например. И, увы, вся это «культурка», милая сердцам миллионов, стала привычной и для духовенства. Но что же, мириться с этим?». Фото Дмитрия Резнова

Обратный ход кадровой политики Церкви

Увы, полублатная субкультура стала нормой для политиков и журналистов, ее спокойно принимает «население». Уже в 80-е годы она звучала из сотен тысяч магнитофонов усилиями легендарных Утесова, Высоцкого, Розенбаума, Токарева. В следующем десятилетии она пробилась в большие залы, затем на телевидение. «Мурку» начали петь именно после этого — никакой прямой связи с одесскими урками у московской и питерской публики в конце прошлого века не было и быть не могло. Ничем не лучше и новые кумиры нашей попсы — Шнуров, например. И увы, вся это «культурка», милая сердцам миллионов, стала привычной и для духовенства. Но что же, мириться с этим?

Нет, и еще раз нет! Нынешнюю генерацию провинциального духовенства, наверное, уже не исправишь. Но руководить церковными регионами должны люди совершенно другой культуры. Если хотите, такие как покойный митрополит Питирим (Нечаев) или нынешний Патриарх. И людей таких в Церкви немало. Однако нынешняя кадровая политика подчас дает обратный ход — в крупные города рекрутируются провинциалы, для которых сниженная «культурка» является нормативной. Для которых вор в законе, «крутой» бизнесмен или развязный генерал — «серьезные» люди, нравам которых надо соответствовать.

Недоговоренности и «недорешенности»

Возьмем печально знаменитого теперь архимандрита Венедикта (Циркова). Насколько я знаю, он был реальным руководителем Патриаршего подворья — храма иконы Божией Матери «Троеручица» в Орехово-Борисове. Настоятель — архиепископ Тираспольский Савва — обычно находится в Приднестровье и в столице бывает нечасто (кстати, с точки зрения канонического права непонятно, почему архиерей одной епархии должен быть настоятелем в другой). Было ли какое-то официальное распоряжение о назначении Венедикта вторым (читай — первым) лицом этого подворья? Не будем даже спрашивать, посоветовались ли с прихожанами об этом назначении.

«Было ли какое-то официальное распоряжение о назначении Венедикта вторым (читай — первым) лицом этого подворья? Не будем даже спрашивать, посоветовались ли с прихожанами об этом назначении». Фото patriarchia.ru

Теперь архимандрит направлен к «законному» месту своего служения — в Тираспольскую епархию, где он до того, насколько я знаю, появлялся нечасто. Интересно, было ли и в этом случае какое-то формальное решение, и каковы его основания? Исполнение «Мурки» — поступок омерзительный, но квалифицировать его как каноническое нарушение сложно. В общем, какой аспект этой ситуации ни возьми, везде обнаруживается «серая зона» с точки зрения канонов — неотменимой церковной конституции.

Убежден, что такие недоговоренности и «недорешенности» будут и дальше выталкивать на вершины церковной администрации людей, которые ценятся за покладистость и «менеджерские» качества, но могут оказаться настоящими провалами в культурном, интеллектуальном, духовном и нравственном плане. Выбирать надо не «удобных», а способных вести людей за собой. В том числе быть примерами настоящей русской христианской культуры. И смотреть прежде всего в Евангелие, а не в рот спонсорам, генералам, чиновникам и звездам эстрады. Иначе случаи, подобные орехово-борисовскому, будут повторяться, а самое страшное — постепенно станут привычными даже для скептиков из соцсетей.