«Убийство Моторолы показывает, что это была хорошая подготовка и реализация спецоперации»

Народный герой, любимец республики

— Александр, были ли вы лично знакомы с Арсением Павловым (Моторолой)?

— Да, я был знаком с ним со времен обороны Славянска в мае-июне 2014 года. Я находился на передовой в поселке Семеновка. Моторола стоял непосредственно в поселке, а мы — на территории больничного комплекса. Непосредственно с ним не участвовал в каких-то боестолкновениях, но был лично знаком с ним, встречались, общались несколько раз.

— Каким вы его запомнили?

— Если говорить о нем как о человеке, это был живой, яркий парень, очень идейный. Он прирожденный воин, славный боец. И воевал не потому что был авантюристом, «солдатом удачи» (такие люди есть в ополчении), а потому что был человеком идейным и считал, что его место там, где русским нужна помощь и защита.

— Известны ли вам случаи других попыток покушения на его жизнь?

— Да, такие попытки предпринимались неоднократно со стороны украинских радикалов или украинской разведки, сложно их разграничить. Каждый раз они заканчивались неудачно, каждый раз украинцы рапортовали, что Моторола погиб. На моей памяти такое было раз пять-семь. То, что случилось позавчера, мне сначала показалось, что это очередной фейк украинский. Я подъехал на место взрыва и, к сожалению, убедился, что это правда. Товарищи-сослуживцы, которые находились рядом, подтвердили, что он погиб. Это, конечно, очень тяжелый удар по ополчению.

— Бойцы, я так понимаю, тяжело восприняли эту утрату. А как мирное население ДНР и ЛНР отнеслось к этому убийству?

— Моторола был народным героем, любимцем всей республики. Люди восприняли это убийство болезненно. Что касается ополчения, могу сказать по себе: конечно, это болезненный удар, но я не чувствую какой-то деморализации, каких-то панических настроений. Есть злость, есть желание мстить, дальше продолжать дело, которое делал Моторола, которое мы делали все это время войны.

«Моторола был народным героем, любимцем всей республики, Люди восприняли это убийство болезненно». Фото rusvesna.su

«Минские соглашения — вещь очень лукавая: игра политиков»

— Можно ли ожидать «ответку»?

— Ожидается много чего. Захарченко [Александр Захарченко — глава ДНР, — прим. ред.] через 2 часа после теракта сделал такое жесткое заявление и снова спровоцировал ожидания, что перемирие закончилось, и ДНР предпримет какие-то меры против ВСУ, учитывая, что линия фронта по-прежнему полыхает, предпринимаются попытки прорывов, не прекращаются артобстрелы. Думали, что «ответка» какая-то серьезная будет быстро предпринята. Но ограничились на следующий день стандартными военными действиями, вчера купировали этот прорыв на юге ДНР, были обычные контрмеры, это не выходит за рамки ежедневной локально-позиционной войны. Я допускаю, что кураторы из Москвы как-то воздействовали на власти ДНР, чтобы «не поддавались эмоциям». Так что, увы, прямо сейчас ожидать каких-то серьезных мер не стоит. К тому же Басурин [Эдуард Басурин — пресс-секретарь и заместитель командующего армией ДНР, — прим. ред.] уже вчера в своем докладе упомянул, что мы, несмотря на эту трагедию, мы продолжаем придерживаться Минского соглашения.

— Вы уже сказали, что украинские силовики начали атаку на южном направлении. Есть ли какая-то связь между ней и терактом в Донецке?

— Что касается боевых действий, они не прекращаются на этом направлении в течение почти недели. Попытка прорыва на южных рубежах — уже третья за это время. Почти каждый день в первой половине дня ВСУ пытаются атаковать при поддержке бронетехники и артиллерии эту часть фронта. Каждый раз противник теряет убитыми от 10 до 20 человек. У нас тоже идут потери. Как правило, атакующие несут бо́льшие потери, поэтому у них погибших больше, у нас меньше. Но тем не менее потери болезненные. Причем с их стороны это какие-то бессмысленные атаки: может быть, решили размяться, обкатать свои подразделения какие-то радикалы, наемники иностранные. Но пока принципиально не изменилось ничего на этом участке фронта.

— То есть Минские соглашения уже окончательно похоронены?

— Эти Минские соглашения — вещь очень лукавая. Перемирие, вроде, есть, но его и нет. И так на протяжении целых двух лет. Люди гибнут, бои не прекращаются: иногда более активно, иногда менее. Минские соглашения — это игра политиков, вот они в нее и играют. Хотя на самом деле человеческими жизнями играют. Для нас, ополченцев, нет никакого перемирия, нет никаких соглашений. А о том, что Минские соглашения окончательно похоронены, говорят стабильно раз в месяц, это уже томило, это просто политическая риторика, которую я не хочу использовать.

«Эти Минские соглашения — вещь очень лукавая. Перемирие, вроде, есть, но его и нет. И так на протяжении целых двух лет». Фото polytika.ru

Внутренние разборки vs спецоперация ВСУ

— Правда ли, что у Моторолы были разногласия со Стрелковым и другими командирами ополчения?

— Не было существенных разногласий и тем более таких, которые привели бы к убийству Моторолы кем-то из своих. Он был в нормальных отношениях со всеми командирами, взаимодействовал с ними и по-человечески, и в плане военно-тактическом. Со Стрелковым тоже не было никаких разногласий, он вчера уже давал комментарии по этому поводу. Я исключаю версию, что это были разборки внутреннего характера. Убийства командиров ранее могли быть связаны с проблемами политического или криминального характера, но между собой наши командиры не дрались, не убивали друг друга исподтишка.

— Ходят слухи о криминальном следе убийства Арсения Павлова…

— Моторола не участвовал ни в каких криминальных схемах. Ходили разные слухи, что он что-то отжимал, кого-то крышевал, или разоружал, усмирял, разруливал конфликты. Эти слухи не соответствуют действительности. Да, Моторола участвовал в каких-то особых операциях внутри республики, но это было связано с подрывными украинскими элементами внутри ДНР. Он был целиком погружен в войну, военные учения, тренировки своих бойцов, разведывательные мероприятия. Я убежден, что за убийство Моторолы несут ответственность украинцы.

— Смерть многих лидеров ополчения приписывают к действиям диверсионно-разведывательных групп ВСУ. Почему не было ни одной ответной операции?

— А почему вы думаете, что не было ни одной ответной операции?

— Во всяком случае не слышал о подобной ликвидации командиров противника.

— Да, у нас нет таких громких известных операций. Но наши люди работают на многих оккупированных территориях ДНР и Новороссии в целом. Проводятся различные операции подрывного характера. Но, во-первых, они не афишируются руководителями ЛДНР, во-вторых, результаты этих операций тщательно скрываются украинцами. Хотя, конечно, ключевые лица, вроде лидера «Правого сектора» Яроша [организация запрещена в РФ. — прим. ред.], устранены не были, к сожалению. Возможно, проблема в нехватке в ополчении, так сказать, хороших специалистов по работе в тылу противника и устранению хорошо охраняемых лиц. У противника такие люди, судя по всему, есть. То, что случилось с Моторолой, показывает, что это была хорошая подготовка и реализация спецоперации. Это не какие-то радикалы вроде тех, которые записали видео и взяли на себя ответственность за устранение Моторолы — бред полный, какие-то школьники.

Боевые действия не прекращаются на этом направлении в течение почти недели. Попытка прорыва на южных рубежах — уже третья за это время". Фото rusvesna.su

— Ваш прогноз: что будет дальше происходить на Украине и в зоне боевых действий?

— Очень неблагодарное дело — давать прогнозы. Есть много факторов, от которых зависит дальнейший ход военных действий. Есть глобальные факторы, которые тоже влияют на ситуацию у нас — например, выборы президента в США и России. Очень сложно однозначно говорить об этих вещах. Учитывая, что за текущие два года многие прогнозы и ожидания не оправдались, не хочется конкретизировать. В любом случае мы в любой момент готовы защищать наши рубежи и продолжать национально-освободительную войну, прерванную в 2014 году. А дальше все будет зависеть от политики России и стран Запада (Евросоюза, США), как они между собой договорятся.