Демографическая ситуация и этнорелигиозные общины в Крымском ханстве. Этногенез

Таты

В XIX—XX вв. татами называли горный субэтнос крымских татар, но в эпоху Крымского ханства так именовали население Южного (то есть южнобережного и горного) Крыма, бывшее преимущественно немусульманским. В эпоху Гераев разделения тамошних жителей на собственно горцев-татов и южнобережных ялыбоев в юрте еще не было. По мнению Ф. Хартахая, под татами в ханских ярлыках следует понимать «армян, греков, грузин и вообще христиан» (помимо перечисленных народов стоит упомянуть готов).

Местом проживания татов была «страна татов» (Татский иль), османские владения в Южном Крыму. «Так как область Татского иля находится в кыбловой стороне Крымского острова, на краю мыса, там есть своего рода трудные слова. Это не греческий, не чагатайский и не лазский язык. Это какой-то другой язык. Когда они говорят между собой, человек удивляется», — писал Эвлия Челеби, вероятно, имея в виду крымско-готский язык. Согласно данным крымского армянского хрониста Хачатура Кафаеци, «страна татов» становилась жертвой набегов казаков в начале XVII века.

Таты были не только мирными землепашцами и виноградарями, но и активно участвовали в функционировании военных машин Османского государства и Крымского ханства, формируя отряды пеших стрелков в армиях ханов и султанов. Уже во времена хана Сахиба Герая I в источниках упоминаются тат тюфенкджи (татские стрелки из ружей). Таты снискали репутацию умелых воинов, в пользу чего говорит план азакского санджакбея Мухаммеда о переселении 150 татских семей из Крыма в Азак для несения гарнизонной службы в качестве аркебузиров, получивший в 1576 г. одобрение султана Селима II. Эвлия Челеби называл татов «стрелками из ружей»: «Весь народ здесь греки и лазы, говорящие по-гречески. Всего их до пятнадцати тысяч, татского народа, стрелков из ружей».

С 1624 г. таты (а также загадочный народ тавгачи) начинают фигурировать в ханской титулатуре наряду с татарами, ногаями и черкесами. Вероятно, это было связано с военной кампанией, в ходе которой хан Мехмед Герай III и его брат Шахин Герай нанесли поражение османским войскам неподалеку от Карасубазара. За этим последовала временная оккупация Татского иля войсками Гераев, а в Кефе вместо султанского «был назначен крымский паша». Возможно, это дало повод Мехмеду Гераю III называть татов своими подданными, однако после свержения этого хана и восстановления турецкого сюзеренитета над юртом таты по-прежнему оставались в официальном перечне народов ханства. Даже хан Джанибек Герай I, потерпевший неудачу в борьбе за трон в 1624 г. и ставший (при поддержке турок) ханом вместо Мехмеда Герая III в 1628 г., продолжал именовать себя ханом татар, ногаев, черкесов, татов и тавгачей. Эта традиция сохранялась и впоследствии.

В XVII—XVIII вв. иностранцы неоднократно называли татами южнокрымских христиан. На русской карте Крыма 1685 г. в южной части полуострова изображены «горы, междо ими леса и деревни и села тацкие, веры греческаго закона». В 1704 г. посол украинского гетмана И. Мазепы И. Быховец писал: «Был я в селе Мангушитах, живут христиане, еще от френков (то есть генуэзцев) зосталые, зовутся таты; ибо прежде в Крыме и Бакчисарае френки мешкали; и ныне их муры и фунтаны стоят». Отметим, что русские дипломаты в Крыму В. Тяпкин и Н. Зотов в 1680 г. писали, что Мангуш населен православными греками.

Параллельно в Южном Крыму в эпоху ханства шла постепенная исламизация населения. Однако в представлении степных и предгорных крымских татар южные крымчане все равно назывались татами. Можно согласиться с мнением О.Б. Бубенка, считавшего, что «степные крымские татары и турки-османы в османский период называли татами оседлое земледельческое население как Юго-Западного, так и Восточного Крыма, вне зависимости от их происхождения и религии.

В данном случае под татами можно также подразумевать просто жителей «Татского иля». В пользу того, что принимавшие ислам таты продолжали называться таковыми, говорят источники. Московский дипломат В. Айтемиров в своем статейном списке в 1692 г. упоминал нападение казаков на находившиеся у Арабата «деревни татцкие, да в полон взяли мужеска и женска полу христиан и бусурман душ с пятьдесят».

Первое известное нам упоминание татов как составной части крымскотатарского народа относится к 1785 г.: французский автор А.-Ф. Леклерк писал, что татары крымских степей и внутренней части Крыма отличаются от южнобережных соотечественников. Он считал, что «отличие, которое можно увидеть в их чертах и их характере, указывает на их происхождение». Более того, «остальные татары отделяют их под именем «тоты» (Totes). Последние более образованны и любезны, чем татары внутренней области и степи. Несколько путешественников уверяли меня, что они очень похожи на греков, на языке которых все они говорят». Применительно к мусульманам Горного Крыма термин «тат» являлся экзоэтнонимом, и лишь «в ХХ в. исследователи стали отмечать, что татары Южного Крыма в качестве самоназвания начали использовать термин «тат». Полагаем, что те таты, что принимали ислам, называли себя мусульманами и татарами. После 1783 г. процесс разделения южан на горных татов и прибережных ялыбоев обращает на себя внимание современников.

Самосознание и взгляд извне

Исследователи высказывают различные мнения в вопросе о том, когда начал формироваться крымскотатарский народ. А.Г. Герцен полагает, что о крымских татарах как отдельной общности можно говорить уже в XVI в. Одним из показателей того, что крымские татары считали себя отдельным народом, является их восприятие иного постзолотоордынского населения. О самосознании простых крымцев трудно судить ввиду характера источников (оставленных преимущественно представителями элит). Однако сами крымские ханы, как мы считаем, определенно отличали своих крымских подданных от прочих татар.

Весьма показательно наличие (этно-) стереотипов в крымском восприятии казанцев. Один из приближенных хана Девлета Герая I Ак Мухаммед-оглан (улан) считал, что «казанские люди своеволны и лихи, правды в них никако нет» (хотя Ак Мухаммед и начал карьеру политического деятеля в Казани, однако он сам был, вероятно, крымского происхождения). Хан Девлет Герай IV, обращаясь к кубанцам, писал, «что Шагин-Гиреевы прошлогодния в бытность его на Кубани разглашения, слова и дела все были лесть и что намерение его сделать вас такими, каковы казанские татары, отторгнув вас от блистательной Порты, сделать московскими рабами и подданными». Таким образом, казанский татарин в крымском восприятии это порабощенный и угнетенный раб московского царя. Казанские татары, хотя и считались единоверцами, однако были довольно непохожими на крымских татар.

Так и казанские татары не считали себя одним народом с крымскими. В послании казанца Рахман-Кола в Крымское ханство в 1635 г. автор просит о помощи, апеллируя к религиозному единству. Обращаясь к крымскому муфтию, Рахман-Кола писал: «детально описав сказанное, [Вы] сможете распорядиться, предложив господину Хану [оказать] великую помощь [в деле] избавления одной группы уммы Мухаммеда от богохульствующих кяфиров». Согласно донесению киевского вице-губернатора И.И. Костюрина 8 мая 1755 г., «в Крыму, городе Карасеве, живет Казанскои губернии беглои татарин и некоторым открылся, что он зашел туда ис Казанскои губернии не один, но и протчих де уже немалое число для разведывания в тамошних крымских местах порозжей к поселению земли тамо имеется, объявляя причину, что якобы почти все их татар в тои Казанскои губернии перебрали в солдат и силуют де креститца, а в Крыму де жить им поволнее, да и вера де у них такая ж». Итак, мотивом для миграции казанских татар в Крым являлись единая религия ислам и «вольная жизнь», но не этническое родство, о котором не упоминалось вовсе. Более того, некоторые из переселенцев-мухаджиров вообще называли себя булгарами: «казанские татара в тех местах, где булгары напред сего жителство имели, поселили[сь] и звание их приняли».

Воспоминания турецкого автора Мухаммеда Неджати-эфенди (попавшего в русский плен в 1771 г.), описывающие восприятие крымских татар казанцами, также не выявляют наличия у казанских татар представлений о принадлежности к одному с крымцами народу. Напротив, Крым воспринимался лишь как часть обширного исламского мира (наряду с Турцией или Средней Азией).

Можно согласиться с исследователем, считавшим, что «этнополитическое обособление крымских татар в условиях существования особого государства не осталось незамеченным для внешних наблюдателей». Эвлия Челеби, перечисляя «татарские народы», писал: «Крымский народ называют народом Сулаат. После того как говорится, что татарская страна — это Сулаат, [там утверждается], что народы стран Хинд и Синд, мусульманский народ липков, народ мадьяр и крымский народ, а всего семьдесят семь разных народов, все они татары, народ Сулаата». Таким образом, Эвлия Челеби выделяет крымских татар (крымский народ kavm-i Kirim) как один из татарских народов. Он также употребляет словосочетание «крымский народ» (Kirim halk). Упоминая их отдельно от татар-липок, ногаев, калмыков и т. д., Эвлия Челеби показывал этим, что считал крымцев отдельным народом.

Этногенез по данным генетики и антропологии

Для реконструкции этногенеза крымскотатарского народа большое значение имеют научные исследования генофонда и антропологического облика крымских татар. Они показывают связь крымскотатарского народа с древними обитателями региона. Так, «по данным полного секвенирования Y-хромосом гаплогрупп G1, R1b и N3, в генофонде крымских татар обнаружены вероятные следы миграций носителей индоиранских языков, носителей ямной археологической культуры бронзового века, носителей «восточно-европейского» (N3a3) и «центрально-азиатского» (N3a5) вариантов гаплогруппы N3». Субэтносы крымских татар имеют различное генетическое происхождение: «крымские греки, горные и южнобережные крымские татары наиболее близки к грекам островов и Балкан, туркам, итальянцам и болгарам. Генетическая изменчивость популяций Центральноазиатского кластера еще шире: он включает в себя ногайцев, туркмен, узбеков, каракалпаков, киргизов, казахов и монголов. В этом обширном круге популяций степные крымские татары наиболее близки снова западным группам, ногайцам, туркменам и узбекам».

По мнению современных генетиков, «генофонд крымских татар выделяется вкладом двух контрастных генетических компонентов: «южного», принесенного в Крым из Восточного Средиземноморья, предположительно, в античные и средние века; и «восточного», появившегося на полуострове с кочевниками из степной полосы Евразии». По мнению антрополога А. Носова, крымскотатарский народ «является очень смешанной группой» и «тут перемешаны самые разнообразные признаки, и даже в разных способах и комбинациях». Современные исследования показывают, что крымские татары Бахчисарая антропологически близки средневековому населению Крыма (VIII—IX вв.). Крымские греки Мангуша и крымские татары Бахчисарая обладали схожими антропологическими характеристиками. Европеоидные черты лица были характерны не только для южнобережных или горных крымских татар, но и для степняков Керченского полуострова.

Выводы

На основе вышеприведенных данных считаем возможным предложить следующую реконструкцию этногенеза крымскотатарского народа в эпоху Крымского ханства. Степное население, представляющее собой прежних кочевников (в первую очередь кыпчаков) и «монголо-татар», первоначально называлось просто «татарами», в то время как «ногаями» назывались «заперекопские» жители. В XVII в. на крымских степняков также переносят название «ногаи» (крымские ногаи). «Дотатарское» население ханских владений в Горном и Предгорном Крыму сохраняло свое обособленное положение и отличало себя от ногаев. Оно было известно под именем бадраков, и с течением времени это название было перенесено ногаями вообще на всех крымских татар. Оседлое население султанских владений в южной части полуострова называлось татами.

Состав крымских татар пополнялся представителями других народов посредством как смешанных браков, так и принятия ислама (либо и того и другого одновременно). Важно подчеркнуть, что находившееся под турецкой властью смешанное южнокрымское население не отуречилось, а отатарилось. «Процесс этнической консолидации крымскотатарского народа продолжался вплоть до конца XVIII в., когда в его состав включаются ассимилированные группы населения Южного берега (после 1774 г.)». Общим фундаментом для крымских татар стал ислам, распространение которого среди населения содействовало развитию этноконфессионального самосознания.

Полагаем, что ввиду ряда факторов (в том числе исповедования одной религии и проживания в одном государстве), действующих на протяжении XV—XVI вв., уже с начала XVII в. «татары Крыма» стали «крымскими татарами». Вплоть до середины XVI в. знать Крымского ханства поддерживала тесные контакты со знатью Казанского и Астраханского ханств, в этих государствах у власти находились в основном представители одних и тех же родов, что способствовало сохранению общетатарского самосознания. Однако гибель поволжских татарских государств в 1550-е гг. привела к уменьшению контактов между крымскими и поволжскими татарами и обособлению крымскотатарского народа.

Как отмечал Д. Колодзейчик, «национальная идентичность крымских татар, развивавшаяся в XIX веке в Российской империи, восходила к традициям ханства Гераев, основанного за четыре века до того. Существование крымскотатарского народа сегодня, несмотря на изгнания XIX века и депортации XX века, является лучшим доказательством долговечности этого государственного проекта».

Окончательное складывание трех современных субэтносов крымских татар, ногаев, татов и ялыбоев, имело место уже в XIX—XX вв. Процесс разрыва старых географических идентичностей среди крымских татар еще не был завершен, когда они были оторваны от своей родины в 1944 г., но основа крымскотатарской идентичности была заложена в XVI веке.