Азат Гайнутдинов: «Мы смогли привить культуру помогать не только животным, но и людям»

«Мы ломали голову, что делать с мясом жертвенных барашков — его собиралось по 5 тонн!»

Все началось с ресоциализации осужденных. Мы начали заниматься этим еще в 2005 году. А уже системно, профессионально и с государственным подходом деятельность в этом направлении началась в 2014 году, когда было создано АНО «Центр социальной реабилитации и адаптации». Мы прошли регистрацию в Минюсте и начали подписывать соглашения с ведомствами.

Когда открылся первый центр адаптации осужденных, мы начали снимать жилье для ребят, которые освобождались из мест лишения свободы и оставались на улице. В 2006 году началось строительство мечети в Сокурах. На цокольном этаже создали некое подобие хостела для наших подопечных. Осужденные здесь же работали и жили.

В 2013 году мы построили бойню при мечети, «Курбан-комплекс». Получилось так, что люди начали нам оставлять часть жертвенного мяса. Нам пришлось быстрыми темпами ставить морозильники. Мясо мы раскладывали в пакеты по кусочкам и замораживали. Потом была задача, раздать это мясо нуждающимся, но сначала этих нуждающихся нужно было найти. Потому что это большая ответственность, аманат в первую очередь перед Богом. Мы начали ломать голову, что делать с таким количеством мяса жертвенных барашков, его собиралось по пять тонн!

В 2017 году нам пришла идея кормить бездомных. В первый раз мы сделали это на проспекте Победы, предварительно договорившись с главой администрации района. Это оказалось очень сложным делом — готовить еду, загружать, везти. Была и еще одна проблема — осужденным не хватало одежды. Мы объявили о ее сборе, и нам начали привозить все подряд — детскую, женскую, а нам была нужна только мужская. В итоге мы начали искать место, где можно было бы все собрать воедино. Остановились на пустыре рядом с Колхозным рынком, на Бурхана Шахиди, поставили несколько бытовок, для кормления, для мужской и для женской, детской одежды. Это случилось 30 июля 2018 года. Вот с этого дня и начинается отсчет с рождения «Приюта человека».

Не было ни одного выходного, ни одного отпуска, чтобы приют закрывался, он был открыт круглыми сутками.

Тогда же мы начали выдавать по 50 порций в день. Сначала готовили еду в мечети в Сокурах, а затем сняли квартиру недалеко от приюта и стали готовить там.

«Бездомные жили на свалке, ели у нас и возвращались обратно»

На месте, где сейчас стоят парники и баня, была огромная мусорка среди зарослей американского клена — лежали матрасы и другая рухлядь. В этих кустах и жили бездомные. Когда мы поставили свои бытовки и начали кормить людей, те бездомные выходили из кустов, ели у нас и уходили обратно в кусты. Глядя на это, пришла мысль, а почему бы нам не сделать пару ночлежек. Мы поставили две бытовки для этих целей. Потом увидели, что эти бездомные моются, поливая себя водой из бутылки и пришла мысль поставить баню.

Мы вывезли отсюда более 15 КАМАЗов мусора. Убрали всю территорию, подключились и наши подопечные, и сами бездомные, которые когда-то ночевали на свалке. Первая зима была просто ужасной, везде выбивало свет, было холодно. Потом мы уже набрались опыта и потихоньку начали обустраиваться. Нуждавшихся в помощи становилось все больше, количество бытовок тоже увеличивалось. Баня функционировала. Потом появились парники, парикмахерская.

В год перед пандемией в работу очень активно подключился имам Закабанной мечети Юсуф хазрат. Мы стали готовить еду в мечети, имамом которой он является. Он зажегся нашей идеей. Предложил поменять окна в бытовках и сделать другие ремонтные работы. Потом вышел с предложением расширяться и кормить больше людей. Он аргументировал это тем, что бабушки из других районов не могут доехать до центрального пункта «Приюта человека». «Надо самим идти к ним», — заверил он.

К слову, бабушки к нам стали ходить очень скоро после открытия. Мы сначала даже удивлялись. Однажды пришла пенсионерка и рассказала, что вложилась в долевое строительство, в итоге осталась без жилья. Сейчас живет у родственников, приходит к нам поесть, тем самым, по ее словам, не беспокоит родственников. Другие говорили, что у них пенсия маленькая.

Мы думали, что будем кормить бездомных, но получилось так, что кормим бабушек.

Дальше мы поставили старый павильон в Борисково, позже вторую такую же будку мы хотели установить на ул. Фучика, но тут замглавы Приволжского и Вахитовского районов, Айрат Наилевич, говорит: «Азат, я не против, но вот эти ваши старые вагончики портят весь вид». Он предложил согласовать единый дизайн павильонов под брендом «Приют человека». С тех пор этот внешний вид сохраняется.

Новый дизайн понравился всем, и мы стали менять старые бытовки в других районах Казани на новые. В итоге получилось, что в точках питания мы поменяли павильоны, а в центральном пункте осталась рухлядь, здесь был сарай. Потихоньку мы стали все обновлять.

Сначала мы планировали заказывать павильоны у сторонних фирм, но производители запросили слишком высокую цену, поэтому мы решили делать их сами. К тому же у нас уже был опыт строительства молельных комнат на заправках. Нам удалось самим сделать новые бытовки и в обновленном центральном пункте на Шахиди. Одна из компаний назвала сумму 25 млн рублей за весь комплекс, мы же его сделали своими силами за 17 млн.

Подопечные приюта

Сейчас в приюте живут 25—27 человек: и женщины, и мужчины. Здесь сухой закон, с этим строго. И еще одно обязательное условие — надо работать. Кто-то из бездомных работает здесь же в приюте, кто-то расходится по другим местам и возвращается на ночлег.

Тетя Нина самая общительная и открытая из подопечных, которых мы встретили. Здесь она живет уже полтора года. «Социальный патруль» привез ее зимой, в январские морозы, когда она замерзала на скамейке в парке около «Теплоконтроля».

Квартира тети Нины была на ул. Кулагина. Дочка ее продала, и женщина осталась без крыши над головой. Помогла ей продавщица маленького магазина. Она пускала ее погреться и давала еду, а потом посоветовала ехать в «Приют человека». Сейчас тетя Нина работает дворником, в приюте в свободное время помогает и занимается хозяйственными делами, признается, что после работы приходит сюда уже как к себе домой. «Приют стал для меня домом», говорит она.

Тетя Таня — женщина с ярко-голубыми глазами живет в приюте 3 месяца. Осталась без квартиры и без средств к существованию. Жила на улице. Рассказывает, что когда-то у нее были и квартиры, и машины, что она делала все для своего сына. Он пил, потом стал наркоманом и умер. «Здесь мне очень хорошо», — радуется подопечная приюта.

Владиславу 54 года. Он приехал в Татарстан из Красноярска. В Буинске живет его сын, но мужчина решил не оставаться у него, не хотел обременять. Потом сломал ногу, так и не смог восстановиться. Судьба привела его в приют, где он нашел кров и работу, хотя и ходит на костылях, он отвечает за баню. Говорит, что если бы не этот центр, то не знает, где бы оказался со своей больной ногой. Теперь мечтает о полном восстановлении. Хирурги обещали вылечить ногу, но для этого нужно купить протез за 200 тысяч рублей. Надежду Владислав не теряет.

«Главное — остался жив!»

Грязный, вонючий бомж никому не нужен. К нему и близко никто не хочет подходить. А мы таких собираем и привозим сюда на «Социальном патруле». Часто мы забираем к себе и людей, у которых уже началась гангрена. К ним даже на 5 метров не подойдешь, от них идет ужасный запах. Однажды такого привезли к нам к центр. Его никто не хотел забирать — скорая и полиция в том числе. Самое интересное, мужчину привезла женщина на дорогом джипе. Постелила пакет и как-то затащила его в салон. Ей даже не попытались помочь. А он уже тогда просто лежал и умирал. К собакам люди относятся милосерднее. Мы до сих пор не знаем имени этой женщины. Она подъехала, мы выгрузили этого бомжа, она открыла все четыре двери машины, а сама плачет и плачет, он же, говорит, умрет.

Я тогда был удивлен до глубины души, неужели такие люди бывают? Это надо же иметь такое сердце!

От этого человека шел такой запах, что на расстоянии семи метров глаза слезились. Опарыши его съедали заживо. Когда этого человека раздели, выяснилось, что он семь лет вообще не снимал одежду, она уже въелась в ткани. Наши подопечные еле-еле его отмыли. У него были адские боли. Мы увезли его в больницу, а там его не приняли. Спасибо министру труда и социальной защиты Эльмире Зариповой, она помогла. Мужчину приняли, прооперировали. В итоге ему даже смогли сохранить ноги. И главное, он остался жив!

«Сообщество «Меценаты» — главная наша поддержка»

Настал такой момент, когда я понял, что мы не справляемся одни. Были предприниматели, попечительский совет «Приюта человека», но мы понимали, что этого уже недостаточно. У меня давно возникла идея создать движение, некий клуб меценатов в поддержку приюта. Эта мысль впервые появилась года три назад. И я даже попробовал воплотить ее в реальность. Я собрал серьезных людей, но моя попытка провалилась.

Сейчас, анализируя причины, я понимаю, что первая моя ошибка состояла в том, что я собрал взрослых людей, которым было уже, по сути, лень что-то делать. Вторая ошибка была в том, что у меня не было хорошо подобранной команды. У меня не хватало харизмы, не было опыта креативного мышления, как у молодых людей, например, как у организаторов нынешнего сообщества «Меценаты» — Ильяса Гимадова и Инсафа Валеева. Именно им я и предложил создать сообщество единомышленников. Случился наш разговор во время Умры, в гостинице. Я объяснил, что это даст новый импульс развития проекту, предложил собрать предпринимателей. А у них мышление креативное, они уже не повторили мою ошибку и не стали звать в клуб крупных бизнесменов, а пригласили именно молодежь — людей таких, как они сами.

Теперь число участников клуба возрастает. Бизнес-сообщество объединяет около 300 предпринимателей не только из Татарстана, но и из других регионов России. Люди знают, куда идут их деньги, кроме того, они обмениваются опытом и самореализовываются.

На деньги, собранные сообществом меценатов, мы начали реконструкцию центрального пункта приюта. Теперь заявлена цель — выйти в ближайший год на показатель 10 тысяч порций еды в день. С такими энергичными молодыми людьми, думаю, это более чем достижимо. Ближайшее открытие пункта состоится примерно через 2 недели, он появится в поселке Аметьево Казани. Дальше будут появляться павильоны в других частях города и в других районах Татарстана. Мы планируем открывать по одному пункту каждый месяц.

К счастью, в большинстве случаев люди положительно относятся к нашему начинанию. Лишь только в одном районе мы встретили сопротивление: некоторые жители выступили против открытия, заявив, что в их районе нет нуждающихся. Но большинство понимает, что и бездомные, и тем более нуждающиеся, есть везде. В том числе и в богатых странах. Мы рады, что это понимает и наше руководство. Нас очень поддерживает раис Татарстана. Никогда мы не сталкивались с противодействием от властей. В то же время мы знаем, что в других регионах России такое встречается — главы не дают открывать наши пункты питания. Об этом рассказывают предприниматели — участники клуба меценатов. Но есть и положительные примеры. «Приют человека» расширяет границы. Сейчас активно ведется работа в Удмуртии, в частности в Ижевске, также в Башкирии, скоро откроются пункты в Ульяновске и Самаре.

«Мы внедряем культуру сострадания»

За 5 лет существования приюта роздано 1,5 млн порций еды. Но цифры — это не главное, важно не то, сколько людей мы вытащили с улицы, сколько людей помыли в нашей бане, скольким дали ночлег в нашем центре. Главное — что мы смогли убедить общество, что таким людям надо помогать, что нас становится все больше и больше. Открылся клуб меценатов. Мы смогли привить культуру помогать не только животным, но и людям, которые попали в трудную жизненную ситуацию, это тоже очень большое дело. Мы сейчас создаем целую науку ресоциализации, сейчас мы пишем ее программу. Мы учим этому людей.

Мы прививаем культуру меценатства, это хорошо забытое старое, наши предки этим занимались, помогали слабым.

Всевышний всегда будет испытывать нас обездоленными, бедными и угнетенными. Мы будем спрошены за свое богатство, как мы его заработали и на что мы его потратили.

К сожалению, люди сейчас озлоблены, до их душ часто не достучаться, все думают только о себе и о своей семье. А мы внедряем в общество культуру сострадания.

Чего только не случается в этой жизни, никто ни от чего не застрахован. Если нам удастся спасти одного человека из ста — мы будем этим заниматься.