«Все мы здесь находимся ввиду порочности образовательной системы...»

Тимонин: Я хотел спросить КФУ и, может быть, задать общий профильный вопрос. Мы за лето привлекаем довольно много вожатых. И вожатый — это такой симбиоз друга, родителя и преподавателя. Найти хорошего вожатого — это всегда проблема, потому что, как уже говорила коллега, требования родителей всегда растут. Несколько лет назад мы привлекали иностранных студентов для лагерей с языковой составляющей. Как сейчас с этим обстоят дела? Понятно, что наши туда уезжают, а иностранцы сюда приезжают? Как их привлечь? Может быть, найти партнера через вас?

Ильдус Галимов: «Как привлечь иностранных студентов? Очень просто. Нужно участвовать в международных конференциях по образованию за рубежом»

Галимов: С таким вопросом уже приходил университет Иннополис, я им дал те мысли, что были у меня на этот счет. Как привлечь иностранных студентов? Очень просто. Нужно участвовать в международных конференциях по образованию за рубежом, которые проходят в Индии, США. Но на это требуется определенный бюджет. В этих международных конференциях участвуют все зарубежные университеты, там они встречаются с агентами, с которыми заключают партнерские соглашения. И уже этот агент начинает слать вам студентов: из Африки, Индии, Британии.

Донецкая: Я сейчас отвечаю на ваш вопрос издалека. То, что мы держим высокие цены, — это наша сознательная политика. Исключительный аспект — мы не можем позволить себе привлечь незрелые кадры, а зрелые должны быть хорошо оплачиваемы. Это не дешево, и мы не хотим удешевляться. Мы хотим, чтобы нашим кадрам было интересно у нас работать. Это косвенный ответ на ваш вопрос. Мы не всегда можем позволить себе полноценного носителя языка и идем по другому пути — приглашаем их к себе на практику. Это педагогические, лингвистические специальности. Они проходят здесь практику, получают сертификат. Но это нужно делать через вуз — они не могут приехать на практику просто в лагерь, хотя могут приехать в вуз, но пройти практику в любом месте.

Есть еще Германо-российский университет, мы там недавно познакомились с одним студентом. Он начал наше знакомство с фразы «меня можно впрячь», с чего я сразу поняла, что он выходец из России — это немец родом с Кубани. И он хочет, чтобы его впрягли — это его формулировка, прошу прощения. Я спросила, что ему за это нужно? Благодарственное письмо или что-то еще? Спросила его, вы ведь технарь и не можете преподавать у нас язык или страноведение. Мы вам не можем дать того, что вам бы пригодилось. Его устроит сертификат о прохождении, как он выразился, международной практики. Мы будем дальше развивать с ним эту тему, под международной практикой имеется в виду, что он что-то организовывал, какие-то международные контакты. Это сертификат ни о чем, что называется, и то это им интересно. Вы получаете их бесплатно и единственное, что вы должны — это обеспечить студентов жильем и, может быть, питанием.

Тимонин: Несколько лет назад мы это практиковали. Они приезжали за низкую зарплату, но проживание и питание было с нас. Цель была просто пообщаться вживую, хотя, если честно, в этом отношении все было плохо. Экзотика. Оказалось, проще научить русскому иностранца, чем наших детей иностранному языку. Они не хотели разговаривать ни при каких обстоятельствах, и он за две недели выучил русские слова, и все было прекрасно.

Сергей Тимонин: «Оказалось, проще научить русскому иностранца, чем наших детей иностранному языку. Они не хотели разговаривать ни при каких обстоятельствах, и он за две недели выучил русские слова, и все было прекрасно»

Гафиятуллин: В связи с этим я хотел вот что сказать. Во-первых, из вожатых получаются очень хорошие учителя. Это доказано на практике. И я всегда искал людей, которые вышли из «Сэлэта», каких-либо лагерей. Всегда с уважением относился к вашему лагерю, и вас теперь мы тоже знаем. Хотел в качестве альтернативы посоветовать, что, если вы привлечете вместо международного вожатого иностранных детей, — это будет гораздо больший прогресс для всех и эффективность программы будет выше. Многие студенты не знают Россию и очень ею интересуются.

Для иностранца главное — зарплата

Семягин: Я предлагаю перейти к теме языков. Здесь представлено много языковых школ. Начнем с озвученной проблемы: есть ли сложности с привлечением иностранных кадров?

Гафиятуллин: Я скажу за себя. Проблем с привлечением нет, если у тебя есть деньги. В нашем случае мы приглашаем высококвалифицированных специалистов и, по законодательству, единственное, что доказывает, высокого профиля специалист или нет, — это его зарплата. То есть показатель — два миллиона в год «грязными». Соответственно, если посмотреть средний уровень в международных школах, при нынешнем курсе он даже превышает в два раза эти зарплаты. Как я уже сказал, если есть деньги заплатить эту зарплату, — это не проблема. Привлечение другими путями уже, конечно, начинает отвлекать. Я оставшуюся часть не знаю, но подтверждать знание русского языка и тому подобное — для них это проблематично и это их отпугивает. Я сейчас сказал про категорию учителей для нашей школы.

Сунцова: У нас преподаватели не классифицируются, как ВКС. В данном случае привлекая преподавателей такого характера мы должны ежегодно подавать на квоты. Для привлечения иностранной рабочей силы мы подаем за год. В 2015 году количество квот, которые проходят в министерстве труда, у нас резко сократилось. Мы подавались на 50, нас сократили до 10.

Семягин: Другие центры, школы сталкивались с проблемой привлечения кадров из-за рубежа?

Галимов: Сейчас даже визы не выдают. Даже те, кто приезжает просто на выставки, — уже не просят от нас приглашение, а просто делают туристическую визу в Россию, не афишируя, что они будут работать на выставке.

Семягин: На прошлом бизнес-бранче многие представители языковых школ говорили о том, что развитию этих школ помогли международные мероприятия, которые проводились в Казани. В частности, на Универсиаде, на чемпионате мира по водным видам спорта они даже заработали. 2016 год. Никаких крупных международных мероприятий. На чем зарабатывают языковые школы?

Гафиятуллин: Лагеря?

Елена Галиева: «Для родителей более доступно сначала отдать ребенка в языковую школу, потом в международную. У нас есть студенты, которые планируют туда поступить и наверняка уже подали заявки. А потом уже за рубеж»

Галиева: Очень смешно. У нас количество студентов увеличивается и без участия международных мероприятий. Собственно, мотивация родителей, самих студентов и активных людей, которые в первую очередь вкладываются в себя.

Сунцова: Я согласна.

Гафиятуллин: Мне кажется, что языковые школы в принципе никуда не денутся и будут иметь свой контингент детей, потому что надо открыто смотреть правде в глаза и все-таки стоит подтвердить, что языковому образованию в школах есть куда расти. Конечно, это и количество часов играет роль, и определенная мотивация в среднем по классу, и подготовленность учителей. А многие учителя, закончившие языковое направление, бывает, и за границей ни разу не были и ни разу не слышали живого языка. Поэтому я считаю, что, исходя из этих реалий, языковые школы никуда не денутся и будут иметь своего потребителя. Они будут, условно говоря, флуктуировать вокруг какой-то точки, но в целом рынок останется и будет востребован.

Галиева: Это первый шаг. Для родителей более доступно сначала отдать ребенка в языковую школу, потом в международную. У нас есть студенты, которые планируют туда поступить и наверняка уже подали заявки. А потом уже за рубеж, и мы мягко и плавно мотивируем их к этому.

WorldSkills вернул уважение к среднему профобразованию

Семягин: Если говорить о международных мероприятиях, у нас предстоит международный чемпионат профессий WorldSkills. Как его проведение и подготовка к нему отразилась на образовании?

Гафиятуллин: Она отразилась. Если вы позволите, я зачитаю вам с фейсбука. Человек оставил отзыв о WorldSkills. Сейчас долго искать, но просто он говорит о том, что пять лет назад было просто невозможно представить себе атмосферу, которая сейчас там царит. Дети, идущие в среднеспециальные учебные заведения, в колледжи, чувствовали себя, знаете, в каком-то смысле изолированными в обществе, которым не дали билет во взрослую жизнь. Придя буквально вчера на выставку и находясь там, можно заметить, что это абсолютно интеллигентные люди, которые нашли свое призвание, понимают, что они работают на благо определенного общества, служат ему. И атмосфера, которая сегодня там преобладает, — она коренным образом поменялось. Это движение, за которое взялись, схватились, а Татарстан стал таким локомотивом, я считаю, конечно, повлияло и на поток студентов. Те, кто идет в колледж, делают это осознанно, а не потому, что не хотят в 10 класс или их не берут. Я только «за», чтобы такие мероприятия проводились.

Нияз Гафиятуллин: «Это движение, за которое взялись, схватились, а Татарстан стал таким локомотивом, я считаю, конечно, повлияло и на поток студентов. Те, кто идет в колледж, делают это осознанно, а не потому, что не хотят в 10 класс или их не берут»

Маштакова: Действительно, мы провели грандиозное мероприятие. Если сравнить его с предыдущим WorldSkills, оно, конечно, прошло масштабнее. Но что мы могли бы предусмотреть в следующий раз, когда будем проводить аналогичные мероприятия? Желательно, чтобы школьники воспринимали это мероприятие не как шоу. С чем сталкивались на этом мероприятии дети на площадках? Ученики спрашивали учителей, что можно тут посмотреть. Многие учителя подошли формально и настроили ребят просто на прогулку. Было бы здорово, если бы учителя заранее подготовились вместе с детьми и сказали: на этой площадке будет представлена «Татнефть» — и это одно из ключевых предприятий республики. Рассказали, чем занимается и насколько там интересно работать. Сам формат и то, как выставлялись участники, это действительно было впечатляюще.

Тимонин: У меня дочь учится в 11 классе. Если вообще говорить об образовании — два года просто ушли в никуда. Я только «за», чтобы у нас сначала получали образование, после чего только шли выбирать вуз. Потому что идут в вуз и приходят совершенно ни о чем. Мы искали себе менеджеров в компанию, отсмотрели 25 человек — ну невозможно. Все с высшим образованием. А после получения профессии уже есть некое понимание жизни.

Гафиятуллин: Человек, кстати, подготовил семь победителей среди школьников на WorldSkills (показывая на Зарипова — прим.ред.).

Зарипов: Мы большую долю подготовили.

Гафиятуллин: Разрешите, я прочитаю вам, чтобы просто было понятно. И я под каждым словом подписываюсь.

«Все три соревновательных дня был на чемпионате рабочих профессий. Около тысячи участников и несколько десятков тысяч посетителей из числа школьников и учащихся техникумов. Ни одного нецензурного слова, ни одной брошенной сигареты, совсем без запаха пива, без пластиковых «полторашек», без семечек. Ни единого гы-гы-гы, ни разу не наступил на, извиняюсь, харчок, тесно — ни одного отрока, толкнувшего плечом или наступившего на ногу. А это ведь тот контингент, который обзывали от слова сучками, троечниками недоделанными. На лицо прогресс поколений, ну и вина Worldskills в этом очевидна. Они более не чувствуют себя отбросами, не мстят нам, взрослым за угол у плевальни. Они щедро отзываются за внимание. Юные умельцы и ремесленники инфантильные — да, но это дань всему нашему обществу, а вот беспредельности там больше, видимо, нет».

«Носитель языка — это здорово, но это некая роскошь»

Донецкая: Может быть, немного не в тему, но если наше сегодняшнее мероприятие будет иметь резонанс, мне бы хотелось затронуть вопрос о подготовке наших учителей к иностранным языкам. Я постоянно слышу о том, что язык ненастоящий и так далее. Понимаете, носитель языка — это здорово, но это некая роскошь. Если мы говорим о массовом характере образования, о его доступности, мы не можем рассчитывать, что сейчас приедет волшебный носитель языка и всех наших детей научит. Нужно ставить вопрос так, чтобы наши учителя и преподаватели вузов могли ездить заграницу. Я провожу в Германии то год, то три месяца. И мне странно слышать разговоры о том, что наши преподаватели не умеют нормально разговаривать и сейчас приедет носитель языка и всех всему научит. Это очень наивный взгляд на вещи.

Ольга Донецкая: «Нужно сделать так, чтобы наши учителя и преподаватели дотягивали до международного уровня и могли ежегодно привозить повышение квалификации»

Мой знакомый коллега из Германии два раза в год ездит в Великобританию для повышения квалификации. Он знает язык буквально так же, как его знают носители. То есть, может быть, нужно ставить вопрос так, чтобы у наших преподавателей были республиканские гранты. Они есть, но, видимо, в недостаточном количестве. И опять же, буквально для наших немцев господин Щиголев — это один из лучших переводчиков Казани, из президентской администрации, заведующий сектором государственного протокола Аппарата президента РТ. И он рассказывал нашим немцам о модели Татарстана и так далее. Это к тому, что мы привлекаем практиков, и он, в частности, ведет для студентов деловую дипломатическую переписку. Он приходит и говорит, что академический и реальный языки очень отличаются друг от друга. С восхищением рассказывает о том, какие у него были преподаватели в Нижегородском лингвистическом, тогда еще Горьковском университете, но они преподавали не тот язык, который реально есть.

Но, во-первых, это было лет 30 назад, сейчас ситуация все-таки меняется. А во-вторых, мы стараемся привлекать таких профессионалов абсолютно высочайшего полета. Когда он приносит какие-то реальные, а не из учебников письма, которые можно выносить. Я немного потеряла нить, но речь идет о том, что нужно сделать так, чтобы наши учителя и преподаватели дотягивали до международного уровня и могли ежегодно привозить повышение квалификации.

Галимов: Мы ежегодно отправляем учителей из Татарстана на курсы повышения квалификации, на сертификаты TEFL. Даже в рамках той же программы «Алгарыш» в прошлом году в Дублин съездило 20 человек.

Курс на получение навыков

Назипов: По поводу WorldSkills и в общем. Я об этом уже частично говорил в представлении. Говорю по опыту, так как у нас сейчас 50 тысяч человек либо учатся, либо отучились, действительно, сейчас колоссальный спрос именно на навыковые обучения. Кроме того, один из немаловажных моментов — обучиться быстро, а не тратить 5 лет на экономиста, ничего не делать по факту и потом переучиваться. Еще один критерий: нужны навыки, с помощью которых можно зарабатывать прямо сейчас — программистом, 1С, их множество. К нам идут запросы на создание таких программ, и мы все это видим. Немного имеет смысл переупаковывать программы под конкретный понятный результат, а не гипотетически процессуальный — учи язык и будет тебе счастье.

Семягин: Спасибо. Как раз хотелось перейти к навыкам. Здесь присутствуют представители консалтинговых компаний. Предложение по поводу навыковых программ — насколько оно сейчас актуально? У нас остается немного времени, но буквально по две-три минуты, пожалуйста.

Мария Егорова: " Обучение каким-то навыковым моментам вне системы сейчас уходит на второй план и, я думаю, трендами становится внутреннее обучение, система наставничества и коучинг, как стиль управления, который позволяет лидерам прямо здесь и сейчас управлять эффективностью своей команды»

Егорова: Хочется отметить один большой тренд, который мы видим сейчас. Как бы это шаблонно ни звучало, он связан с развитием лидерских компетенций, но не лидера, который умеет вдохновлять и вести за собой команду, а лидера как тренера талантов. Я как сертифицированный коучер, который специализируется на индивидуальном корпоративном коучинге с топ-менеджерами в основном производственных предприятий, полностью поддерживаю коллегу Галину Юрьевну, которая говорила, что производственный сектор развивается. Сейчас тренд не на то, что бы мы, внешние провайдеры, обучали навыкам, а на то, чтобы мы обучали учить. На данный момент это то, на чем я специализируюсь. Несмотря на то, что это, с одной стороны, наш рынок, который мы теперь передаем лидерам, это тренд. Как сделать так, чтобы лидер смог самостоятельно развивать свою команду, не прибегая к помощи консалтинговых компаний? Безусловно, у нас есть направления, которые ни одна компания своими силами не сможет решить, поэтому я очень открыто делюсь. Основные темы, которые сейчас звучат, — это тренеры тренеров, программы обучению коучингу как стилю управления. За последними, на мой взгляд, будущее.

Хочу обратить ваше внимание на видео Германа Грефа, которое было недавно опубликовано в фейсбуке со съезда лидеров Сбербанка. Самой главной мыслью, на мой взгляд, которую он хотел донести и которая, может быть, защищает мою позицию, — это то, что сейчас нет рынка конкуренции товара и услуг, сейчас будут конкурировать модели и стили управления руководителей. Поэтому обучение каким-то навыковым моментам вне системы сейчас уходит на второй план и, я думаю, трендами становятся внутреннее обучение, система наставничества и коучинг, как стиль управления, который позволяет лидерам прямо здесь и сейчас управлять эффективностью своей команды.

Семягин: Спасибо.

«Для детей, которые реально хотят учиться, возможности уменьшаются»

Протас: А давайте я с двух позиций отвечу?

Семягин: Давайте.

Протас: Кроме того, что я один из руководителей консалтинговой компании, так получилось, возможно, это и не моя заслуга, я мама одаренного ребенка. Это большая проблема. Моя дочь учится в 131-м физико-математическом лицее, заканчивает 10 класс. Она любит учиться — это большая проблема.

Гафиятуллин: Что правда.

Протас: Она не первый год призер республиканских олимпиад по русскому и математике. Есть проблема, связанная с тем, что возможностей для получения конкретных навыков у нее все меньше. Два года подряд она выигрывала бесплатные места в стэм-центре в Казани, училась всем предметам, которые там преподавались. Это был конкурс, и бесплатные места свернули. Она сама ходила, выигрывала места для обучения робототехнике, физике, математике, английскому языку — ей это нравится. Мы за нее радовались, но не сподвигали к этому — она делала все сама. Стэм-программы свернуты.

Алла Протас: «Можно сколько угодно говорить о том, что прикладные навыки — это хорошая штука, но для детей, которые реально хотят учиться, возможности уменьшаются. Это я как мама ощущаю. По крайне мере те возможности, где ребенок может доказать, что он добился собственными силами, а не за счет кошелька родителей»

В 7 классе она по собственному выбору поступала в три учебных заведения в Казани — в 131 лицей, академический колледж и IT-лицей. Среди девочек, которые набрали максимальное количество баллов, она была в тройке. За три дня до начала учебного года IT-лицей сообщил, что девочек туда вообще не берут. Это ударило по самооценке. Что еще. Она играет в молодежном симфоническом оркестре Республики Татарстан. Они ездят и побеждают на международных конкурсах — республика это не финансирует. В этом году она закончила заниматься, так как считает, что для ее дальнейшего образования это будет не принципиально.

В этом году впервые за 7 лет ее поездок в профильный математический лагерь «Спектр» республика не дотирует для призеров олимпиад бесплатные места. Смена в 18 дней в очень хорошем математическом лагере стоит 32 тысяч рублей. Я могу себе это позволить — она туда поедет. Но поддержки в получении конкретных навыков все меньше. Поэтому можно сколько угодно говорить о том, что прикладные навыки — это хорошая штука, но для детей, которые реально хотят учиться, возможности уменьшаются. Это я как мама ощущаю. По крайне мере те возможности, где ребенок может доказать, что он добился собственными силами, а не за счет кошелька родителей.

«Нам еще идти и идти до коучинга… Но должны быть те, кто умеет формировать навыки и передавать знания в компании»

Что касается прикладных навыков для взрослых, я не вижу и не ощущаю, что потребность в их развитии уменьшается. Большинство предприятий на входе у своих сотрудников не ощущает. Это люди с широким образованием, большим интересом или потребностью в заработке, но с отсутствием прикладных навыков.

Мне не очень верной кажется идея, что хороший лидер может всему научить. Это не так. Поэтому прикладные навыки остается актуальной потребностью, сколько бы ни были идеологически направлены лидеры на улучшение работы на предприятии, потребность передавать навыки продолжает оставаться. И дело тут не в лидерстве, а в том, что носителей этих навыков все меньше, а умение передавать все более востребовано. Мы подготовили 350 тренеров на протяжении 12 лет — это специалисты по корпоративному обучению. Люди, которые внутри организации занимаются передачей знаний. Мы продолжаем это делать. Если говорить об обучении руководителей, мы продолжаем обучать повседневным прикладным навыкам. Мы вспахиваем это поле бесконечно — компания существует 15 лет и мы на протяжении множества лет учим людей ставить задачи, осуществлять контроль, мотивировать. Конкретные прикладные навыки. Управление — штука бесконечная, потому что этому нигде не учат — вузы этим не занимаются. Учат концепциям менеджмента, но не учат конкретным инструментам.

Галина Маштакова: «Что изменилось сейчас? Если говорить про коучинг, по моим ощущениям, нам еще идти и идти до коучинга, здорово, что мы по крайне мере сами владеем этим инструментом»

Маштакова: Если говорить про тренинговые компании, мы как раз больше 10 лет специализируемся на тренингах навыков. Это как было актуально 10 лет назад — так и сейчас остается актуальным. Но если говорить про изменения самого формата — да, мы отрабатывали управленческие навыки, тренировали навыки, связанные с личной эффективностью. Что изменилось сейчас? Если говорить про коучинг, по моим ощущениям, нам еще идти и идти до коучинга, здорово, что мы по крайне мере сами владеем этим инструментом. Но лет через 5-6 у нас может быть появится пара компаний, которая готова внедрять коучинг именно как систему управления. Сейчас такой готовности пока еще нет. Но то, что должны быть те, кто умеет формировать навыки и передавать знания в компании, — это правда. Я поддержу здесь и Машу, и Аллу. У нас должны появиться люди внутри, способные на уровне мастеров, начальников цехов обучать своих подчиненных. Если говорить про изменения нашего формата, если раньше нам было достаточно прийти с кейсом про Снегурочку, то сейчас этого мало, да и нам неинтересно. Приходится разбираться с двухконтурными котлами, заросшими землями и прочим, прежде чем мы поймем, как нужно описать кейс. Причем здесь нужна экспертная позиция со стороны самого предприятия. И тогда программа становится максимально полезной и для участников, и для предприятия.

Ахмадуллин: К вопросу о навыках и педагогах. Я не услышал, что уделяется время определенным технологиям. Должны быть очень четкие методики и технологии. Когда мы у себя открываем новую школу в каком-либо городе, франчайзи отбирает педагога — это человек с определенными компетенциями, которые заранее прописаны. Но должна быть четкая методика, по которой можно провести человека, владеющего компетенциями, для того, чтобы он фактически давал гарантийный результат. Это очень важный момент в плане четкости и относительной независимости результата от педагога. Есть педагоги-звезды, которые будут давать супер результаты за счет своих личностных характеристик, а есть средненькие педагоги, которые этого делать не будут. Методики должны быть такими, чтобы результаты достигать в любом случае.

«Языковые школы появляются, потому что плохо преподается язык, навыков не хватает, потому что им не уделяется должного внимания...»

Гафиятуллин: Первое и самое главное — я не представитель пятой колонны и не сторонник, чтобы все дети уехали заграницу и так далее. Я просто предоставляю определенный сектор услуг, который на сегодняшний день востребован. С другой стороны, у меня есть опыт работы в школе и я вижу определенные проблемы в системе образования. Но ни в коем случае не ратую за приглашение сюда только иностранцев, которые решат все проблемы. Но факт есть факт. Есть спрос и есть предложение. Соответственно, это работает.

Нияз Гафиятуллин: «Языковые школы появляются, потому что плохо преподается язык, навыков не хватает, потому что им не уделяется должного внимания, в лагеря дети едут, потому что школа организовать это не может»

Так или иначе, все мы здесь находимся ввиду порочности образовательной системы, к сожалению. Языковые школы появляются, потому что плохо преподается язык, навыков не хватает, потому что им не уделяется должного внимания, в лагеря дети едут, потому что школа организовать это не может и так далее. Хотя многие школы сейчас задумываются о том, что они могут дать ребенку помимо знаний, чтобы подготовить его к жизни. И очень приятно, что многие школы это начали осознавать.

Я хотел бы про приятную вещь на самом деле сказать. Так как мы связаны с экономикой, с частным сектором, все мы вместе в совокупности представляем идеальную образовательную систему для детей. Это хорошая коммуникация, причем многогранная — языковая, изучение и подготовка лидеров, грамотные навыки выстраивания системы, правильная организация досуга детей, расширение границ класса за пределы этого класса, города и страны. Мы должны понимать, что образование — это переливающиеся сосуды. Если в одном месте убывает, значит, в другом сразу появляется, и, соответственно, закрывает. Также хотел сказать о частном секторе, сегодня они не представлены, да и вообще на сегодняшний день в теневом секторе находится тьюторский рынок. Если говорить про тот же Сингапур, сколько бы мы его ни хвалили, там огромное количество денег вертится именно на тьюторах, когда огромное количество людей сидят именно на репетиторах. Это просто была реплика вдобавку к нашему разговору.

Часть 1. «В спокойное время можно написать стратегию и положить на полку, а сейчас с ней приходится работать»