«Детей записывали под русскими именами, а в быту вели образ жизни, как мусульмане»

2. Движение по возвращению в ислам

Лаишевский уезд являлся регионом с многочисленным татарским населением, и в разные периоды здесь шла активная деятельность по его крещению. Но с ослаблением религиозного натиска началось движение по возвращению в ислам, связанное как с давлением соседей-татар, так и неглубоким укоренением христианства. Крещеным татарам приходилось испытывать давление со стороны соплеменников, оставшихся в исламе и побуждающих отказаться от православия. С другой стороны, русская церковная и светская власть не позволяла этого сделать и требовала хотя бы формально соблюдать православные обряды.

Одним из факторов, способствовавших сохранению исламских традиций в повседневной жизни, было проживание крещеных с мусульманами в одном селении или по соседству. Так, на четыре десятка крещеных деревни Малые Нырсы Ключищенской волости Лаишевского уезда приходилось 353 мусульманина. В действительности же татары-христиане сохраняли свою приверженность православию только номинально и были близки к отпадению официально. Такая картина наблюдалась в деревне Кобяково Аркатовской волости, здесь из 274 жителей мусульмане составляли большинство — 105 мужчин и 118 женщин, неслучайно среди них проживали 32 крещеных, вернувшихся в ислам. Численность русских жителей была незначительной — это 10 человек, перебравшихся сюда из другого селения. Проживание по соседству с мусульманами, в свою очередь, обусловливало совместное владение наделом. Например, жители татарской деревни Малые Кибя-Кози составляли единую поземельную общину с отпавшими старокрещеными из соседних деревень Крещеные и Верхние Кибя-Кози.

Поэтому обычной практикой было, когда своих детей крещеные записывали в метрические книги православных под русскими именами, а в быту продолжали вести образ жизни, как и все мусульмане, — носили татарские имена, обучали детей в мектебах. По этому поводу православный миссионер Николай Иванович Ильминский писал, что крещеные татары отличают в своей среде аккряшен и кара-кряшен. Первые придерживаются магометанства, живут с татарами в дружбе, а вторые утвердились в христианстве.

Последние жили, как правило, в смешанных русско-кряшенских деревнях, состояли в одном приходе и даже вступали в межнациональные браки, заключали земельные сделки, торговали. Так, в селе Карабаян Ключищенской волости к концу XIX в. проживало 355 старокрещеных и 354 русских. В других селениях со смешанным населением русские составляли меньшинство. Например, в Нижних Казылях проживали 547 старокрещеных татар и 84 русских, в Уреево-Челны насчитывалось 595 старокрещеных татар и 26 русских. А одна жительница русского села Куюки вышла замуж за крещеного татарина из соседней деревни Курманаково. Кроме того, крещеных татар с русскими крестьянами могли связывать деловые отношения: в 1870-х гг. жители села Русский Ошняк выкупили у старокрещеных татар село Янцевары 80 десятин земли.

По одной из версий, основатель села Карабаян, владелец поташного завода, майор Иван Григорьевич Абызов, будучи сам крещеным, заселил свое имение татарами-христианами из села Казыль Лаишевского уезда и деревни Никитиной Чистопольского уезда. Впоследствии там же были поселены русские вольноотпущенные крестьяне из деревень Хвостовой, Бреховой, Чемодуровки, и села Казыль. По свидетельству Н.И. Ильминского, крещеные «от постоянной близости и родственных связей с чисто русскими значительно обрусели». Так, он писал: «Напр., я видел одного крещеного Сибирякова, он стрижется в кружало, ходит в сибирках, по-русски говорит прекрасно, в доме имеет целый угол икон, ругает Магомета, но, по рассказам диаконицы, не очень честного нрава человек и в целомудрии руководится правилами татарскими». Скорее всего приведенный пример с Сибиряковым свидетельствует о синкретизме среди крещеных: он христианин, но по обычаю совершает татарские обряды.

Двойственность религиозных взглядов встречалась и среди отпавших. С одной стороны, по отношению к оставшимся в православии некоторые из них проявляли враждебность и неприятие. По свидетельству жителей д. Янасала Черемышевской волости, крещеным односельчанкам отпавшие крестьянки говорили «не поганьте нашу речку» и даже бросали в них камни. В то же время некоторые отпавшие поручали односельчанам-крещеным ставить восковые свечи в приходской Венетинской церкви, а частые неурожаи представители старшего поколения объясняли «наказанием Божием за оставление старой (христианской) веры». Всего же в Венетинском приходе состояло 473 крещеных татарина, отпавших в магометанство.

Священнослужители должны были способствовать укреплению крещеных в православии, но взаимоотношения не всегда выстраивались на дружественной основе. Так, Н.И. Ильминскому в бытность его бакалавром Казанской духовной академии довелось слышать от крещеных татар села Ачи Больше-Кибяк Козинской волости о том, как местный священник в 1830-х гг. был жестоко избит прихожанами, которых он застал в мечети после возникших слухов о разрешении вернуться в ислам. Тогда же Ильминскому поведали еще один случай, произошедший в период массовых возвращений в ислам в начале 30-х гг. XIX столетия. Насилию подвергся священник, возмутившийся присутствием муллы на свадьбе повенчанных им крещеных в д. Елышево Мамадышского уезда, входившего в Ачинский приход: «Он прикрикнул, а озлобленная толпа молодцев бросилась на него и начала бить. Он защищался перочинным ножом и нанес одному тяжелую рану». Следователь получил с крещеных взятку и обвинил священника. О своем же нынешнем священнике крещеные татары села Ачи отзывались уважительно. В частности, один из них говорил о своем желании обратиться к батюшке, чтобы тот обучил его дочь грамоте. Однако довольно часто священники были только для совершения обрядов и по незнанию татарского языка не могли донести суть христианства. Например, в старокрещеном селе Уреево Н.И. Ильминский, со слов жителей, узнал, что «причетники доморощенные знают татарский язык, а священник не знает ни слова, потому что он на старости переведен туда из русского села…».

С 1860-х гг. возникают школы для крещеных татар под попечительством Братства Гурия, которые, кроме образовательной, выполняли и миссионерскую функцию, оберегая кряшен от влияния соседей мусульман. Первым таким учебным заведением в Лаишевском уезде стала школа в селе Карабаян, открытая в 1867 г. на пособие от земства. Первым учителем в ней стал Игнатий Тимофеевич Тимофеев — младший брат первого кряшенского священника-миссионера Василия Тимофеева. К моменту вступления в должность он окончил курс в Казанской крещено-татарской школе и непродолжительное время проработал учителем в школе для крещеных в селе Апазово Казанского уезда. В 1872 г. крещенотатарская школа была открыта в деревне Верхние Меретяки, в 1874-м — Малых Меретяках, в 1876-м — Старом Карабаяне. В 1898/1899 учебном году по всей Казанской губернии насчитывалось 25 крещенотатарских начальных школ.

Кроме того, немало кряшенских детей обучалось в приходских училищах, располагавшихся в русских селах. Например, в первой половине XIX века в селе Карабаян функционировала приходская школа, но была закрыта «вследствие несогласия между священником и дьяконом о том, кому преподавать, то есть получать жалование за преподавание».