«Мусульмане также сталкиваются с интересом молодежи к аниме, и не всегда мирно»

Мусульмане тоже сталкиваются с интересом молодежи к аниме

В четверг я был приглашен на дискуссию от сайта «Дарульфикр», посвященного традиционному исламу. Она была посвящена влиянию японской массовой культуры на мусульман.

Это влияние заслуживает отдельного исследования. Бывает странно, когда на арабоязычных порталах, посвященных каким-то тонким вопросам исламского богословия: схоластической исламской традиции (калям) или исламскому праву в самых глубоких аспектах, — встречаются люди с аватарками из популярных японских анимационных сериалов. В арабском интернете такие аватарки есть и у критиков ислама — мусульманских апостатов (муртад).

Россия не является тут исключением: аниме у нас появилось еще при Союзе.

В перестроечное время, на мой взгляд, восприятие того, как должна выглядеть «культура» аниме, отличалось от современного состояния. Сегодня аниме воспринимается неотъемлемой частью мировой массовой культуры. Но в конце 90-х — начале 00-х годов в России была эпоха субкультур, и молодежь плотно делилась на эмо, готов, скинхедов и тд. Среди них всех была и субкультура «отаку», любителей японской анимации.

Субкультуры чем-то напоминали маленькие культы: они слушали только определенную музыку, смотрели только определенные, «свои» фильмы и одевались по-своему. «Отаку», подобно персонажам из аниме, стали красить свои волосы в синий и розовый цвета, одевать яркую одежду и устраивать «аниме-коны», где собирались для обсуждения своих любимых «тайтлов» (аниме-сериалов). Сегодня розовые или синие волосы не являются маркером принадлежности к какой-то субкультуре, наступила новая эпоха.

Мусульмане также сталкиваются с интересом молодежи к аниме, и это столкновение не всегда мирное: в Дагестане, например, традиционно разгоняют аниме-фестивали.

Что такое аниме?

Так как английское слово animation непривычно для японского уха, японцы сократили его до удобного «аниме». Таким образом, для Японии «аниме» — это любой анимационный фильм.

Анимационные фильмы появились на Западе, особенно в Америке. Во время Второй мировой войны имперская Япония пыталась использовать анимацию в своей пропаганде. После Второй мировой войны Япония оказалась под большим влиянием Америки. Именно в этот период происходит становление жанра. Большую роль тут сыграл Осама Тэдзука — аниматор, самый известный сериал которого Astro Boy является классикой жанра.

Несмотря на то, что аниме в тот момент создавалось почти исключительно для детей (жанр «кодомо»), уже тогда стали проявляться «взрослые» ноты японской мультипликации. Прежде всего Astro Boy, в отличие от американских «Том и Джерри» или «Вудди Вудпекер», отличает наличие единой сюжетной линии, объединяющей весь сериал.

Другой причиной популярности анимации в Японии является традиционность этого жанра. Стоит сказать, что у аниме обычно есть два основных источника вдохновения: визуальные новеллы, представляющие из себя компьютерную игру-роман с выбором ответов за главного героя; а также японские комиксы — манга. И вот искусство манги для Японии является гораздо более древним, восходящим частично к картинам Хокусая и гравюрам японских буддистских монахов; впрочем, манга также попала под большое влияние американских комиксов.

Со временем аниме стало обрастать большим количеством поджанров. Наравне с детскими аниме — кодомо, до сих пор занимающими значительный процент создаваемого материала (впрочем, почти неизвестного на Западе и в России, где аниме интересуются прежде всего не дети, а подростки), появились «взрослые» жанры. Во-первых, это «сёнен» — аниме для подростков про школу и отношения. Во-вторых, это «сэйнэн» — аниме для взрослых, где затрагиваются темы насилия, с более сложной сюжетной линией и отсылками к мировой культуре. Также большую нишу занимает японская анимационная порнография, что также имеет свои прецеденты в японской культуре (можно вспомнить еще некоторые гравюры Хокусая).

Проблемы аниме с позиции традиционалиста

У меня, как традиционного мусульманина, существует свой взгляд на аниме и субкультуру, выросшую вокруг японской анимации. Стоит обратить внимание, что неверным будет обобщать все аниме — это очень широкий феномен японской культуры. Потому мы будем говорить о проблемах, свойственных большей части продукта японских мультфильмов.

1. Европоцентризм
   Несмотря на то, что аниме является «азиатским», японским продуктом — отцы-основатели жанра вдохновлялись европейской мультипликацией. В частности, Осама Тэдзука заимствовал использование глаз как передачу характера и эмоций персонажа. Потому добрый и невинный персонаж аниме чаще всего будет иметь большие глаза, а злой и коварный — узкие.
   
   Это причина, за которую аниме чаще всего критикуется в самой Японии — неадекватное для страны с 99% населения с монголоидным расовым типом представление о красоте. В итоге японки вынуждены подстраиваться: использовать очень глубокий макияж, полностью меняющий природный внешний вид девушек, а также идти на многочисленные пластические операции. Существуют и более радикальные варианты: специальные плюшевые костюмы с большими глазами.
2. Патриархальность: со своими плюсами и минусами
   Слово «патриархат» под влиянием феминизма стало иметь исключительно негативную окраску. Для противника такого подхода необходимо разделить между «негативным патриархатом» и «позитивным патриархатом».
   
   Аниме обладает рядом признаков «негативного патриархата». В частности, оно, по крайней мере в сериях для подростков, глубоко «объективирует» женщину, которая в большей части популярной японской анимации бессубъектна. Существует ряд шаблонов, называемых «дере», под которые должен подпадать женский персонаж: ян-дере, цун-дере, ку-дере, дан-дере и т.д.
   
   Конечно, в искусстве вообще существуют амплуа (например, литературоведы выделяют образы «гамлета», «дон кихота», «фауста» и т.д., ставшие образцовыми для всех литературных произведений), но говоря о женских шаблонах в аниме — у таких персонажей почти отсутствуют индивидуальные особенности, они чаще всего отличаются лишь цветом волос.
   
   По моим наблюдениям, это негативно влияет на любителей аниме: они начинают полностью подражать любимым аниме-шаблонам, вместо того чтобы учиться осмысленному разговору. Стоит добавить, что почти каждый из образов этих шаблонов трудно назвать психологически здоровым.
   
   К проявлению «позитивной патриархальности» можно отнести то, что аниме свойственно воспевать ряд мужских добродетелей: мужество, упорство, верность дружбе, жертвенность, даже самурайскую честь.
   
3. Порнографичность
   Несмотря на то, что прямая порнография обычно обитает в отдельных жанрах японской анимации, эротика объемлет значительную часть продукта — включая и знаковые, легендарные произведения. Человеку, уставшему от отношения к телу как к объекту торговли, равно как и уставшему от того, как современная массовая культура постоянно продает сексуальное возбуждение, такое едва ли понравится. А вот подростку, испытывающему голод и готовому смотреть самый несуразный продукт, терпя полное отсутствие сюжета, ради того, чтобы персонажи светили голым телом, понравится вполне.
4. Языческий бэкграунд и отсутствие авраамической морали
   Этот пункт также связан с предыдущими. Дело в том, что Япония и японская анимация в значительно меньшей степени подвергнулась влиянию христианства (что очевидно), чем анимация западная. До сексуальной революции 60—70-х годов ограничения на массовую культуру были еще жестче, и в сравнении с сегодняшним днем кажется, что стало допустимо все. На самом деле какие-то осколки христианского понимания нравственности существуют, и то, что недопустимо для современных фильмов Марвел, допустимо для аниме и манги.
   
   Другая возможная проблема: в аниме магия, поклонение духам, энергии — не воспринимается как сказка и изображается со всей искренностью.

Искусство: против эстетики и возвращение к герменевтике.

Главная причина, почему я предпочитаю другие формы искусства, — это философия анимации.

Анимация как форма творчества позволяет передавать эмоциональные и чувственные состояния героев в такой форме, которые я не считаю приемлемыми.

Наверное, это и есть причина популярности аниме — возможность полностью погрузить зрителя в эмоциональное состояние персонажа. Для анимации нет тех ограничений, которые наложены на реальность: глаза могут принимать любое, доступное художнику, состояние, зависимо от чувств может меняться размер героя и окружающая его действительность: при гневе может запылать, при грусти — политься дождем. Кстати, тоже очень языческие формы — персонификация стихии, доведение ее до границы обожествления. Персефона полгода живет у Аида, полгода — на Земле, и когда она уходит в царство Аида — природа (Деметра) плачет, а когда возвращается — приходит Весна.

И здесь мы возвращаемся к вопросу о ценности искусства. Древние считали, что посредством мифа мы можем приобщиться к Мудрости, к постижению высоких идеалов, мы можем воспитать себя героем и понять сверхчеловеческое.

Но для приобщения к Мудрости необходимым является интеллектуальное усилие. В этом цель образов и штрихов, которые позволяют посредством толкования выйти за пределы формальной действительности. Это великая цель герменевтики — приблизить человеческий разум к восприятию чистой истины.

Потому образы высокого традиционного искусства часто являются незавершенными и вынуждают человека обращаться к собственной рациональности и воображению. В отличие от искусства эстетического: здесь, напротив, полная передача состояний действительности. Участие зрителя в искусстве минимальное: он по сути амеба, принимающая все, что дает ему автор.

Здесь кроется парадокс: пророческий хадис или даже назидательная притча из суфийских сборников гораздо сильнее воспитывают человека, чем продукт, оказывающий огромное чувственное и эстетическое влияние. Потому что вместе с преданием требуется интеллектуальная работа на развитие понимания: обращение к многотомным толкованиям, сравнение с другими преданиями и с собственной жизнью.

Потому режиссеры «другого кино», предназначенного для узкого круга интеллектуалов, часто используют инструментарий из прошлого: снимают фильмы черно-белыми или даже немыми, или полностью без декораций (как в «Догвилле» Ларса фон Триера). Им важно ограничить чувственное восприятие и прийти к чистой рациональности.

Конечно, это проблема не только аниме, но массовой культуры как таковой. И наверняка существует японская анимация, лишенная упомянутой кривизны. Мы же говорим о массовом продукте, которым вдохновляются большинство любителей жанра.