Владимир Беляев: «Я спросил Горбачева — за вами куча грехов, шансов никаких, зачем выдвигаетесь?»

«В КАИ с Горбачевым случился забавный казус — перепутал с КГУ»

— Владимир Александрович, какой была предыстория визита Михаила Горбачева в Казань в 1996 году?

— Наша партия, одна из социал-демократических партий того времени, решила выдвинуть Горбачева в президенты. Народ очень обрадовался там в Москве, на съезде. А я, руководитель татарстанского отделения, встал и задал Горбачеву вопрос: «Михаил Сергеевич, все, что вы сделали хорошего, приписали Ельцину. А все его грехи — вам. За вами числится еще куча грехов — помимо этого. Шансов никаких. Зачем вы выдвигаетесь?». Горбачев ответил: «Я выдвигаюсь не для того, чтобы быть избранным. А чтобы объединить все центристские силы. Святослава Федорова, Явлинского, Лебедя и себя. Вот если будет единая команда, то мы легко победим». И отправился в тур по стране. В том числе заехал и в наш регион. К сожалению, никто, кроме Федорова, объединением не заинтересовался. И битва за власть была проиграна.

За день до визита бывшего президента СССР в Казань прилетела его личная охрана — четыре или пять человек. Самого Горбачева сопровождали еще несколько телохранителей, личный советник и супруга Раиса Максимовна. Встречали в аэропорту мэр Казани Камиль Исхаков и Зиля Валеева, в то время — зампредседателя Госсовета республики.

Горбачев ответил: «Я выдвигаюсь не для того, чтобы быть избранным. А чтобы объединить все центристские силы. Святослава Федорова, Явлинского, Лебедя и себя. Вот если будет единая команда, то мы легко победим»

— Насколько обширной была его программа в Казани и на каких площадках выступил?

— Я смог договориться с ТНВ, тогда это был 2-й канал. Еще политик побывал в телекомпании «Эфир». Там планировалось 20-минутное выступление, растянувшееся, однако, на полтора часа. Горбачева никак не удавалось остановить. Ведущей, похоже, и самой было интересно общаться с политиком. Еще Горбачев выступил с докладами в КАИ, в Казанском институте бизнеса и управления — было такое учебное заведение в нашем городе. Также он произнес речь перед депутатами Госсовета Татарстана.

Кстати, в КАИ с Горбачевым случился забавный казус. Михаил Сергеевич перепутал этот вуз с КГУ. Тоже с колоннами ведь сооружение! Войдя в здание, политик заявил: «Вот в этом университете учился Владимир Ильич Ленин». Никто на ошибку не указал. Всем понравилось выступление бывшего президента, и ладно. Ректор КАИ, Геннадий Лукич Дегтярев, тоже промолчал, лишь улыбнулся.

«Раиса Максимовна качала головой: «придется мне костюмы мужа гладить»

— Что тогда больше всего волновало казанцев на публичных выступлениях Горбачева?

— Тема политики практически не поднималась. По большей части людей интересовала личная жизнь Михаила Сергеевича и его взгляд на социальные проблемы. Честно говоря, мне по-настоящему запомнился лишь один ответ бывшего президента. Кто-то из слушателей спросил, не жалеет ли Михаил Сергеевич о проведенной антиалкогольной кампании. Ведь проект сильно ударил по его политическому рейтингу. «Пообщайтесь с женщинами, — предложил Горбачев. — Они же довольны. Даже очень довольны тем, что повысилась рождаемость, увеличилась производительность труда. Сократилось число семейных конфликтов и разводов».

— Сопровождала ли Раиса Максимовна своего мужа во время выступлений?

— Да, супруги постоянно были вместе. Помню, в КАИ Раиса Максимовна сидела в первом ряду и сокрушенно качала головой: «Вот придется теперь мне костюмы мужа гладить». Надо сказать, главный охранник Горбачева действительно повсюду таскал с собой костюм своего шефа. И, если верить словам самой Раисы Максимовны, она ничуть не брезговала пользоваться гостиничными утюгами.

Супруги постоянно были вместе. Помню, в КАИ Раиса Максимовна сидела в первом ряду и сокрушенно качала головой: «Вот придется теперь мне костюмы мужа гладить»

«Хотя и сторонник открытого диалога, поступит, как считает нужным — без сантиментов!

Кстати, напрасно люди думают, что у Горбачева мягкий характер. Рядом с Раисой Максимовной он действительно выглядел чрезвычайно тактичным и деликатным, вроде бы и отказать никому не может. Но если приглядеться внимательнее — ничего подобного. У Горбачева жесткая, очень жесткая, сила воли. Наверное, по-другому политику и нельзя. Михаил Сергеевич, хотя и сторонник дискуссий и открытого диалога, тем не менее в любом случае поступит так, как считает нужным — без сантиментов!

Конечно, было видно, что Раиса Максимовна и Михаил Сергеевич по-настоящему любили друг друга. Но такая ширма «Властная жена — мягкий муж» — удобный инструмент для умного «полководца».

— Много ли в Казани было желающих пообщаться с бывшим президентом СССР?

— К КАИ, например, было не подобраться — народа пришло очень много. Толпа буквально источала позитивное любопытство. Почти никто не собирался голосовать за Горбачева. Однако все хотели воочию увидеть человека, возглавлявшего когда-то сверхдержаву, лауреата Нобелевской премии мира! Безусловно, Михаилу Сергеевичу удалось в какой-то момент поднять рейтинг нашей страны на необозримую высоту. Во всем мире люди носили майки с изображением герба и флага СССР.

Вот покидаем мы телекомпанию — тут же к Горбачеву подходят какие-то граждане. Начинают с ним дискутировать. Михаил Сергеевич охотно поддерживает беседу, азартно спорит. Такого политика прежде не было в России. Именно Горбачев запустил процесс десакрализации власти, вышел к народу.

На каждом углу Михаил Сергеевич продолжал говорить, что нашей стране нужен социализм. Он верил в него и считал, что Россия рано или поздно придет к социальному равенству. К новому социализму — с человеческим лицом.

Горбачев даже сам про себя рассказал анекдот: «Говорят, брежневский пиджак расшили, потому что ордена и звезды Героя Советского Союза на нем с некоторых пор не помещались. Мне тоже пришлось расшить свой пиджак, ведь на все талоны, которые я ввел на продовольственные товары, места уже не хватало»

— Что больше всего поразило вас в Михаиле Горбачеве?

— Удивительная работоспособность. Он целый день выступал перед публикой и ни разу даже не вспотел. Лично я все время был мокрым от пота. Хотя брал слово всего дважды: в КАИ и еще где-то. Горбачев ни черта не выдыхался. Даже ночью, во время ужина в ресторане гостиницы «Татарстан», бодрым был. Спокойно сидел, разговаривал. Дела не обсуждали, произносили тосты, вспоминали забавные истории.

Горбачев даже сам про себя рассказал анекдот: «Говорят, брежневский пиджак расшили, потому что ордена и звезды Героя Советского Союза на нем с некоторых пор не помещались. Мне тоже пришлось расшить свой пиджак, ведь на все талоны, которые я ввел на продовольственные товары, места уже не хватало».

Между прочим, вранье, что Михаил Сергеевич совершенно не пьет алкоголь. Перед ним тогда стояла бутылка коньяка. И к концу вечера бутылка осталась полной лишь наполовину.

— Что еще вам запомнилось во время той встречи?

— Поистине удивительной оказалась охрана Горбачева. Я такой больше нигде и ни у кого и не видел. Она проходила сквозь толпу как горячий нож сквозь масло. С улыбочкой, нежно эту самую толпу рассекая. Ласково, деликатно, без нанесения увечий.

Помню, телохранители выдрали из предоставленного их шефу автомобиля маячок для слежения. Проконтролировать путь политика не представлялось возможным. А с какой скоростью он ездил по Казани! Набирал до 100 км/час — в самом центре города.

Полтора часа ждали, когда Горбачев наконец позавтракает и приведет себя в порядок. Просыпался долго. Видимо, вчерашняя нагрузка все-таки сказалась. На прощание сфотографировались вместе

«Изображения Михаила Сергеевича висели на каждом казанском столбе»

— Казанцев активно агитировали голосовать за Горбачева?

— Мы, пожалуй, почти ничего и не делали. А вот движение Шри Чинмоя оказывало Михаилу Сергеевичу явную поддержку. Эдакая полурелигиозная социально позитивная организация. Их по всему Татарстану было тогда человек 200. Смешные необычные картинки с изображением Михаила Сергеевича висели в 1996-м на каждом казанском столбе. Однажды я поинтересовался у одного из местных адептов движения: «Зачем вы повсюду карикатуры на Горбачева клеите?». А в ответ услышал: «Это не карикатуры. Это ради него. Это для него. Это за него». Последователи Шри Чинмоя, с подачи своего главы, считали, что именно Горбачев закончил холодную войну и остановил гонку вооружений. Они ему искренне симпатизировали.

— Каким человеком показался вам Горбачев в личном общении?

— Очень интересным, с необычным голосом. Ведь как Михаила Сергеевича обычно воспринимают? Утверждают, что он воду льет из пустого в порожнее. Никак не может свою мысль протолкнуть. Но это лишь на публике, когда на камеру снимают. При обычном общении Горбачев совершенно по-другому говорит. Четко, лаконично. Местами даже лапидарно.

— Как он отзывался о Казани?

— Очень хвалил, рассыпал восторги. Может, это просто предвыборная риторика была. Но утверждал, что город ему по-настоящему нравится.

Когда провожали его, рано утром пришли в гостиницу. Полтора часа ждали, когда Горбачев наконец позавтракает и приведет себя в порядок. Просыпался долго. Видимо, вчерашняя нагрузка все-таки сказалась. На прощание сфотографировались вместе. А потом Михаил Сергеевич улетел в Уфу. Там его ждало продолжение предвыборной кампании.

— Как вы думаете, у центристских партий был шанс в 1996 году?

— Они могли легко одержать победу. Если бы Явлинского выдвинули в президенты, а Горбачева, допустим, в ООН, где его любят. Лебедь стал бы министром обороны, а Святослав Федоров — премьер-министром. По всем пунктам эта команда обошла бы и Ельцина, и Зюганова. Хоть в первом туре, хоть в каком. Тем не менее согласился объединяться только Святослав Федоров.

— Какие ошибки стали для президента Горбачева фатальными, на ваш взгляд?

— Нельзя было допускать двух вещей: повального дефицита и межэтнических конфликтов. Последнее нужно было пресекать на корню, со всей решительностью. Как говорил Макс Вебер, государство имеет монополию на применение насилия. Решать проблемы следовало максимально жестко. Во внешней политике Горбачев тоже допустил ряд промахов. Например, вывел из неподготовленной Германии советские войска, а также соглашался на внезапные компромиссы, которые в ряде случаев не получалось расценивать иначе как односторонние уступки американцам.