Как спасти Россию: рецепты нобелевских лауреатов по экономике

Редкий Нобель выскажется о России

Интерес к экономике заметно вырос — не проходит и недели, как очередной видный экономист высказывается публично на актуальную тему «Как нам обустроить Россию».

Ситуация обязывает — снова в российской экономике кризис и растерянность. Снова зудящий спрос у широкой публики на объяснения текущего момента и прогнозы. А если есть спрос — есть и предложение. И если российские экономисты все уже высказались (и не раз) и уже порядком приелись, то мнения со стороны, из-за рубежа, с позиции отстраненного наблюдателя всегда интересны. Еще интересней, когда в бой вступает самая тяжелая артиллерия экономической мысли — лауреаты Нобелевской премии по экономике.

Следует заметить, что лауреаты Нобеля в большинстве своем чураются публицистики, или их публицистические выходы в свет редки и, как правило, посвящены какой-либо узкопрофильной проблеме. В списке этих проблем Россия находится на очень дальних позициях. В начале очереди — больше «вечные» проблемы: неравенство, глобализация, экономический рост и институты. Увы, не весь мир крутится вокруг России, как может нас заверить просмотр нашего телевидения, а наоборот… Поэтому, когда такие авгуры экономической мысли обращаются к нашей ситуации, это очень и очень интересно.

Эрик Маскин: «Виновата зависимость России от нефти!»

В конце прошлой недели в стенах московской Высшей школы экономики (ВШЭ) гостил лауреат премии Банка Швеции (Нобелевская по экономике, 2007 год), специалист по теории игр и моделированию систем управления, главный редактор журнала Economics Letters американский экономист Эрик Маскин. Личность на экономическом небосводе очень яркая — вместе с Роджером Майерсоном он сформулировал общую задачу создания правильных экономических стимулов и создал попутно самую важную часть экономической теории последних десятилетий — теорию аукционов.

64-летний профессор Принстона и Гарварда (а это почти мальчишеский возраст для лауреата Нобеля) полон сил и продолжает интенсивную научную деятельность.

С трибуны ВШЭ он сделал ряд интересных заявлений о России. С его точки зрения, наша страна оказалась подвержена типичной «голландской болезни»: «Поскольку у вас есть хороший доход из одного источника, вы откладываете развитие других источников. Слишком просто, богатея на нефти, не утруждать себя заботами о чем-либо еще» (вывод, в общем-то, банальный, хотя дебаты о том, больны мы «голландкой» или нет, до сих пор идут в публицистическом российском пространстве, — прим. ред.).

По словам Маскина, даже ужасная российская коррупция, которая у нашей оппозиции является корнем всех наших бед, не так страшна, как «голландка»: «В государственной сфере России присутствует коррупция, однако я бы не винил во всем только ее. Я думаю, проблема в недостатке альтернативы нефтяной экономике как источнику экономического продукта. Как только другие сектора российской промышленности заработают, проблема неравенства будет размыта».

Эрик Маскин: «Я думаю, проблема в недостатке альтернативы нефтяной экономике как источнику экономического продукта. Как только другие сектора российской промышленности заработают, проблема неравенства будет размыта». Фото imgur.com

«Важно понимать, — настоятельно подчеркнул американский экономист, — что разница между Россией и Китаем состоит в следующем: у КНР есть промышленность, но нет хорошего образования. У России же есть образование, но нет промышленности. Россия слишком долгое время полагалась на доходы от продажи нефти в ущерб другим секторам производства. И теперь, когда произошло обрушение нефтяного рынка, стране не на что опереться. Поэтому, если говорить о России, то ей нужно развивать другие сферы экономики — и направлять свою высокообразованную и квалифицированную рабочую силу в эти сферы… Правительство не прилагало достаточных усилий для этого. Я думаю, оно слишком мало внимания уделяло этой проблеме. Слишком легко было откладывать серьезные действия в экономике, пока нефть была дорогой. Теперь же, когда цена упала, власти вынуждены что-то предпринимать — однако теперь эти меры будут более болезненными, чем десять лет назад».

Довод, конечно, спорный, но какой рецепт предлагает экономический доктор Эрик Маскин для излечения нашей экономики от «голландки»? Рецепт один: надо инвестировать в инновационную экономику, создавать новые секторы промышленности.

«Мы имеем дело с недостатком финансирования в инновационную экономику. Здесь государство могло бы сыграть гораздо большую роль, даже если не само инвестируя, но субсидируя инвестиции, которые способствовали бы развитию новых секторов экономики. В течение долгих лет это не делалось, но, возможно, начнет осуществляться сейчас. России необходима система государственных кредитных гарантий, для того чтобы стимулировать инвестирование и предпринимательство».

Но, позвольте, доктор Маскин, о каких государственных инвестициях и гарантиях может идти речь, если кругом такая коррупция?

Ответ от Маскина прост:

«Возьмите, например, Сингапур. Это государство немало пострадало от коррупции, они решили эту проблему, идя по двум направлениям. Во-первых, они повысили зарплаты госслужащих до уровня, при котором чиновники стали получать такие зарплаты, что брать на себя дополнительные риски по взяточничеству стало экономически нецелесообразно. Во-вторых, они ужесточили наказание в случае поимки преступников. Из одной из самых коррумпированных стран Сингапур превратился в одну их самых прозрачных. Всем проблемам России есть соответствующие решения, просто нужна политическая воля, чтобы сделать то, что необходимо сделать».

Так что все просто — нужна только политическая воля, и вопрос только в следующем: где ж ее взять-то? Непростое это дело.

Пол Кругман: «Виновата коррупция!»

Другой нобелевский лауреат (2008 года) и очень известный американский экономический публицист Пол Кругман высказался очень давно, почти год назад, но его высказывание актуально и сейчас. И неудивительно, ведь в то время в России бушевал экономический ураган. 19 декабря 2014 года в The New York Times появилась статья с очень вызывающим названием:

«Непосредственная причина трудностей в России — конечно, глобальное падение цен на нефть, которое, в свою очередь, является следствием роста добычи сланцевой нефти и ослабления спроса со стороны Китая и других стран. Все это не имеет отношения к г-ну Путину. И это не могло не нанести серьезный ущерб экономике, которая, как я уже сказал, не так уж много может предложить, помимо нефти, из того, что может заинтересовать другие страны; санкции, наложенные на Россию в связи с конфликтом на Украине, усилили ущерб.

«Непосредственная причина трудностей в России — конечно, глобальное падение цен на нефть, которое, в свою очередь, является следствием роста добычи сланцевой нефти и ослабления спроса со стороны Китая и других стран. Все это не имеет отношения к г-ну Путину. И это не могло не нанести серьезный ущерб экономике". Фото heydayeurope.nl

Но проблемы России непропорциональны размеру шока: в то время как нефть действительно упала, рубль упал еще больше, и ущерб для российской экономики выходит далеко за рамки нефтяного сектора. Почему?

Никакой загадки тут нет — на самом деле, этот триллер такие любители валютных кризисов, как ваш покорный слуга, видели много раз: Аргентина 2002 года, Индонезия 1998 года, Мексика 1995 года, Чили 1982 года, список можно продолжить. Тип кризиса, с которым Россия сталкивается сегодня, — результат проблем, возникающих у экономики, ставшей уязвимой в результате крупномасштабных заимствований из-за рубежа — в частности, масштабное заимствование частного сектора, с долгами в иностранной валюте.

В этой ситуации неблагоприятный шок в виде падения экспорта может начать порочный круг. Когда национальная валюта падает, балансы местных предприятий — которые обладают капиталом в рублях (или песо, или рупиях), и долгами в долларах или евро, — схлопываются. Это, в свою очередь, наносит серьезный ущерб национальной экономике, подрывая доверие и оказывая еще большее давление на валюту. Россия вполне вписывается в этот стандартный сценарий.

За исключением одной вещи. Как правило, обычно страна оказывается с большим внешним долгом из-за дефицита торгового баланса, используя заемные средства для оплаты импорта. Но в России нет торгового дефицита. Напротив, она постоянно получала большие торговые излишки благодаря высоким ценам на нефть. Так почему же она заимствует столько денег и где эти деньги?»

Пол Кругман: «Российская элита накапливала активы в основном за пределами страны — элитная недвижимость только один из наиболее наглядных примеров, — и обратной стороной этого накопления был рост национального долга».
На фото dailymail.co.uk — типичный дом на Upper Grosvenor Street, Mayfair

И тут Кругман в противовес своему коллеге по цеху Маскину начинает обвинять во всем коррупцию:

«Ну, вы можете ответить на этот вопрос, прогуливаясь вокруг Mayfair в Лондоне, или в манхэттенском районе Верхний Ист-Сайд, особенно в вечернее время, и наблюдая длинные ряды роскошных апартаментов, в окнах которых выключен свет — апартаментов, принадлежащих, по мере движения по улице, китайским князькам, ближневосточным шейхам и российским олигархам. Российская элита накапливала активы в основном за пределами страны — элитная недвижимость только один из наиболее наглядных примеров, — и обратной стороной этого накопления был рост национального долга. Где элита берет такие деньги? Россия — крайний вариант кланового капитализма, клептократия, лояльные сторонники которой получают доступ к огромным суммам для личного использования. Все это выглядело устойчивым до тех пор, пока цены на нефть оставались высокими. Но теперь пузырь лопнул, и та самая коррупция… оставила Россию в отчаянном положении».

И вновь любимый вывод нашей оппозиции: «Во всем виновата коррупция, а потому сначала надо бороться с ней».

Кто же прав: Эрик Маскин, обвиняющий во всем «голландскую болезнь», или Пол Кругман, винящий в бедах России коррупцию? На наш взгляд — правы оба! Необходимо бороться с двумя этими бедами одновременно — и весь вопрос, опять-таки, в политической воле.