Дамир Аитов и Тимур Закиров, Garage factory: «Мы ищем девушку, но они не хотят идти на производство»

«Не хотелось жить между компромиссом и ожиданием»

— Дамир, перед тем, как начать свое дело, вы работали в творческой мастерской своего отца, архитектора Аитова. Не понравилась вам идея стать приемником семейного бизнеса?

— Я никогда не думал, что уйду в промышленный дизайн, 15 лет работал архитектором. Для меня самого это стало неожиданностью. И сделать подобный шаг было довольно непросто.

— Какие знаковые здания Казани вы проектировали?

— ЖК «Лазурные небеса», «Свита холл»… Проводили реставрацию исторических зданий на улице Московской и ГУМа, он же раньше двухэтажный был.

— Почему после таких проектов вы все оставляете и уходите работать в гараж, заливать бетон?

— Захотелось самореализации.

— Отличная, по-моему, самореализация — создавать здания.

— Согласен. Действительно, здорово оставить след в Казани. Но в прежней работе было больше борьбы, нежели проектирования. Борьбы как с городом, так и с заказчиками. Хотелось реализовать то, чего в Казани еще не было, но не всегда получалось это сделать. А постоянно жить между компромиссом и ожиданием не хотелось. Второй важный момент, хотелось самореализации на 100 процентов, то есть делать все так, как задумал сам. Не хотелось больше убеждать, что именно так будет красиво и интересно. Сейчас нравится — вы берете наши предметы, не нравится — нет.

Дамир Аитов: «Я никогда не думал, что уйду в промышленный дизайн, 15 лет работал архитектором. Для меня самого это стало неожиданностью. И сделать подобный шаг было довольно непросто»

— А вы, Тимур, чем занимались до этого?

— У нас тоже был семейный бизнес. Я работал операционным директором в компании своего отца — современные конструкции «Простор». Мы занимались изготовлением торговых павильонов премиум-класса.

— Это каких именно?

— ХороShow, например, или цветочные павильоны, «Мир торговли», павильон Дамира воплощали, так и познакомились.

Вообще к нам приходили топовые клиенты, потому что мы добивались всего, что заложено в проекте. Пусть это выходило дороже, но зато идея была реализована в полной мере. Заказчикам нравился такой подход. К тому же я пытался внедрять световые инсталляции, какие-то механизмы, было интересно тестировать технически сложные вещи.

— Почему тогда вы решили уйти из этого бизнеса?

— Строительство павильонов сильно зависит от позиции города: разрешат ли они строительство и в каком виде оно будет. Мы собрали самые сливки. «Простор» успел реализовать множество амбициозных проектов до того, как администрация города приняла типовые проекты и соответственно закрутила гайки. Само по себе это неплохо, но творческих проектов стало меньше. И потом, в таком бизнесе тяжело добиться каких-то высот, узнаваемости без огромных вложений, а хочется, чтобы о нас знали по всему миру.

«Когда мы предлагали свою продукцию, был шок»

— Когда вы начинали пять лет назад, рынка изделий из бетона фактически не существовало.

Т.: Да, сейчас мы понимаем, что сами формировали рынок бетонных предметов в России. Его особо не было, пока мы не занялись этим. Были прецеденты небольшого формата, а мы решили сразу сделать большое производство. Начинали мы с того, что предлагали свою продукцию рекламщикам. Ассортимента как такового не было. Сначала была просто карандашница. Потом появилось 10—15 предметов, и мы выходили с полноценным коммерческим предложением.

Тимур Закиров: «Начинали мы с того, что предлагали свою продукцию рекламщикам. Ассортимента как такового не было. Сначала была просто карандашница. Потом появилось 10—15 предметов, и мы выходили с полноценным коммерческим предложением»

Д.: Когда мы обзванивали и предлагали свою продукцию, был шок. Люди вообще не понимали, о чем речь. Сейчас почти все знают.

Т.: И каждая коллекция, которая у нас появляется, начинает продаваться только через год или даже больше. Например, коллекция кашпо и вазонов «Айсберг» у нас появилась 2 года назад. Но только в этом году их начали активно покупать. Сама наша деятельность влияет на то, что и когда начинают покупать.

Когда мы сами осуществляли холодные звонки, начали больше понимать рынок. Даже элементарно, что цепляет в разговоре. Так у нас родился #даэтобетон. На маркетах люди подходят к нашему столу, смотрят предметы и у них не появляется никаких эмоций, пока они не слышат, что да, это бетон.

— А почему вообще вы выбрали эту нишу — изделия из бетона?

Д.: Мне бетон нравится тем, что его практически не надо обрабатывать. Например, у дерева есть стадии обработки, а бетон хорош сам по себе, какой бы он ни был в пятнах или пористый. Он живой по структуре, поэтому каждое изделие уникально. Двух одинаковых кашпо из бетона не будет. Это одна из главных причин, почему бетон.

— И поначалу вы сами заливали бетон в обычном гараже. Расскажите об этом периоде.

Д.: Объединились мы на одном из проектов казанского дизайнера Петра Сафиуллина. Он реализовывал свой проект Burger stor. Ему нужно было сделать деревянные и бетонные светильники, плитку и декор. Я занимался тогда бетоном, а Тимур экспериментировал со светом. Так что каждый из нас наработал свой опыт.

— Сколько составили стартовые инвестиции?

Т.: Около 700 тыс. рублей, 400 из которых — предоплата от заказчика.

На маркетах люди подходят к нашему столу, смотрят предметы и у них не появляется никаких эмоций, пока они не слышат, что да, это бетон

В год — 5 тысяч единиц изделий

— На вашем производстве все предметы выполняются вручную. Какая выработка при этом за месяц?

Т.: На производстве мы используем бетономешалки или какие-то другие электрические инструменты. Но заливка и обработка происходит вручную. За месяц в среднем — 420 единиц. В год у нас выходит примерно 5 тысяч единиц изделий. Это могут быть светильники, кашпо, вазоны, корпоративная продукция. Это то, что проходит по индивидуальному заказу, так что при желании выработка может быть и больше.

— Насколько этот бизнес выгодный?

Т.: После оплаты налогов, аренды, выдачи зарплат в компании остается 30 процентов от оборота, которые мы можем тратить на эксперименты.

— С какой выручкой закрыли прошлый год?

Д.: 14 млн рублей.

— У вас есть намерения оптимизировать какие-то процессы или вас все устраивает?

Т.: С бетоном сложно что-то оптимизировать. У него есть время застывания, от которого зависит и выработка. Это одно из свойств материала, которые мы пытаемся преодолеть.

— А как это можно преодолеть?

Т.: Добавками. Мы несколько лет разрабатываем свой состав. И теперь наш состав набирает нужную прочность уже за сутки, тогда как обычно — за трое суток.

А до этого мы приглашали международных производителей, чтобы они сделали для нас бетон с нужными компонентами, дали нам формулу. Но за 3 года пока ни у кого ничего не получилось.

— И если вы даже будете масштабироваться, у вас останется ручной труд?

Д.: По факту да. Можно увеличить количество людей, докупить инструменты, но так или иначе это требует ручного труда. Мы каждый процесс визуально контролируем. На первой стадии уже понятно, что изделие может быть бракованное.

Можно увеличить количество людей, докупить инструменты, но так или иначе это требует ручного труда. Мы каждый процесс визуально контролируем

Подарочные упаковки из бетона на 1,25 млн рублей

— А что по поводу спроса, кто ваши заказчики?

Т.: С нами связываются дизайнеры. У них в свою очередь заказывают владельцы ресторанов, больших офисов, банков.

Д.: Для жилых домов в основном заказывают барные стойки, обеденные зоны. У Кристины Орбакайте стоят наши предметы: торшер, большой вазон, несколько бра, настольная лампа, письменные принадлежности. В мастерской братьев Меладзе на входе стоят два наших вазона и офисные принадлежности на столах. Их же заказывало посольство Италии в России. Мы не всегда знаем, к кому уходят предметы. Например, когда я возвращался с выставки, проезжая по эскалатору в Шереметьево, увидел наши вазоны на входе VIP-зону. Мы и не знали, что они там (смеется).

— Каков порядок цен на вашу продукцию и расскажите о самом крупном заказе.

Т.: От 72 тысяч до 350 тысяч рублей за одну единицу.

В прошлом году был заказ на 1 250 000 рублей. Это были подарочные упаковки из бетона для спиртного.

— Самый необычный заказ помните?

Д.: Они все необычные, учитывая, что выполняются по индивидуальным заказам. Но вот, например, самый масштабный — вазоны для ВДНХ, которые мы делали. Каждый вазон весом около 2 тонн, диаметром 2 метра. Грузили краном, опалубку тоже поднимали краном.

В год у нас выходит примерно 5 тысяч единиц изделий. Это могут быть светильники, кашпо, вазоны, корпоративная продукция. Это то, что проходит по индивидуальному заказу, так что при желании выработка может быть и больше

«Текстура, которая нравится нам, в России тяжело продается»

— Какова география вашей деятельности?

Д.: Вся Россия и уже в данный момент и Европа.

— Кто больше всего заказывает?

Д.: Москва. Она более открыта к каким-то нововведениям. Краснодарский край и вообще южные районы активизировались.

— С чем вы это связываете?

Т.: Во-первых, активно развивается туристическая деятельность. Во-вторых, там появился более смелый дизайн с применением изделий из бетона, что активно используется в Европе. Видимо, на юге ориентируются на европейских туристов.

Д.: По моим ощущения, это может быть связано с темпераментом. Северные города, например, Санкт-Петербург заказывают у нас мало.

— Вы сказали, что вышли и на Европу.

Т.: Да, это Италия, Франция и Америка. Продажи в розницу идут в основном через Etsy (американская площадка для продажи изделий ручной работы, — прим. ред.), и также у нас появились два агента в Португалии и во Франции. Для экспорта сейчас мы проходим сертификацию светильников с помощью Центра экспорта Татарстана. Если на российском рынке мы хотим утвердиться со светильниками, кашпо и вазонами, то европейский рынок — это только свет. По логистике накладно с вазонами по 100 кг.

Д.: Вообще, европейский рынок мы начали охватывать в прошлом году, начав с двух выставок: в Милане и в Париже на Maison & Objet (самый крупный в Европе профессиональный салон в области дизайна и оформления помещений, — прим. ред.). Хотя почувствовать европейского покупателя нам удалось и раньше. В Казань два раза приезжал француз, у которого свой магазин. Он продает и реставрирует винтажные предметы интерьера. Он сам нас нашел и оба раза скупал у нас все, что мог увезти. Это показательный пример, потому что текстура, которая нравится нам, в России тяжело продается. Здесь ее считают грубой, незаконченной.

В Казань два раза приезжал француз, у которого свой магазин. Он продает и реставрирует винтажные предметы интерьера. Он сам нас нашел и оба раза скупал у нас все, что мог увезти. Это показательный пример, потому что текстура, которая нравится нам, в России тяжело продается. Здесь ее считают грубой, незаконченной

— То есть европейцы охотнее покупают ваши предметы?

Д.: Да, у них совсем другое отношение к нашей работе. Они понимают, что это ручной труд и он не может стоить дешево. И что вся прелесть изделий из бетона в грубой форме. Мы поняли, что наш рынок там — люди больше готовы.

«Мы делали и бижутерию из бетона»

— Как я понимаю, у вас три направления бизнеса. Какой приносит наибольший доход?

Д.: В этом году у нас по всем направлениям паритет. Кашпо и вазоны, освещение и бизнес-сувениры развиваются равномерно. Но мы свой каталог постоянно расширяем, фокусируясь не только на бетоне. Главное — это дизайн.

— А как вы, например, придумали бетонные колонки и как это с технической точки зрения осуществляется?

Д.: С ними вообще давно идея появилась, но были технические вопросы: по акустике, эффекту реверберации, распределению звука определенным образом, по тому, как поглощается звук и как отражается. Я думал, что это очень сложно устроенная конструкция. Но сейчас технологии дошли до того, что есть активные колонки, которые мы и используем. Просто обозначается: нам нужно для такой-то колонки 20 литров объема. И корпус для него может быть любой, но где будет 20 литров объема. И это все проходит через усилители и подключается к телефону. Сейчас мы уже можем это делать, но идея появилась очень давно.

Есть и куча других идей, половину держим в голове, какие-то просто распечатанные лежат, и руки до них не доходят. Например, несколько видов зеркал, настенные и напольные. Мы, кстати, делали и бижутерию из бетона.

— Но кому нужна бижутерия из бетона?

Д.: Есть компании в России, которые занимаются бетонной бижутерией, получается классно. Мне бы хотелось в это направление уйти, но этим нужно отдельно заниматься. Это совсем другой состав бетона.

Анна Шилова — наш главный конструктор и именно через нее проходят все наши новые изделия. Именно она распределяет потом процессы производства первого изделия

«Garage factory не сможет существовать без кого-либо из нас»

— Между вами доли разделены аккурат 50 на 50?

Д.: Да.

— В случае возможных споров не боитесь потерять бизнес?

Д.: Не хочется даже думать о плохом. Конечно, теоретически и юридически нужно подстраховываться от таких случаев.

Т.: Мне кажется, что Garage factory не сможет существовать без кого-либо из нас. Мы дополняем друг друга, у каждого свое видение. И в итоге это все вытекает в то, что вы видите.

— Как между вами разделены роли?

Т: Я больше отвечаю за производство, за технологии.

Д.: А я — за дизайн, за то, как работает офис.

«Люди привыкают к тому, что бетон есть в интерьере, в свете»

— Давайте поговорим о конкурентной среде. Есть у вас подражатели?

Т.: Да, тех, кто начал вдохновляться идей бетона после нас, становится все больше. Каждую неделю открывается мастерская в том или ином городе России, которая делает предметы из бетона. Но нам это не страшно. Одно дело просто изготовить предмет из бетона и совсем другое — его продать.

Д.: Я бы не назвал других участников рынка своими конкурентами, потому что с их помощью люди больше узнают о бетоне. Они работают на охват и люди привыкают к тому, что бетон есть в интерьере, в свете. Нет отторжения от самой идеи. Технология изготовления кашпо несложная, ее можно разбить на составляющие. Главное — продать и в таком количестве, чтобы компания не обанкротилась.

Бетон сложный материал. Мы тоже можем месяц делать светильник, потому что нам так удобно. Но есть требования рынка: заказчик готов ждать неделю, какой-то эксклюзив — максимум 2 недели. Мы стараемся уложиться в эти сроки

— Какие компании представлены в Татарстане?

Д.: Есть в Казани, наверное, минимум две компании, которые занимаются бетоном. Одна из них «Казань дизайн», есть еще небольшие мастерские, которые делают сувенирку, больше на заказ. Мы с ними пересекаемся только на Open Space Market.

— А на федеральном рынке кто работает?

Т.: По франшизе белорусской компании BetON представлено несколько компаний в России. Да, они одни из самых крупных, может быть они и лидировали бы на рынке, но многие дизайнеры жалуются, что у них очень длинные сроки, многие отказываются и перезаказывают у нас. Опять-таки бетон сложный материал. Мы тоже можем месяц делать светильник, потому что нам так удобно. Но есть требования рынка: заказчик готов ждать неделю, какой-то эксклюзив — максимум 2 недели. Мы стараемся уложиться в эти сроки, и это один из наших самых больших плюсов.

— Насколько развит отечественный рынок промышленного дизайна?

Д.: Он развивается с хорошей динамикой. Мы образовались в 2014 году, а через год вступили в клуб промышленных дизайнеров России. Тогда мы были пятой компанией, которая была в этом клубе. Сейчас там уже насчитывается 33 компании.

Когда мы начинали, рынок не был готов к предметам мебели, произведенным в России. Тогда была всюду Италия. После кризиса в 2014 году российское производство начало подниматься. А качество не хуже, чем там. И однозначно в России дешевле, чем в Европе.

«У нас здоровая диктатура. Нам нужно так, как нам нужно»

— Давайте еще ненадолго вернемся к вашей компании. Сейчас сколько у вас людей работает?

Т.: 10 человек.

— Интересно, как вы подбираете сотрудников, что указываете при поиске?

Д.: Нам нужны руки и мозги. Каждый, кто пришел к нам, фактически появился из ниоткуда. Например, конструктор, который у нас работает, пришла и спросила, есть ли вакансия. Но мы никого не искали и сказали: «Надо резюме». А на следующей день эта девушка приходит к нам с резюме. Сейчас Анна Шилова — наш главный конструктор и именно через нее проходят все наши новые изделия. Именно она распределяет потом процессы производства первого изделия. А начальник производства тоже сам пришел и сказал: «Я могу быть вам полезен».

Мне кажется, что Garage factory не сможет существовать без кого-либо из нас. Мы дополняем друг друга, у каждого свое видение. И в итоге это все вытекает в то, что вы видите

— Сколько составляет средняя зарплата сотрудников и есть ли текучка кадров?

Т.: 30—35 тысяч рублей. Текучка есть на позиции заливщика бетона, потому что работа монотонная. Еще есть сложная должность — администратор производства. На эту должность мы ищем девушку, но они не хотят идти на производство. Девушки более терпеливы, усидчивы, настойчивы и даже жестоки, что положительно сказывается на бизнесе.

Д.: Да, они гораздо лучше работают. У мужчин довольно много амбиций, которые они хотят реализовать. А в нашем деле зачастую необходимы еще усидчивость и терпение.

— Ну или вы просто не хотите конкуренции, чтобы кто-то перетягивал на себя одеяло в вашем бизнесе.

Д.: Нет, у нас здоровая диктатура. Нам нужно так, как нам нужно.