Будем жить, пока мы живы

Из киносценария

Как рассказывает драматург Мансур Гилязов, вначале «Исэнмесез!?.» был киносценарием. Потом по предложению Фарида Бикчантаева материал сценария был адаптирован для театральной постановки. Надо отметить, при этом потерь не произошло. Бикчантаев и Гилязов — это вообще очень удачный творческий тандем, который сложился еще на дипломном спектакле нынешнего главного режиссера Камаловского театра. Это был спектакль по пьесе Мансура Гилязова «Бичура».

Как становится ясным из спектакля, «Исэнмесез!?.» (в русском переводе это звучит «Вы живы!?.») — это приветствие, которое есть только у татар, и с его происхождением связаны трагические истории жизни народа. Когда в XVI веке войска Ивана Грозного завоевали Казань, много татар ушло в леса, где не жили, а выживали. И когда неожиданно встречали родственника, друга или просто знакомого, то обращались к нему радостно-удивленно: «Вы живы!?.»

Такая вот грустная подробность, такой незаметный отсыл к народной памяти, и эту тему в спектакле Фарид Бикчантаев не педалирует, но она существует, и все равно внимательный зритель с болью считывает ее. Возможно, поэтому после слова «Исэнмесез» в названии спектакля стоят два знака препинания — восклицательный знак и вопросительный. От радости до вопроса — как же вы уцелели? Для героев спектакля тоже немаловажной задачей стало уцелеть — то есть сохранить себя нравственно.

История народа, его корни, его традиции, генетическая память, чувство своего рода — все это есть в спектакле Бикчантаева. Постановка начинается с эпизода, когда большая семья Исламовых собирается в родной деревне на Сабантуй, и мужчины устанавливают традиционный для этого праздника столб, на вершине которого находится приз.

Этот столб — центр композиции, придуманной Сергеем Скомороховым, своего рода символ спектакля. С защиты его, читай — добрых традиций народа, начнется духовное перерождение главного героя Тамерлана (Ильдар Хайруллин). Столб, в который попадет молния, станет зловещим знаком, подчеркивающим, что в жизни большой семьи что-то пошло не так. И в финале, когда столб для Сабантуя снова будет установлен совместными усилиями, зритель поймет, что кризис в отношениях у Исламовых преодолен, больше в этой семье не будет того, что Гоголь называл «отпаданием от своего рода».

Дом мечты

Точно назвать жанр нового спектакля камаловцев мне не удастся, что-то среднее между драмой и мелодрамой, элементы и того и другого присутствуют. В основе фабулы история о том, как семье надо собрать деньги на лечение тяжелобольного родственника, деньги найдены, но вскоре после операции он все равно уходит в мир иной. Еще один вопрос, который задают зрителям и драматург, и режиссер: стоит ли делать добро, если печальный финал предопределен? И отвечают однозначно — стоит. Надо жить и бороться до последней возможности. Для того чтобы чувствовать себя человеком. 

Жесткий, даже жестокий Тамерлан подвергается нападению — его избивают хулиганы, которые пришли спилить столб Сабантуя, герой же Ильдара Хайруллина помешал им. Пройдя через боль и унижение, Тамерлан начинает видеть мир немного иначе. В нем просыпается сострадание. Скорее всего, он и не был таким уж «железным». Скорее всего, он прятал доброту под маской жестокости, и вот произошло потрясение — и маска оказалась ненужной. Ильдар Хайруллин очень убедительно показывает эти моменты перемены в герое.

Тамерлан продает почти задаром роскошный особняк, дом своей мечты, и отдает деньги на операцию родственнику. И остается бездомным. От него уходит жена (Рузия Мотыгуллина). Дети не принимают его поступок. В финале родственники выкупают дом Тамерлана у новых владельцев и дарят ему. Сверху спускается макет дома-дворца, и это единственный эпизод в спектакле, который меня смутил небольшой «лакировкой». Впрочем, публика, переживавшая на протяжении спектакля за героя, скорее всего, примет этот ход на ура. Зрители любят хорошие финалы.

В спектакле Фарида Бикчантаева удачно сосуществуют два пласта: бытовой, рассказывающий о перипетиях в семье Исламовых, и философский. Первый — шумен, остроумен, динамичен, содержит в себе даже комические элементы. Второй — незаметен, прячется под бытовыми подробностями, но составляет важную часть спектакля.

Мы живы? Или нас давно уже нет на свете, мы умерли для радости, для доброты, для сострадания? Что вообще есть осознанная жизнь человека, его выбор, его миссия в этом мире? Всегда ли здравый смысл и логика — наши помощники или иногда, чтобы почувствовать себя живым, свободным человеком, можно погрешить против общепризнанной логической схемы, но сохранить в себе человеческое? Все эти вопросы задает своим спектаклем режиссер.

Финал спектакля, как это часто бывает у Бикчантаева, — это красивый образ-символ. Столб Сабантуя установлен, но забыли про подарок на его вершине, и Тамерлан как будто начинает «подниматься» наверх. Он видит окрестности, он видит погибшего в аварии отца, едущего на телеге. У него просыпается иное «зрение». Он вернулся туда, где хорошо, где чисто и светло. И постепенно вся мужская часть семьи начинает «подниматься» за ним туда, род собирается воедино. И они живы, они будут жить.

Прав был Гете, говоривший, что «Будем жить, пока мы живы». Жить каждым подаренным нам Всевышним днем.