Эльшад Теляшев: «Санкции — это наше окно возможностей»

80% базовых технологий по нефтепереработке в России отечественные

По словам Теляшева, тема глубокой переработки нефти является одной из ключевых в промышленности. Это задача получения как можно большего количества полезных нефтепродуктов с разными свойствами. Если предприятие не использует данную технологию, то получит из нефти на 40% меньше полезных продуктов, чем могло бы.

Важность глубокой переработки объясняется и тем, что технологическая независимость, обеспечение энергетической безопасности — это задача любого государства. Нефтепереработка производит большую часть продукции, которая используется в том числе в оборонной отрасли. Это и топливо, и масла, и смазки, и специальные графитовые материалы, и материалы для производства специальных сталей и так далее. Было бы неправильно полагаться на поставки государств в этой сфере.

В России была очень сильная химическая школа, школа нефтепереработки, отметил эксперт. И сейчас крупнейшие американские и европейские компании опираются на выходцев из России. Но в 90-е многое было потеряно. Один из наших знаменитых олигархов говорил: «Зачем производить нефтепродукты? Надо продавать нефть, которой у нас много, и закупать готовые нефтепродукты».

— Если поднять учебники 60—70-х годов по нефтепереработке, нефтехимии, химии, газохимии, мы увидим тысячи прекрасных технологий, которыми в России владели. А сегодня ищем, где купить каждый химический реагент или продукт. То, что мы называем импортозамещением или обеспечением технологической безопасности, представляет собой закупки у других стран, которые пока являются дружественными, — заявил Теляшев.

Сегодня порядка 80% базовых технологий по нефтепереработке в России отечественные. В нефтехимии доля российских технологий, к сожалению, менее 10—15%, в газохимии — еще меньше. Необходимо очень быстро возрождать отечественные научные школы. Они еще сохранились, живы основоположники, которые еще могут передать эти знания. Это уфимская школа нефтепереработки, татарстанская школа нефтехимии, школы по катализу в Новосибирске и Москве. Однако количество профильных НИИ, центров в этой области сократилось примерно в 25—30 раз.

«Окно возможностей для отечественной науки короткое»

Теляшев подчеркнул, что сегодня нет времени раскачиваться, по 7—10 лет готовить технологию, отрабатывать ее в лаборатории, на микропилоте, укрупненном пилоте и лишь потом переходить в промышленность. Множество технологий, в частности гидрокрекинга, каталитического крекинга, гидропереработки нефтяных остатков, в России не имеют промышленной апробации. К счастью, сегодня промышленники какой-то недолгий период готовы идти на риски. Но окно возможностей для отечественной науки короткое, потому что это белое пятно очень быстро заполняется нашими восточными соседями, которые умело копируют то, что делал Запад, и поставляют нам. Кроме того, у них имеется мощнейшая поддержка государства.

— Мы имеем такой опыт с советских времен, когда впервые предложили новую технологию деасфальтизации гудрона. На «Уфанефтехиме» у нас были только лабораторные пилотные эксперименты. Тогда руководство предприятия пошло на определенный риск, и мы практически на коленке рассчитали новые струйные аппараты, новую технологию. Довольно быстро, в течение трех-четырех месяцев, провели реконструкцию, и эта старая установка повысила мощность на 25%, а удельные затраты энергии, капитальные затраты на единицу продукции снизились почти на 40%. Это была революция, — рассказал эксперт.

На нынешний момент риска требует развитие в первую очередь большей части каталитических, экзотических технологий. В легкой части, что касается производства топлив, изомеризации, каталитического риформинга, алкилирования — в России имеются не только заделы, но и промышленный опыт, а также катализаторы, которые не уступают зарубежным, а по ряду показателей даже их превосходят. А вот с гидрокрекингом, тяжелыми вакуумными газойлями или остаточным каталитическим крекингом все гораздо сложнее. Но заделы очень хорошие, можно идти на оправданный риск, заверил Теляшев.

Говоря о комплексе глубокой переработки тяжелых остатков перегонки на ТАИФ НК, Теляшев отметил, что татарстанские специалисты научились ладить с этим трудным процессом.

— То, что этот экзотический процесс удалось руками заводчан довести до работоспособного состояния — это подвиг. Сегодня это единственная технология в мире по данной установке, которая работает, — сказал он.

Однако с распространением лучше повременить, заметил эксперт. По его мнению, процесс стоит дополнить блоком замедленного коксования. Тогда технология будет идеальной.

Говоря о санкциях, эксперт заявил: они принесли России больше пользы, чем вреда.

— Много лет назад, когда Штатами руководил господин Обама, я сказал крамольную фразу — что пошел бы к Обаме, упал в ноги и просил больше санкций, особенно в части нефтепереработки, нефтехимии и газохимии. Потому что тогда мы могли бы предотвратить умирание многих научных школ. К счастью, эти санкции были введены. Они — открытое окно возможностей, чтобы возродить свою науку, высшую школу, начать готовить инженеров, а не манагеров, — убежден он.

Необходимые технологии российские ученые и промышленники научатся производить сами, уверен эксперт. Но для этого важен диалог. Конференций на нанешний день проводится множество, но их нужно выводить на новый уровень:

— Это как химическая реакция. Есть стадия диффузионная, когда молекулы должны приблизиться друг к другу, и кинетическая, когда они взаимодействуют. Без первой стадии, как бы молекулы ни были активны, ничего не произойдет. Но если после сближения одна из них не готова что-то предложить, а другая — взять, тоже ничего не получится.

Необходимо собирать региональные, межрегиональные, российские сети и давать им пространство для общения. Теляшев привел пример из своей практики. В рамках создания нефтехимического территориального кластера Башкортостана проходили ежемесячные встречи для малых, средних, крупных компаний. На них приезжали представители потенциального крупного заказчика. Когда приехал «Газпром», любая небольшая компания, которая в жизни не добралась бы до чиновника такого уровня, могла рассказать о своей продукции. А через год поставки продукции Башкортостана «Газпрому» выросли в 10 раз.

По этому же принципу важно организовывать представление научной продукции. Такие шаги делают и в Татарстане, и в Башкортостане: создаются сетевые структуры, единая информационная база по оборудованию. Это не требует финансовых и временных затрат: с момента создания до первых результатов проходят месяцы. Оптимизм внушает и работа правительства Михаила Мишустина, сказал эксперт: «Преодолевая сложности с большим банковским процентом, инвестиции идут через программы и государственные проекты».

Глубина переработки, светлые нефтепродукты и индекс Нельсона

Отвечая на вопрос «Реального времени» о том, насколько большое значение для нефтеперерабатывающей отрасли имеют глубина переработки, извлечение светлых нефтепродуктов на тонну сырья и индекс Нельсона, Теляшев предложил начать с определения терминов.

— Если очень просто говорить, официальная формула определения глубины переработки — это все товарные продукты, полученные из нефти с вычетом котельного топлива и потерь. В эту корзину входят топливные и масляные продукты, битумы, коксы — все, кроме мазута. По нашим оценкам, она не может быть выше 94% в абсолютном выражении. Всегда есть хотя бы небольшие потери. Когда говорят, что глубина переработки равна 99%, видимо, считают по какой-то другой формуле. Что касается получения светлых продуктов — это сколько продуктов топливных, масляных мы можем извлечь из нефти разными способами: физическими, конверсионными. Чем больше светлых получает предприятие, тем более эффективным оно считается, — объяснил эксперт.

В свою очередь Индекс Нельсона — это один из формальных показателей, который говорит о том, насколько сложным является предприятие, сколько оно использует углубляющих, вторичных, третичных процессов. Значения всех этих показателей во многом зависят от сырья. Если предприятие использует легкие малосернистые нефти, то добиться 94% глубины можно без всяких вторичных процессов. А вот при переработке тяжелой нефти, такой как в Татарстане и Башкирии, без вторичных каталитических процессов не обойтись.

Эксперт подчеркнул, что глубина — это не самоцель. Самое важное — экономическая эффективность. Срок окупаемости затрат на добычу нефти — несколько месяцев, первичной переработки нефти — 2-3 года, глубокой переработки — 5-7 лет. Если речь идет о нефтехимических переделах, то и вовсе 15 и более лет.

— Вот замечательный параметр, который позволяет на простом и понятном языке объяснить эффективность нефтепереработки. Я проходил стажировку в Японии, и там на заводах есть такой показатель: сколько килограммов нефти из тонны полученной нефти надо сжечь, чтобы эту тонну переработать? Тогда он в Японии составлял 10—11 кг, сегодня — семь. В Советском Союзе показатель был равен 35 — понятно, климатические условия немножко другие. В России мы довели его до 28, сегодня он составляет примерно 24. Понятно, что есть к чему стремиться, — рассказал Теляшев.

При этом Россия уже давно стала углеродно-нейтральной, заявил эксперт. Для того чтобы поглотить продукты сгорания в нашей стране, сегодня достаточно одной четверти лесов и болот. «А три четверти мы можем совершенно спокойно продавать на зеленом рынке и на этом зарабатывать колоссальные деньги», — заключил он.

Реклама. Официальный партнер онлайн-конференции ООО «ТАИФ-НК»: