«Я чувствовал себя фокусником, которому связали руки и кинули в сундуке на дно океана»

День, когда все изменилось

Год назад я половину рабочей недели проводил в Москве. Innostage была молодой компанией, мы запустили несколько новых направлений, необходимо было постоянно встречаться с заказчиками и партнерами. Параллельно шло очень много процессов, которые требовали внимания, и зачастую эффективно решать эти задачи можно было только при личной встрече. Это связано как со спецификой нашего бизнеса, так и с деловой культурой в целом. Вся наша культура строилась на офлайне. Мой рабочий день год назад состоял из звонков и встреч. Тогда у меня еще даже не было своего кабинета.

Так вот, возвращаясь к рабочему графику: я хорошо запомнил дату — 18 марта 2020 года, потому что в этот день у меня буквально за вечер произошла переоценка ценностей.

Я был в очередной командировке в Москве, ехал на такси в аэропорт, когда у меня зазвонил телефон и незнакомый голос спросил, где я сейчас нахожусь. Пока я раздумывал, что на это ответить, собеседница уточнила, что звонит из Роспотребнадзора. В самолете, которым я возвращался в Казань неделю назад, 11 марта, находился инфицированный ковидом человек, гражданин Франции. Всем, кто летел с ним одним рейсом, было предписано уйти на режим самоизоляции на две недели.

«Я в Москве, в такси, еду в аэропорт», — ответил я.

На том конце линии повисла напряженная пауза. Потом голос в ужасе спросил: «В аэропорт?!»

Вы, наверно, помните, как это было. Ближе к концу марта в аптеках исчезли маски и санитайзеры, в соцсетях призывали сидеть дома, в магазинах начала появляться разметка с дистанцией. Атмосфера всеобщего страха и паники нарастала день ото дня. Но никакой официальной позиции еще не было: деловая жизнь продолжалась, были открыты торговые центры, кафе, парки, школы. Работали вокзалы и аэропорты. Я ехал на такси в аэропорт, это было нормально.

Мы договорились, что я долечу до Казани и уйду на самоизоляцию на оставшуюся неделю, то есть до 25 марта. Уже это было для меня сильным стрессом — я потерял бы целую рабочую неделю, но я, разумеется, не спорил. Перспектива пандемии беспокоила и меня. Наши дата-сайнтисты уже делали модель распространения ковида в Татарстане, начали обсчитывать благоприятные и неблагоприятные прогнозы. По иронии руководитель этого направления тоже летел тем самолетом и тоже был вынужден уйти на карантин.

Пока летел домой, я прошел все стадии стресса (торг, гнев и т.д.) и в Казани приземлился уже в стадии «принятия». Распланировал, как организовать удаленную работу. Чтобы быть в тонусе, решил бегать по тогда еще заснеженному лесу. Словом, успокоил себя и настроился на лучшее. Неделя, подумаешь.

Но из самолета нас не выпускали. Потом в салон вошли люди в санитарных костюмах, в перчатках по локоть, с неразличимыми за масками лицами. И в этот момент я понял, что сорвал джекпот. В плохом смысле.

Из самолета вывели троих людей, которые сидели через два ряда от меня. Всем пассажирам устно огласили предписание о соблюдении режима самоизоляции на две недели. Таким образом, к моей неделе прибавились еще две. Я доехал до дома и немедленно впал в депрессию. Шучу, конечно. Но мысли были не очень веселые.

Если сравнивать мои ощущения от того вечера, я чувствовал себя фокусником, которому связали руки и кинули в сундуке на дно океана. У меня на две недели отобрали мой ключевой рабочий инструмент: личные встречи. Я понятия не имел, что делать. Кроме того, я еще и заперся в комнате, боясь заразить семью, и не выходил оттуда. Не то чтобы я паниковал, но образ тех ребят в противочумных костюмах, которые вошли в самолет, будто он был доверху набит смертельно опасной заразой, не добавлял оптимизма.

По утрам я все же выходил на пробежку в лес. Я живу за городом, поэтому в лесу (да еще и в марте) никого не встречал, так что будем считать, что режим не нарушал. Не брился, зарос щетиной. Так продолжалось до воскресенья. А потом я понял, что нужно возвращаться в рабочий график и как-то подстраивать ситуацию под себя.

Дивный новый мир

Во-первых, я побрился. Во-вторых, надел деловую одежду: рубашку, брюки. Я по-прежнему находился дома, но настроился на рабочий лад. Достал вторую пару беспроводных наушников. За день я сделал несколько десятков рабочих звонков. Когда наушники разряжались, я заменял их другими. Телефон был на зарядке постоянно. Так прошел мой первый рабочий день на удаленке.

Ребята-разработчики вышли в офис из карантина. Федор (Федор Селезнев, руководитель департамента бизнес-решений Innostage, — прим. ред.) сообщил о первых прогнозах по модели ковида. Мы работали с открытыми источниками — с информацией института Джона Хопкинса. Данные по Татарстану собирали уже здесь, в Ситуационном центре. На базе этих дата-сетов делали расчеты и прогнозы по нашему региону. И на основании этих прогнозов поняли, что если вирус проникнет в страну, то он будет распространяться очень быстро.

И что нам пора выстраивать удаленную работу.

Мы решили перевести на дистант всех, кого можно, хотя о локдауне еще не было объявлено. Всем этим процессом я управлял из дома — новый и довольно необычный опыт. Было много курьезов и нестандартных ситуаций, и об этом сейчас весело вспоминать. Но и тогда мы старались не терять чувства юмора.

Когда началась вторая неделя с момента моего возможного контакта с вирусом, ко мне домой приехали представители Роспотребнадзора. Связались со мной по телефону, в дом заходить отказались, попросили выйти на улицу. Я вышел. На багажнике машины лежала бумага о режиме самоизоляции, которую я должен был подписать. На расстоянии метров трех от машины стояли работники в противочумных костюмах.

Наверно, никогда не забуду это ощущение. Вокруг привычный пейзаж: дом, лес, дорога. Да и ты сам прежний, все тот же, не изменился. Но к тебе относятся как к источнику смертельной опасности, как к зомби или инопланетянину. Боятся подходить, не идут на контакт. Все это было как в фантастическом фильме.

В начале второй недели моей самоизоляции был объявлен общенациональный локдаун. Эта новость вызвала во мне смешанные чувства: с одной стороны, я понимал, какие последствия это повлечет для бизнеса и для экономики в целом. С другой стороны, было некоторое облегчение, потому что все теперь были в моих условиях. Все перешли в мой мир.

Та неделя, которую я провел в самоизоляции, стала для меня некоторым гандикапом. Я уже умел работать на удаленке, у меня был полноценный хоум-офис, я выходил на связь в деловом виде. Моя команда уже несколько дней работала из дома, мы умели работать в Zoom. Можно сказать, что подготовились к карантину заранее.

Год спустя

На удаленке много чего было «в первый раз». Первые онлайн-собеседования, презентации, совещания, круглые столы. Первый корпоратив в Zoom. Дистанционный формат проник туда, где никогда до этого не был. И теперь, когда его оценили вынужденно, он останется, потому что имеет ряд преимуществ.

Например, долгое время единственным форматом для конгрессов и форумов был офлайн, а этот формат всегда ограничен возможностями площадки, количеством билетов и т. д. В онлайне же участников и форматов может быть больше. За время пандемии мы перевели в онлайн все, что было возможно: делали хакатоны, конференции, обучающие программы. Даже Kazan Digital Week прошла онлайн. И этот формат останется. Есть оборудование, навыки, практика.

Встречи, к которым раньше готовились неделями, на карантине собирались не за дни даже, а за часы. От идеи до начала ее воплощения могли пройти сутки. Все очень ускорилось. Мир стал новым. Помните, наверно, как в интернете известные артисты устраивали онлайн-концерты. Похожее было и в автоспорте. На карантине отменили почти все гонки, и спортсмены пришли в киберспорт. Фанаты могли погонять со своими кумирами на виртуальных трассах. Я говорю не только о наших пилотах из AG Team, а о пилотах «Формулы-1», мировых звездах. Вся планета была на карантине, границы закрылись, но люди в каком-то смысле стали ближе друг к другу.

Между тем спустя какой-то период я очень начал ценить отдых и личное время. Поначалу эта эффективность 24/7 очень драйвит, ты постоянно в состоянии эйфории, готов работать днем и ночью. Размываются границы рабочего и личного, новые возможности вгоняют в синдром FOMO, а это ничего хорошего не сулит. И приходится заземлять себя, замедляться, волевым усилием переключаться с работы на отдых.

Пандемия стала катализатором многих перемен. В частности, удаленная работа теперь имеет официальный статус. В апреле мы планируем вернуться в офис, но часть сотрудников продолжит работать из дома. Просто потому, что некоторые задачи прекрасно решаются на удаленке, а для каких-то лучше быть в офисе. К тому же за время локдауна мы очень выросли, теперь нас почти 750 человек, и обеспечить рабочими местами всех новых сотрудников — непростая задача. Но это уже история про другие времена.