«Евкуров не предполагал, что народ восстанет и спросит: «Почему с нами не посоветовались?»

«Эта история началась примерно за месяц до подписания соглашения»

— Беслан, почему вопрос об общей границе Чечни и Ингушетии не рассматривался ранее формально? Что побудило власти республик сейчас озаботиться этим вопросом?

— Так или иначе этот вопрос все же поднимался. В разные годы на этой, неопределенной до недавнего времени границе, происходили разные инциденты, в том числе, конфликты между представителями силовых структур Чечни и Ингушетии (откуда им знать, где их зона ответственности, когда граница четко не определена?). В двухтысячных годах таких поводов было выше крыши, поскольку представители подполья были и в той, и в другой республике, а их силы находились, в том числе на границе республик.

Нельзя сказать, что к проблеме определения границ перешли только сейчас. Причем, на мой взгляд, пока рано говорить о том, что этот вопрос разрешен. По этому поводу в разное время проводились консультации и дебаты, в процессе возникали какие-то взаимные обиды, предпринимались попытки нарисовать эту границу, а потом снова появлялись обиды из-за несогласия с озвученными предложениями. Надо понимать, что это давно тянущаяся история.

В СССР Чечено-Ингушетия была единой республикой, но после того, как Чечню (или Ичкерию) возглавил Джохар Дудаев, а президентом Ингушетии стал Руслан Аушев, два лидера договорились о том, что по правую сторону от реки Фортанга, протекающей между Чечней и Ингушетией, находятся чеченские земли, а по левую — ингушские земли. Так повелось с давних времен. После этого, уже в конце 90-х, Аслан Масхадов, будучи президентом Ичкерии, пришел к еще одному договору о границе с тем же Русланом Аушевым. Да, какие-то земли видоизменялись, но этот принцип «по левую сторону — вы, а по правую — мы» более-менее соблюдался.

Затем были военные события второй чеченской кампании, кровопролитная война и более жесткое отношение со стороны военных сил федерального центра, который наводил там так называемый конституционный порядок. Естественно, в таких условиях вообще не до границ, но после того, как ситуация более-менее стабилизировалась, к этому вопросу снова начали возвращаться.

«В этой ситуации надо учитывать то, что есть люди, которые искренне переживают, но по разным причинам просто не понимают, что именно происходит на тех территориях. А есть те, кто, пользуясь случаем, приукрашивают события в достаточно агрессивной форме». Фото gazetaingush.ru

— Почему, на ваш взгляд, новое соглашение и обмен землями вызвали такую реакцию? Просто надо было спросить у народа?

— Хочу сразу подчеркнуть, что я ни в коем случае не пытаюсь принять чью-либо сторону. Мы прекрасно понимаем, что всегда нужно быть за слабых и всегда нужно быть с народом, если это действительно его мнение, а не мнение определенных групп лиц.

Я наблюдаю за этой историей, переживаю, пытаюсь держать руку на пульсе, общаюсь с экспертным сообществом и представителями власти обеих республик, и могу сказать, что эта история началась примерно за месяц до подписания соглашения. В соцсетях и в СМИ проскакивала разная информация по этой теме, в том числе, ингушский сегмент соцсетей трубил о том, что чеченские строители вторглись на земли, о которых сейчас идет речь, и проводят там какие-то работы в окружении нескольких сотен чеченских силовиков. В общем, пошли различные домыслы. В этой ситуации надо учитывать то, что есть люди, которые искренне переживают, но по разным причинам просто не понимают, что именно происходит на тех территориях. А есть те, кто, пользуясь случаем, приукрашивают события в достаточно агрессивной форме.

В течение месяца до подписания муссировались как адекватные комментарии, так и откровенно шизоидные выступления определенных лиц. Эту тему раздували как могли, и все это время люди, по сути, находились в неведении.

Когда эта тема впервые прозвучала, я сразу же решил за нее взяться. Мне удалось выяснить, что на ближайшее время запланирована встреча глав двух республик, в рамках которой они попытаются прийти к какому-то общему знаменателю по вопросу границы. При этом мои источники сообщали, что там не было никакой «руки Кремля», которая подгоняла бы или направляла бы их действия. Единственным возможным участником — неким «свидетелем» примирения — на тот момент назывался полпред президента России на Кавказе Александр Матовников. Более того, и у Кадырова, и у Евкурова, насколько мне известно, с ним прекрасные отношения, поскольку у всех троих силовое прошлое — все они так или иначе пересекались.

«Единственным возможным участником — неким «свидетелем» примирения — назывался полпред президента России на Кавказе Александр Матовников». Фото Эдуарда Корниенко (stapravda.ru)

«Для Ингушетии земля — это все»

— В течение этого месяца власти должны были предпринять какие-то действия, на ваш взгляд?

— Я остаюсь при том мнении, что за месяц, пока бурлили все эти комментарии и домыслы, власть должна была адекватно себя повести — проинформировать людей, поговорить со своим народом и попытаться прийти к общей позиции. Да, мы не можем сейчас предполагать, во что бы это вылилось, но, на мой взгляд, это точно было бы не хуже того, что мы с вами наблюдаем в последнее время.

Спустя месяц мы увидели, что главы республик нашли общий язык, произошел обмен несколькими участками земли, дабы выровнять границу. А что касается камня преткновения — Сунженского района, то здесь просто пошли по договоренностям, возникшим после обретения республиками их самостоятельности.

Что касается реакции: и в Чечне, и в Ингушетии, да вообще в любой республике есть люди, которые говорят: «На самом деле наша территория гораздо больше, чем вы думаете. И земли, на которых вы живете, они тоже наши — мои предки там жили или похоронены». По такому принципу мы можем отодвинуться и на 100 лет назад, и на 200, и на 300, и каждый раз эти границы будут совершенно другими. Здесь нет общего знаменателя, к которому можно прийти и сказать: «Вот эта граница проходит здесь испокон веков». Это сравнимо с тем, что Россия сейчас начнет говорить: «Украина, Таджикистан и все остальные входят в наши границы». Нужно адекватно относиться к тому, что есть.

Так почему возникла эта история? Я вижу это так: руководители, в частности глава Ингушетии, скорее всего, не ожидали, что это решение будет воспринято настолько остро.

— Как вы думаете, почему для них это стало неожиданностью?

— Начнем с того, что совсем недавно, 9 сентября, парламент Ингушетии переизбрал Юнус-Бека Евкурова на третий срок. Если убрать все минусы и все претензии, которые применимы к любому российскому чиновнику, то что мы имеем? Что такое Ингушетия сегодня, и, что такое Ингушетия 10 лет назад?

В 2009 году (если мне не изменяет память) после вступления Евкурова в новую должность, его кортеж был взорван. Он долгое время лечился, приходил в себя, и вообще было не ясно выживет человек или нет, сможет ли он жить нормальной жизнью после этого. В республике в то время постоянно случались похищения, взрывы, теракты, перестрелки. В Чечне была очень неспокойная обстановка, и это находило свой отклик в Ингушетии — на тот момент это был очень взрывной и нестабильный регион.

Прошло 10 лет — два президентских срока. Сегодня мы видим Ингушетию совсем иной республикой. Вооруженные мятежи остались в прошлом, республика живет своей жизнью, у нее появились экономические проекты, установились контакты со странами Ближнего Востока, строятся школы, больницы, дороги, спортзалы. Также стоит заметить, что Евкуров — не тот глава, который «закрыл» республику ото всех, и теперь оттуда не услышишь ни одной негативной новости. Ни в коем случае. Ингушское общество достаточно демократичное, при этом, оно по-прежнему живет по принципу «да, ты — глава, но в первую очередь ты — ингуш, и, если что-то не так, то мы можем с тебя спросить». И Евкуров живет с этим. При этом он уже неоднократно публично заявлял примерно следующее: «Если я создал комфортные условия, в том числе для каких-то демократических процессов, то это не значит, что вы можете вести себя как хотите и делать все, что угодно». Таким образом он обратился не только к обычным жителям, но и к разного рода провокаторам.

«Ингушское общество достаточно демократичное, при этом, оно по-прежнему живет по принципу «да, ты — глава, но в первую очередь ты — ингуш, и, если что-то не так, то мы можем с тебя спросить». Фото Романа Хасаева

На мой взгляд, Евкуров подумал, что, благодаря сложившемуся авторитету, люди с пониманием отнесутся к тому, что власти все-таки решили провести эту границу, вернувшись к старым соглашениям, дабы окончательно закрепить ее по закону. Тем более, что граница эта не с Америкой или Мексикой, а с нашими братьями чеченцами, с которыми мы вместе пережили много тягот, в том числе депортацию 40-х годов. Наверное, Евкуров надеялся на то, что народ отнесется к этому с пониманием. Вряд ли он предполагал, что народ восстанет и скажет: «Почему вы с нами не посоветовались?».

Но здесь есть и другой момент. За полгода до его переизбрания началась активная борьба в элитах, средствах массовой информации и соцсетях в надежде на то, что полномочия Евкурова не продлят. Нормальная в наших реалиях работа перед окончанием срока полномочий губернатора. Но все это не получило продолжения — он все же был переназначен. А тут появился вопрос с землей.

— Почему земельный вопрос настолько важен для жителей Ингушетии?

— Я всегда с большим уважением относился и отношусь к мнению народа, который искренне переживает за любые процессы, которые происходят в его регионе, а уж тем более за определение границ. Ингушетия на сегодняшний день — самый маленький регион нашей страны. Для Ингушетии земля — это все (после религии, она как мать родная), а тут появляется информация о том, что жирный кусок земли якобы в наглую отрывают и отдают другому субъекту.

Есть люди, которые не понимают, что происходит, и просто следуют за громкими лозунгами об оборзевшей власти, не считающейся с народом. Под эту же гребенку, в этой же толпе всегда нарисовываются провокаторы, как, к примеру, человек, бросивший пластиковую бутылку в Евкурова (на мой взгляд, это была настоящая провокация, которая могла привести неизвестно к чему, и хорошо, что все закончилось более-менее спокойно). В этой толпе, помимо провокаторов, естественно, есть люди, в чьих интересах убрать нынешнего главу. И сейчас для этого представился неплохой момент.

«Я считаю, что самая большая ошибка властей в том, что они с самого начала не попытались решить вопрос в каком-то общественном формате». Фото gazetaingush.ru

Изначально этот стихийный, несогласованный митинг образовался с одним требованием: пересмотреть соглашение о границе и ввести народ в курс дела. Этот лозунг стал быстро меняться на лозунги «Против коррупции», «Против отставки главы республики» и так далее. А это уже совсем не сходится с тем, что было заявлено изначально. Подобные вещи дают основания полагать, что помимо людей, действительно радеющих за свою республику, эту толпу попытались возглавить люди, которые просто сводят свои личные счеты с главой республики. Я вижу данный конфликт именно с этой стороны. И подчеркиваю, что это не мнение другой стороны или желание кому-то понравиться — я стараюсь смотреть на эту ситуацию объективно. Я считаю, что самая большая ошибка властей в том, что они с самого начала не попытались решить вопрос в каком-то общественном формате.

Окончание следует