Дмитрий Алексеев, DNS: «Предпринимательство — всего лишь умение брать на себя риск и ответственность»

Риск выходить на митинг или риск жить в стране

— Что самое главное должны знать люди про ваш бизнес?

— Я думаю, что самое главное — это в момент, когда людям что-то захочется приобрести из техники, они должны тут же о нас вспоминать. Очень хотелось бы, чтобы люди о нас знали. Вот только возникло, сразу раз, ну да, это же DNS, и пошли покупать.

— Это покупатели, а остальные?

— Я думаю, остальные — это тоже должны быть покупатели.

— Зачем вам три диплома (ДВФУ — радиоэлектроника 1996 год, ДВФУ — юриспруденция, 2003 год, Высшая школа бизнеса МГУ, МВА, 2009 год) и как вы их получили?

— Видимо, люблю учиться. И как-то компенсирую — здесь два момента. Я компенсирую, что я начал заниматься бизнесом еще студентом, не до конца доучился и стараюсь сейчас учиться дальше. Что-то формируется в виде дипломов, что-то просто — веяние времени — нужно постоянно чему-то учиться, переучиваться.

— Чему вы сейчас учитесь?

— Сейчас у меня предмет особой любви — социология, но пока систематически мне не очень удается ею заниматься. Поэтому я такой «лунный» социолог, но в свободное от работы время читаю каких-нибудь авторов, книги, лекции. Я понимаю, что очень многие вещи в экономике нельзя объяснить просто экономическими законами, тут явно есть еще и большая социальная часть. В принципе, с точки зрения экономики, все в общем-то просто, но люди почему-то так не делают.

Вы знаете, для этого и стоит походить на митинги, чтобы понимать, что это все происходит согласно купленным билетам — кто что хочет, тот то и получает. Наверное, бывают какие-то случайности, отклонения. Но это не очень большой риск

Чтобы экономика росла, нужно много работать и много инвестировать. Например, вдруг выясняется, что люди готовы пожертвовать экономическим ростом и даже готовы претерпевать какие-то экономические неудобства ради того, чтобы Крым стал снова российским. То есть общее настроение людей — ну и ладно, что у нас с ним какие-то экономические проблемы. С точки зрения экономики — это иррациональное поведение, но оно имеет какие-то объяснения социальные — почему людям это важнее, чем еще один кусочек колбасы. То есть такие вещи, которые ценнее экономики, и это интересно. Для меня это не очень все понятно, но пытаюсь разбираться.

— Ваше увлечение социологией как-то связано с политической обстановкой в стране?

— У нас много что связано с политической обстановкой в стране. Не-не, это необязательно должно в политику упираться. Есть такие менее политизированные темы, например, мне кажется, что большая часть предпринимателей не достигает еще какого-то результата, просто потому, что в какой-то момент им становится неинтересно, у них появляются другие интересы. Это же тоже такая социальная проблема. В какой-то момент человек для себя понимает, что это не его путь, а другой какой-то.

— Люди не всегда ведут себя рационально. Например, вы — я вам приведу пример — тоже вели себя иррационально, когда вышли на митинг в поддержку Навального. Если подумать с точки зрения «рацио» — это неправильное поведение. Это угроза, риск для бизнеса и так далее.

- А какой риск? Риск выходить на митинг или риск жить в стране, где на митинг выйти — это риск для бизнеса? Я не думаю, честно говоря, что это какой-то сам по себе дополнительный риск. Мне вопрос не очень понятен — почему риск? Риск — это полезть на полицейских и как-то неправильно, асоциально себя вести. Ну да, это риск и нехорошо. Но я мирный человек, чего мне, собственно, бояться?

— Так думали многие, но это закончилось…

— Вы знаете, для этого и стоит походить на митинги, чтобы понимать, что это все происходит согласно купленным билетам — кто что хочет, тот то и получает. Наверное, бывают какие-то случайности, отклонения. Но это не очень большой риск. Мы же ездим по дорогам, хотя риск попасть в аварию довольно высокий. Если на это смотреть рационально, то тут нет особого риска. Наоборот, мне кажется не выходить — не рационально. Это же очевидная вещь — встать в позицию «давайте не будем злить начальника» — она нерациональная. Это опять же смотреть с того, чего хотите. У меня достаточно сформировано представление, чего я бы хотел. Мне кажется, что Россия — страна с удивительными возможностями, с удивительным потенциалом, и мне бы хотелось как предпринимателю принимать участие в том, чтобы эти возможности раскрывать. На мой взгляд Россия могла бы и будет, наверное, каким-то там лидером в мировом прогрессе, потому что человеку должно быть свойственно стремиться к прогрессу.

Я сторонник мнения, что глупо сводить всю повестку политическую к тому, что — Навальный или Путин, или Вася Пупкин. Суть политической деятельности, суть гражданского участия не заключается в том, что вот мы сейчас поменяем одного на другого, и станет хорошо

Моя задача — быть правильным предпринимателем

— Россия будет лидером в мировом прогрессе? При каких условиях?

— Если будет стараться и хотеть этого. Это же не условие, это тренд.

— Пока как бы, собственно, ничто не предвещает этого.

— Да, это то, что мне не очень нравится, это то, что называется политикой. Для себя я в общем-то разделяю публичную политику и гражданскую позицию. Публичная политика — это желание быть участником, политик — это человек, который работает с людьми, пытается агрегировать их мнение и использовать его как ресурс для работы. Я же ровно не про это. Я, наоборот, имею свое мнение и понимаю, что многие вещи, которые мне хочется делать, без этого не делается. Понятно, если менеджеру не создавать стимулы, то он и не будет работать, причем понятно, что есть хороший стимул, типа внутренняя самомотивация — это самый лучший стимул, но зачастую этого может не хватать. А в целом на самомотивацию тоже не очень хорошо рассчитывать. Мы должны понимать, чего хотим — впасть в архаику и гордиться, наверное, не столько полетом в космос, а сколько победой над Наполеоном. Да, этим можно гордиться, но мне кажется, что нужно гордиться будущим и настоящим.

Мне кажется сейчас мало кому нравится, что у нас существует силовая машина довольно хаотичного и непредсказуемого применения. Разве это рационально — спрятаться и считать, что пронесет? Мне кажется, нет.

— Вы сторонник Навального?

— Смотрите, я сторонник мнения, что глупо сводить всю повестку политическую к тому, что — Навальный или Путин, или Вася Пупкин. Суть политической деятельности, суть гражданского участия не заключается в том, что вот мы сейчас поменяем одного на другого, и станет хорошо. Нет. Во-первых, такое состояние, чтобы стало хорошо — такое вряд ли случится — это все-таки про тренд. Мы гражданским участием должны обеспечивать те самые правильные стимулы менеджерские для того, чтобы политический менеджмент двигался в сторону развития, а не в сторону использования силовой дубины, чтобы ничего не происходило, и как-то отстраняться от всех, кто пытается создать стимулы.

К раннему Путину я вообще хорошо отношусь, прекрасно. Но сейчас мне как-то кажется, что путь конфронтации и изображения из себя осажденной крепости — это не самый оптимальный, не то, чего мне хотелось бы

Я сторонник прогресса и развития, и идеальный для меня вариант — это чтобы вдруг там сверху вдуплились и поняли, что, если и дальше впадать в архаику и силовой беспредел, то страна будет не развиваться, а деградировать и стагнировать — это такая петля, которая будет закручиваться. Мы же уже понимаем, чем это кончится, Советский Союз уже прошел эту петлю, когда гайки закручивались, становилось хуже, потом гайки еще закручивались, а потом дошло до того, что все развалилось, случилась перестройка и.. И зачем нам это еще раз проходить?

В моем идеале развитие ситуации — как в Испании. Ведь люди же поняли, что авторитарный режим — это не очень хорошо, что Европа уходит далеко вперед, что нужно развиваться, ну и как-то развились, все дольно мирно и хорошо. Мне бы вот этого хотелось. Не будет разницы там Вася Пупкин или еще кто сидит — сакральность этого дела бессмысленна.

К раннему Путину я вообще хорошо отношусь, прекрасно. Но сейчас мне как-то кажется, что путь конфронтации и изображения из себя осажденной крепости — это не самый оптимальный, не то, чего мне хотелось бы. Мне кажется, что это путь в один конец. Современный мир глобальный, отгородиться нам не получится и это понятно, куда ведет, и мне это не нравится.

Навальный, конечно, тоже человек, вызывающий уважение. Мне, конечно бы хотелось, чтобы он сидел не в тюрьме, а в Думе, велся бы диалог что правильно-неправильно, и формировался бы потихонечку политический процесс. Правильный политический процесс — сложная машина, там нет простых решений, о, вот сейчас этих поменяем местами, и все будет хорошо. Не будет, это длительный процесс, который потребует гражданского участия вне зависимости от того, кто будет сидеть в каком кресле.

Правильный политический процесс — сложная машина, там нет простых решений, о, вот сейчас этих поменяем местами, и все будет хорошо. Не будет, это длительный процесс

— Его поступок рациональный или иррациональный?

— Смотря чего хотеть. Если хотеть спокойно жить, то, наверное, нерациональный, если хотеть заниматься политикой и быть президентом, претендовать на что-то, то да, такой путь героя, который не всем близок и понятен, но он выбирает такой путь.

— А вы что-то, кроме того, что выходите на митинги, что само по себе в наше время достаточно много, делаете для того, чтобы быть сторонником прогресса?

- Я был за свою жизнь на двух митингах: в 2008 году, когда у нас правый руль запрещали и вот сейчас. Это не самоцель ходить на митинги и что-то там выражать, это некое социальное действо. На котором люди должны как-то манифестировать свои запросы.

Мы в информационном веке живем, и жизнь потихоньку перемещается в информационное пространство, где я высказываюсь и какие-то вещи делаю. Да, я вступил в «Партию Роста», не знаю, насколько это сильный или мощный ход, но с точки зрения моего представления о мире и задачах, которые стоят перед страной, — это наиболее близкая идеологическая платформа.

Как раз моя задача — быть правильным предпринимателем, я все-таки предприниматель, а не политик — это просто моя гражданская позиция, которую я могу высказать вам, тем, кто спросит про это, высказать солидарность с кем-то, сходить на митинг, сходить наблюдателем на выборы. Любой сознательный гражданин должен тратить кусочек своего времени на то, чтобы уделять внимание этому общественному процессу. Когда будет критическая масса людей маленькую часть времени на это тратить, у нас, собственно, страна и изменится.

У нас есть кусочки прям правильной рыночной экономики, где с точки зрения мирового прогресса мы можем гордиться. За последнее время в индустрии потребления Россия сделал большой путь — от того, что у нас в Советском Союзе не было от слова совсем

— Что значит быть предпринимателем в России?

— В России предпринимателем быть хорошо, но есть нюансы. Экономика, грубо говоря, состоит из двух частей довольно неравноценных, и, к сожалению, одна потихоньку давит другую. У нас есть кусочки прям правильной рыночной экономики, где с точки зрения мирового прогресса мы можем гордиться. За последнее время в индустрии потребления Россия сделал большой путь — от того, что у нас в Советском Союзе не было от слова совсем, то сейчас главное достижение за 30 лет с начала новой экономической реальности, в том, что мы создали индустрию потребления, которая работает на человека.

А есть у нас отрасли, которые, так скажем, сильно отягощены госрегулированием и монополизированы. Там не очень хорошо пока и там предпринимателям плохо. Еще в чем проблема? У предпринимательства в своей основе заложен риск. Предприниматель тот, кто берет на себя риск инноваций, риск созидания и изменений. Потому что мы путь созидания ведем на ощупь. Мало чего мы знаем, что это точно правильное и полетит. Если предприниматель имеет право на ошибку, может поэкспериментировать, стать опытнее — это такой путь, который состоит из повседневного риска. У нас в стране риск не то, чтобы поощряется, а он карается. И эта байка про то, что Илон Маск бы за PAY Pal не отсидел — она очень хорошо иллюстрирует действительность. В России перезрела просто целая куча реформ, которые надо делать: и налоговые, и юридические штуки.

— Давайте советы правительству прямо сейчас дадим.

— Ну смотря что хотеть. В любом бизнесе система менеджмента начинается с формулировки — в чем смысл вашей организации, какое у нее предназначение и какой продукт она производит. Такое впечатление, что сейчас у правительства две задачи: держаться из последних сил, не понятно почему, но надо держаться, и не в коем случае не прогибаться и не допустить оранжевой революции, и еще, может быть , гордиться прошлым — никому не позволим не дать нам гордиться прошлым и никому не позволим сделать оранжевую революцию. Мне, честно говоря, кажется, что это надуманная повестка, а другой я не знаю.

Мне бы хотелось участвовать в развитии, встраиваться как предпринимателю в какие-то процессы. У нас весь официальный дискурс заканчивается нацпроектом. Это не про предпринимателей, я в них не нужен, а наоборот вреден, наверное. А с другой стороны, когда мы смотрим на нацпроекты, мы видим, что по большому счету — это еще одна надстройка, которая позволяет гиперцентрализовать и так активно централизованный ресурс. Если раньше хоть что-то можно было делать на уровне регионов, то сейчас на уровне регионов можно только вписываться в один из нацпроектов, то есть вы сейчас и бордюры не можете менять просто так, только в рамках нацпроекта.

У нас весь официальный дискурс заканчивается нацпроектом. Это не про предпринимателей, я в них не нужен, а наоборот вреден, наверное. А с другой стороны, когда мы смотрим на нацпроекты, мы видим, что по большому счету — это еще одна надстройка, которая позволяет гиперцентрализовать и так активно централизованный ресурс

— Национальные проекты вредят бизнесу?

— Гиперцентрализация мешает России в целом. Я как предприниматель, занимающийся построением больших систем, сопоставимых по размеру с государством, я понимаю, что это не работает — нельзя управлять всем. У нас Россия большая разнообразная страна и ни у кого не хватит головы, рук и ног, чтобы каждому дать указание, что нужно делать, а вписать в повестку потребности совершенно разных регионов и городов в рамки одного нацпроекта — невозможно, либо будет очень-очень неэффективно. Тут тоже требуются реформы. Да, построение вертикали власти хорошая история — многие процессы в стране требуют централизации и большое централизованное государство — это благо для развития. Но она должна сопровождаться двумя процессами — вы вычленяете те процессы, которые обязательно нужно централизовать, а есть те процессы, которые нужно делегировать. Одно без другого просто плохо работает.

Робототехника — это, действительно, прикольное занятие

— Вы кем хотели в детстве стать?

— Если бы не перестройка и все это дело, понятно, что я не мечтал в детстве быть предпринимателем — в моем детстве за это сажали, надеюсь, что к моей старости этого не будут делать. У меня счастливое советское детство, воспитанное на научной фантастике и, конечно же, я был бы каким-нибудь инженером, занимался наукой, у меня отец преподаватель, и я хотел бы, как и он, заниматься робототехникой, строить роботов.

— Жалеете, что вам не удается сейчас этим заниматься?

— Ну, во-первых, удается по чуть-чуть. Во-вторых, это же глупо, и я не в той ситуации, если я буду говорить, что я о чем-то жалею, меня побьют. Мне все нравится, я не жалею, мне грех жаловаться.

— Как ваши родители относятся к вашему бизнесу?

— Я думаю, что с уважением. Я стараюсь, чтобы они были мной довольны и, вроде как, не критиковали сильно.

— Вы правда занимаетесь робототехникой?

— Детской. Мы с партнером сделали во Владивостоке Центр развития робототехники и занимаемся детским образованием в этой области. Идея заключается в том, чтобы создать некую образовательную магистраль, которая помогала бы детям, которые хотели бы реализовываться в качестве инженера или предпринимателя. На самом деле, это довольно близкие с моей точки зрения понятия, потому что инженер — тоже в каком-то смысле предприниматель — любой человек, который идет по пути создания, он идет через дорогу создания продукта, экспериментов. Мы сделали систему наподобие кружков, которые позволяют детям заниматься. Уже больше двух тысяч детей занимаются, и хотелось бы, чтобы они с пяти лет получили возможность двигаться в разных траекториях, куда они захотят — до школы, до института, до предпринимательской активности изменения мира к лучшему.

Мы с партнером сделали во Владивостоке Центр развития робототехники, и занимаемся детским образованием в этой области. Идея заключается в том, чтобы создать некую образовательную магистраль, которая помогала бы детям, которые хотели бы реализовываться в качестве инженера или предпринимателя

— Зачем вы это делаете?

— Во-первых, мне это нравится, это, действительно, прикольное занятие, понятно, что я хотел своих детей в это дело втянуть. Помимо того, что есть кружки, мы еще участвуем в разных соревнованиях, чемпионатах России, мира и так далее. Мои дети в чемпионате мира по робототехнике не побеждали, другие — побеждали. Смотреть на успехи детей, с которыми ты вместе делал робота, и как они растут, становятся настоящими инженерами — это прям приятное занятие, ради этого этим стоит заниматься.

Я не понимаю, зачем надо выпендриваться

— Все, кто к нам приходят, рассказывают, что учат детей робототехнике, физике, математике, чему-то еще, но никто не сказал, что учит предпринимательству. Странно.

— А не совсем понятно, что значит учить детей предпринимательству. Предпринимательство — это всего лишь умение брать на себя риск и ответственность, нет отдельного курса по тому, чтобы брать на себя риск и ответственность

— То есть, чтобы воспитать такого миллиардера, как вы, нужно с детства учить ответственности?

— Не обзывайтесь, какой я миллиардер?

— Ну извините, по нашим подсчетам, да.

— Это настолько виртуальные цифры. Я к вам приехал на метро и самокате от метро до сюда доехал, какой я миллиардер? У меня, конечно, хорошая зарплата, естественно, меньше, чем у депутата Госдумы. Если мы хорошо работаем, платят премию. У депутата что-то в районе 800 тысяч, не, у нас нет таких зарплат.

— Какую самую крупную сумму вы тратили на потребление?

— Машину купил — во Владивостоке этот вопрос довольно простой — понятно, что «Тойоту Ленд Крузер» — большая удобная машина, туда можно хорошо грузить.

У нас есть территория, где давно было что-то вроде парка в ранние советские времена. И к вопросу о гиперцентрализации. Чтобы эту территорию передали городу, чтобы мы у города могли взять эту территорию в аренду, собиралось отдельное заседание правительства РФ

— Рассказывает человек, у которого насчитали полмиллиарда долларов.

— Я не знаю, где вы их насчитали, это— виртуальные вещи, и счастья они не приносят. Мне очень немного нужно для жизни у меня есть по этому поводу шутка: я пробовал пользоваться золотым унитазом — разницы нет никакой. Опять же это вопрос к социологии. Кому-то это нравится, мне не нравится, мне комфортнее просто жить обычной жизнью со всеми людьми.

Я не понимаю, зачем надо выпендриваться. Это вопрос просто про выпендривание, что гораздо рациональнее выпендриваться тем, как выступает детская команда, которой я занимаюсь, вот этим можно выпендриваться, или еще, например, сделать крутую школу или парк построить. Самая большая моя затрата — это городской парк, который я лично делал.

Делаем мы парк уже 3 года. Началось с того, что во Владивосток приехал известный блогер-урбанист Варламов и сказал, что город не для людей и вообще г… . Как же так? Во многом он, конечно, прав. Но в какой-то момент, в результате дискуссии, слово за слово — захотелось показать, что если люди захотят и объединятся, можно что-то сделать. У нас есть территория, где давно было что-то вроде парка в ранние советские времена. И к вопросу о гиперцентрализации. Чтобы эту территорию передали городу, чтобы мы у города могли взять эту территорию в аренду, собиралось отдельное заседание правительства РФ. Случилось так, что у нас не выбрали губернатора, и к Владивостоку было приковано внимание всех уважаемых людей. Под это дело подсунули обещание, что реализуем гражданскую инициативу.

— То есть Варламов вас взял на слабо?

— Да, но не он конкретно, он скорее был катализатором. Это неважно уже. Целеустремленность — это важнейшее качество предпринимателя — надо довести, доделать до конца.

Приехал известный блогер-урбанист Варламов, и сказал, что город не для людей и вообще г… . Как же так? Во многом он, конечно, прав. Но в какой-то момент, в результате дискуссии, слово за слово — захотелось показать, что если люди захотят и объединятся, можно что-то сделать

— Насколько в бизнесе важны связи?

— Социальные контакты важны, наверное, в любом виде деятельности. Человек — существо социальное, и количество социальных связей, их разнообразие, их важность определяют очень многое.

— Связи с влиятельными людьми?

— Ну в том числе, наверное, да — ничего плохого в этом нет.

— Кто самый влиятельный человек, которому вы можете позвонить?

— По разным вопросам — разные люди. В зависимости от того, какая будет ситуация. Я довольно много с кем знаком в правительстве, администрации президента, у нас там на местах. Сейчас меня больше опасаются. Просто раньше активнее продвигали, сейчас, наверное, задумываются, надо ли доставать, еще что-нибудь ляпнет. Но так как немного есть кого доставать, то все равно в каких-то вещах я принимаю участие.

В Москве несовершенство госуправления заливается баблом

— Кто, на ваш взгляд, самый лучший предприниматель в России?

— Я думаю, что в России очень много, Россия богата талантливыми предпринимателями — они разные. У нас во Владивостоке мы создали Союз предпринимателей, где они могут общаться, помогать друг другу, обмениваться опытом, реализовывать местные проекты.

— А Павел Дуров вам нравится, как предприниматель?

— Ну, конечно, он прямо гениальный чувак, и таких историй, чтобы прям дважды повторять успех, они редкость. Понятно, что люди разные, кто-то эпатажный, кто-то в каких-то вещах неординарный — но это же хорошо. Павел — прекрасный пример такого предпринимателя, жалко, что он живет не в России, и не в России все это делает.

Помимо основного бизнеса, есть несколько другой челлендж — поучаствовать в том, чтобы сделать из Владивостока хорошее место: нет хорошего жилья — построим, нету хороших школ — сделаем

— У вас 10 учредителей и много лет вы все вместе, так у большинства людей не бывает.

— Бывает. У нас вообще менеджерская команда значительно больше, чем 10 учредителей. Мы делаем что-то вроде опционной программы и втягиваем людей в какие-то такие отношения. Этим нужно заниматься. Понятно, что у нас могут быть разные моменты, могут быть несогласные, но перья летят иногда. Пока нам везло в том плане, что нам было ради чего все это делать, договариваться, понятно, что мы вместе представляем собой какую-то силу.

— Вам когда-нибудь хотелось все бросить?

— Все нет, но некоторые вещи, да. Помимо основного бизнеса, есть несколько другой челлендж — поучаствовать в том, чтобы сделать из Владивостока хорошее место: нет хорошего жилья — построим, нету хороших школ — сделаем. Нам много кто помогает, но за последние 5 лет, что мы занимаемся, во Владивостоке мы не смогли построить ничего! Есть куча проектов, мы ничего не смогли!

— Почему?

— Это долгая история. В двух словах: развитие города сильно замешано на создании общественного блага, город — это сложное образование, где недостаточно просто построить дом, он должен быть вписан в разные инфраструктуры, это большой набор общественных благ. В России, к сожалению, система госуправления не заточена на это дело, она не работает на воспроизведение и управление общественным благом, она работает на приватизацию, использование общественного блага в частных интересах. И во Владивостоке это все проявляется гораздо сильнее, чем где бы то ни было. В Москве это не так сильно чувствуется — несовершенство госуправления заливается баблом просто на просто. Сейчас единственное предназначение мэров и уже даже губернаторов — это уметь хорошо сидеть в кабинетах правительства, чтобы выбивать себе участие в этих всех программах. Самостоятельного ресурса нет — ты можешь в этом крутиться и участвовать в программах. Если ты в Казани, и у тебя есть за тобой авторитетная диаспора, на которую можно опереться, ты можешь как-то договариваться и можешь выставить интерфейс, можешь сесть на самолет и через час ты долетел, поторговался, потрясся, во всех кабинетах посидел, вечером вернулся и там все сделал. Во Владивостоке, чтобы прийти в какой-то кабинет — это 3 дня.