«Нежный» редактор «вДудь»: «Сталкиваюсь с тем, что девочки не хотят отвечать за свои слова»

«Круг общения «Матч ТВ» мне вообще не близок, как и их видение, и их люди»

— Татьяна, давайте начнем с истоков: расскажите, с чего начиналась ваша карьера?

— Наверное, с журфака — там были всякие пробники, мы создавали сюжеты, делали новости, работали в кадре. Потом была практика на местных московских каналах, но не на самых крупных, конечно.

— Значит, вам не удалось избежать работы на скромных телеканалах, которые снимают репортажи про кошек, застрявших на деревьях, и все в этом же духе?

— Нет, конечно, не удалось. Я работала на каком-то «Восьмом канале», на «Москве-24», причем делала совсем маленькие репортажи. Первая «большая» работа у меня появилась на четвертом курсе — это был «Матч ТВ», где мы как раз работали с Юрой Дудем. Там у нас была большая и дружная компания, которая делала самое крутое футбольное шоу.

— Если не ошибаюсь, вы сейчас работаете на «Матч ТВ» и в то же время на Юрия Дудя. У него и «Матча» довольно серьезный конфликт — на вас это никак не отразилось?

— Я уже не работаю на «Матч ТВ», но еще недавно работала там в «Передаче без адреса». Мы просто делали свою отдельную программу, и это никак не соотносилось с конфликтом. Да и конфликт был не конкретно у Юры, а все-таки между «Спортсом» и «Матч ТВ».

— Однако «ответочки» прилетали не от обезличенного «Спортс.ру», а от самого Юрия…

— Нет, я честно вам могу сказать, что это вообще никак не отражалось. Юре было все равно. Меня даже звали на кастинг ведущих новостей на «Матч ТВ», и единственное, из-за чего он переживал, — что у меня не останется времени на «вДудя». Ну и стебался надо мной, что я все заброшу (смеется).

— В последние месяцы СМИ много писали о том, что на «Матче» все печально — денег нет, всех сокращают, все плохо. Конечно, Тина Канделаки все это неоднократно опровергала, но было бы интересно узнать, что вы как бывший сотрудник можете рассказать о происходящем на канале? Возможно, вы поддерживаете контакты с бывшими коллегами, и они делятся своими впечатлениями от происходящего.

— Нет, я ни с кем там не общаюсь. Дело в том, что круг общения «Матч ТВ» мне вообще не близок, как и их видение, и их люди — это вообще не мое.

— Как вы относились к тому, что «Передачу без адреса», в которой вы работали, часто критиковали за неадекват? За выпивание мочи ведущим и гостем, за ваш репортаж, где мексиканцы радовались тому, что Роналду — гей?

— Нам очень хотелось растрясти этот, если можно так сказать, немного старческий настрой. В данном случае я имею в виду не конкретных людей, а программы, в которых за столом сидят люди в пиджаках и рассуждают о футболе — молодежи это вообще неинтересно слушать. Мы решили сломать телевизионный формат и делать такой треш, который всем было бы интересно смотреть. И нам было очень приятно, что и Наталья Билан (креативный продюсер «Матч ТВ», — прим. ред.), и Тина поддерживали все это. А то, что некоторые так реагировали, в том числе и люди с «Матч ТВ», лишний раз доказывает, что они просто не готовы к новым экспериментам, но это уже их проблемы.

«Юра чуть-чуть посмотрел первый выпуск и еще не дал полную оценку»

— Татьяна, как и зачем появилось ваше шоу? Я, конечно, дичайше извиняюсь, но в первую очередь напрашивается версия с женским вариантом «вДудя».

— Летом, когда мы закрывали первый сезон, я отправила Юре письмо о том, что можно попробовать сделать что-нибудь новое и, условно, запустить вторую версию «вДудя», куда будут приходить уже не такие статусные, но все равно интересные гости. Естественно, Юра в силу занятости это письмо не прочитал, но я продолжала думать над тем, что зрителю «вДудя», возможно, не хватает простых блогеров, каких-то актрис, журналистов.

К Юре приходят либо очень статусные гости, либо хайповые, либо супер-мегаинтересные, однако существуют не менее классные персонажи, но просто не такие известные. И здесь, кстати, нельзя не вспомнить про женщин, которые к нему не приходят. Мне было интересно пообщаться с ними, послушать их, поэтому я решила создать «Нежного редактора» и звать туда людей, к которым у меня самой есть куча вопросов.

— Сам Юрий уже оценил ваше шоу? Возможно, были какие-то замечания?

— Первая версия, которую я ему показала, начиналась с вопроса: «Вы, наверное, думаете: «А что это за ноунейм?», а продолжалось все описанием меня — чем я занималась, у кого уже брала интервью и так далее. Юра сказал, что это вообще не круто, и я была с ним полностью согласна, так как я хотела сделать это стебно, но стебно не получилось. Получилось так, что я себя возвышала, и поэтому мы убрали этот момент. А полноценный первый выпуск он пока посмотрел чуть-чуть и еще не дал полную оценку.

«К Юре приходят либо очень статусные гости, либо хайповые, либо супер-мегаинтересные, однако существуют не менее классные персонажи, но просто не такие известные». Фото uchastniki.com

— Как вам удается находить время на два проекта — и на «Нежного редактора», и на «вДудя»? Нет проблем с совмещением?

— В неделю у меня точно находится пара свободных от «вДудя» дней, в течение которых я договариваюсь с гостями и прописываю вопросы. Конечно же у меня в приоритете все равно «вДудь», и если Юра напишет, что нужно что-то подготовить, то я тут же откладываю все дела и занимаюсь этим.

— Татьяна, это долгосрочный проект? Хотелось бы узнать, чего ждать зрителю: сколько выпусков вы планируете для первого сезона? Или пока нет четкого графика?

— Четкого графика пока нет из-за того, что очень сложно договариваться с девочками. Вы себе просто не представляете. Они все время: «Блин, я не знаю. А хочу ли я? Я не понимаю». Если мужчина сказал, дал слово. На меня сейчас опять, конечно, феминистки набросятся, но это разделение есть в любом случае. С девушками бывает такое, что мы снимаем интервью, проходит день, а потом мне звонят в поту и говорят: «Не надо это выпускать — я там что-то сболтнула». Я сталкиваюсь с тем, что пока девочки не особо хотят отвечать за свои слова, однако это не значит, что все такие.

Естественно, я бы хотела, чтобы это был долгосрочный проект, потому что у меня уже есть целый список людей, с которыми я дико хочу пообщаться и к которым у меня есть куча вопросов, но договариваться с ними адски тяжело, потому что они никак не могут определиться и очень долго думают.

«Какая-нибудь Леся Рябцева публикует фотки с небритыми подмышками — вот это у нас феминизм»

— Кстати, после ваших высказываний на «Дожде» про феминисток, вас еще не атаковали в соцсетях?

— Напали разъяренные феминистки, но я просто не могу к этому серьезно относиться. За последние два дня я особенно четко поняла, почему я не причисляю себя к феминисткам, хотя, возможно, в какой-то степени я и феминистка, но в самом стандартном понимании этого слова: я не сижу дома и не варю борщи — я работаю, я не думаю, что я должна рожать детей в 24, просто потому что так надо, и не считаю, что я должна выглядеть красиво 24/7. Я просто делаю то, чего хочу. Возможно, это и значит, что я феминистка, но только не в России.

Наши феминистки, которые на меня набрасываются, говорят какие-то странные вещи: «Вы сидите в цветах — это ужасно! Как вы можете настолько стереотипно показывать женщину? Она не обязана быть красивой и сидеть в цветочках». Это просто неадекватно, на мой взгляд. Естественно, я сразу говорю, что я — антифеминистка, потому что я не придерживаюсь взглядов, когда в каждой мелочи высматривается сексизм.

Про «Передачу без адреса»: «Мы решили сломать телевизионный формат и делать такой треш, который всем было бы интересно смотреть». Фото twitter.com/net_adresa

— Почему феминистка в России — это отрицательный персонаж?

— Возьмем феминизм в Америке: мы знаем, к примеру, Бейонсе, борющуюся за права женщин, которых реально заталкивают в такую ситуацию, когда им не дают работать. Она поет в своих песнях про то, что «я зарабатываю бабки, и мужчина не смеет мне указывать на то, сколько я должна получать». Она борется за права женщин, которых конкретно ущемляют в их правах. А у нас получается так, что в целом все женщины свободны (не все, а многие) и они докапываются до супер-мелочей. Это выглядит странно и именно поэтому в России складывается негативное отношение.

Какая-нибудь Леся Рябцева публикует фотки с небритыми подмышками — вот это у нас феминизм, понимаете? У нас все происходит не так, как за рубежом, где Дженифер Лоуренс узнает о том, что она получила меньший гонорар за главную роль в фильме просто потому, что она женщина, и начинает поднимать эту тему на всю страну. Это клевый феминизм, а когда придираются к мелочам, как у нас в России,— это ужасно. Поэтому они и вызывают смех — своими небритыми подмышками и прочим.

— Давайте вернемся к вашему проекту: пока, по первому выпуску, не совсем четко вырисовывается формат ваших бесед — это будут разговоры обо всем или вы все-таки будете избегать каких-то тем и вопросов принципиально?

— Даже когда я училась в институте, одни преподаватели говорили, что мне надо идти в развлекаловку, потому что я милая и энергичная девочка, а другие говорили, что я очень серьезная и мне надо вести политические новости. Все это сидит во мне, и я не могу определиться с самой собой, чтобы выбрать формат. Когда я отсматривала «вДудь» или программы на «Матче», я сразу же видела косяки и могла сказать ведущим: «Вот ты энергичный — не лезь в серьезку». Себя же оценить очень тяжело.

Если бы кто-то сказал мне, мол, Тань, давай-ка уберем политику и оставим только милое и девчачье (или же наоборот), то это бы очень помогло. А пока я полностью согласна с тем, что формат еще не определен. Будем думать, но, наверное, я бы хотела получить в итоге условный формат Опры, когда в программе звучат и серьезные, и личные вопросы, при этом разговор ведется между двумя женщинами, а не между интервьюером и интервьюируемым. И я все-таки хочу прийти к формату «меньше политики — больше человечности». Наш первый выпуск получился с политическим уклоном, потому что у нас в гостях был оппозиционер (Любовь Соболь, юрист «Фонда борьбы с коррупцией», — прим. ред.) и нам было очень тяжело обойти эти темы.

— Какова целевая аудитория «Нежного редактора»?

— Это девушки от 17 до 30 лет. Они интересуются блогерами, YouTube, они в теме, они современные и у них есть большая заинтересованность в отношениях, сплетнях и прочем.

«Изначально я думала, что для первого выпуска Люба Соболь — не самый хайповый гость, но...»

— Как вы можете оценить все, написанное в комментариях под первым выпуском вашего шоу? Как отреагировали пользователи?

— Было ощущение, будто все разделились 50/50. Из плюсов, которые назывались: появились женские интервью, мы более-менее классно себя вели, звучала новая и в том числе личная информация. Что касается минусов, то мне показалось, что в большей степени нас критиковали по мелочам: мои смешки, плохой монтаж, плохой свет и плохой макияж — все, что я могу исправить.

Вообще, есть интересный эффект, когда люди, посмотревшие много выпусков шоу, со временем забывают о многих моментах. Например, когда вышел «вДудь», в каждом втором комментарии писали: «Боже, пожалуйста, уберите заставку «Юрий будет дуть, дуть будет Юрий» — это отвратительно и невыносимо». Сейчас, когда люди смотрят мое шоу, мне пишут: «Чего ты сделала такую самолюбивую заставку — вот посмотри, как у Дудя». Тут я, конечно, сразу вспоминаю комментарии под первыми выпусками Юры. Думаю, это просто дело привычки, и та придирчивость, которая сейчас есть, скоро уйдет.

— А как журналистская тусовка отреагировала на запуск вашего шоу?

— Вчера мой молодой человек встречался со своими знакомыми, которые близки к блогерской тусовке, и у них был реально жаркий спор. «Ну, что это за заставка такая? Она самолюбованием занимается!», «Нет, она показала, что она нежный редактор и все очень правильно!» и так далее. Одни с «Матч ТВ» мне писали: «Красотка, все очень классно получилось», другие наоборот: «Тань, ну что это такое?». Мне кажется, у меня получился эффект Ксюши Собчак, когда тебя и ругают, и хвалят, но никто не отнесся равнодушно.

— Сейчас у ролика меньше 100 тыс. просмотров на YouTube — у вас есть цель сравняться по просмотрам со «вДудем»?

— В YouTube бывает такое, что выходит ролик, набирает 2 млн просмотров за день, но его совсем не обсуждают. У меня, как бы это нескромно ни прозвучало, сложилось стойкое ощущение того, что просмотров у ролика мало, однако все его очень бурно начали обсуждать. Мне звонили, писали, брали интервью, написали очень много комментариев под выпуском, причем не из разряда «я первый», а огромные развернутые отзывы. Для меня это гораздо важнее, чем просмотры.

— А в перспективе хотелось бы получать миллионные просмотры?

— Конечно. А кто же их не хочет — это и деньги, и известность, и большой статус. Но на данный момент я абсолютно не расстраиваюсь из-за того, что у меня нет 100 тысяч просмотров.

Вообще, я рада тому, как все сложилось, потому что изначально я думала, что для первого выпуска Люба Соболь, наверное, не самый хайповый гость, но потом я поняла, как вовремя мы его выпустили — уже к вечеру Собчак объявила о том, что она выдвигается на президентские выборы.

— В эфире «Дождя» вы косвенно позвали Собчак в свое шоу. Параллельно с этим Юрий пригласил ее к себе — кому она в итоге досталась? И если она примет оба предложения, будете ли вы делать с ней выпуск после «вДудя»? Или в этом уже не будет смысла?

— Я ей по-любому вообще не интересна. У меня очень мало просмотров, и она ко мне 100 процентов никогда не придет. Точнее, возможно, когда-нибудь, если я определюсь с форматом и стану классным журналистом с миллионом подписчиков, она ко мне придет. Пока об этом даже речи идти не может и приглашение, как вы и сказали, прозвучало косвенно, вскользь. Мне бы сейчас хотя бы блогеров достать, а Собчак — это вообще супер-уровень.

О Ксении Собчак: «У меня очень мало просмотров и она ко мне 100 процентов никогда не придет. Точнее, возможно, когда-нибудь, если я определюсь с форматом и стану классным журналистом с миллионом подписчиков, она ко мне придет». Фото lifeua.net

«В Татарстане я была — все детство ежегодно приезжала к бабушке»

— Вы немного пропадали, общаясь по скайпу с корреспондентом «Дождя», когда рассказывали о каком-то прекрасном выпуске, который должен был стать первым, так что было не совсем понятно, почему он не вышел и выйдет ли вообще. Не могли бы вы уточнить эти моменты и сказать, решился ли этот вопрос?

— К моему огромному сожалению, этот вопрос не решился, и я очень сожалею об этом. Но я надеюсь, что они все-таки одумаются и у меня получится их уговорить. Это было для меня очень тяжелой темой. Мы записали интервью еще 9 сентября и если бы мы его выпустили, то оно, как мне кажется, собрало бы миллиона три просмотров. Я очень надеюсь, что этот вопрос скоро решится и вы все увидите этот выпуск.

— Я правильно понимаю, что вы не будете спойлерить и говорить, что это был за гость?

— Я просто не могу — я пообещала, что нигде не буду озвучивать, кто этот гость и когда выйдет выпуск. Я не подписывала никаких бумаг, но я, как порядочный человек, просто не могу нарушить обещание.

— Позволю себе единственный наводящий вопрос: это не блогер?

— Это блогер.

— В выпуске с Любовью Соболь мое внимание привлекло то, как вас настигло безудержное веселье, когда Любовь сказала, что Навальный — самый большой демократ. Почему?

— Меня настигла такая радость не от того, что она назвала Навального демократом. В один момент она говорит: «Вы не думайте, что мы Навального только восхваляем, как идола, и не можем его ругать». Проходит 10 секунд, и она просто с блестящими глазами говорит о том, что он — «самый большой демократ». Конечно, мне стало смешно.

— Когда вы играли в антонимы, вы сказали, что Юрий вам мало платит…

— Это чисто ради шутки было! Я сама, если честно обрадовалась, что я придумала такую классную шутку (смеется).

— А если серьезно, насколько вам далеко до самого Юрия, который по его же признанию, «неприлично много зарабатывает»?

— Мне адски далеко. Настолько далеко, что вообще… Не представляете насколько.

«Конечно же у меня в приоритете все равно «вДудь», и если Юра напишет, что нужно что-то подготовить, то я тут же откладываю все дела и занимаюсь этим». Фото instagram.com

— Татьяна, огромное вам спасибо за интересную беседу! У меня остался буквально один вопрос — о вашей интересной фамилии. У вас есть татарские корни?

— Да, у меня татарские корни: мой папа был татарином и фамилия от него. У меня, собственно, и отчество Ильдаровна. В Татарстане я провела все детство, ежегодно приезжала к бабушке. Сейчас я вижусь со своими родственниками здесь — в Москве, когда они приезжают. И, кстати, это не казанские, а самарские татары. Что касается языка, то по-татарски я знаю только са-а-амые базовые вещи.