Леся Рябцева: «С Илоном Маском хотелось бы поработать или сделать спецпроект с NASA»

«С Лесей Рябцевой не всякий согласится работать, и меня это более чем устраивает»

— Леся, расскажите о том, что за коммуникационное агентство вы открыли? Для кого оно и какие задачи решает?

— После того, как я ушла с «Эха Москвы», я занималась проектами своих друзей и знакомых: это выборы Ксении Соколовой в Госдуму, это проекты «Свалка» и «дЕбошь», это несколько проектов с ВЦИОМ и агентством «Социальные сети», также я помогала различным фондам продвигать их общественные и социальные инициативы. Спустя год работы я поняла, что пора выходить в свет и становиться агентством. И сейчас я уже начала брать коммерческих клиентов.

Да, у меня есть журналистский бэкграунд, и я понимаю, как подавать информацию, спикера или бренд, чтобы на него обратили внимание СМИ, но я никогда не была журналистом, равно как и пиарщиком, однако я всегда являлась коммуникатором. И на «Эхе Москвы», и после него я занималась продюсерской деятельностью — либо соединяла людей с людьми, либо проекты с проектами, либо придумывала идеи. Примерно такие же задачи сейчас выполняет мое агентство.

— Большой ли у вас штат и кто на вас сейчас работает?

— Я никогда никого не искала специально — люди всегда находились сами. Вообще, на протяжении нескольких лет у меня была идея, что чем ярче и громче я буду звучать как личность, тем больше шансов, что меня увидят и найдут единомышленники. В принципе, так и получилось — все мои коллеги, партнеры находили меня сами.

Постоянный штат состоит из меня, Тимофея Васильева и еще одного партнера, который отвечает за социальные медиа. Все остальные ребята работают с нами part-time — это копирайтеры, дизайнеры, художники. Это один и тот же пул специалистов, с которыми я сотрудничаю от проекта к проекту, но какого-то постоянного штата нет.

«После того, как я ушла с «Эха Москвы», я занималась проектами своих друзей и знакомых: это выборы Ксении Соколовой в Госдуму, это проекты «Свалка» и «дЕбошь», это несколько проектов с ВЦИОМ». Фото shtab.opmoscow.ru

— Довольно неклассический формат работы…

— У нас, кстати, нет офиса, мы не занимаемся какой-то бумажной волокитой, внутренними корпоративными историями. Я создала некое комьюнити, состоящее из моих друзей, вместе с которыми мы занимаемся нетворкингом (много умных, модных слов), и каждый из членов этого сообщества хочет реализовать какой-то проект.

Это не столько коммерческая история, сколько идеологическая. Я готова зарабатывать меньше, но заниматься тем, что мне нравится, нежели зарабатывать очень много и делать какую-то фигню — сидеть в офисе или прогибаться под больших дядь.

— А вы не опасаетесь, что ваш «ненавязчивый» формат может отпугнуть потенциальных клиентов? Все-таки еще довольно высок процент людей, для которых важны такие атрибуты «серьезности», как большой офис, огромный штат, отсутствие аутсорсинга (потому что это как-то несерьезно).

— Я на этот рынок и не захожу. Я думаю, что у таких клиентов есть агентства, которые им прекрасно подойдут. У моего агентства мое лицо, а значит, у него уже сложилась определенная репутация. С Лесей Рябцевой не всякий согласится работать, и меня это более чем устраивает — это значит, что я сразу отсеиваю и фильтрую ту аудиторию, с которой я не хочу взаимодействовать. Очень многие из коллег, с которыми я раньше работала, сейчас обходят меня стороной и даже не здороваются со мной, чему я в принципе рада — я не трачу собственное время на людей, которые меня не ценят и не уважают. Я сотрудничаю с людьми, которых, наоборот, привлекает то, что я легкая на подъем, готовая скреативить что-то и дать им контакты и выходы на людей, которых они сами никогда в обычной жизни бы не встретили.

«Я не вижу среди российских компаний ничего, что было бы мне интересно или близко по духу»

— Над чем вы работаете сейчас, если не секрет?

— У нас есть два проекта, под которые мы сейчас пытаемся найти инвесторов. Один из проектов — это новое медиа для женщин (для него мы больше года пытаемся найти человека, способного обеспечить финансирование). Также в планах создание социального проекта по принципу «Такие дела» Мити Алешковского: был неудачный опыт создания такой площадки у других ребят, и мне самой хочется попытаться создать что-то такое медийное и социально важное.

— Были ли проекты, от которых вы принципиально отказывались?

— Я не берусь за что-то, что идет вразрез с моей внутренней идеологией, — я не занимаюсь «табачкой», алкоголем и даже пластической хирургией (на мой взгляд, это пользование телом и продвижение неправильных ценностей). Я работаю с благотворительными фондами, криптовалютой сейчас занялась, готовлю несколько спецпроектов для «Свалки» и «дЕбоши».

«Сейчас я очень интересуюсь космической темой и стартапами в этом направлении. Наверное, с Илоном Маском хотелось бы поработать или, например, сделать какой-нибудь спецпроект с NASA». Фото kosmos-x.net.ru

— А есть какая-нибудь компания, с которой вы мечтали бы поработать?

— Наверное, я в большей степени смотрю за рубеж. Мне кажется, что я вообще живу повернутой немного не в российскую реальность — я живу американскими мозгами. Сейчас я очень интересуюсь космической темой и стартапами в этом направлении. Наверное, с Илоном Маском хотелось бы поработать или, например, сделать какой-нибудь спецпроект с NASA. Я не вижу среди российских компаний ничего, что было бы мне интересно или близко по духу.

— В прошлом году, когда мы беседовали с вами о предвыборной кампании Ксении Соколовой, вы сказали, что провели анализ сайта и соцсетей Esquire и вы вполне могли бы работать над условным продюсированием. Сейчас, когда у вас появилось свое коммуникационное агентство, вы не хотите попытаться поработать с этим журналом?

— Наверное, они должны мне об этом сообщить. Они тогда не предложили мне работу, и я понимаю, что как раз сработала та естественная фильтрация, — если они ко мне не обращаются, значит, я им не нужна. Честно говоря, с той командой Esquire, которая есть сейчас, я может быть поработала бы на внешних проектах, но не внутри команды — она мне не очень нравится, как и то, во что превратился журнал. Плюс, это не моя аудитория.

«У нас компании обычно создаются наоборот: мы сначала открываем, а потом думаем, нравится это вообще людям или нет»

— Как вы думаете, оформилось ли в российской бизнес-среде понимание того, что популяризация и работа с медиа сейчас очень важны для компании?

— Это зависит от поколения, с которым я общаюсь. У меня есть знакомые, которые занимаются веб-разработкой, и они считают, что пиар — это убыточная часть бюджета. Они старше меня в два раза, и они сильно переживают из-за того, что это та категория работ, которую в принципе нельзя посчитать: то есть иногда ты не можешь просчитать — сильно хайпанет или не очень.

В то же время в бизнесе есть категория людей (в основном это стартапы, диджитал, компании, которые собираются выходить на IPO), понимающих, что без пиара, без работы с медиа они не смогут добиться общественной огласки, причем им неважно, сколько необходимо платить. Компании новой формации изначально закладывают в бизнес-модель траты на маркетинг, промо, рекламу и работу с медиа.

Есть часть компаний — молодежь, более прогрессивные и раскрепощенные люди, которые понимают, что бизнес не может существовать без пиара. Вообще, это очень широко звучит — маркетинг или пиар, но по-хорошему в стратегии бренда и компании должна быть заложена маркетинговая жила, чтобы через нее пропагандировать идеологию собственной компании. А у нас компании обычно создаются наоборот: мы сначала открываем, а потом думаем, нравится это вообще людям или нет.

«Сейчас я работаю с Фондом борьбы с лейкемией, и если я сделаю так, что у них увеличится количество спонсоров, доноров костного мозга, и если при этом мы не уйдем в минус и я не буду эксплуатировать собственную команду, то для меня это будет победа и успех». Фото tayga.info

— Леся, ваше агентство появилось в довольно непростое для бизнеса время, и даже несмотря на понимание важности этих компонентов, многие просто по объективным причинам не готовы тратить большие суммы на пиар, маркетинг и SMM. У вас нет опасений по этому поводу?

— Все зависит, наверное, от целеполагания. Я не запускала агентство для того, чтобы много заработать, — я его делаю, потому что мне нравится заниматься всей этой темой. Плюс, я открыла его тогда, когда у меня уже были клиенты, с которыми я уже заключила договоры.

— Если вы не гонитесь за большими деньгами, тогда в чем показатели успеха вашего проекта?

— Понятное дело, что все равно есть какая-то коммерческая жила. Если это окупается и не идет в минус, то это уже успешно.

Сейчас я работаю с Фондом борьбы с лейкемией, и если я сделаю так, что у них увеличится количество спонсоров, доноров костного мозга, и если при этом мы не уйдем в минус и я не буду эксплуатировать собственную команду, то для меня это будет победа и успех.

Если я сделаю так, что общественное сознание по поводу девушек plus size реально изменится (я сейчас как раз работаю с агентством моделей plus size), — это для меня тоже показатель успеха.

— Кстати, дорого ли обойдутся услуги вашей команды?

— Мы делаем все проекты под ключ, и, когда к нам приходит человек, мы заключаем с ним договор на агентское обслуживание, желательно его делать от трех месяцев. В эти три месяца мы прописываем стратегию, план, начинаем выстраивать соцмедиа, работу со СМИ, вывод спикеров в соцсети. Рассчитываем все, исходя из того, что необходимо человеку.

Все сильно зависит от бюджета самих ребят. Кто-то приходит и говорит: «Мы только открываемся, скажите, какая сумма нужна, чтобы в момент открытия заняться промо и рекламой?» Если у них 50 тысяч рублей, то они вряд ли смогут что-то сделать, — за эту сумму обычно нанимают не агентство, а человека в штат. Мы за 50 тысяч, конечно, не будем работать.

Вся моя команда работает еще где-то, то есть у них есть свои проекты. Единственные траты в этом смысле были только на регистрацию ИП, на содержание бухгалтера и на создание сайта. Для последнего много денег не потребовалось

«Я надеюсь, что все-таки года через два я уже не буду жить в России и, соответственно, увезу проекты вместе с собой»

— Последний вопрос про деньги: больших ли финансовых вливаний потребовал проект?

— Нет, вообще нисколько. Вся моя команда работает еще где-то, то есть у них есть свои проекты. Единственные траты в этом смысле были только на регистрацию ИП, на содержание бухгалтера и на создание сайта. Для последнего много денег не потребовалось, потому что сайт я делала на Tilda (конструктор сайтов, — прим. ред.), что в принципе каждый может себе позволить.

— Много ли в России аналогов вашего проекта? Вы не боитесь «потонуть» из-за высокой конкуренции?

— Один из моих партнеров говорит: «Идея, конечно, очень важна, но также важен момент исполнения». Таких агентств, как мое, очень много (как всем кажется), но в остальных агентствах нет Леси Рябцевой и нет моей команды, поэтому я не чувствую конкуренции, но знаю, что ее почувствовали другие.

Когда я анонсировала свой проект, многие пиарщики в «Фейсбуке» стали писать всевозможные комментарии из разряда: «Вот, новый игрок на рынке», «Если вы не умеете работать, то Леся вас научит как» и так далее. Но опять же, это люди старой формации. Вообще, в моем понимании, люди воспитанные и интеллигентные работают в кооперации — они не толкаются локтями, так как прекрасно понимают, что каждому все равно достанется что-то свое. Поэтому я к ним отношусь очень спокойно, а они ко мне — очень агрессивно.

Я не считаю, что залезаю на чужую поляну, наоборот, беру очень неудобные проекты — ну кто возьмется за фонд, у которого нет постоянного коммерческого донора? Сейчас я занимаюсь поиском этого спонсора, и в перспективе этот проект станет окупаемым, но пока им приходится работать на износ: в этом Фонде по борьбе с лейкемией работают три с половиной человека.

А туда, где фигурируют какие-то больше тендеры, я и не лезу — не очень хочется. Чем выше ставишь планку, тем больше ответственности, а я не хочу надорваться — хочу делать то, что мне нравится, то, что у меня действительно получается.

— Если заглянуть на пару лет вперед, то каким вы видите будущее своего агентства? Оно все еще будет существовать?

— Думаю, да. Агентство — это что-то перманентное. Я все равно занималась этим делом все время, сколько себя помню — в рамках «Эха Москвы» или за рамками любой другой корпорации. Я надеюсь, что помимо этого агентства возникнут какие-то другие проекты, куда я смогу интегрировать накопившиеся знания и опыт. И что все-таки года через два я уже не буду жить в России и, соответственно, увезу проекты вместе с собой.