«Дети стесняются выходить на онлайн-уроки — на заднем плане ходит пьяный папа»

Истинные цифры узнаем после снятия карантина

С другой стороны, мы видим, что помощи — чуть. Более того, правоохранители, в том числе и татарстанские, отчитались за первый квартал года, и, судя по их данным, всплеска преступлений практически не наблюдается. Несколько увеличились определенные виды правонарушений, в частности кибермошенничество, которое показало рост в более чем 80% в сравнении с аналогичным периодом прошлого года. Преступления на бытовой почве, особенно завязанные на алкоголе, также имеют место, но из них, как нам сообщили в пресс-службах МВД по РТ и СУ СК по РТ, выделить именно домашнее насилие просто невозможно.

В Европе уже 27 марта спецдокладчик ООН Дубравка Симонович заявила о всплеске домашнего насилия. Так, за 11 дней карантина количество обращений от женщин в полицию возросло на одну треть. Восток тоже не молчит — Ливан и Малайзия показали рост звонков на телефоны горячих линий в два раза. Однако даже в этих странах могут пока только констатировать печальную статистику, а не кардинально решать проблему.

Ожидается, что реальные цифры по России появятся только после снятия карантина — сейчас, пока жертвы находятся под неусыпным вниманием находящихся рядом насильников, они не всегда могут даже позвонить. Однако кое-какая статистика все же имеется: в марте 2020 года на всероссийский телефон доверия для женщин, подвергшихся домашнему насилию, поступило 2 537 обращений. Это более 80 случаев в сутки и почти на четверть больше, чем в феврале. При этом отмечается, что консультанты не в силах обработать все обращения.

Кому выгодно врать или молчать?

Прошлые годы во всем мире работал негласный знак — черная точка на ладони женщины. Если женщина, идущая рядом с мужчиной молча потихоньку поднимала руку и на ладони был такой знак, знающие люди понимали — она подвергается насилию. Сочувствующие отслеживали местожительства жертвы, чтобы после любыми способами вызволить ее. Теперь такой знак подать сложно — за спасением на улицу выходить бесполезно, а реабилитационные центры закрыты на карантин.

Самоизоляция стала лакмусовой бумажкой для выявления проблем в семье и их истинных масштабов. Как известно, самые страшные преступления совершаются за закрытыми дверями. Точной цифры по смертности от домашнего насилия, а также самих фактов такового в России нет. При этом на 26 марта в России признан только один случай домашнего насилия, зато показательный — мужчина убил жену во время самоизоляции на подмосковной даче. Обоим было за шестьдесят, муж после совершенного поступка покончил с собой.

«Не выработан сам механизм помощи жертвам домашнего насилия»

В России многие из тех пострадавших, которые в результате домашнего насилия обращались за помощью к представителям закона, сталкивались с неласковой и так часто звучащей фразой: «Нет тела — нет дела». Проще говоря, когда убьет, тогда и звони. Куда идти за помощью?

Во-первых, горячая линия для женщин, подвергшихся домашнему насилию, есть у Уполномоченного по правам человека при президенте России в РТ. Однако там увеличение обращений за время самоизоляции нам не подтвердили.

Во-вторых, Шимина отметила, что в республике есть приюты или реабилитационные центры, которые финансируются благотворительными фондами, где женщинам и детям дают временное пристанище, однако нет системной программы, что делать женщине в данной ситуации. Советы типа «Смириться и терпеть», «Перевоспитать со временем», «Немного пожить отдельно» не работают.

Нужно помнить, что жертвы насилия — психологически надорванные личности. Со временем постоять за себя или защитить собственного ребенка женщина уже не может. А тиран, чувствующий свою безнаказанность, со временем становится все более жестоким. Добавим сюда штрафы. После заявления оформляется именно административное правонарушение, наказанием за которое является штраф. Платится он из семейного бюджета. Кто в этой ситуации наказан? Ребенок, который остался без лишнего куска хлеба.

Дети стесняются учиться дистанционно из-за пьяного папы

— Сообщество мам РТ — это некоммерческая организация, которая переросла из обычной группы в соцсети. Наши активистки делятся опытом, у нас есть бесплатные консультации психологов, юристов, общие встречи со специалистами. Решает точечные вопросы. Например, ко мне совсем недавно обратилась женщина. Семья с двумя детьми жила в основном на доходы мужа — он получал за работу сдельно. Сама же обратившаяся получает только 12 тысяч рублей, у нее двое детей. Сейчас муж потерял доход. Все дома на карантине. Детям нужно учиться дистанционно, но они стесняются выходить на онлайн-уроки — на заднем плане по комнатам постоянно ходит пьяный папа в семейных трусах и с бутылкой в руках. Шумит, кричит, детям стыдно показывать учителям такие подробности семейного быта. Мы помогли тем, чем смогли, продуктовым набором — отвезли ему домой. По домашнему насилию не обращаются. Более того, как показал наш недавний опрос, который мы проводили в интернете во время самоизоляции, никакого всплеска насилия в семье не наблюдается, — говорит Нина Шимина.

Нет культуры обращения к психологам

В Татарстане помощь семьям с детьми, попавшим в трудную жизненную ситуацию оказывает, в том числе Уполномоченный по правам ребенка при президенте России в РТ Гузель Удачина. По ее словам, всплеска обращений за последний месяц не наблюдается. Всего с начала года поступило 2 166 обращений — письменно, телефонным звонком или личным приходом на прием. За последний, карантинный, месяц их было 518. Только аппаратом уполномоченного выписано 30 сигнальных карт — это документы, по которым представители соцслужб отправляются на местожительства проблемной семьи, чтобы подтвердить или опровергнуть sos-вызов. Однако и из их числа по итогам проверок не были подтверждены случаи домашнего насилия.

Однако Гузель Удачина согласна с тем, что ситуация с домашним насилием в отношении женщин и детей и в республике, и в России в целом стоит очень остро. Однако в силу традиций, воспитания, менталитета, она замалчивается, причем, часто самими жертвами.

— Нет у нас культуры обращения к психологам и психотерапевтам, это как-то не принято. Хотя, как показывает практика, обращения к нам чаще требуют именно психологической помощи, нежели материальной, хотя и это актуально. И мы плотно работаем и с психологами, и с общественниками, в частности, с теми, кто организует реабилитационные дома для женщин с детьми, перенесшими жестокое обращение со стороны мужа или сожителя. И это несмотря на то, что наша основная деятельность — правовая защита интересов ребенка. Но, посмотрите, на Западе ребенок автоматически считается жертвой насилия, если он просто видел, как отец или отчим бьет мать, а его даже не тронул. У нас такого, к сожалению, нет.

Когда без семьи — безопасней

Удачина особо отметила, что отобрание ребенка из семьи — крайне редкая мера, но иногда на нее идти просто необходимо, чтобы спасти ребенка. В качестве примера она напомнила случай в Зеленодольском районе Татарстана, который произошел в декабре прошлого года. В районную больницу поступил шестилетний мальчик, на теле которого были обнаружены многочисленные следы побоев, в том числе старые, давно зажившие шрамы и гематомы, много переломов. Было видно, что ребенок подвергается насилию уже давно. С ним поговорили медики и выяснили, что все это дело рук отчима. Мать, естественно, все видела, но, похоже, сама была забита до предела, так что не могла вступиться за своих детей. В итоге ребенка и еще троих его братьев и сестер забрали из семьи. Это классический пример домашнего насилия и, в то же время, пограничный, крайний его случай.

Второй год подряд ведомство проводит Дни психологической помощи. О них сообщается заранее, получить все необходимые консультации женщины могут бесплатно, по предварительной записи.